|
| Архимандрит Досифей (Богверадзе) |
Прошло почти 18 лет с тех пор, как мы покинули Грузию. Но я по-прежнему храню добрые чувства к этой неописуемо красивой древней стране. Хотя, конечно, не могу скрывать: с августа прошлого года к этим чувствам добавились горечь и настороженность. Кем стал теперь я, русский человек, для грузин? Не будет ли в их отношении ко мне доли гнева и неприязни? Даже невзирая на единство веры и на мою искреннюю любовь к Иверской земле.
Эти сомнения не оставляли меня и тогда, когда я звонил архимандриту Досифею – настоятелю грузинского прихода святой царицы Тамары в Брюсселе. К счастью, батюшка отнесся к моему звонку очень вежливо, а к моей просьбе о встрече – весьма доброжелательно. Наша беседа была по-настоящему теплой и взаимодоверительной – без всяких признаков «национальной» вражды и неприязни. На прощание отец Досифей подарил мне две иконы и серебряный крестик. Как символ общности святой веры двух многострадальных и истерзанных болью народов – грузинского и русского.
Справка. Архимандрит Досифей (Богверадзе) родился в 1964 году в Харагаульском районе Грузии. В 1987 году был зачислен на факультет управления просветительской работой и режиссуры массовых мероприятий Тбилисского университета, но через три года, оставив учебу в университете, поступил в Тбилисскую духовную семинарию. В 1997 году завершил полный курс семинарии и академии. В апреле 2004 года рукоположен в иеродиакона, в июле того же года – в иеромонаха.
– Я был с детства верующим, и родители мои были верующими, хотя в Церковь мы не ходили – в нашем районе ее попросту не было, – вспоминает архимандрит Досифей. – Я даже не был крещен, хотя просил об этом родителей, но они почему-то откладывали крещение. Мой приезд на учебу в Тбилиси как раз совпал с активизацией национального движения, со временем, когда появилось больше свободы, когда начали открывать храмы. И я стал со своими друзьями ходить в Петропавловскую церковь. Правда, мне, как некрещеному, приходилось на литургии покидать храм при возгласе: «Оглашенные, изыдите!». Крестился я в 25 лет, 19 января 1990 года, после долгой подготовки под руководством своего духовника – протоиерея Арчила Миндиашвили.
По словам отца Досифея, уже в семинарии он хотел стать монахом. Но постриг был совершен гораздо позднее – в 2004 году. После рукоположения батюшка служил в храме духовной академии и патриаршем соборе Святой Троицы. В Бельгию был направлен в 2007 году.
|
| Интерьер храма |
– Церковь в Брюсселе признана государством, поэтому священнику выплачивают зарплату, –замечает отец Досифей.
Почти все прихожане в брюссельской церкви святой царицы Тамары – этнические грузины. Службы ведутся на грузинском языке. Литургии служатся по воскресным и праздничным дням. В субботу вечером совершается всенощное бдение, а в четверг – параклисис Божией Матери. В церкви хранится частица мощей великомученика Георгия, а также грузинских святых – преподобномучеников Гареджских.
– Из-за того, что даты многих православных праздников приходятся на рабочие дни, большинство прихожан не имеет возможности прийти на службу. Поэтому мы служим ночью, – рассказывает отец Досифей. – Начинаем около 23 часов и заканчиваем около половины 3-го утра. Так бывает на Крещение, праздник апостолов Петра и Павла, в другие дни. Конечно, если в день православного праздника в Бельгии выходной, то мы служим утром.
– А в чем вы видите принципиальную разницу в служении в Грузии и Бельгии? – интересуюсь я.
– Иногда возникает ощущение, что в Европе мы служим как первые христиане среди язычников. Просто такова окружающая нас духовная обстановка. Отсюда и нюансы для прихожан. Например, многие здесь не так строго соблюдают пост. Если в Грузии дается общее благословение на пост, то в Бельгии мы используем более индивидуальный подход. Иногда допускаем послабление в еде, заменяем телесный пост молитвами. Хотя на родине об этом даже не думали… Да и духовность православных в Бельгии приобретает более внутренний, сокровенный смысл, не так явно выражаемый в обрядах и традициях.
– Есть ли шанс у Православия на Западе выйти за сугубо национальные рамки, превратившись в общезападную конфессию? – я не могу обойти вниманием одну из моих любимых тем.
– Думаю, это маловероятно, – отвечает настоятель. – Конечно, здесь есть многонациональные приходы, но говорить о том, что Церковь диаспоры исчезнет, я бы не стал. Потому что роль играет не только вера и традиции, но и собственность – то, кому принадлежат церковные здания, святое имущество. Да, мы служим вместе на праздник Торжества Православия, демонстрируя единство православных различных юрисдикций. Но вряд ли у нас произойдет возвышение над традиционалистской национальной составляющей.
В конце беседы я не преминул спросить у отца Досифея о том, как отразился на взаимоотношениях с Русской Церковью военный конфликт августа 2008 года. Не стали ли отношения между духовенством и мирянами напряженнее и хуже?
– Полагаю, что никак не отразился, – подчеркнул батюшка. – С архиепископом Брюссельским Симоном (Московский Патриархат) мы в хороших отношениях. Правда, некоторые грузины перестали ходить в русские церкви. Но большинство осталось. Так что в церковной среде, слава Богу, это особых проблем не вызвало. Чему можно только порадоваться.
«Действительно, слава Богу, что не удалось в очередной раз вбить клин между православными, живущими за рубежом», – думал я, когда мы шли с отцом Досифеем к Северному вокзалу – Брюссель-Норд.
Бельгийцы с некоторым любопытством взирали на двух
бородатых мужчин в черном, один из которых к тому же был
одет в длинную рясу. «Конечно, монаху лучше жить в
монастыре, – заметил отец Досифей. – Я бы с
удовольствием поселился в одной из обителей своей родины.
Но надо выполнять церковное послушание в Бельгии. Значит,
такова воля Божия», – кротко сказал батюшка,
благословляя меня на дальнейший путь.
