Елеазары XXI века
или Как мы искали невесту для друга

А был сентябрь.

Для нахождения невесты у нас имелось восемь месяцев. Говорю «у нас», имея в виду только нас четверых, поскольку друг наш сразу устранился почти от всех забот, убедительно сославшись на библейскую практику нахождения невесты с помощью Елеазара (Быт. 24, 1-61) и призвав нас воплощать библейский идеал в жизни. Мы согласились, лишь немного поспорив, как лучше называть раба Авраама, нашедшего Ревекку для Исаака: Елеазаром или Елиезером. Остановились на первом.

Сложением наших лучших качеств итоговый «Елеазар XXI века» получился таковым: сто четыре года, кандидат наук, поэт и спортсмен, ценитель классической музыки, рыбалки и живописи, тяжёлого физического труда, заводила утончённо-интеллектуальных споров и любитель модно одеться. Наш друг назвал такого елеазара «вполне сносным» и выдвинул свои требования к искомой невесте.

Тут мы столкнулись с первой сложностью.

Требований было не просто много, но подавляюще много, издевательски много, совсем не по-библейски. А что самое ужасное, все они были по делу. Однако мы не сдались. Оправившись от первого шока, мы несколько упростили требования и распределили их по критериям, решив искать невесту по одному из них, а уж потом смотреть, подходит ли она по остальным.

Что ж, постаравшись, мы нашли вполне адекватных его представлениям о красоте кандидаток. Однако тут возникла проблема номер два. Благодаря нашим новым знакомым мы вскоре увидели и с ужасом осознали, что наш друг, оказывается, немного полноват, чуть-чуть лысоват и слегка сутуловат. Мы, конечно, ничем не выдавали наш внутренний конфуз и смущение, а вот девушки удивлённо поднимали брови, впервые увидев пред собой того, которого мы расписывали как воплощение всех их возможных мечтаний. Через некоторое время мы исчерпали все ресурсы, проходящие по этому критерию, и решили во главу угла поставить что-нибудь другое.

Этим чем-нибудь оказалось поведение. В силу того что наш друг был по-обломовски глубокомыслен и неспешен, постепенно отпали все девушки, о которых можно сказать, что они свободны, веселы и раскованны, ловки, ироничны и остроумны. На понимание этого простого факта ушло два месяца. Причём не у нас, а у нашего друга, который сперва утверждал, что невеста ему нужна именно такая, чтобы с ней не стыдно было выйти «в свет». Сам же он при попадании «в свет» (а мы никогда не бросали своего товарища в одиночестве на произвол судьбы и всегда были рядом) выглядел самым настоящим букой. Насупившись и неприветливо глядя исподлобья, он имел такое суровое и сердитое выражение лица, что даже нам иногда было страшно его потревожить. Советские партизаны в руках у вражеских оккупантов выглядели и то более раскованно, чем он в гостях у своих будущих невест. Поняв, что работаем вхолостую, мы отбросили этот критерий и сосредоточились на другом.

Отдельной статьёй характеристики невест у нашего друга была статья гастрономическая. Дело в том, что ещё в университете у него был отрицательный опыт знакомства с умениями современных девушек в этой немаловажной сфере человеческого бытия. Он с содроганием рассказывал, что его сокурсницы могли готовить только лапшу быстрого приготовления, тогда как для него самого приготовить хоть утку с яблоками не составляло особого труда. Да к тому же, он всю жизнь ел с ножом и вилкой, а когда в его присутствии нарезанный сыр или ещё что-то такое брали руками, он просто выворачивался наизнанку. Мы сбились с ног, но нашли подходящую кандидатуру. Увы, для этой кандидатуры не подходящим оказался наш друг. Знакомились они в каком-то заведении общепита, где подавали итальянскую пасту, которую, как известно, едят вилкой и ложкой. Такое необычное сочетание столовых приборов привело нашего друга в неописуемый восторг, и он весь вечер занимался не девушкой, а освоением тандема «ложка плюс вилка». Возможная невеста не оценила научно-исследовательский настрой его души и от дальнейших встреч отказалась.

Ещё одним критерием оценки невест было образование. Оно обязано было быть высшим, и желательно искусствоведческим. Желательную часть образования мы отбросили сразу, так как понимали, что она была продиктована всепоглощающим, но временным увлечением нашего друга импрессионистами, символистами, футуристами и прочими кубистами. А обязательную часть образования мы отбросили потом, когда выяснились возрастные рамки, в которые обязаны были укладываться девушки. Жена нашего друга должна была быть младше него на десять лет. Когда мы посчитали, то между собой решили обойтись вообще без привязки к возрасту, поскольку нравственные убеждения и Гражданский вкупе с Уголовным кодексы не позволяли нам искать невесту среди школьниц-семиклассниц.

Мы сосредоточились на социальном положении. Мы скрупулёзно осматривали квартиры, составляли опись имущества, рацион питания на месяц, вычисляли суммы карманных денег, количество выездов за рубеж, возможность получения наследства, наличие богатых родственников — и всё это предлагали нашему другу. Надо отдать ему должное, он не искал тех, кто побогаче. Но он не искал и тех, кто победнее. Он искал таких же, как он. А таких не оказалось. На этом здравые критерии и разумные систематические поиски закончились.

Нас стало лихорадить и бросать из стороны в сторону.

Мы искали девушек с абсолютным слухом, поскольку другу нашему хотелось иметь детей с абсолютным слухом. Но отказались от этой идеи, поскольку дети с абсолютным слухом часто играют на скрипке, а гаммы на скрипке в исполнении ребёнка слушать просто невыносимо. Мы искали девушек с врождённым чувством ритма и латиноамериканской пластикой, поскольку нашему другу не нравилась его собственная неуклюжесть. Но наш друг попросил отказаться от этого критерия, когда увидел, какими глазами его елеазары смотрят на его танцующую невесту. Мы искали девушек, которые умеют водить автомобиль. Мы искали девушек, которые очень любят детей. Искали девушек с летящей походкой. Искали тех, кто умеет улыбаться одними глазами, кто любит деревню больше города, кто знает французский язык, любит классику кинематографа, ненавидит Блока и ещё по множеству тому подобных и неподобных признаков.

Вскоре у нас стала кружиться голова, мы потеряли спокойствие и сон. Намеченная свадьба была всё ближе и ближе, а наш друг как будто в насмешку выдвигал всё более сумасбродные характеристики. Апофеозом его изобретательности стал день, когда для упрощения нашей работы он решил отказаться от всех своих прежних требований и принёс следующее описание нужной ему невесты:

Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей...
Всё тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut...

Один из елеазаров запустил в нашего друга ручкой, другой предложил вместо Пушкина взять Омара Хайяма, я подумал, что это конец всей кампании, а четвёртый елеазар заметил, что это описание замужней Татьяны и оно нам никак не подходит.

И вдруг нас осенило! Ведь мы совсем забыли о родителях невест! А главное — об их матерях, на которых они так похожи станут в свои сорок лет. Это был настоящий прорыв через мрак к свету. Это было почти гениально — начать искать не невесту, а тёщу. Даже наш друг как-то приободрился, и мы начали всё с начала.

Перестраиваться с поиска невест на поиск их мам оказалось непросто и немного как-то даже странно. Поначалу нам явно недоставало того, что называется вкусом, но ощущение правильности выбранного пути и упорство, подстёгиваемое приближением намеченной даты свадьбы, помогли нам. Через некоторое время появилась уверенность в собственных силах, а чуть позже ощущение приближающейся победы. Никто из елеазаров не догадывался, что вместо успеха нас ждёт бесславный провал прямо на финишной прямой.

Жирную точку во всей эпопее поставило электронное письмо, отправленное одним из елеазаров нашему другу за месяц до намеченной свадьбы. Привожу его полностью: «Привет, дружище! Ты убьёшь меня, когда это прочитаешь, но молчать я не могу. Я нашел её! И упустил!!! Это ужасно. Прости. Дело было так. Сегодня вечером я ехал домой в метро, было людно, даже тесно. На одной из станций, когда вагон остановился, что-то буквально заставило меня повернуть голову, и я увидел Её. Она шла по платформе. Ей было лет сорок, она была уставшей, через левое плечо она перекинула дамскую сумочку. Первое, о чём я подумал, это Ингрид Бергман времён „Цветка кактуса“, потом я подумал о тебе, а потом бросился к выходу, расталкивая толпу, и, кажется, ругаясь. На пути твоего счастья встали здоровый парень, пара студентов, старушка и ещё кто-то. Встали насмерть. В общем, я не успел. Двери закрылись, она исчезла в толпе, и ты остался один. А я остался один против здорового парня, пары студентов, старушки и ещё кого-то. Прости, какое глупейшее недоразумение, прости, я упустил её».

Наш друг собрал нас всех. Он сказал, что мы слишком увлеклись, что наше рвение давно уже его беспокоит, а подобные письма впору отправлять психоаналитикам. Он устал от беспрестанных советов и постоянных разговоров о его потаённых возможностях и глубоко скрытых талантах. Кроме того, он давно, оказывается, стал посмешищем, а это письмо было последней каплей (он дал понять, что его прочитал кто-то посторонний). Один из елеазаров заметил, что почту надо удалять по прочтении, а не сохранять на ноутбуке. Ещё один елеазар сказал, что вообще не понимает, в чём дело, а я напомнил, что мы очень близки к цели. Наш друг внимательно посмотрел на нас и ушёл. На этом всё закончилось.

Через некоторое время мы помирились, так и не поняв, что же сделали не так. Продолжать какие-либо поиски не имело смысла, нам оставалось лишь смириться и признать неудачу. Слабым утешением было то, что мы остановились не сами, нас попросил наш друг. Но кому нужно такое утешение, когда тебя останавливают практически в полушаге от цели. Наступившую дату планируемой свадьбы мы никак не отмечали. Я даже пропустил её. Не так-то просто оказалось воплотить библейский идеал в современной жизни.

Впрочем, оглядываясь теперь на те заполненные напряжённой творческой работой дни, мы понимаем, что результат нельзя назвать полностью неудачным. Ведь трое из елеазаров нашли невесту себе, что тоже неплохо. А совсем недавно я встретил нашего друга и узнал, что он поборол лень и решил взяться за дело сам. В добрый путь. Кажется, уже есть вариант. Он всерьёз подумывает о монашестве.