Духовник расстрелянного парламента.
Встреча со священником Алексеем Злобиным

Есть в Конаковском районе деревня Городня, что богато раскинулась между Волгой и автотрассой Москва-Петербург. На самом берегу Волги стоит прекрасный белый храм. Туда в один из крупных православных праздников как-то заезжал даже Владимир Путин. А настоятелем в том храме служит Алексей Андреевич Злобин.

Алексей Андреевич – сын тюремного охранника. Стезя его не была определена наследственностью. Он выбрал ее сам. Как и свою будущую жену Любу, Любовь Ильиничну, высмотрел еще в школе. Та стеснялась выходить замуж за семинариста: подруги дразнили попадьей. А она должна была стать матушкой. Разница эта понимается позже, с трудами и мудростью. Алексей Андреевич редко зовет ее по имени, а тем более по отчеству. Больше – Светлостью. Духовных имен женам священников не полагается. Это пожелание души священника Алексея Злобина. Она родила ему шестерых детей. А теперь в их семье еще и одиннадцать внуков. Дети пошли не по церковной стезе, но отец никого к этому и не принуждал.

– Как сохранить в недоброе время свет в себе? – спросил я батюшку.

– Надо к Богу быть ближе. Он все очистит. С кем поведемся, от того и наберемся – говорят в миру. Кого призывают, тот и приходит. И когда с Богом общаешься, тогда грязь не прилипает. Вот церкви возрождаются. Где руины стояли, купола золотятся. И все это не по принуждению. Это на Западе каждый дает церкви десятину заработка. У нас хочешь – приноси жертву твою, не хочешь или не можешь – так приходи. Помогай руками, добрым словом, молитвой. И эти храмы – признак духовного возрождения нации. Я верю в Россию. Может быть, года пройдут, но все будет хорошо.

– А что питает эту веру? Христианству вот уже две тысячи лет, а люди не стали лучше, правильнее, крови человеческой много льется.

– А кровь мучеников? Посмотрите, сколько их канонизировано. Вот на этой-то почве и вырастут семена веры.

– Вы знаете людей разных уровней – богословов, политиков, писателей, студентов, простых крестьян – в ком зримее является эта вера?

– Везде по-разному. Вот известный политик в рождественскую ночь со свечкой стоит. Может, это лишь этикет. А может, и нет. Но ко мне-то приезжают крестьяне венчаться во зову души. Я знаю многих и из властных структур, которые верят по-настоящему. И писателей, и поэтов, и художников.

– А это не мода на религию?

– И мода есть. Но нельзя же так: черное – белое. Все цвета радуги присутствуют. Я сегодня крестил человека, которому 40 лет. Не мода же заставила его пойти в храм. Это решение его выстрадано. И когда венчаешь, по глазам чувствуешь. Есть и кто ради интереса под венец идет. Процентов 10-15. Остальные-то хотят жить хорошо, чтобы у них семья получилась. О бабушках и говорить нечего – старости свойственно задумываться о вечности. У нас страна духовная, и вера понемногу возрождается. Сектанты вот мешаются, с одной стороны, но, с другой-то, – они многих и расшевеливают. Расшевелят, а те к нам идут, потому что у них там все примитивно, поверхностно.

– Реставрация душ, как и храмов – многие уже не восстановишь?

– Не знаю, я мало с такими встречаюсь.

– Есть искус превратить церковь в подобие клуба…

– Это в какой-то степени всегда было. Люди тянулись к тому священнику, который больше бы удовлетворял их душевным запросам. Только не надо переходить через край, везде должно присутствовать чувство меры. Конечно, нельзя в храме строить спортплощадку. А какое-то сообщество, встречи, конференции, обсуждения, поездки по святым местам – все это нужно. Нужно общаться. У меня ведь здесь часто бывают писатели, художники, с отцом Александром Менем мы дружили. Что бы о нем теперь не говорили, это был прекрасный, великолепно образованный человек.

– Много говорится о поломанном времени. Есть, скажем, рождество католическое, есть православное, между ними две недели. Получается, Христос дважды рождался. А перед нашим Рождеством в самый разгар поста еще и Новый год…

– Это издержки. Я приведу такой пример. Каждый год на Пасху в Храм Гроба Господня в Иерусалиме сходит святой огонь. И сходит он именно в пасху православную. Или день Преображения Господня в августе. В это время года в Иерусалиме не бывает ни дождей, ни туч. А в День Преображения по православному календарю на гору Фавор сходит облако. И не на католический храм, который стоит рядом, а на православный. И так каждый год. Был случай, когда православных не пустили в Храм Гроба Господня, и они молились на площади. Так Благодатный огонь в тот раз вышел из огромной гранитной колонны, расщепив ее. Это свидетельство сохранилось до сих пор.

– Как призывать к нравственности человека, которому есть нечего, ребенка не в чем в школу собрать?

– А что, если человек наестся, он станет нравственным? Нравственность не зависит от холода и голода, не связана с какими-то материальными ценностями. Люди-то разные. Один благодарит за все – за малое и большое, другой – всем не доволен, сколько не дай – все мало. Тут ничем не поможешь, это от внутреннего состояния зависит. Серафим Саровский сказал: спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи. Внутренний покой важен.

– С другой стороны, некому давать нравственную оценку происходящему в том же парламенте. Вот если бы священник при парламенте…

– Но – но – но. Комментаторами что ли нам стать? Каждый день выходить и говорить: этот сегодня плохой, а тот получше? От власти надо вообще быть поосторонь. Вот митрополит Филарет Шушкевича поддерживал. Потом пришел Лукашенко, и до сих пор между ними нет лада. Как человек я имею право на симпатии, как священник – нет. Ведь за мной церковь, люди. Я никого не спрашиваю, в какой ты фракции. Спросят совета – даю, не спросят – не даю. Не надо никогда лезть с ненужными советами. А Русская православная церковь очень тонкая. Свобода воли человека для нее самое главное. Ну, нельзя же загонять палкой в Царствие Небесное. И духовенство не надо идеализировать: все мы люди. Как врачи – есть плохие, есть хорошие. Если хочешь вылечиться, ищешь хорошего врача. Так и тут. Если ищешь хорошего священника – спроси, люди подскажут.

– А с чем идут люди к приходскому батюшке?

– Со всем. Крыша течет или дом покосился, или покупку сделать хочу, посоветуй, надо ли? Ты должен быть всегда на месте. И ночью приходят. Кого-то одолела мысль о самоубийстве. Уговариваешь, разъясняешь. Как скорая помощь.

– Были драматичные моменты?

– Всякие были. И отпетые бандиты приезжают. Крестятся, венчаются. У них своеобразная вера-то. Скорее суеверие. Чтоб денег много да не убили.

– Священник должен принимать всех?

– А как же. Врач ведь тоже должен всех лечить.

– С другой стороны, на исповеди приходится сталкиваться с чужим горем, грехами, грязью. Ноша-то тяжкая.

– Тяжкая. Но с Божьей помощью все снимается. Я ведь не судья, а лишь посредник. Прощает Бог, не священник.

Алексей Злобин создал и содержит на деньги прихода церковно-приходскую школу для детишек из ближайших сел. Кто не может пойти в обычную школу (не во что одеться-обуться) – их обувают, одевают, два раза на дню кормят бесплатными обедами, учат. У учителей не требуют, чтобы все поголовно были верующими. Главное – порядочность. Многие потом сами приходят к вере. Со второго класса преподают языки – английский и старославянский. Бывает, подаренную ребенку курточку пропивает мать или отец. Ну, погорюют да справят школяру иную обновку. В филармонию возят, лыжи купили – теперь в роще зимой катаются. В перспективе создание православной гимназии. Надо налаживать в учебных заведениях преподавание истории религий. Она если где и преподается, то на западный манер, в ней православию, на котором стоит наша духовность, культура, история, отводится лишь факультативная роль. Потому священник Алексей Злобин преподает еще и на кафедре теологии при Тверском госуниверситете историю Священного писания Ветхого и Нового заветов.

Но для новейшей отечественной истории он все же останется единственным православным священником, который в ночь с 3 на 4 октября 1993 года не покинул приговоренный Кремлем Верховный Совет, разделив свою судьбу с судьбами паствы.

Беседовал Александр Калинин

Село Городня, Тверская обл.