Они жили счастливо и умерли в один день

Святые Петр и Феврония. Художник: Александр Простев

Крепка, как смерть, любовь.
(Песн. 8: 6)

Чтоб вместе быть и там

Святые Петр и Феврония присутствуют в моей жизни постоянно. И потому, что я сам, как семейный человек, непрестанно ощущаю на себе помощь этих удивительных покровителей супружества, и потому, что Господь сподобил меня, грешного, стать настоятелем храма в честь благоверных князей Муромских. И просто потому, что их житие является для меня неиссякаемым источником для раздумий и новых тем.

Самым чудесным и символичным в их житии мне видится их кончина. «Повесть о Петре и Февронии Муромских», написанная священником Ермолаем-Еразмом, нередко подвергается критике со стороны всевозможных дотошных исследователей, но факт преставления супругов ко Господу в один день, по-моему, не оспаривает никто. Все источники, и «Повесть», и летописи единодушно говорят, что святые умерли в один день и даже час.

Итак, «они жили долго и счастливо и умерли в один день». Много раз мы слышали и читали это крылатое выражение. Но случается (правда, не очень часто), что эта фраза оказывается не окончанием красивой доброй сказки, рассказа о счастливой любви или пожеланием молодоженам на свадьбе, а реальностью, былью.

Давайте поразмышляем над этим. Думаю, почти каждый любящий, счастливый в семейной жизни женатый или замужний человек задумывался о том, как хорошо было бы не разлучаться после кончины ни на один день со своей половинкой. Как хотелось бы уйти в один день и один час для того, чтобы встретиться там, где «нет болезни, печали и воздыхания, но жизнь бесконечная». Каждый любящий не раз представлял себе, как тяжело будет расстаться с самым родным и близким тебе человеком. Думали об этом и Петр с Февронией, потому и молились, чтобы Господь взял их вместе, одновременно. Петр даже специально ждал Февронию, просил, чтобы она не медлила и поскорее закончила рукоделие, дабы уйти вдвоем.

Конечно, кончина, успение человека – это всегда большая тайна. Мы не выбираем, когда нам прийти в этот мир и когда его покинуть.

Но любой верующий понимает: земная жизнь – штука временная и достаточно краткая. Супругов, которые дожили до золотой свадьбы, мы чествуем как героев, до бриллиантовой свадьбы (60 лет) и прочих юбилеев доходят совсем немногие. Ну, хорошо, серебряная, золотая, еще какая-нибудь свадьба, «вырастили сына, построили дом, посадили дерево»… а дальше что? Наша земная семейная жизнь – лишь подготовка к вечной. В христианской семье мы собираемся для спасения и любви. Задача семьи как малой Церкви точно такая же, как и Церкви вселенской – вместе войти в Царство Бога Отца. Недаром апостол Павел говорит нам: «Любовь никогда не перестает» (1 Кор. 13: 8). Свойство настоящей любви – продолжаться вечно. И если люди прожили вместе в любви, радости и горе долгую жизнь, если они оба верили в Бога и спасали свои души, они, конечно, хотят встретиться в Царстве Небесном. Даже если уходят они с этой земли в разное время.

Святые Петр и Феврония. Художник: Александр Простев

Самым трогательным для меня было венчание совсем пожилой пары – на пороге смерти одного из супругов

Свадьба, венчание – это всегда весьма радостное событие. И не только для жениха и невесты, но и для всех присутствующих. Приглашенный на венчание сопереживает счастью новобрачных, и от этого ему также становится радостно. В Евангелии от Иоанна сказано: «Имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха» (Ин. 3: 29). Самым радостным, но и самым трогательным, пробирающим до слез венчанием для меня была не свадьба молодоженов, а венчание одной уже совсем пожилой пары. Потому что на этом венчании я соприкоснулся с вечностью, с той самой вечной любовью, которая «не перестает». Меня пригласили причастить умирающего от рака старичка. Он доживал свои последние дни, был очень слаб, ходить уже не мог, а только лежал и немного сидел. Его супруга тоже по немощи уже не выходила из дома. Ее я также исповедовал и приобщил Святых Тайн. Во время исповеди эта женщина поделилась со мной своею скорбью: она очень жалела, что не успела обвенчаться со своим любимым мужем, а теперь это уже поздно, он умирает. «Лучше поздно, чем никогда», – подумал я и взял на себя смелость повенчать престарелых супругов прямо на дому. Хотя, конечно, венчание положено совершать в храме, но, думаю, до храма тяжелобольной мужчина мог и не доехать. Радости венчающихся не было предела. Они плакали от умиления. Я тоже едва сдерживал слезы радости за них. Люди сохранили любовь и веру в земной жизни, и это венчание стало для них как бы благословением на жизнь вечную.

Не знаю, долго ли прожила эта бабушка после кончины супруга, – больше я ее не видел, – но она была уже спокойна за себя и за него и ждала встречи со своим любимым.

Но нередко случается, и, я думаю, многие из нас такое наблюдали, когда любящие супруги умирали почти одновременно, подобно Петру и Февронии. Или с очень небольшой разницей во времени. Бывает, уходит пожилой человек, а через весьма короткое время умирает его супруга или супруг. Как говорят в народе: «он ее позвал» или «она его позвала». Иногда это случается от большого горя: сердце не выдерживает такого тяжелого потрясения. Но часто в верующих семьях я наблюдал и другое. Теряя свою половинку, то есть часть себя, человек уже мало держался за земную жизнь. Он вроде как оставался еще жить с нами, земными, но уже смотрел в вечность, был уже наполовину гражданином жизни небесной. Он готовился в дорогу, к встрече с Богом и своим любимым человеком. При этом он умирал не от отчаяния и разрыва сердца, а, казалось бы, от вполне естественных причин.

Аксеновы и их храмы

Отец Виктор и матушка Вера Аксеновы с сыном Романом

Не так давно я был на поминках замечательного священника – протоиерея Виктора Аксенова. Отец Виктор и года не прожил после смерти своей супруги – горячо любимой им матушки Веры. И батюшка, и матушка были людьми удивительной доброты, скромности и смирения. Думаю, именно за их смирение Господь сподобил их прожить долгую, счастливую жизнь и расстаться лишь на малое время. Бог дал им только одного ребенка, послал не сразу, только через восемь лет совместной жизни. Но зато какого! Их сын Роман, с которым мы вместе учились в Московских духовных школах, стал священником, преподавателем семинарии, родил им шестерых внуков (трех мальчиков и трех девочек) и продолжил дело своего батюшки. Отец Роман до конца воссоздал тот храм, который начал реставрировать отец Виктор. Об этой церкви стоит сказать поподробнее.

Когда мы с Ромой Аксеновым еще учились в Московской духовной семинарии, все наши однокурсники уже знали, где будет служить будущий отец Роман, потому что его папа взялся восстанавливать храм вблизи их родной деревни. Эта церковь святителя Николая в селе Николо-Крутины была закрыта и разорена в советское время. Настоятелем храма был священномученик Николай Голышев. Он и крестил новорожденного Виктора Аксенова. Село Николо-Крутины и родная деревня отца Виктора Бережки – это практически одно большое поселение на окраине города Егорьевска. Оба этих населенных пункта тянутся вдоль дороги и почти не имеют четкой границы. Сердце отца Виктора каждый раз сжималось болью, когда он проходил мимо закрытого и поруганного храма. Мог ли он помыслить в то время, что ему предстоит восстанавливать эту родную для него церковь?!

Церковь святителя Николая в селе Николо-Крутины

В разных храмах проходил свое служение отец Виктор, но когда он стал благочинным Егорьевского округа, Никольский храм вернули Церкви. Потом его сын стал настоятелем этого храма и продолжил по преемству дело своего родителя. Мы знаем, что до революции духовенство на Руси было сословным: сын очень часто наследовал приход отца. В наше время это встречается крайне редко. Лично мне известен только один такой случай. Вообще более патриархальной, более традиционной семьи, чем большое семейство отца Виктора и матушки Веры, я не встречал. Я знал немало семей священников, где не один, а даже несколько сыновей шли по родительским стопам, но чтобы в семье был такой общинно-сословный уклад, как в семье Аксеновых, мне наблюдать больше не приходилось. Как говорится, «здесь русский дух, здесь Русью пахнет». Посудите сами. Почти вся жизнь отца Виктора и его семьи связана с одним домом и сельским храмом. Дом этот – простая деревенская изба, крашенная зеленой масляной краской, с окнами, глядящими на дорогу. В этом доме родился сам отец Виктор и его сын Роман. В этом же доме отец Виктор и его супруга мирно отошли ко Господу. Родители Виктора Аксенова были простыми церковными, благочестивыми людьми. Отец пел на клиросе в храме села Николо-Крутины. Когда храм закрыли, семья стала ходить в единственный действующий в Егорьевске храм – Алексиевскую церковь. И этот же храм стал последним местом служения протоиерея Виктора. Почти до самой смерти он был настоятелем Алексиевского храма.

Когда сын отца Виктора Роман женился, Аксеновы прирубили к родному дому просторную пристройку и стали жить все вместе – в одном доме, одной дружной семьей. Так часто делалось в старину: женился сын, и молодые начинали вести свое хозяйство, просто расширяя, достраивая родительский дом.

Семья протоиерея Виктора Аксенова

Сын восстановил храм, в который ходили еще его дед и отец. Он и его дети живут в доме, в котором родился и его отец. Вот оно, преемство поколений!

Думаю, что такие семьи, как семейство Аксеновых и подобные им, связывают нас с древней святой Русью. Не дают прерваться традициям, которые помогали нашим предкам создавать счастливые дружные семьи со времен святых Петра и Февронии и даже раньше. Ведь все беды современной российской семьи как раз из-за утраты традиций, разрыва с опытом предыдущих поколений. Задумаемся на минуту: сын восстановил храм, в который ходили еще его дед и отец. Он сам и его дети родились и живут в доме, в котором родился и его отец. Вот оно, преемство поколений! Ну разве это не чудо?

Последний раз я был в доме Аксеновых на сороковой день после смерти батюшки. Когда уже выходил из дома, то чисто инстинктивно остановился, как будто что-то забыл. Вспомнил, что обычно, расставаясь с отцом Романом, я заходил на половину отца Виктора, чтобы попрощаться с ним и с матушкой Верой. К горлу подступил комок. Теперь я уже не смогу этого сделать, но, если сподобит Господь, увидимся с ними уже там, в иной жизни.

Страстотерпец Николай II: «Судьба моей семьи – в руках Господа»

Святые Царственные Страстотерпцы

Кроме святых Петра и Февронии есть еще и другая святая чета, к семейному опыту которой мы постоянно обращаемся, на которую взираем как на икону счастливой христианской семьи. Это император Николай Александрович Романов и его супруга государыня Александра Федоровна. У этих двух святых супружеских пар вообще много общего. Оба семейства были счастливы в любви. И те, и другие были правителями и были любимы простым народом, но ненавидимы боярской верхушкой. И царя Николая, и князя Петра заставили уйти с престола, оставить правление. И оба сделали это добровольно.

Множество книг написано о венценосной семье, последних из династии Романовых, изданы и дневники государыни, и переписка царственных страстотерпцев, исполненная нежности и горячей любви друг к другу.

Временным правительством была назначена следственная комиссия, которая пыталась найти факты, обличающие царя и царицу в государственной измене. Такие факты, конечно, найдены не были. Когда один из членов комиссии спросил, почему еще не опубликована переписка царственной четы, ему ответили: «Если мы ее опубликуем, то народ будет поклоняться им как святым».

Не сомневаюсь, что святые Николай и Александра читали житие Петра и Февронии и хорошо его знали. Наверняка и государь, и царица неоднократно думали, мечтали: как хорошо бы было уйти так же, как эти святые, не разлучаясь ни на один день. И Господь даровал им такую кончину. Кончина эта была христианской, но ее никак не назовешь мирной. Это была смерть страдальческая, мученическая. Но главным для них было то, что они до конца остались со своей страной, разделив ее страдания, и не разлучились ни на день, ни на час друг с другом и с любимыми детьми.

Могла ли царская семья спастись, покинуть пределы России? Известно, что план спасения семьи последнего государя существовал. Монархически настроенная часть белого офицерства готовила операцию по спасению венценосной семьи. Но из-за плохой организации этому плану не суждено было осуществиться. Государь и государыня имели очень близких родственников среди правящих домов Европы. Достаточно вспомнить, что двоюродный брат Николая II, Георг V, был английским королем. Другой его кузен, Константин I, – королем Греции, а третий, Христиан Х, – королем Дании.

«Я не хотел бы уезжать из России. Слишком я ее люблю. Я лучше поеду в самый дальний конец Сибири…»

Известно, что новую революционную власть на тот момент никто из государств не считал легитимной. Большевистскую республику воспринимали как государство самопровозглашенное, незаконное. Можно было бы вступить в сделку с большевиками и за признание законности новообразованного государства некоторыми странами потребовать освобождения царской семьи с последующей эмиграцией за границу. Конечно, все это лишь гипотезы, очень смелые предположения. Сейчас можно бесконечно гадать: а что бы было, если… Но нам точно известно другое. Ни государь, ни его супруга не хотели покидать свою страну и ни с кем даже не пытались вести переговоры о своем спасении. Еще в 1906 году, во время Кронштадтского мятежа, Николай II сказал: «Я имею непоколебимую веру в то, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей семьи – в руках Господа. Что бы ни случилось, я склоняюсь перед Его волей». Находясь под арестом уже в Екатеринбурге, он говорил: «Я не хотел бы уезжать из России. Слишком я ее люблю. Я лучше поеду в самый дальний конец Сибири». А царица писала из заключения: «Как я люблю мою страну со всеми ее недостатками. Она мне все дороже и дороже, и я каждый день благодарю Господа за то, что Он позволил нам остаться здесь». Царская семья не мыслила себя друг без друга и без любимой страны.

Святые Царственные Страстотерпцы

Думаю, у царственных страстотерпцев было отчетливое предчувствие конца, уже близкого перехода в мир иной. Мир, где нет страданий, войн и революций. Как сложилась бы судьба семьи Романовых, если бы им все же удалось покинуть пределы России? Скорее всего, они бы проводили жизнь обычных русских эмигрантов, доживая свой век вдали от Родины, тоскуя по Отечеству, которое они потеряли. Великие княжны вышли бы замуж, цесаревич Алексий, возможно, тоже бы создал семью. Но Бог судил иначе. Он взял их вместе, как вместе, не разлучаясь, они шли по жизни. И мрачный подвал Ипатьевского дома стал для них дверью в жизнь вечную.

Была ли их земная жизнь долгой? Венценосная чета не дожила даже до серебряной свадьбы: на тот момент их браку было неполных 23 года. Конечно, это не так уж много, для супружеской пары это средний возраст.

Были ли они счастливы? Конечно. В их жизни были и любовь, и радость, и испытания, пройденные вместе. А главное – они всю жизнь вместе шли к Богу и не разлучились на этом пути до самого конца.

Они жили счастливо и умерли в один день.