Людям, только начинающим любить благочестие, путь добродетели кажется жестким и страшным. И это не потому, что он по своему существу таков, но потому что люди с детства привыкают жить пространно и в удовольствиях. Для того же, кто благочестиво прожил известную часть своей жизни, путь добродетели представляется благим и отрадным. Потому что, когда недобрые стремления мы подавляем добрыми навыками, тогда одновременно уходит и само пристрастие к плотским удовольствиям. После этого душа уже охотно идет добродетельным путем. Поэтому Господь, призывая нас начать свое спасение, говорит, что тесен и прискорбен путь, вводящий в жизнь, и мало тех, которые идут им (Матф. 7:14). К тем же, кто с усердием желает жить по Его святым заповедям, Он говорит: "Иго Мое благо, и бремя Мое — легко" (Матф.11:30). Следует нам в начале нашего подвига принуждать себя исполнять святые заповеди. Тогда милостивый Господь, увидев наше доброе намерение и труд, даст нам готовность и свободную волю с удовольствием повиноваться его святым велениям все остальное время нашей жизни.

Как не разогретый и не смягченный воск не может отчетливо принять налагаемую на него печать, так и человек, пока не будет испытан трудами и немощами, не может воспроизвести в себе печать добродетели Божией. Следует с благодарностью терпеть всякие испытания, случающиеся с нами по воле и промыслу Божию — и тогда, как болезни, так и борьба с помыслами, всеваемыми в нас демонами, вменится нам во второе мученичество. Ибо враг рода человеческого, некогда говоривший святым мученикам устами беззаконных начальников: "Отрекитесь от Христа и возлюбите славу сего века," и ныне нечто подобное говорит рабам Божиим. Он же, некогда мучивший праведников и через еретиков поносивший честных учителей Церкви, ныне через поношения и унижения причиняет разные страдания исповедникам благочестия, — и особенно тогда, когда они ради славы Господа с великим усердием помогают угнетаемым и бедным. По этой причине и надлежит нам с осторожностью и терпением созидать в себе следующее свидетельство совести перед лицом Господа: "Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой".

Как при обременении пищей наше тело делается вялым и неповоротливым, так при изнеможении от чрезмерного воздержания оно делает созерцательную часть души унылой и неспособной рассуждать. Поэтому нам необходимо соразмерять количество питания с состоянием своих физических сил. Так, когда тело здорово, необходимо по мере надобности утеснять его, а когда немощно — несколько ослаблять воздержание. Подвижнику не следует впадать в расслабленность, но надо сохранять силы, необходимые для подвига, чтобы телесными трудами очищать свою душу.

Когда душа перестает желать обманчивых земных благ, тогда время от времени прокрадывается к ней некий дух уныния, который не допускает ее охотно потрудиться в служении слова и похищает у нее желание будущих благ. Эту же временную жизнь он представляет душе совершенно никчемной и не имеющей достойных дел добродетели, а приобретенное ею духовное ведение унижает, как известное всем и ничего особенного не возвещающее. Мы можем избежать этой теплохладной и расслабляющей страсти, если будем держать нашу мысль в тесных рамках памяти о Боге, потому что только таким образом наш дух, вернувшись к свойственному ему духовному горению, сможет преодолеть эту расслабляющую страсть.

ОГЛАВЛЕНИЕ