Если понятию «смерть» дадут новое определение, это приведет к ужасным последствиям

Имеет ли значение определение смерти и кто его дает? Многие люди понимают смерть как конец биологической жизни, но сегодня целый ряд влиятельных и прагматичных ученых в сфере биоэтики хотят дать новое определение смерти человека, основанное на субъективных и социологических параметрах. Их цель – отнюдь не научная точность; наоборот, сделав понятие смерти более гибким, они откроют дверь к признанию живых людей трупами!

Официально смерть человека признается тогда, когда медицинские показания фиксируют остановку одной из двух биологических функций, которые необходимы для полноценного существования живого организма. Во-первых, это сердечно-легочная функция, необратимая остановка которой называется сердечной смертью. Во-вторых – это полное прекращение деятельности головного мозга, то есть каждой из его составных частей, работающих как единое целое; более точное название – мозговая смерть. Смерть мозга может быть связана с некоторыми противоречиями, но я не буду здесь их касаться.

Те, кто из-за увечья или болезни потеряли способность выражать свою индивидуальность, будут считаться умершими

Сторонники нового определения понятия смерти спорят, что эти подходы слишком ограниченные. Такие ученые заявляют, что, помимо этого, большое значение имеет проявление характерных признаков, по которым (по их мнению) тот или иной индивид «заслуживает» называться человеком, личностью. Давайте назовем это теорией индивидуальности: вера в то, что моральная ценность человека и даже его смерть могут определяться присутствием или постоянным отсутствием психических, умственных способностей, таких, как самосознание. Согласно такому видению, те, кто из-за увечья или болезни потеряли способность выражать свою индивидуальность, должны восприниматься умершими.

Детоубийство столь же морально и безобидно, как и убийство скумбрии?

Профессор биоэтики Принстонского университета (Нью-Джерси, США) Питер Сингер – самый известный пропагандист теории индивидуальности. По его словам, эта теория оправдывает умерщвление младенцев – он сам верит в то, что детоубийство столь же морально и безобидно, как и убийство скумбрии. В своей книге «Переосмысливая жизнь и смерть» он пишет: «Поскольку ни новорожденный младенец, ни рыба не являются личностями, то убийство этих существ не может считаться таким же жестоким действием, как убийство личности». П. Сингер более подробно размышляет на эту тему в своем философском трактате «Практическая этика», где пишет:

«Если смерть младенца-инвалида послужит рождению другого младенца с большими перспективами счастливой жизни, то общее суммарное счастье будет более велико, если младенец-инвалид умрет. Обретение счастливой жизни вторым младенцем перевешивает утрату жизни первого младенца, и без того обреченного на страдания. Итак, если убийство младенца с гемофилией не будет иметь отрицательного воздействия на других, то, следовательно, будет правильным его умертвить».

Если бы Питер Сингер был одним-единственным приверженцем теории индивидуальности, то мы могли бы спокойно проигнорировать его как радикала, выражающего крайние взгляды, которые приносят успех в научном сообществе и аплодисменты со стороны либеральных СМИ. Однако Сингер регулярно фигурирует в публикациях и колонках газеты «Нью-Йорк Таймс» как «эксперт в области биоэтики». Увы, его мнения отнюдь не считаются маргинальными в сфере биоэтики. В самом деле, некоторые самые знаменитые мыслители в данной области поддерживают теорию индивидуальности и верят в целесообразность переосмысления понятия смерти. Они хотят добиться этого либо законодательно, либо фактически, благодаря проводимой ими политике, что приведет к возможности изъятия органов у живых людей, находящихся в длительной коме.

Недавно аргумент в пользу «субъективной смерти» был сделан в «Ежеквартальном журнале медицины» (QJM), опубликованном престижным издательством Оксфордского университета (Англия) «Oxford University Press». Статья называется «О смерти людей», автор – Н. Эммерих.

«Когда мы говорим, что тот или иной человек умер, то не просто имеем в виду, что некий биологический организм перестал функционировать. Мы имеем в виду, что они, некий разум или личность, понимаемые как мыслящие феномены или психологическая сущность, перестали существовать. Хотя это не биологический термин, теория индивидуальности признает использование терминов «жизнь» и «смерть»».

И статья Эммериха была отмечена как «выбор редакции»!

Изменение определения смерти станет настоящей моральной катастрофой

Изменение определения смерти – от объективной, необратимой остановки биологических процессов к субъективному решению, что личность перестала существовать – станет настоящей моральной катастрофой. В реальности это может привести к умерщвлению всех биологически живых людей, по той или иной причине неспособных проявить свою индивидуальность. Результатом может стать массовое лишение жизни десятков тысяч пациентов, находящихся в длительном вегетативном состоянии или состоянии минимального сознания. Изменение понятия смерти хитрым образом позволит относиться к таким живым людям как к мертвецам. Из их живых организмов смогут спокойно изымать органы и ставить опыты.

Одна статья в знаменитом «Журнале медицинской этики» гласит, что надо разрешить изъятие у «живых трупов», то есть пациентов, находящихся в постоянном вегетативном состоянии, их собственных почек для пересадки и замену их на свиные органы с целью проверки, смогут ли свиные вирусы пересечь видовой барьер. И это не все. Такая практика сможет применяться и к утробным плодам или, возможно, даже к рожденным младенцам, которые, согласно теории индивидуальности, не могут считаться людьми, так как еще не развили в себе умственные способности, необходимые для того, чтобы называться личностями.

Думаете, я преувеличиваю? Вот что говорит Эммерих по этому поводу:

«Новорожденные с анэнцефалией (грубый порок развития головного мозга) – это человеческие организмы, которые могут быть живыми. Однако у таких новорожденных никогда не будет жизни. Жизнь начинается с зачатия. Но мы, между тем, должны различать начало биологической, или органической, жизни – и момент, когда эмбрион становится субъектом, а не просто объектом жизни».

Изменение определения смерти повлечет за собой ужаснейшие последствия, и у нас нет оснований думать, что такая жестокая политика коснется только лиц с ограниченными умственными способностями и неродившихся эмбрионов. Как только мы согласимся с тем, что о человеческом достоинстве можно судить по «скользящей шкале», то в скором времени начнется дискриминация людей – «не личностей» в соответствии с нашим собственным пониманием личности. Как нам уже неоднократно показывала история, когда мы отказываемся от идеи, что все люди обладают одинаковым достоинством, то право решать, кто важен, а кто не нужен, попадает в руки сильных.