Бог в помощь!

Протоиерей Артемий Владимиров, известный своей педагогической деятельностью, предложил исключить из школьной программы ряд произведений русской литературы, проповедующих, по его мнению, идею свободной любви. Это рассказ Чехова "О любви", "Куст сирени" Куприна и "Кавказ" Бунина.

СМИ и блогосфера немедленно откликнулись на это известие, подавая его таким образом: "РПЦ потребовала запретить русскую классику за пропаганду свободной любви". В то же время это связали с другим событием.

9 марта на заседании Патриаршего совета по культуре объявили о создании Общества русской словесности, которое, по просьбе президента Владимира Путина, возглавил Патриарх Кирилл. В итоге вышло так, что первым шагом Общества будто бы стало требование "запретить русскую классику".

Для тех, кто еще не разобрался. Все это очевидная подтасовка фактов, которая делается людьми: а) по каким-либо причинам ненавидящими Церковь и б) желающими сделать из серьезного события очередной громкий скандал.

Серьезным событием было, разумеется, не заявление отца Артемия. И сделано оно было не на заседании Совета по культуре, а на заседании Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства. Согласитесь, несколько разные институции. Мнение одного священника - это его частное мнение, а не решение Русской Православной Церкви. И наконец, я согласен с председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимиром Легойдой, прокомментировавшим заявление отца Артемия в нашей газете, что "проблема списка" не главная проблема преподавания русского языка и литературы в школе. Оттого, что именно эти рассказы Чехова, Куприна и Бунина, предположим, поменяют на другие, ничего не изменится.

Основная проблема в том, что русская литература стала маргинальной дисциплиной в школе. Количество отведенных на нее часов сократилось в разы. У школьников, если только они не учатся в гуманитарных гимназиях, нет никакого представления о русской литературе во всей ее глубине и объеме.

Как-то, выступая на уроке литературы в одной московской школе, я с интересом узнал от учительницы русской литературы, что Горький когда-то ездил на Сахалин. И я даже не понял, что она перепутала: Сахалин с Соловками или Горького с Чеховым?

Но я точно понял: что ее ученикам все это было до лампочки.

Вот этой проблемой и призвано, по крайней мере на первых порах, заниматься Общество русской словесности под председательством Патриарха.

Но почему Патриарх? Не скрою, и меня это известие сначала смутило. К сожалению, отношения между Церковью и культурой в последнее время были, мягко говоря, не безоблачными. Прокатилась череда скандалов, связанных в основном с театром. Повторяться не буду, все помнят. И вот я боюсь, что у значительной части творческих людей по отношению к Церкви выработался своего рода комплекс "позы богомола". Есть такое большое и неприятное насекомое, которое при появлении опасности встает в агрессивную и довольно забавную позу. Так и многие творческие люди. Как только Церковь заступает на их территорию, они встают в "позу богомола". Не тронь, не твое!

Но, господа хорошие, ведь так быть не должно! Русская литература у нас одна, но и Православная Церковь у нас одна. Что не возбраняет кому-то любить иностранную литературу больше русской, а кому-то удовлетворять свои духовные запросы в других конфессиях или просто быть атеистом. (Кстати, я все больше замечаю, что среди нормальных атеистов я чаще встречаю добрых и высокоморальных людей, чем среди иных верующих. Но это мое личное печальное наблюдение.)

Узнав, что Общество русской словесности возглавит Патриарх, я тоже сперва как-то напрягся. Но тут же устыдился. Я вспомнил, что ровно год назад в "Игре слов" писал о первом выступлении Патриарха в Думе. Мои слова: "Но вот что меня смутило в выступлении Патриарха, это то, что в нем ни разу не прозвучало слово "литература"".

В той колонке я сетовал, что "на церковно-литературной территории стало серо, вяло и скучно. Там ветер гуляет".

И призывал гуманитарную интеллигенцию и Церковь к живому диалогу.

Ну, вот он и намечается! Я внимательно прочитал цитаты из выступления Патриарха на заседании Совета по культуре и поговорил с некоторыми из его участников. Все они утверждали, что выступление Кирилла было взвешенным. Ни о какой исключительной роли Церкви в созданном обществе речи не шло.

Вот резолюция заседания. "Цели и задачи Общества - консолидация усилий ученых, педагогов, деятелей культуры, широкой общественности для сохранения ведущей роли литературы и русского языка в воспитании подрастающего поколения, укрепления единого культурно-образовательного пространства..."

На сегодняшний день в Общество русской словесности вошли 62 человека, из них только 4 представители Церкви, а остальные - деятели культуры, специалисты в области русского языка и литературы, филологи, лингвисты.

Вы видите здесь какую-то угрозу? Какое-то желание подчинить задачи школы церковным задачам? Поверьте, вся резолюция написана в этом ключе. Церковь в ней рассматривается как часть российского общества.

А почему Патриарх? А кто? Последней безусловной фигурой, которая могла бы возглавить такое общество, был, конечно, Д.С. Лихачев.

Но его уже нет.

Давайте уважать своего Патриарха.

Он у нас тоже один.