О судьбах Второго и Третьего Рима

""Фильм архимандрита Тихона (Шевкунова) «Гибель империи. Византийский урок» представляет смелую и остроумную попытку провести аналогию между Ельцинско-Путинской Россией и поздней Византийской империей, а также навести на размышления о судьбах Второго и Третьего Рима – Византии и России в целом.

Понятно, что всякое сравнение хромает, ибо, по словам Гераклита, «нельзя войти в одну и ту же реку дважды». С другой стороны, не может не вызывать симпатии подход «historia est magistra vitae» – «история есть наставница жизни». Извлечение уроков всегда считалось насущной задачей исторической науки, и невнимание к ним политиков зачастую оборачивалось катастрофой для тех или иных стран и правительств, а проведение развернутых аналогий укоренено среди историков еще со времен Плутарха.

Сравнительно-цивилизационный подход, демонстрируемый автором, оправдан сам по себе и обоснован генетическим родством российской цивилизации с византийской. Прежде всего, нас связывает общность веры – православного христианства, с которым даже сегодня себя идентифицирует 61 % граждан Российской Федерации.

Православие на Руси было воспринято не в малой степени благодаря проповеди византийских миссионеров и заботам византийских императоров – Михаила III (первое крещение руссов в 860 г.), Василия I (второе крещение руссов в 867 г.), Василия II (крещение Руси в 988 г.). В течение веков, вплоть до Флорентийской унии, русские князья и иерархи признавали эту связь и поминали на литургии византийского императора, так же как и Константинопольского патриарха. Из религии во многом проистекает и общность сознания – максима «един Бог, един царь, едина империя», верность религии, предпочтение государственного индивидуальному, примат обязанностей над правами, сравнительная слабость общественных институтов и сила государственных структур, осознание государства и внутреннего мира как непреходящих ценностей. Знаменитая формула «Православие, самодержавие, народность», во многом определявшая бытие государства Российского, во многом имеет византийское происхождение. Еще в 70-е годы XIX века Константин Леонтьев говорил о русском мужике, «которым спокойно и неторопливо правит полувизантийский государь наш».

Как это ни странно, но, несмотря на крушение Российской империи, целый ряд «византийских» стереотипов остался в общественном сознании. Это и принятие авторитарного характера государства, и господство идеократии, и желание создать некое идеальное общество, и подчиненность общественных институтов государству и т. д. Современные попытки реформировать Россию по западному образцу, создать так называемое гражданское общество с приматом свободно волящего индивида и его прав над общественными обязанностями, передать ряд полномочий государства общественным институтам, корпорациям или даже частным лицам (олигархам) создают целый ряд проблем и коллизий. В свете этого было бы полезно рассмотреть опыт византийской вестернизации, приведшей, в конечном счете, великую империю к падению, что, во многом, и сделано в фильме. Дело в том, что общественный строй Византийской империи до XI века очень трудно, если не невозможно назвать феодализмом, ибо в нем отсутствовали наиболее характерные черты классического европейского феодализма – безусловная наследственная собственность на землю, феодальная раздробленность, феодальная лестница, право смены сеньора, право феодалов вести между собой войны, наличие несвободного крестьянства. Всего этого не было в Византии – централизованной державе с условным держанием земли за службу и приматом свободного труда. Феодализация Византии проходила рука об руку с ее вестернизацией в ХI–XII веках и в конечном счете погубила империю.

Беспристрастный историк не может не согласиться с целым рядом положений, высказанных в фильме «Гибель империи».

Во-первых, аналогия между византийской знатью и советской номенклатурой, а также постсоветской элитой не является столь уж надуманной. Византийская знать (динаты) обладала условными земельными пожалованиями за службу и в достаточной степени тяготилась как условностью этого держания, так и жесткими рамками императорского законодательства. Сильные императоры в IX – начале XI века не мирволили динатам, сдерживали их грабительские поползновения по отношению к мелкими собственникам. Так, по новелле Констанина VII Багрянородного (издана в 947 г.), в случае незаконного отчуждения участка он возвращался законному владельцу абсолютно даром, без компенсации стоимости возведенных за время незаконного пользования строений. При Василии II Македонянине (976–1025) отменяется срок давности для узаконивания владения недвижимостью. С коррупцией зачастую боролись беспощадно: стоит вспомнить пример императора Феофила (829–842), который по обвинению в оскорблении величества сжег живым префекта Константинополя Никифора только за то, что он отнял у одной вдовы корабль с товарами, а своего шурина за отнятие участка земли у другой вдовы приказал подвергнуть бичеванию. Подобные жесткие рамки мешали динатам развернуться, к тому же манил пример западноевропейской знати с ее иммунитетом, привилегиями, возможностью бесконтрольно обогащаться и усиливаться. И после смерти Василия II, череды слабых правителей и военных мятежей Византия вступила на феодализированный путь развития с закрепощением земледельцев, установлением пронии – наследственного держания земли с крестьянами (нечто вроде западного бенефиция), щедрой раздачей государственного имущества динатам. Следствием явилась гибель стратиотского ополчения – войска свободных мелких собственников, но при этом Византия так и не создала своего рыцарства. Паллиативом явились наемные дружины франков, варягов, турок.

Результат использования наемников стал плачевным: во время штурма Константинополя крестоносцами в 1204 году варяжская гвардия императора Алексея V Мурзуфла стояла в центре города в боевом строю и… требовала от императора денег. Денег не нашлось – город был взят. Другой пример – Каталонская смута: чтобы избавиться от турок, грабивших Малую Азию в 1304 году, пригласили рыцарей-каталонцев. Те прогнали турок, но потребовали неимоверную плату за свои услуги. В ссоре погиб их предводитель Рожер де Флер, и каталонцы, мстя за него, целых десять лет опустошали византийские владения почище турок.

Не боятся ли подобных последствий апологеты так называемой профессиональной высокооплачиваемой армии, которая в любой момент может стать армией наемной и перейти на содержание того или иного олигарха, может быть скуплена вероятным противником Российской Федерации или просто откажется сражаться, если в казне не окажется денег?

Приватизация по-византийски обогатила не только своих магнатов, но и иностранцев, которым императоры были вынуждены уступать различные привилегии в обмен на помощь. Вот лишь один пример: в середине XIV века генуэзцы собирали в Константинополе пошлин на двести тысяч золотых в год, в то время как императорская казна – в десять раз меньше. Чтобы заставить генуэзцев делиться, пришлось перед Константинополем затеять настоящее морское сражение, в котором генуэзцы потопили весь императорский флот – девять кораблей – и в конце концов остались при своих барышах. В конечном счете, итальянские предприниматели задушили византийскую торговлю и ремесло.

Разве не стоит и нам опасаться подобной судьбы при обилии иностранных предприятий и компаний на территории России и стремлении иностранных монополий установить полный экономический контроль над Российской Федерацией?

Во-вторых, образ Византии как враждебной и еретической державы действительно сформировался на Западе в эпоху Крестовых походов и явился причиной как позорного разгрома Константинополя в  1204 году и свирепых грабежей в 1305–1315 годы, устроенных наемниками-каталонцами, так и религиозных гонений против православных, которые проводили крестоносцы на захваченных византийских территориях. Вот всего лишь один из примеров: в 1231 году на Кипре по приказу кипрского короля после суда инквизиции были сожжены 13 православных монахов монастыря Богородицы Кариотиссы только за то, что они предпочитали служить литургию на квасном хлебе, а не на пресном. Отношение к православным было ничем не лучше, чем к мусульманам или язычникам. Характерны инструкции Франциска Ассизского своим ученикам: «Если вы отправитесь проповедовать в страны язычников, или сарацин или греков…». Итак, православные греки поставлены на одну доску с сарацинами (то есть мусульманами) и язычниками.

Справедливы наблюдения и относительно коррупции в Византийской империи, которые временами напоминают печальные образцы недавнего ельцинского прошлого. Вот примеры византийского «сращивания государственного аппарата с преступным миром». В самом конце XII века начальник константинопольской тюрьмы Лагос по ночам выпускал на свободу наиболее дерзких воров «на промысел», а те, возвращаясь утром, делились с ним добычей. Состоятельных граждан он бросал в темницу и занимался вымогательствами. Как тут не вспомнить о примерах 1990-х годов, когда мафия снабжала милицию деньгами, в том числе и на бензин, и даже сдавала ей своих не в меру зарвавшихся «братков», или не столь давние случаи того, как милиционеры собирали налоги с наркоторговцев, взамен обеспечивая безопасность их преступной деятельности.

Другой еще более красноречивый случай. Муж одной из сестер императрицы Евфросинии, супруги императора Алексея III (1195–1203), мегадука (адмирал императорского флота) Михаил Стрифи, по кличке Толстопузый, вкупе с друнгарием (вице-адмиралом) флота Стирионе открыто торговал имуществом из арсеналов военно-морского ведомства. На продажу шло все: якоря, паруса, канаты, гвозди, весла… В результате, к моменту прихода крестоносцев противопоставить им было нечего: на рейде не было ни одного боеспособного корабля.

Все это живо напоминает наши 90-е годы, когда Российский Военно-морской флот, наследник советского, второго в мире по численности и качеству, сократился в несколько раз в результате так называемого сокращения вооружений, а на самом деле – грабительской приватизации (только подводных лодок было уничтожено около 200 единиц, зачастую их бездарно резали на металлолом). В результате, когда в 1999 году встал вопрос о посылке Черноморского флота к берегам Югославии, не нашлось ни одного боеспособного корабля, годного для похода. А когда в 2000 году затонул «Курск», не нашлось соответствующих задачам спасательных подводных аппаратов, они были… проданы. Пришлось кланяться вчерашним вероятным противникам.

Общность сюжета – налицо.

Фильм не свободен от недостатков. Так, допущена ошибка с Виссарионом Никейским: он никак не годится на роль беглого олигарха, гораздо лучше бы подошел Алексей IV Ангел, участвовавший в организации IV Крестового похода. Чрезмерно упрощенно представлен сюжет с Сербией и Болгарией. Действительно, во время III Крестового похода в 1190 году и сербский правитель Стефан Неманя, и болгарские цари Петр и Асень искали союза с германским императором Фридрихом Барбароссой против Византии, но сам Фридрих на него не пошел, предпочитая договариваться с византийским императором Исааком Ангелом. Позднее болгарский царь Иоанн Калоян, несмотря на внешнюю унию с Римом, стал жесточайшим врагом крестоносцев и разбил их в битве при Адрианополе в 1205 году.

Однако эти частные погрешности не умаляют общего благоприятного впечатления от фильма, который являются грозным предупреждением для всех нас. Если мы не хотим разделить судьбу Византийской империи, все мы, а не только власть имущие, должны стяжать изрядный запас трезвомыслия, прозорливости, мужества и жертвенности. Именно к этому призывает обсуждаемый фильм.

Владимир Василик

доцент кафедры истории славянских и балканских стран СПбГУ

27 февраля 2008 г.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×