Задача государства — не мешать.
Беседа о семье с игуменом Нектарием (Морозовым)

На фоне сегодняшнего раскрепощения полов, свободы нравов и навязывания принципов нарочитой легкости бытия эти люди смотрятся странно. Кто-то меняет партнеров, как перчатки, а они хотят создать крепкую семью. Кого-то до старости лет не заманить в загс, а они мечтают нарожать побольше детей и любовь для них — нечто большее, чем просто физическая близость. Кто они — ненормальные мечтатели, выбивающиеся из мейнстрима общества потребления, или люди с нормальными человеческими желаниями, живущие среди человекообразных обезьян? И вообще — семья и дети, это сейчас нормально? Об этом наш разговор с настоятелем храмов в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» и святых апостолов Петра и Павла игуменом Нектарием (Морозовым):

Семья священника

− Откровенно говоря, я являюсь принципиальным противником такого рода штампов, как — «православная семья», «православная молодёжь», «православный специалист». По моему личному мнению, есть просто православный человек. Он может быть молодым или пожилым, иметь профессию или только учиться ей, уже женатым или собирающимся вступить в брак. Соответственно, уместно говорить не о православной семье, как таковой, а о семье, в которой и муж и жена — православные христиане. И совершенно естественно, что если это верующие люди, то и жизнь их, и брак, должны строиться на фундаменте их веры.

Мы знаем, что в древности христиане составляли некую совершенно особую часть общества. Все окружающие признавали, что в их отношениях царила любовь. Потому что в обществе злом и развращенном христиане действительно были настоящим светом — не ослепляющим, но мягким и согревающим. У кого-то этот свет вызывал добрые чувства, у кого-то, наоборот, ожесточение. Замечательны слова преподобного Макария Египетского, который говорил, что у христиан все свое — и мир свой, и образ мыслей, и устремления — все особое. А сегодня, когда мы смотрим на двух рядом стоящих людей, то сразу и не скажешь, кто из них христианин, а кто нет. Потому что очень часто в повседневной жизни мы себя не проявляем как верующие люди, ничем не отличаемся от "всех". Это, безусловно, самая главная болезнь современного христианства. Поэтому часто бывает и так, что люди, позиционирующие себя, как православные, вступают в брак и у них образуется «обычная» семья. Ибо ничего соответствующего декларируемой вере в их жизни нет. Оттого-то у них и бывают ссоры, скандалы, взаимное непонимание и даже супружеские измены. Все это, в конечном счете, может привести к распаду семьи. Поэтому повторюсь: я не считаю возможным говорить о православной семье как о каком-то феномене современного общества, а говорю лишь о семейной жизни верующего человека.

И здесь возникает целый комплекс вопросов разной степени важности. Во-первых, часто бывает, что в семье один человек верующий, церковный, а другой, что называется, стоит на перепутье, или еще даже не подошел к нему. Или так: люди поженились, а спустя время кто-то из них к вере пришел, а кто-то нет. И получается, что рядом друг с другом находятся два человека, которых объединяют их чувства, а разделяет разный взгляд на мир и отношение к жизни.

− Небольшое уточнение — мы сейчас говорим о законном браке, а не о так называемом «гражданском» браке, столь модном в современном обществе?

− Да, мы говорим о том браке, который является законным с точки зрения государства. Впрочем, подобные ситуации бывают и в венчанном браке, так как не все относятся к венчанию с одинаковой мерой серьезности, не все понимают венчание, как таинство. Вот и случается, что из двоих один верующий и церковный человек, а другой — крещеный, но по сути далекий от веры. Дело в том, что в наших отношениях с Богом действует принцип синергии — есть воля Божия, желающая нам всех благ, вечных и временных, а есть наша воля, которая либо дает замыслу Божию о нас воплотиться в жизнь, либо всячески препятствует этому. То же касается и таинства брака. Зачем люди венчаются, почему при этом читаются молитвы, в которых испрашивается Божие благословение на брак, на рождение детей? — Затем, что ни одно дело, хотя бы более или менее важное, без благословения Божия, без Его содействия, не может быть по-настоящему успешно.

− Но ведь бывает, что люди венчаются, придавая этому таинству, некое магическое значение, считая венчание этаким «закрепителем» отношений, гарантией целостности брака?

− Если один из супругов испрашивает это благословение на брак всерьез, понимая, чего он просит, а для другого это всего лишь некие словесные формулы, то нельзя сказать, что сам факт венчания обеспечит наличие крепкой дружной семьи, в которой царит любовь и взаимопонимание.

В каких случаях люди живут вместе, единой семьей, которая не разрушается под напором каких-то внутренних или внешних противоречий? В том случае, если есть нечто, что этих людей настолько объединяет что они, действительно, образуют собой единое целое. В первую очередь, это должна быть любовь. Потом общие интересы, схожий взгляд на мир. Но главное, что может людей по-настоящему объединять в браке, это вера.

Легко объяснить, почему это так. Если смотреть на человека в плане лишь его земной жизни, то в какой-то момент с ним становится скучно, как это ни страшно. Потому что все земное... оно очень маленькое, очень быстро достигаешь дна этого земного. Поэтому люди в браке начинают скучать, они друг другу надоедают. Откуда берется это безумное искание новых ощущений, повторяющиеся супружеские измены? В наше страшное время бывает и так, что супруги регулярно изменяют друг другу, и при этом продолжают жить вместе, и даже говорят, что любят друг друга! Совершенно искажены представления о браке, о любви, обязанностях друг перед другом.

А вот для верующего, который понимает, что такое человек, в супруге открывается глубина, прежде незнакомая. И этому процессу познания друг друга, изменения к лучшему — нет конца. Это то, что начинается здесь и продолжится в вечности. Поэтому брак верующих людей будет гораздо более крепким, устойчивым, чем у неверующих или в той семье, где к вере пришел лишь один из супругов. И жизненные испытания верующим мужу и жене переносить будет гораздо легче.

Нередко в семьях, где воцерковлен только один из супругов, возникают сложные бытовые ситуации, в которых человеку верующему следует проявлять тактичность. Распространенная проблема — когда жена ходит в церковь, а супруг к вере равнодушен. Более того, мужа злит отсутствие мяса на столе в постный день, или поход супруги в храм в выходные. Зачем так делать? Ты постишься? Слава Богу, но своего неверующего супруга не мори голодом! Приготовь ему скоромное. Хочет муж поехать всей семьей за город в воскресное утро? Ради любви к нему уж одну-то службу можно и пропустить. Потому что ты ответственна не только за свою судьбу, не только за свое спасение, но и за его спасение тоже. А если ты дашь ему повод ожесточиться, озлобиться, то как ты потом приведешь его в храм? Никак. Вера должна давать человеку любовь, мудрость, сострадание к родному человеку, и не воздвигать, а разрушать стены между ближними. «Позиционные бои» в семье ни к чему хорошему не приводят. И даже если супруг ругает твою веру — не отвечай, молись, чтобы Господь простил ему его неразумие, смягчил его сердце.

− Есть еще одна сторона конфликта, которая часто становится, что называется, разменной монетой в локализованных отдельной семьей «религиозных войнах». Это дети. Как поступать, чтобы ребенка не настроить против Церкви?

− Ребенок — всегда существо более нежное и гораздо легче травмируемое, нежели взрослый человек. И все пережитые в детстве психологические травмы обязательно скажутся впоследствии. Поэтому ни в коем случае нельзя допускать в сердце ребенка момента выбора между матерью и отцом — выбора, чью сторону занять. Есть замечательная фраза, которую приписывают грузинскому патриарху Ефрему: "Если из двоих один умный, то ссоры никогда не будет". Поэтому верующий человек в браке просто обязан быть тем самым «умным», который будет гасить все конфликты в семье. Опять повторюсь, что вера — это не идеология, которая допускает революции и хватание за булыжники. Вера требует возможной уступки во всем, в чем можно уступить другому человеку. Конечно, если один из супругов влечет другого к чему-то явно безбожному, верующий человек должен воспротивиться. Но таких моментов немного, в жизни возникает больше тех, в которых можно и нужно уступать.

В церковной жизни одна из самых страшных вещей — некий формализм, внешние формы, которые не имеют, зачастую, нужного содержания. Мы призваны создавать не форму, а содержание. Есть в нашей жизни то, что условно называется болезнью неофитства. Это может быть неумеренная ревность в подвигах в начале церковной жизни, приводящая потом к полному их оставлению. А может — вот это самое стремление создавать некую форму. Отсюда и длинные «монашеские» юбки, черные платки, повязанные на манер того, как носят их греческие монахини. А потом они вдруг сменяются мини-юбками, распущенными волосами и распущенным образом жизни, потому что человек просто надрывается. Так и в браке, когда супруги играют в православный брак. Эта конструкция тоже неустойчива. Не надо ничего изобретать "особенного", надо просто жить по-христиански.

− Получается, что огромное количество семей стремятся к недостижимому идеалу православной семьи, не стремясь при этом стать православными христинами? Печальная данность...

— Это кажется абсурдным, но порой так оно и есть. Современный христианин зачастую не понимает, что добродетели это звенья одной цепи. Вырви одно из них — цепь распадется. Бывает, приходит человек и заявляет, что хочет стать хорошим молитвенником. Но при этом считает совершенно не нужными для себя такие добродетели, как любовь к людям, незлобие, смирение. Молитва в этом случае воспринимается, как нечто отвлеченное от жизни. А чего стоит стремление человека стать святым, миновав покаяние?! Плач о своих грехах рождает смирение, упование на волю Божию. Путь к святости начинается с этого.

− Государственная власть заявляет, что заботится о повышении рождаемости, укреплении семьи, заботе о многодетных семьях. Возможно ли укрепление института семьи «сверху», государственными методами?

− Сомневаюсь, что власть всерьез озабочена этими вопросами. Иначе бы что-то менялось и не к худшему, а к лучшему. Разве для кого-то секрет, что огромное количество молодых семей не решаются иметь детей, мотивируя это бедственным материальным положением и отсутствием надежды на то, что оно хоть как-то поправится? Один из факторов, способствующих разрушению института семьи в России, это современное телевидение. Потому что можно сколько угодно обвинять Церковь в «старорежимности», замшелости, но факт остается фактом: сегодня телевизор в доме, это не просто член семьи, а диктатор, "секретарь по идеологии", если использовать советскую терминологию. Кто сейчас господствует на телеэкранах? Пустышки, мыльные пузыри, надутые нашим шоу-бизнесом. Если раньше культовыми фигурами становились люди, которые что-то умели, то сегодня — те, кого "раскрутили", "придумали", кто веселит аудиторию, аппелируя при этом не к неким высшим ценностям, а к тому, что есть в человеке наиболее низменного. И ценности, которые в полном смысле этого слова пропагандируют эти "раскрученные" и "придуманные",— ценности самые, что ни на есть антисемейные. Еще одна проблема — так называемые сексуальные меньшинства, про которые скоро, наверное, совсем нельзя будет говорить плохо — так они активизировались и так яростно отстаивают свое право стать рано или поздно большинством. Если бы власть стремилась пропагандировать семейные ценности, то тема гей-парадов и "толерантного отношения к гомосексуализму" вообще бы не поднималась.

Так что, наверное, не стоит ждать от государства какой-то особенной поддержки семьи, материнства, детства. Нужно просто доверять Богу и не бояться дать жизнь новому человеку, если Господу это будет угодно. Верующий человек не должен сомневаться: если Бог хочет, чтобы еще ребенок родился в семье, то Он позаботился о нем. Если, конечно, родители и сами не будут бездействовать. Вера, доверие супругов Богу и друг другу — вот, что может укрепить сегодня семью и сделать ее здоровой. А что-то внешнее — вряд ли.