Как мы теряли Косово

Продолжаем публикацию фрагментов книги «Сообщения из распятого Косово» – сборника документов, отчетов и сообщений Патриарха Сербского Павла в годы его епископского служения в Рашско-Призренской епархии (1957–1990) Святейшему архиерейскому Синоду.

    

Блаженнопочивший Патриарх Павел на протяжении тридцати трех лет (1957–1990) нес служение епископа Рашско-Призренского. Он принял престол древней Рашской и Призренской епархии в тяжелые послевоенные годы. Каждый год он писал «Годовые отчеты» Священному архиерейскому Собору о религиозной ситуации и жизни епархии.

Эти отчеты представляют собой своеобразную летопись, дневник, в котором епископ Павел просто и ненавязчиво, но ясно и подробно, как и было ему свойственно, из года в год показывает картину не только церковных, но и общественных событий в те переломные исторические времена.

В первую очередь в этих документах отражен сам евангельский образ епископа Павла как пастыря и учителя Церкви. Он непрестанно служит и апостольски проповедует, устанавливает непосредственные отношения со священством, монашеством, народом. Как простой путешественник, пешком, без автомобиля, он обходит самые отдаленные уголки епархии.

С учетом того, что в войну и в послевоенных гонениях на Церковь священство было истреблено и многие приходы упразднены, епископ Павел на протяжении всех этих лет, кроме своих епископских обязанностей, исполнял и обязанности приходского священства там, где его не было: служил по праздникам, крестил, венчал, отпевал, причащал. Владыка не только следил за работой семинарии в Призрене, но и постоянно участвовал в процессе обучения, служил, воспитывая не только учеников, но и преподавателей. Каждый год созывал двух-трехдневные молитвенные собрания с участием молодых священников с целью продолжения их богословско-пастырского образования. Уделял большое внимание и малочисленному монашеству, особенно женскому, исповедовал сестер, учил Священному Писанию, монашеской жизни, пению, церковнославянскому языку, богослужению.

Основной мерой, которой епископ Павел мерил как себя, так и священство, и народ, была евангельская святоотеческая повседневная жизнь в вере…

Основной мерой, которой епископ Павел мерил как себя, так и священство, и народ, была евангельская святоотеческая повседневная жизнь в вере…

Владыка Павел видел, что в народе есть благочестие и вера, но нередко она скрывается, так как за время атеистического режима в людей снова вселился страх времен турецкого ига. Все меньше венчаний, все малочисленнее церковные народные соборы, все реже участие в богослужении, не говоря об исповеди и причастии; все больше самоубийств. Он говорил, что там, где долго нет священника, народ, как овцы без пастыря, но если к нему придти и заниматься им, разгорается замерзшая вера…

Послевоенная антирелигиозная пропаганда, без сомнения, повлияла на все слои косовского общества, без поправки на религиозную принадлежность. И хотя сербы пострадали больше других, она духовно разорила и мусульман, особенно шиптар, что способствовало развитию в них жестокого и примитивного национализма, выражавшегося во всплесках насилия, преследованиях, этнических чистках, которые епископ Павел постоянно наблюдал на протяжении всего своего пастырского служения в епархии.

С самого начала, с 1958 года владыка замечал, что происходит «постоянное выселение нашего народа», увеличивающееся изо дня в день, из года в год, как увеличивалось и насилие, на которое власти закрывали глаза, минимизировали, которое объясняли экономическими причинами.

Из года в год епископ приводит факты, говорящие о постоянном насилии и преследованиях православных сербов в Косово. Например, летописец сообщает, как духовнику монастыря Гориоч камнем разбили голову, забросали камнями женщин у церкви в Мушутиште, шиптарская молодежь оскорбляет и закидывает камнями священников. Пишет он и о том, что в районе Гнилане разбиты надгробные памятники, и добавляет, что «в этом селе подобного не случалось ни во время войны, ни во время турецкого плена»…

    

Давление на Церковь ужесточилось после событий в Хорватии (1971). «Выселению не видно конца», – сообщает епископ Павел в 1978 году. В 1980 году в монастыре Соколица подожгли стог сена, пытались отнять быка, в Девиче раздается крик ненависти: «Это наше! Уезжайте в Сербию, иначе будете ликвидированы…».

Происходят новые разрушения и выселения (из одного из сел выехало 53 семьи), жалобы властям не дают результатов. В 1985 году в Белом Поле изнасилована 54-х летняя сербка и 12-ти летняя девочка в селе Любенич, на кладбище у Вучитрна надгробные памятники вымазали калом, Джордже Мартиновича посадили на кол, Недельковичу в Мушутиште сломали обе руки, ранен юноша из Липлян, продолжается разрушение кладбищ – в Тополнице перепахано кладбище. «Тяжко среди зла добра ждать», – пишет владыка Павел.

Но трудней всего пришлось владыке на 33-й год служения в епархии, когда подожгли монастырь Печская Патриархия, землетрясение разрушило три церкви, на семинаристов напали шиптары и изрезали им руки и спины ножами и стеклами, на ректора семинарии протоиерея Милутина Тимотиевича набросился шиптар, отец Милутин упал, вывернул руку и плечо. В монастыре Святой Троицы шиптар напал на учительницу английского из Загреба и изнасиловал ее. Из призренской школы за религиозную принадлежность уволены учитель и учительница, в разных местах проводятся студенческие демонстрации, вырубаются монастырские леса, не прекращаются нападения на монахинь, шовинизму и давлению нет конца.

Последствия отторжения Косово для Сербии и сербского народа трагичнее фашистской оккупации и пятисотлетней турецкой тирании

Эта многолетняя хроника косовских событий совершенно ясно указывает на подлинные причины того, что произошло с Косово и Метохией до 1999 года, то есть до бомбардировок НАТО, до пакта и до передачи власти шиптарским террористам. Абсурд ситуации тем больше, что Косово стало единственным случаем в европейской истории, когда многовековое Оттоманское иго и современный шиптарский терроризм награждены ЕС и США статусом «независимого» государства, ради чего и совершались бомбардировки. Последствия этого для Сербии и сербского народа, без сомнения, трагичнее фашистской оккупации во время Второй Мировой войны, и, не побоюсь сказать, пятисотлетней турецкой тирании.

Обмануто ли и потеряно ли всем этим «упование на Бога, что Он одолеет зло» епископа Рашско-Призренского Павла, будущего Святейшего Патриарха? Непоколебимая вера этого святого Божьего человека в победу добра над злом, Бога над дьяволом, правды и свободы над тиранией, без сомнения является основой и этой его, косовско-метохийской хроникой засвидетельствованной, неугасимой надежды на Бога, надежды на то, что всякое зло будет побеждено, согласно близкой святому Патриарху Павлу евангельской истине: «Терпением спасайте души ваши» (Лк.21:19)

Архиепископ Цетиньский,
митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий

***

№150
8 апреля 1958 года
Из Призрена

Монастыри и монашество

Всего в епархии 11 монастырей, 4 мужских и 7 женских. Два женских и два мужских в управлении мирских священников. Монахов и иеромонахов 9, монахинь 23. Положение в монастырях тяжелое. Огромные налоги, особенно в Дечанах. Они должны платить налоги на землю, которой не владеют и не обрабатывают, и которая увеличивает процент налога на остальные земли, они в долгах с 1954 года, подобная же ситуация в Грачанице. В Сопочанах ключ от церкви находится у сторожа, и никто без него и без оплаченного билета не может войти в церковь. Никакие просьбы передать ключ управлению монастыря не помогают. Следовательно, и жизнь в монастырях очень тяжелая, много работы, не хватает одежды, обуви, необходимой мебели...

***

№196
12 мая 1959 года
Из Призрена

Монастыри и монашество

В епархии 12 монастырей, 4 мужских, женских и 2 пустующих, 14 иеромонахов, 24 монахини. В Черной Реке, Сопочанах и Драганце по одному иеромонаху, один из них, в Черной Реке – немощный старик; 3 послушника и 10 послушниц.

Состояние монастырей незначительно улучшилось. Дечанам по закону оставлено 30 гектаров земли: 15 гектаров рядом с монастырем, но с тем, что среди участка одному высокому функционеру выделено два гектара для фруктовых садов, а другие 15 гектаров вдалеке от монастыря, земля, которую никто не обрабатывал и монастырь ее обрабатывать не сможет. Епархиальный комитет решил отказаться от 15 гектаров, потому что они поднимают процент налога на всю землю. До сего дня власти не вынесли решение и монастырь в долгах с 1954 года, когда расформированный земледельческий кооператив вернул ему землю. Монастырю Черная Река до сих пор не отдали леса, который ему выделен, у него огромный долг по налогам за леса, которыми пользуется муниципалитет. Все просьбы разграничить леса, чтобы знать, на что начислен налог, остаются без ответа.

Епархиальный комитет занял деньги, а народ пожертвовал материалы и потрудился для восстановления конака монастыря Гориоч, он восстановлен и готов принять двух насельниц. Но найти сейчас двух опытных монахинь или послушниц, чтобы восстановленный монастырь не пустовал, проблематично.

В течение года произошло два тяжелых события. Шиптары выкрали из Девича двенадцатилетнюю девочку, сербку, которая воспитывалась там с двух лет, и требовали от нее выйти замуж за шиптара, или за мальчика 12 лет, или за мужчину 34 лет, который уже женат. С большим трудом милиции удалось вызволить ребенка и отправить в Белград, в детский дом, в монастырь возвращаться опасно из-за нового похищения или мести. Монастырь восстановлен из руин, но не обнесен стенами, необходимо как можно скорее обнести его стеной.

В Грачанице какой-то пройдоха, к сожалению, серб, по ночам пробирался в конак и нападал на сестер. Сестры, защищаясь, ранили его мотыгами и топором, который он носил с собой, милиция отвезла его в больницу. Монастырь огражден стенами, есть прочные ворота, но они не закрываются, таким образом открыто день и ночь. Кроме того, в то время как в ту часть конака, где живет сторож и несколько учителей с семьями, власти провели электричество, в той части, где живут сестры, существует проводка, требующая ремонта, но, несмотря на все обещания, свет не проведен. Не помогло и мое вмешательство, и просьбы к Институту по защите памятников поправить замки и провести свет в ту часть конака. Кроме обещаний опять ничего не последовало. Свет провели сами сестры, а ворота до сих пор открыты. И вообще, у них большие неприятности со сторожем. Не знаю, кто дал разрешение сделать во дворе монастыря парк! Сейчас сестрам запрещают даже рядом с конаком, по брусчатке, проехать в сад на машине. А если через открытые ворота случайно проберется свинья или курица, сторож обращается в суд, за последнее время было множество обвинений.

Жизнь в монастырях очень тяжелая. Налоги большие. Много физической работы. Для духовного возрастания остается мало времени

Жизнь в монастырях в таких условиях очень тяжелая. Налоги большие и постоянно увеличиваются, приход от добровольных пожертвований и свеч уменьшается. Много тяжелой физической работы. Для духовного возрастания остается мало времени. Когда посещаю монастыри, то читаю с монахинями и толкую Священное Писание, объясняю смысл Святых Таинств и богослужений, учу их церковнославянскому языку. Это необходимо, чтобы в ум не вселился дух злобы, с семью худшими бесами, ради добрых помыслов в сердце и в уме. Но этого недостаточно. В феврале этого года я собрал в монастыре Девич по одной-две монахини из всех монастырей, и целый месяц мы систематически изучали толкование Нового Завета, историю Церкви, историю Сербской Церкви, литургику, церковнославянский язык и пение; успехи скромные. Но если Богу будет угодно, я не собираюсь на этом останавливаться, осенью, в ноябре продолжим в другом монастыре, в феврале – в третьем, было бы полезно делать это и в мужских монастырях, но послушников нет. Еще одна новость этого года в монастырях – культурных памятниках: Институт завел книгу пожертвований и ящик для пожертвований, ящик в монастыре Грачаница сторож пытался убрать, но все-таки он остался.

Отношение государственных властей к Церкви

…В селе Суви Лукавац два человека были осуждены на 15 суток за то, что присутствовали среди прочих на развалинах церкви, на богослужении с обходом, не через село, но только вокруг развалин. Их жалобу Вече по нарушениям в Приштине не приняло, мотивировав это тем, что развалины церкви, согласно ст.13 Закона о религиозных общинах, не являются местом для совершения религиозных обрядов.

Хотя наказание было исполнено, я пожаловался Областному комитету на такое отношение к сербам. «Невозможно поверить, что законодатель в упомянутой статье дошел до того, чтобы только нам, православным, запретить богослужение, потому что в силу нашего отношения к свободе, рушили наши храмы как во времена турецкого нашествия, так и в последние войны, чего не происходило с храмами двух других конфессий; им есть, где молиться Богу». Если это им вменяется в вину, тогда надо наказать и священника, который служил, и меня, как представителя высшей церковной власти, которые дали распоряжение служить на руинах церквей, уничтоженных турками и усташами.

***

№145
4 мая 1960 года
Из Призрена

Архипастырская работа

В этом году я старался обойти как можно больше сел в дни церковной Славы или собора, когда народ собирается в большом количестве.

Я посетил Вучитрн, Витиву, Лопиже у Сеницы, монастыри Гориоч, Бинач, Соколицу и другие монастыри. Рождество я провел в Сириничкой жупе. Тамошний священник месяцами болеет и мне некого было туда послать, пришлось самому идти, чтобы народ (больше 1000 домов) в большой праздник не остался без богослужения.

Везде я призывал народ твердо держаться веры православной. Если и надо было уезжать, то лучше было это делать 500 лет назад, при турках, чем сейчас, когда есть столько законов, обещающих свободу вероисповедания.

Священникам советовал регулярно служить по воскресеньям, по возможности и каждый день, поменять изношенные покровы на мощах и Евангелиях, чистить потиры и лампады, обновить епитрахили, ибо мы в своем большинстве теряем чувство благопристойности, не говоря о благолепии.

В семинарии я был на лекциях во всех классах, в первом и втором полугодии, присутствовал и на двух заседаниях преподавательского комитета, а также на экзаменах, как представитель Архиерейского Синода.

Для того, чтобы ученики могли задавать вопросы, которые их интересуют или мучают (и они боятся или стесняются спросить) и получить на них ответ, я поставил ящик для вопросов, объяснив им, что надо писать печатными буквами, без подписи. По причине перегруженности, преподаватели отказались отвечать на вопросы, и я отвечал сам.

***

№129
1 апреля 1967 года
Из Призрена

Архипастырская работа

Как и прежде, в прошлом году я старался обойти как можно больше мест епархии, чтобы встретиться и поговорить со священством, монашеством и верующими до тех пор, пока мне не помешала болезнь. Посетил все монастыри, кроме одного, некоторые неоднократно. Первый день Пасхи я провел в селе Бабин Мост, чтобы народ не остался без службы и Причастия, потому что несколько лет там нет священника.

На храмовые Славы служил и проповедовал в Неродимле, Коше, Штрпце, Великой Хочи, Пасьяне и Липляне, а в Бабляке освящал церковь и колокольню. Церковь закончена, утварь привезена еще до войны, но до сих пор была не освящена. В селе Пасьян у Гнилане, где я служил на Преображение, услышал историю страдания «святой Босильки», молодой девушки из этого села, которую шиптары перед окончанием турецкого владычества схватили и пытались насильно отуречить, но она рвала мусульманские одежды и отказывалась от пищи. Когда они увидели, что ничего не могут сделать, разрубили ее на части и бросили на дорогу. Люди собрали части ее тела и похоронили в церкви. Ее мать, из известного рода Райчичей, когда узнала, как погибла Босилька, сказала: «Если она так боролась за честь и веру, надо петь, а не рыдать!»

…Поскольку я не мог быть на похоронах почившего митрополита Нектария, то участвовал в сорокадневном поминовении в Сараево вместе в владыками Владиславом и Стефаном.

В начале школьного года, поскольку не было ясно, приедет ли еще один необходимый преподаватель, чтобы не было перерыва в преподавании и были представлены все предметы, я взялся преподавать литургику и пение в двух старших классах, и три недели вел уроки, пока не прибыл учитель.

В начале Рождественского поста я заболел гнойным плевритом и больше двух месяцев провел в больнице, сначала в Призрене, а потом в Белграде. Выйдя из больницы, по совету врачей, провел два месяца на Приморье, преимущественно в епископии в Шибенике, где меня братски принял Преосвященный брат Стефан, за что его благодарю. Только спустя четыре с половиной месяца я смог приступить к исполнению служебных обязанностей…

***

№ 125
9 мая 1987 года
Из Призрена

Общие недостатки и трудности

Из отчета приходского священника видно, что выселение нашего народа продолжается. Только в декабре 1986 года из Косова Поля уехало 9 семей, за год оттуда же уехало 70 семей, много народа уезжает из Стражачской парохии под Гнилане. В Добриньской парохии осталось 300 домов, старики. Священника там нет, им приходится ездить в Новый Пазар.

В конце прошлого и в начале этого года нас удивила новая беда. Нам был нужен кадастровый паспорт на одну церковь в окрестностях Сувой Реки. Получив его, мы увидели, что в нем вместо «церковь» написано «мечеть». Сочтя это ошибкой, попросили исправить. Однако в паспорте на другую церковь увидели, что и там вместо «церковь» написано «дом». Запросили документы на другие церкви, нам было на что подивиться. Церковь св. Петра и Павла в самой Сувой Реке зарегистрирована как мечеть, равно как и древняя церковь в Речанах 14 века. Даже в паспорте на монастырь Святой Троицы под Мушутиште написано: «Владение монастыря Святой Троицы, участок 3665, номер участка 13/62, название земли: Бела Рудина, двор, мечеть». Церковь св.Николая в селе Дворане и церковь св.Николая в селе Поповляны зарегистрированы как «дом», а церковь св.Уроша в селе Селогражде как «здание».

Это побудило нас запросить отчеты от священников, чтобы посмотреть, как зарегистрированы церкви в других областях Косово и Метохии. В Печском геодезическом управлении как мечети оказались зарегистрированы церкви в Витомирнице, Сиге и Гораждевце, так же зарегистрированы церкви в Джаковице, Гнилане, Будриге, Пасьяне, Косовской Каменице. В геодезическом управлении в Ораховце все наши церкви зарегистрированы или как «дом», или как «здание», даже церковь монастыря Зочиште.

Развалины храмов, разрушенных в ходе Второй Мировой войны, зарегистрированы как народное достояние. Церковь в Брняче под Ореховацем, разрушенная во время Второй Мировой войны и восстановленная после, не зарегистрирована ни как церковь, ни как здание, никак.

Из кадастровых документов следует, что «в Косово нет ни сербов, ни их церквей, а то, что им принадлежит – это мечети, отнятые у мусульман и отданные Сербской Церкви властями старой Югославии»

Обо всем этом я сообщил Священному архиерейскому Синоду и Комиссии по связям с религиозными общинами в Приштине, сказав, что «не нужно долго думать, чтобы сделать вывод, что такие поступки относятся к планам защитников принципа “этнически чистого Косова”, добивающихся того, чтобы и в официальных документах было указано, что в Косово нет ни сербов, ни их церквей, а то, что им принадлежит – это мечети, насильно отнятые у мусульман и отданные Сербской Церкви властями старой Югославии, или, что здесь строились мечети еще тогда, когда турки еще не пришли на Балканы».  

Есть так, как есть, только хорошего нет, не говоря о насилии, изнасилованиях и других бедах.

Священному архиерейскому Синоду преданный во Христе брат
епископ Рашско-Призренский Павел
(впоследствии Патриарх Сербский)