Православная Европа. Статья 6
Бельгия: Православие в роли официальной Церкви. Часть 2

Русские храмы Льежа

Льеж. Храм во имя благоверного князя Александра Невского и преподобного Серафима Саровского

Одна из русских церквей, что на улице Лавю, находится сравнительно недалеко от вокзала. Минут двадцать быстрым шагом – и вашему взору откроются светло-синие купола, столь легко стремящиеся ввысь, к ясному небу, и так приятно радующие взор русского человека. Особенно здесь, в нерелигиозной Валлонии. Храм во имя благоверного князя Александра Невского и преподобного Серафима Саровского украшает льежские улицы более полувека.

Справка. Православный приход в Льеже основан в 1925 году. Службы вначале совершались в католической часовне, затем в городском музее. Свой храм общине удалось построить в 1953 году. Приход принадлежит Константинопольскому Патриархату (Экзархату церквей русской традиции). В храме служат протоиерей Ги Фонтэн и диакон Владимир Бронников (с мая 2008 года).

Мне всегда было радостно приходить в эту церковь. Многонациональный хор (ранее управлявшийся монахиней Марфой (Смитс) из Маастрихта, а с сентября 2008 года руководимый Инессой Целиковой) точен и профессионален. Службы красивы и проникновенны. Особенно радовала частота богослужений: всенощные бдения в субботу, обязательные литургии на большие праздники, литургии Преждеосвященных даров во время Великого поста. Как приятно было видеть, что на праздник Крещения, когда в России освящаются воды Волги, на Украине – Днепра, а в Беларуси – Немана, батюшка в Льеже освящает воды реки Мез. Как трогательно, когда на Страстной седмице богослужения становятся практически ежедневными, а прихожане искренне плачут в день Погребения Спасителя. Как отрадно, когда на престольный праздник в сентябре собирается множество народа, пусть даже из числа нерегулярных «захожан».

Конечно, что-то огорчает. Огорчает то, что на всенощные бдения в субботу приходило порой не более пяти человек. Очень огорчает непостоянство отдельных прихожан: люди, старавшиеся бывать на богослужениях, потом вдруг исчезали и больше не появлялись. Никогда. Или почти никогда. Самое обидное, что зачастую это были наши соотечественники. Приехавшие в Бельгию или в поисках лучшей жизни, или спасаясь от преследований. Хотя первое было гораздо чаще, чем второе.

Протоиерей Ги Фонтэн

Что ж, разочарование отца Ги можно понять. Тем более что для него Церковь никогда не являлась источником личной выгоды. Известный в Бельгии тележурналист, он обратился в православную веру в 1991 году, в 46-летнем возрасте. В мае 2000 года стал священником (рукоположен архиепископом Сергием (Коноваловым). Принятие Ги Фонтэном священного сана вызвало в Льеже не только всплеск эмоций, но и рост интереса к Православной Церкви. Все-таки не каждый день (и даже не каждый год) бельгийские тележурналисты становятся служить у престола Божия.

– Когда я стал священником, люди здесь говорили: «О, что случилось? Что произошло? –рассказывает отец Ги. – «Что это за церковь, можем ли мы ее посетить?» – «Да, конечно! –отвечали мы. – Добро пожаловать!»

– Мы не проповедуем на улицах, но люди все равно к нам идут, – заметил батюшка. – Так, ко мне обратилась небольшая группа католических семей с просьбой рассказать им о Православии. Я ответил: «Придите и видите». В Православии это единственный путь. Здесь все так прекрасно, что невозможно подобрать слова для досконального описания. Православие надо пережить самому. Лично!

По мнению настоятеля, будущее льежской Церкви – за бельгийцами. В отношении православных эмигрантов из бывшего СССР батюшка более скептичен.

– Кто-то из них не сможет легализоваться и вернется обратно. А те, кто легализуется, быстро устраиваются на работу. Причем работают даже по воскресеньям. И в церкви мы их больше не видим, – констатирует отец Ги.

– Я не утверждаю, что так поступают абсолютно все, – отвечает настоятель на мой уточняющий вопрос. – Более того, бельгийская основа нашего прихода – это дело будущего. Но бельгийцы к нам приходят и остаются. И они хотят, чтобы службы были на церковнославянском языке. А не на французском.

– Неужели? Валлоны предпочитают церковнославянский язык своему родному французскому? – удивляюсь я.

– Да, ибо они понимают, что это реальность нашей традиции. Конечно, бельгийцам хочется понимать богослужения. Поэтому раз в месяц я служу литургию по-французски. Но в то же время бельгийцы, приходящие к нам, становятся православными русской традиции. Лично я предпочитаю служить на церковнославянском, а не на французском!

– Надо быть реалистом, – размышляет батюшка. – Сегодняшняя Бельгия живет в мире без Бога. Наверное, мы постепенно идем к тому, что в Церкви не будет большого количества людей. Я не утверждаю, что настали апокалипсические времена. Нет. Но реальность такова: мы, скорее всего, превращаемся в Церковь апостолов, и те, кто идут к нам, приходят для того, чтобы встретиться со Христом. Эти люди – наше будущее. Они – настоящие миссионеры, они – апостолы наших дней. Они – соль этой земли, – подчеркнул отец Ги.

Как я уже упоминал, церковь Экзархата русской традиции не единственный русский приход в Льеже. Да, в нем совершаются самые частые богослужения. Но… Есть одна проблема: батюшка не говорит по-русски. Конечно, он может принять исповедь на французском или английском языке. Но не для всех русскоговорящих это удобно. Если есть выбор, лучше исповедоваться на родном языке. Так, по крайней мере, думалось мне. И в этом была одна из главных причин, по которой я начал посещать по воскресеньям другую русскую церковь, что в районе Серен. До нее от вокзала можно добраться на городском автобусе. Минут за тридцать.

Архиепископ Симон (Ишунин)

Отец Ги, отвечая на мой вопрос о новом русском приходе, был дипломатичен, но, как мне показалось, не очень благосклонен. «Не самый надежный способ организовать лучшую духовную жизнь», – заметил он. По мнению священника, люди, выбравшие церковь Московского Патриархата, могут быть лишены того, что они имеют в его приходе, – регулярных богослужений. «Вы будете служить от случая к случаю, и ваши прихожане не смогут посещать литургии так часто, как сейчас», – сказал в свое время отец Ги архиепископу Симону.

Не стоит, впрочем, предполагать, что открытие второго русского прихода в Льеже было чуть ли не инспирировано «рукой Москвы» в пику Константинополю (хотя мне, к сожалению, приходилось слышать такое мнение). На самом деле инициатива шла «снизу». Как рассказал архиепископ Симон, к нему обратилась группа верующих из Льежа с просьбой «хотя бы иногда совершать там службу, чтобы они могли исповедоваться на родном языке».

– Я встретился с местным католическим епископом и сообщил ему о просьбе православных, – говорит владыка Симон. – Нам пошли навстречу, предложив один из храмов в центре Льежа, в котором можно было бы два раза в месяц, по субботам, служить литургию. Но затем, видимо из-за вмешательства наших недоброжелателей, разрешение было отозвано. Что ж, нет худа без добра. На все Промысл Божий. Я благословил отца Павла Недосекина заняться поиском другого помещения. От предложений протестантов мы сразу отказались. После долгих поисков был найден тот дом, в котором сейчас размещается наша церковь.

За дом в Льеже пришлось заплатить около 120 тысяч евро. Как отмечал протоиерей Павел Недосекин, с владельцем помещения была подписана купчая, предполагавшая выплату денег в течение четырех месяцев. «Страшно сказать, но к этому времени у меня не хватало для полной выплаты за здание огромной суммы – 35 тысяч евро, – говорил отец Павел в марте 2007 года в интервью корреспонденту «Седмицы.Ru». – При наших темпах сбора мы могли бы собирать эту сумму еще семь лет. А я обязался внести ее через четыре месяца! Но дело было благое, очень нужное, и Господь все устроил. Часть денег дал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (нынешний Патриарх Московский и всея Руси). Немалую сумму также прислали наши добродетели из России».

С момента открытия прихода в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» прошло почти два с половиной года. Владыка Симон и протодиакон Александр Куряткин стараются служить в Льеже каждое воскресенье. Если архиепископ по каким-то причинам не может приехать, то литургию совершает священник Георгий Тиммер из Брюсселя. Как заметил владыка, «раньше мы думали служить по субботам два раза в месяц. Но Господь рассудил по-другому. Теперь мы совершаем Божественную литургию каждую неделю. На все Промысл Божий. Значит, так и должно было быть».

В церкви сложилась доброжелательная и по-семейному теплая обстановка. Здесь искренне рады каждому новому прихожанину: ему обязательно уделят время и внимание. При участии посольства России в Бельгии в приходе устроена библиотека. Разработаны планы по реконструкции здания. Предполагается, что в будущем оно обретет облик русского храма с куполами. Конечно, работы в приходе непочатый край! Но ведь церковь находится в самом начале своего пути. И это начало совсем не мрачно. Скорее наоборот: оно оптимистично и многообещающе.

Русскоязычное население Льежа насчитывает не одну тысячу человек. Поэтому две русские церкви – это не излишество. Я посещал обе. Думаю, в этом нет ничего предосудительного. Мы, к сожалению, иногда открываем свои сердца ненужным раздорам и склокам, а порой – неприязни. Но единство во Христе дороже всего. Тем более для православных христиан.

Путь к Православию Сержа Марэта

Серж Марэт

Справка. Серж Марэт родился в 1969 году в немецкоязычной части Бельгии в католической семье. Высшее образование получил в университетах Бельгии и Германии. Работал юристом в немецко-бельгийской юридической фирме, а затем в финансовом учреждении в Мюнхене. В 2001 году, после успешного прохождения конкурсных экзаменов, устроился работать юристом и переводчиком Европейского суда (высший судебный орган Европейского Союза).

В 2005 году женился на Марии Кочубей, бельгийке русского происхождения. В январе 2007 года Серж был принят в Православную Церковь.

– Мои родители были глубоко верующими людьми, активно участвовали в приходской жизни, – рассказывает Серж. – Я очень этому рад, так как именно их вера помогла мне узнать Бога. Да, я ушел из католицизма, но у меня остаются уважение и любовь и к моим родителям, и к Католической Церкви. Ведь именно Католическая Церковь помогла мне открыть Православие.

– Каким образом?

– Благодаря Шевтоньскому монастырю в Бельгии. Шевтонь – католический монастырь, но богослужения в нем совершаются по православному обряду. Первый раз я поехал туда в 16 лет. И сразу полюбил тамошние службы, ставшие для меня источником огромной радости. Я смог посещать богослужения, в которых ощущались красота и достоинство. У меня появилось чувство, что я открываю для себя величие Всевышнего, истоки христианской веры. К сожалению, было очень сложно увидеть нечто подобное в Католической Церкви.

Справка. Шевтоньский монастырь создавался как миссионерское учреждение католицизма, предназначенное для обращения в католичество православных христиан. Именно поэтому в монастырский круг богослужений была введена литургия византийского типа (конечно, с католическим символом веры и поминанием папы Римского). Но все устраивалось обратным образом: католики, приезжавшие в монастырь, стали приобщаться к литургической традиции Православной Церкви.

– Потом я начал читать книги православных авторов, побывал в России, в Греции (на Святой Горе Афон), – продолжает свой рассказ Серж. – Я все более и более углублялся в познание православной веры.

Да, но ведь от первого знакомства Сержа с Православием до перехода в Православную Церковь прошло больше 20 лет! Значит, не такой это был простой путь, как могло показаться вначале. Действительно, нелегко человеку, с самого детства воспитанному в католицизме, отказаться от религии, глубоко укоренившейся в его душе и сознании. Вряд ли дело обходится без сложной внутренней борьбы. Почему же Серж, вопреки всему, все-таки решил стать православным?

– Наверное, я не смогу все объяснить рационально, – ответил мой собеседник. – Это таинство, история любви. Конечно, у нас есть чувства и разум. Я понимал, что Православие сохранило истину, красоту и достоинство. В Православии не происходило множества реформ. А те из них, которые все-таки имели место, были проведены для того, чтобы утвердить соответствие первой Церкви.

Думаю, моя женитьба на православной девушке ускорила обращение в православную веру. Иначе мой переход в Православие мог бы произойти лет через десять. А может быть, не произошел бы никогда!

– Как же восприняли ваш переход в Православие родители и друзья?

– Для моих родителей вопрос конфессиональной принадлежности, скорее, второстепенный. Для них гораздо важнее, что ты – христианин, стремящийся к следованию за Богом. Хотя моя мама думала, что я уеду в Россию или стану копировать русских. Мои друзья-бельгийцы сочли мое решение несколько странным. Они говорят, что я меняюсь, кому-то подражаю, даже отрастил бороду. Словом, стремлюсь стать русским…

– Судя по отношению ваших друзей, перспективы распространения Православия среди бельгийцев весьма туманны.

– Я думаю, что в нашей стране многие люди живут вообще без Бога, – отвечает Серж. –Многие мои друзья, ранее посещавшие церковь, перестали ходить на службы. Мы живем в крайне материалистическом мире, где господствует потребительская культура. Но я не могу сказать, что люди довольны своей жизнью. Вместе с тем, даже те из моих друзей, которые далеки от Церкви, хотят воспитать детей в рамках христианских или «традиционных» ценностей, в которых важное место занимает уважение к родителям, к семье… Уверен, что почти все они ищут что-то духовное.

Думаю, что Православной Церкви в Бельгии (да и в Западной Европе в целом) надо стать более миссионерской, – продолжает свои размышления Серж. – К сожалению, мы здесь разделены на этнические Церкви и юрисдикции, что, на мой взгляд, ослабляет видимую, земную Церковь (я не говорю о небесной Церкви Христа, которая никогда не будет поколеблена!). Если бы мы были более миссионерски ориентированы, меньше разделены, лучше организованы, думаю, мы могли бы реально развиваться. Но мы слишком стеснительны. Или разобщены из-за нелепых конфликтов. А что в итоге? Мы теряем души. К сожалению, наши иерархи не всегда используют имеющиеся возможности. То ли из-за проблемы разобщенности, то ли из-за того, что у них немного другие приоритеты.

Да, Серж не очень оптимистичен, подумал я. Но в чем-то прав. Видимо, Европе, как воздух, и впрямь нужна более активная православная миссия, а также преодоление этно-юрисдикционных барьеров. К сожалению, все это легко только на словах. На деле мы видим другое. Споры, разногласия, конфликты, причиняющие боль и страдания православным и ведущие, увы, к непониманию и раздорам.

– Полагаю, что в будущем следует создать автономную или даже автокефальную Церковь Западной Европы, – говорит Серж. – Думаю, что все патриархаты должны стремиться к поддержке этой идеи. Реалии всем известны: здесь живет третье, четвертое, пятое поколение православных, которые уже не вернутся «домой» – в Россию или Грецию. Церковь диаспоры неэффективна. Это катастрофа для Православной Церкви на Западе. Более того, Церковь должна открыть двери для западноевропейцев. В богослужении надо использовать местные языки. Или же служить на двух языках. В этом миссия нашей Церкви!

Что ж, таков взгляд типичного бельгийца, выросшего и получившего образование на Западе и, милостию Божией, пришедшего к православной вере. Серж совершенно искренне радеет о том, чтобы Православие стало известно и доступно как можно большему числу его соотечественников. Наверное, в рассуждениях Сержа есть своя логика. Хотя забывать о десятках тысяч эмигрантов «новой волны», пока не определивших свое будущее, тоже не стоит. Ведь они сегодня – та реальность, которая во многом формирует православную жизнь современной Бельгии.

Антверпен: церковь Рождества Христова

В церкви Рождества Христова (Антверпен)

Справка. Антверпенский приход в честь Рождества Христова основан в октябре 1999 года. Короткий промежуток времени в нем служил священник Сергий Меркс, а затем архиепископ Симон (Ишунин). С сентября 2004 года настоятелем церкви является иерей Андрей Елисеев. В храме также служат священник Геннадий Катамашвили и диакон Димитрий Яцун.

Отец Андрей родился в 1974 году в Москве. Окончил богословский факультет Свято-Тихоновского православного института, а также Институт православного богословия в Шамбези (Швейцария). Рукоположен во диакона в апреле 2001 года, а в октябре того же года – во иерея.

Отец Андрей приехал на встречу со мной на велосипеде. Наверное, многим такой способ передвижения показался бы не совсем привычным (особенно для священника), но во Фландрии велосипед – популярное транспортное средство. Да и для здоровья полезно. Батюшка расположил к себе с первых же минут нашей беседы – своей мягкостью, открытостью, искренностью и добротой. Качествами, которые, как мне думается, очень важны для любого священнослужителя.

Священник Андрей Елисеев

Через несколько месяцев Андрей Елисеев поступил на богословское отделение Русского колледжа. Колледж, по словам моего собеседника, был одним из новых учебных заведений начала 1990-х. Просуществовал он недолго, «благополучно развалившись» через год или два после открытия. Но посещение занятий в этом колледже, проходивших в храме иконы Божией Матери «Отрада и Утешение», многое изменило в жизни будущего священника.

– Дело в том, что мы как бы породнились с этим храмом, начали помогать при богослужениях, – объясняет отец Андрей. – Там я впервые взял в руки Часослов, там я впервые, с дрожью в коленях, начал читать Шестопсалмие. В каком-то помутненном состоянии все это происходило, без особой ясности. Но прислуживание в храме меня радовало и увлекало. Летом два года подряд я ездил работать в Авраамиево-Городецкий монастырь под Костромой. В монастыре я укреплялся в мысли пойти по пути церковного служения. Наконец мои намерения были утверждены благословением старца –схиархимандрита Серафима (Томина) из Оренбурга.

Затем Андрей поступил в Свято-Тихоновский институт и, будучи студентом третьего курса, устроился на работу в службу коммуникации Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. Получив высшее образования в Москве, он уехал в Швейцарию – для продолжения учебы в Шамбези. Вернувшись в российскую столицу (в 1999 году), Андрей получил назначение в сектор по межхристианским связям ОВЦС.

– В феврале 2001 года я женился и уже через два месяца был рукоположен во диакона, –говорит отец Андрей. – Не рекомендую другим так поступать. Надо какое-то время, хотя бы год-два, пожить семейной жизнью. А то все очень сумбурно получается.

На праздник Покрова Богородицы я стал священником. Продолжал работать в ОВЦС, служил в Свято-Троицком храме в Хорошево. Потом меня пригласили на подворье Американской Православной Церкви – в церковь великомученицы Екатерины. Я согласился, так как в храме в Хорошево, где много людей и много духовенства, я не чувствовал себя в полной мере приходским священником. А храм подворья более домашний, там нет требной «текучки». Тем более мне достаточно близка американская традиция – литургия с отверстыми царскими вратами и с произнесением вслух евхаристических молитв.

В 2004 году в жизни отца Андрея наступает переломный момент: его назначают настоятелем в Антверпен. Служение в чужой стране нелегко и всегда очень ответственно. В том числе среди соотечественников. В Бельгии, как и в Москве, батюшке предстояло работать с русскими людьми, но уже с теми, кто предпочел покинуть пределы родины. По разным причинам. Чаще всего – из-за экономических проблем.

Церковь Рождества Христова (Антверпен)

– К сожалению, культура была на довольно низком уровне, – сетует отец Андрей. – Люди во время службы разговаривали по мобильным телефонам, ни на кого не обращая внимания. Некоторые приходили просто для того, чтобы пообщаться, выпить и закусить. Праздники порой превращались в настоящие попойки. Я решил сделать трапезы более скромными, особенно в части спиртных напитков. Пришлось обличать и тех, кто любил поговорить во время богослужения. К сожалению, часть людей после этого от нас ушла. Думаю, это было неизбежно. Потом, шаг за шагом, положение стало исправляться.

Справка. В настоящее время воскресные литургии Христорождественского прихода посещает в среднем 150 человек. На большие праздники приходит 200–300 человек. Пасха – всегда исключение: число приходящих может достигать 1500 человек. Богослужения совершаются в здании бывшей католической церкви. Храм предоставлен православным на условиях аренды; арендная плата составляет 850 евро в месяц.

– Конечно, плата за аренду не символическая, но, поскольку наш приход зарегистрирован бельгийскими властями, мы получаем государственные субсидии, – говорит отец Андрей. – Кроме того, мы своими силами поддерживаем храм в более-менее сносном состоянии. Если бы нас здесь не было, все бы давно поросло плесенью и разрушилось. Храм живет благодаря нам, а иначе здесь была бы «мерзость запустения», как и раньше. Католики теряют прихожан. В Антверпене почти все монастырские церкви закрыты, некоторые из них проданы. Приходские церкви еще действуют, но во многих из них прихожан настолько мало, что без государственных субсидий они бы давно закрылись. Старшее поколение отошло от Церкви. К слову, в Антверпене отношение к нам со стороны католиков поначалу было достаточно жесткое. Не знаю, с чем это связано. Может быть, сугубо фламандская черта: мол, мы католики, местные, а вы вот понаехали сюда… Не знаю.

Как рассказал мне настоятель, православное созидание и украшение церкви на Шарлотталей, покинутой католиками, началось в январе 2000 года – с момента первого богослужения в храме. Члены прихода, работая на сугубо добровольной основе, обустроили алтарь, ризницу, помещение для детей. Стали появляться иконы. Часть из них, прежде всего временный иконостас, была написана голландцем протодиаконом Павлом Хомесом из Маастрихта, часть – антверпенским иконописцем Оскаром Вагемакерсом. Отдельные иконы пожертвовали сами прихожане. Есть в церкви и особо почитаемые образы, причем с некоторыми из них связаны удивительные, даже чудесные истории.

Мироточивая икона святителя Николая. Храм Рождества Христова в Антверпене

– Вторая почитаемая святыня нашего храма – это икона преподобного Серафима Саровского, – продолжает свой рассказ отец Андрей. – Она подарена нам одним светским начальником из Сарова. Икона эта с частичкой мощей преподобного Серафима. Частичка мощей передана настоятелем Всехсвятского храма Сарова в начале 2007 года. Я, говоря откровенно, был поражен таким решением. Знаете, многие храмы желают получить частичку мощей, но им не дают. И вдруг в какую-то глушь, в Антверпен… Аркадий Шаненко, певчий нашего хора, привез мощевик вечером 14 января. Когда я его встречал в аэропорту, было около 12 ночи. А на следующий день, 2/15 января, – обретение мощей преподобного Серафима. Я понял, что таких совпадений не бывает, что в этом усматривается Промысл Божий. И мы с утра вместе с протоиереем Антонием Ильиным из Брюсселя отслужили литургию – вне расписания.

– А вообще с этой иконой у меня связана одна более личная история, – вспоминает батюшка. – Когда икону привезли в Антверпен (в 2005 году), я взял ее домой, чтобы очистить от грязи и налета. У меня тогда случился жуткий грипп, я даже не знал, как буду служить на Пасху. Сильно мучил кашель, который упорно не проходил. И вот удивительное дело: пока я чистил икону, я забыл о своем кашле! Все прошло: и горло, и нос! Так что я к этой иконе с особым благоговением отношусь.

Кроме этих двух особо почитаемых икон, в храме есть икона с частицей мощей святителя Игнатия (Брянчанинова), мощи старцев Оптинских, священномученика митрополита Агафангела, новомученика протоиерея Константина Богородского.

Отец Андрей также поведал мне историю о Богородичной иконе, найденной детьми в почтовом ящике во дворе храма (причем в праздник Успения Пресвятой Богородицы). Как потом выяснилось, икона предназначалась для панагии архиепископа Симона. Но была украдена вместе с другим имуществом антверпенского ювелира, делавшего украшения на панагию. Видимо, воры «усовестились» и решили икону вернуть. Так она и оказалась в почтовом ящике русского прихода.

– Мы, конечно, об этой истории ничего не знали, а потому восприняли находку как знак свыше, как указание на то, что в Антверпене надо строить русский храм. Ведь на иконе изображена русская церковь! А дети на том месте постоянно играют, но икону нашли именно в день праздника Успения. Мы сразу образовали попечительский совет по строительству храма, – подчеркнул отец Андрей.

Икона преп. Серафима Саровского с частицей мощей святого. Храм Рождества Христова в Антверпене

Я не преминул спросить отца Андрея о некоторых нюансах его служении в Антверпене. Тем более, как подчеркивал батюшка в самом начале нашей беседы, ему довольно близки греческие и американские традиции: литургия с отверстыми царскими вратами, произнесение вслух евхаристических молитв… Словом, такой ход богослужения, который более характерен для православного Запада, нежели для России.

– Да, молитвы я здесь читаю вслух всегда, потому что надо правильно настраивать людей, – ответил настоятель. – У нас есть микрофоны, поэтому молитва хорошо слышна в храме. Чувствуешь, что это помогает людям лучше войти в богослужение. Мне кажется, что закрытые царские врата немного отдаляют предстоящего в алтаре от народа Божия.

– Если говорить об исповеди, то я слежу, чтобы прихожане исповедовались перед каждым причастием, – продолжает отец Андрей. – Ведь к нам на литургию приходит немало людей, которые хотят причаститься, будучи совершенно не готовы к участию в этом таинстве. Более того, уже были случаи обмана священников. Люди пытались причаститься без исповеди.

– Но зачем? Какой в этом смысл?

– Дело в том, что здесь немало «целителей», «ясновидящих» и прочей нечисти. Несчастные, прибегающие к их услугам, получают определенные инструкции: прийти в церковь, поставить свечи, причаститься… При этом ни о каком искреннем покаянии речи, конечно, нет.

В словах отца Андрея оттенок горечи и скорби. Да, на Западе те же проблемы, что и на Востоке. Может быть, и хуже. Все-таки в приходах славянских стран есть, как правило, воцерковленные люди, «костяк» общины, для которых храм – отчий дом на всю жизнь. В Антверпене (и, возможно, в других бельгийских городах) ситуация несколько иная.

– Все наши приходы находятся под «дамокловым мечем» неопределенности, – считает мой собеседник. – Ведь что такое нынешняя эмиграция? Неоднородная и противоречивая среда. Для какой-то ее части жизнь в Бельгии – это лишь способ зарабатывания денег, причем способ временный. Другая часть людей хочет остаться. Но они, к сожалению, в основной своей массе настроены нецерковно, а порой даже антицерковно. Эти люди намерены полностью интегрироваться в местное сообщество, утрачивая свою культуру и язык и принимая бельгийское мировоззрение. Их дети обычно уже не говорят по-русски.

Кроме того, даже на наших постоянных прихожан сильно влияет атмосфера среднего европейского благополучия, окружающая духовная среда. Бельгия – одна из самых атеистических стран во всем мире. Конечно, нашим людям, посещающим храм, присуще христианское мировоззрение. Но из-за воздействия нерусской среды и либерализма в сознании верующих происходит порой какое-то разделение. Люди не очень-то обращают внимание на молитвенные правила, посты… Хотя, если говорить откровенно, в этом плане мы не сильно отличаемся от России. В Москве большинство прихожан тоже не в состоянии соблюдать устав поста.

С еще большей горечью батюшка говорит о детях.

– К ним бывает еще сложнее найти подход, так как родители зачастую не выполняют церковных правил и в таком же духе воспитывают своих чад, – замечает отец Андрей. – Хотя я стараюсь действовать по такому принципу: как в век апостольский не налагали лишнего бремени на новообращенных из язычников, так и здесь надо с пониманием относиться к людям, которые пока не в состоянии выполнять церковные установления. Тем не менее, шаг за шагом я стараюсь приучать прихожан к православному миросозерцанию, прививать вкус церковной жизни – молитвы, пения, чтения псалмов. Это действительно важно.

– Вообще мы в Антверпене как кузница кадров, – добавляет отец Андрей. – Наши чтецы помогают в Остенде, Льеже, Брюсселе. У нас в приходе есть очень ревностные и благочестивые молодые люди. Думаю, русская церковная традиция здесь не иссякнет. Отдельный вопрос – в каком виде она останется. Полагаю, что лет через десять мы столкнемся с серьезными проблемами. Приток эмигрантов прекратится. Проблемой номер один станет язык. Дети плохо понимают по-русски. Значит, им будет еще сложнее воспринимать богослужения на церковнославянском, чем тем, кто (пусть и в разной степени) знает русский язык. Перспективы создания фламандского Православия, на мой взгляд, весьма туманные. Здесь нет ни подвижников, ни сильных проповедников, ни видных харизматических фигур. Думаю, будущее все-таки за греческим и русским Православием. Греческие и русские общины будут играть первостепенную роль, а фламандско- и франкофонные – менее значимую.

Возможно, так и произойдет, подумалось мне. Хотя протоиерей Ги Фонтэн из Льежа имеет другую точку зрения. Правда Льеж – это уже Валлония, да и отец Ги никаких русских корней не имеет. Кто из батюшек прав, покажет только время. Оно все рассудит. И все расставит по своим местам.