Не надо «упражняться в терпении»- ходить туда, где вас не ждут, и общаться с теми, кто вас не любит

Приветствую вас, дорогие братья и сестры. У микрофона — протоиерей Андрей Ткачёв.

- Позвольте мне поговорить с вами о вещах, которые интересуют всех нас. Я бы хотел поговорить о гордости, и часть нашей передачи употребить на разговор об этом скрывающемся змее. Всё остальное, с чем мы боремся — это его дети — змеёныши.

Верующему и более-менее воцерковлённому человеку не стоит доказывать, что гордость есть корень всех грехов. А вот человеку нецерковному доказывать стоит. Потому что он считает, что гордость — это кодекс чести, это знак того, что ты - не животное, не тварь дрожащая, а право имеешь. И здесь нужно употребить многие ухищрения, чтобы добраться до сознания человека.

Начнём с того, что смиряться нас зовёт Сам Господь Иисус Христос. Он говорит: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим». Мы найдём то, чего не хватает всем — богатым и бедным, старым и молодым — покой душам нашим, когда научимся у Христа. Это вещь, понимаемая в разных оттенках и смыслах разными людьми. Неверующие упрекают нас, что мы проповедники овечьего безгласия и смиренной затюканности. Ницше более и ярче всех выразил эту проповедь непонятого христианства: христиане — это поклонники слабосильных, униженных и ничтожных людей, возведшие свои слабые добродетели в некий абсолют. И нам приходится всю жизнь доказывать, что мы не верблюды.

Давайте вглядимся в образ Иисуса Христа: где в Нём затюканность, где овечье подобострастие, где страх перед сильными мира сего? Он, никого не боясь, говорил ровно со всеми людьми: с архиереями, начальниками, старцами, книжниками. У Него не было хамского пренебрежения к людям ниже Его: к бедным, калекам, нищим, убогим. Он таковых не презирал, чем обычно согрешают гордецы. Они презирают тех, кто кажется им ниже, чем они. У Него не было подобострастия перед теми, кто по социальному статусу выше Его — простого Плотника из Назарета. Он был прям и прост. В Нём было целомудрие без ханжества и скопчества. В Нём была храбрость без дерзости и сила без наглости. Если бы любой из нас был так силён, как Иисус - мы бы превратились в жутких наглецов, потому что ощущали бы себя мо́гущими горы переворачивать, делать чёрное белым, белое — чёрным. А Он — нет. Он вёл Себя скромно, ощущая в Себе великую силу и свободно пользуясь ею. Он свободный и благородно спокойный Человек. При этом Он силён как Бог, и безгрешен, нося человеческую плоть. Он говорит: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем...» Т.е. у Меня научитесь —сильного, безгрешного, красивого, совершенного, молодого человека. Это говорит не старик, которого уже согнули болезни. Потому что от нас обычно слышат: «Ну, вот постареешь — смиришься; жизнь тебя побьет— ты переоценишь какие-то вещи; поживёшь с моё — узнаешь». Это правда, потому что мы приобретаем разум и опыт только с годами, с болезнями, с потерями. Как говорил поэт: «Так я и буду здесь жить, теряя волосы, зубы, глаголы, суффиксы...» Т.е. выпадают волосы, слабеют глаза, расшатываются зубы, сгибается спина, скрипят колени, сыпется песок - и ты смиряешься, потому что молодой встал на твоё место. А во Христе нет ничего такого: Он смиренный не потому, что Он старый или больной, слабый или ничтожный. Он велик, Он может всё. И это удивительно.

Говорит: «Научитесь у Меня...» Т.е. смирение не предполагает забитости, не нужно непременно быть битым в хвост и в гриву, чтобы быть смиренным. Конечно, если ты   горд как сатана, то имей в виду, что тебя будут бить в хвост и в гриву, будут ровнять и в асфальт закатывать, чтобы ты смирился. И закатают-таки, и смиришься, никуда не денешься. Но это совершенно не является необходимым в отношении Христа. Он смиренный не потому, что схвачен и избит, Он Сам по Себе смиренный, потому что Он позволил схватить Себя и избить. И мы учимся у Него смирению и оправдываемся перед неверующими, которые говорят: «Вы овцы бессильные». — «Да какие бессильные? Мы можем и отмахнуться, и сдачи дать, и воевать мы умеем». Христиане могут всё: строить мосты, летать в космос, в зубы дать, если надо. Но мы должны смиряться не потому, что мы слабые, а потому, что Господь сказал: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем...» Здесь даётся антитеза — контраст гордости. Потому что, оказывается, главная проблема человеческой жизни — это гордость. Это прямо в тексте Библии не говорится, хотя лукавый и обманул наших прародителей словами: «Будете как боги». Т.е. гордость — это соблазн, обещающий человеку больше, чем он получит на самом деле. Когда обманывают кредитного заёмщика, ему говорят: «Возьми кредит - и всё будет хорошо». Как Лёня Голубков, помните? — «Куплю жене сапоги». А потом что-нибудь ещё, потом ещё, а потом — почку продам, чтобы долги отдать. Дьявол ловит человека на лёгких вещах: «Будешь как Бог. Давай». Он сам болен гордостью, потому что в книге пророка Иезекииля сказано, что́ враг человеческого рода помыслил в сердце своём: «Выше звёзд поставлю престол мой». Хотел вознестись выше всех. И эту заразу влил как яд в уши Еве, та — своему мужу, и эта беда пошла по миру. Гордость рождается из лживого обещания, что ты будешь лучше, чем на самом деле, и настолько лучше, что представить себе не можешь. Будешь как Бог. «Купи грин-карту, поехали в Штаты. Будешь весь в шоколаде!» Реклама как действует? — «Вот, иди сюда. Смотри, какая хорошая вещь. Тебе это нужно? Купи. Это статусная вещь, оденешь - и сразу вырастешь в глазах друзей. Почистишь зубы этой пастой — все девушки твои». Мы разбираем дешёвые примеры гордости, но это наша повседневная жизнь. И это работает. Зачем замахиваться на большее, если меньшее работает? Будешь не такой, как ты есть, а будешь лучше, больше, развитее и т.д. Это у лукавого в привычке. Он Самого Христа искушал в пустыне, показывая Ему во мгновение ока все царства мира, говоря: «Всё Тебе дам. Поклонись мне». А вы представьте, что такое «все царства мира во мгновение ока»? Это феерическое зрелище, причём не физически. Это не просто лукавый возил Христа на горбу в Лувр, или в Петергоф, или на Великий каньон, или к Египетским пирамидам! Ничего подобного. Он Ему перед глазами показал фантики и мультики — взрыв фантазий и зрелищ, говоря: «Это всё моё. Глянь - вот царства, челядь, золото, серебро.   Вот танцовщицы, музыка, стража, вот великие здания». И это всё в секунду — ух! Говорит: «Ну вот, видишь. Всё дам. Только поклонись». Это великий соблазн, который, на самом деле, человеку выдержать невозможно, если Дух Святой не сопутствует его душе и не укрепляет его посреди немощи и искушений.

Итак, друзья мои, нам с вами бороться с гордостью всю свою жизнь. Потому что однажды гордый дьявол соблазнил глупого человека, и с тех пор глупый стал гордым. И он вечно решает вопрос: «Значу ли я что-нибудь в этой жизни?» И об этом я хотел бы поговорить с вами. Повторяю, что неверующие могут сомневаться, заявляя: «Гордыня — это хорошо. У меня есть честь, достоинство». «Я не позволю делать что-либо без моего разрешения», — говорит человек с повышенным чувством личного достоинства. Со смиренными всё по - другому: они знают, что делать нельзя и что можно, не унижаясь. Допустим: «Я не буду мыть пол, я вам не поломойка!» Смиренный спокойно вымоет пол, потому что это не унижение, а уж где дело связано с грехом - смиренный возразит: «Я этого делать не буду». А тот, который только что возмущался, заявит: «Я вам не позволю, я имею право, я профессор, я благородных кровей!» Сделает - и всё остальное сделает, потому что в этом человеке нет Духа Божия, он перепутал достоинство с гордостью. Так вот, мы должны разобраться с этими вопросами. До конца не разберёмся, на это нужно потратить всю жизнь.

Был такой святой Нектарий Эгинский, епископ без кафедры. Вечно гонимый святой старец в достоинстве епископа, но без епархии. Он говорил, что есть гордость ума и гордость сердца. Это очень важное замечание. Гордость ума — это сатанинское состояние, при котором у человека нет авторитетов, когда он считает, что он прав, он всё знает. «Не учите меня жить», — как говорила Элочка Щукина (Людоедка). Т.е. у неё тридцать три слова в словаре, но она всё знает. Такой человек говорит: «Пошёл вон! Ты кто такой, чтобы меня учить?» И он не хочет ничего знать и видеть, он уверен, что он всё знает. Это помрачение ума является сатанинским явлением, из которого выхода почти нет, ну разве что человека озарит Бог. А есть гордость сердца. Например, женщина — красивая, и она знает это. Поставь возле неё ещё сорок пять женщин — они не такие красивые. Она оценивает себя, и понимает, что она красивее всех. И мужчины прекрасно это видят, и женщины замечают. Вокруг неё вьются, она знает это и гордится собой: «Я красивая». Это гордость сердца. Она пройдёт, потому что эта женщина постареет, подурнеет, её обманут, по ней протопчутся, ею воспользуются. И она, потеряв те же самые волосы, зубы, глаголы и суффиксы, к старости поймёт, что ее карта ушла, и что она теперь – просто одна из старух, а красота осталась только на фото. Или, например, человек богат. Выиграл джекпот, или вовремя приехал туда, где разделяли большой пирог. Богатство — это случайная вещь. Ведь честным трудом не разбогатеешь. Голодным при честном труде не будешь — сто процентов, ну, а богатым не станешь. Вот человек, например, стал богат, и говорит: «О, это мне недаром». Оно всё переменчиво: богатство как пришло, так и уходит. То же касается и здоровья, красоты, силы, успеха. Такая гордость сердца подвергается смирению через то, что Бог ломает этих кумиров, рушит их, бросает их в пыль. Как говорит премудрый Соломон: «Придет гордость, придет и посрамление; но со смиренными — мудрость». Вот, например, красивый человек — не гордись. Красивому тяжелее живётся, чем некрасивому. Некрасивой девчонке Господь может дать хорошего мужа, а красивая может по рукам ходить до самой старости, и будет никому не нужна, будет без детей, без семьи, как игрушка в мужских руках. А какой-нибудь простой девчушке, может быть, Бог даст и мужа хорошего, который будет любить её, и детей, и всё будет хорошо. Или вот сильный парень. Я помню, ещё во Львове в тюрьму ходил вместе с другими священниками, и там один такой сидел долго, чуть ли не пожизненно. «Я был такой сильный, — говорит, — что мог взять любого за шею, к себе прижать, в одно ухо ему сварочный электрод засунуть, из другого вытащить. Я мог убить любого человека, и мне не было страшно. Вот моего друга обидели - а я мог бы взять, ударить и убить человека. Я уже здесь постарею, в тюрьме, здесь меня и смерть найдёт. Это я уже теперь понял, когда у меня нет ни семьи, ни детей, ни работы — что моя ухарская молодецкая смелость привела меня за решётку на всю жизнь. Если выйду из тюрьмы, то никому не нужным стариком, и что там будет дальше — непонятно». Вот так смиряется гордость сердца. Эти люди могут познать Бога. Кто-то гордился, что он художник или режиссёр, а его потом выбросили изо   всех организаций, сказали: «Да не нужен ты никому. Ерунду ты снимал, ерунду писал. До свидания». Он будет долго обижаться, страдать, скорбеть, плакать, пить. Потом протрезвеет, выплачется, покается, признает Бога и, наконец, исправится. Т.е. гордость сердца по Нектарию Эгинскому — это исцелимая вещь, потому что этих идолов Господь крушит. А вот гордость ума — это гораздо более сложно и с большим трудом поддаётся исцелению.   Если человек уверовал в свою праведность, в непогрешимость, в святость, то он будет спорить   с Самим Богом и не смирится никогда. Нужно это себе заметить. Для современного человека это очень важно, потому что он не терпит авторитетов и не желает смиряться. Я помню, у меня довольно давно был интересный разговор с одним человеком. Он ездил на заработки в Испанию. Не знаю, жив ли, здоров он сегодня. Для меня не было большой проблемой преклонить колени перед Богом. Сколько я себя помню, даже когда я был не очень верующий - вот, скажут мне: «Преклонись перед Богом на колени». — «Да, пожалуйста». Я помню, что и в армии мне не было трудно преклонить колено перед знаменем части. Мне казалось, это очень естественно. Или склонить колени перед могилой близких. И я считаю, что нет ни обиды, ни унижения, в том, чтобы преклонить колени перед тем, что ты считаешь выше себя. И вдруг с большим удивлением обнаружил, что не все так думают. А знаете, как интересно найти ситуацию, когда для тебя что-то понятно, и ты думаешь, что, наверное, все так думают.   И вдруг ты встречаешься с человеком, который думает абсолютно противоположно. И то, что для тебя естественно, для него неестественно. И наоборот: что естественно для него, для тебя является извращением. Это очень жёсткий опыт. И вот я помню, повстречался с человеком, который сказал: «Я никогда, ни перед кем на колени не стану. Ни перед матерью, ни перед женой, ни перед могилой предков, ни перед Вечным огнём в честь погибших воинов, ни перед Богом. Никогда, ни перед кем». Думаю: «Что он, дурак что ли? Прости, Господи, его. Что он такое несёт?» Причём мужчина был начитанный, благородный, с правильными понятиями о честности, или защите слабых. Хороший был человек. И вот прошло какое-то время, мы с ним общались как кот с собакой — ругались больше, чем общались, и он мне говорит: «Я понял». Ему, сказал он мне, стоило ужасных усилий склонить колени перед Богом. У него в жизни произошёл ряд серьёзных перемен, испытаний, когда он буквально на негнущихся ногах заставил себя склониться на колени перед Богом и сказать: «Господи, услышь меня и прости меня». И то, что, например, мне давалось очень легко, — я не помню, чтобы мне когда-нибудь тяжело было встать на колени и сказать: «Господи, услышь меня! Я согрешил пред Тобою», — всегда это было естественно и легко. Ему же понадобилось много лет, чтобы однажды в жизни, в эмиграции, вдали от семьи, от любимой женщины, в одиночестве, живущему в другой культуре, замученному тысячью разных проблем - заставить себя склонить колени перед Богом. Не перед начальником. Я против того, чтобы клониться на колени перед начальником, директором ЖЭКа или работодателем. Нельзя унижаться перед людьми, которые недостойны преклонения, но перед Господом он склонился. Это была великая перемена и великая победа для человека.

Есть ещё такой интересный румынский старец Арсений (Папачок). Он много при жизни распространял всяких учений. И вот он говорил, что можно гордиться природными вещами, такими, например, как красота, храбрость или музыкальный талант. Потом, можно гордиться приобретёнными вещами, скажем, мастерством резчика по дереву или умением водить машину. Можно гордиться случайными вещами: богатством, славой, должностью, выгодной женитьбой. Можно гордиться волевыми вещами, которые ты добыл силой своей воли. И, наконец, духовными, которые Бог тебе подарил, например: дар пророчества или дар горячей молитвы. И, оказывается, что ничем из этого гордиться нельзя, что всё это полученное: и природные дарования, и приобретённые навыки, и случайные дары, посыпавшиеся на тебя, и волевые победы, и духовные подарки — всё это является вещами, которыми ты должен пользоваться смиренно. Если же ты будешь пользоваться этим с гордостью, и говорить, что я достоин этого, Бог недаром мне это дал - то вспомни, что пишут апостолы: Павел, Пётр, Иаков. «Облекитесь в смиренномудрие, — говорит Пётр в 1-м Соборном Послании, — ибо Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать». То же самое пишет Иаков в Соборном Послании, и Павел пишет: «Эти отломились ветви за неверие, а ты, привитый верою, не гордись, но бойся».

В общем, друзья мои, мы зацепили с вами серьёзную тему — гордости. Эта тема понятна для верующих, ибо все мы каемся в том, что мы гордые. А каемся не столько в гордости, сколько в дочерях её, потому что дочерьми гордости являются: хвастовство, тщеславие, любопытство, зависть, злопамятство, обидчивость, вспыльчивость и много ещё других вещей. Не было бы гордости, я бы не был бы вспыльчив, мстителен, я бы не злорадствовал, например, над чужой бедой, и т.д. А всё это движется изнутри, потому что есть корень — гордость. Это первая и главная проблема человечества. Если бы мы эту проблему решили, все остальные решились бы сами собой. И Господь говорит: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим».

— Добрый вечер, батюшка Андрей, Вы очень хорошую тему сегодня подняли — тему гордости и нашего смирения. Я музыкант, и думаю, что это касается не только моей профессии, что в нас всех с детства растят победительские амбиции. И люди, в принципе, с малолетства настраиваются родителями: завоевать, победить, превзойти. Причём, не всегда это происходит на каком-то добром пути, по спортивным правилам. Вот не первый раз слышу странные реплики в адрес о. Фотия. Его голос – это голос смиренного человека без попсовых выкрутас, без вульгарности. Мне не страшно, что это монах. Слава Богу, что монаху дали спеть. Мы услышали звучание души светлого человека. Где та грань, где мы должны быть смиренно молчаливы? Как вот хорошо сказано: «Любовь без справедливости — это слабость, а справедливость без любви — это жестокость». Каким образом нам выйти на эту разумную грань? Спаси Господи!

— Ну да, мы в изрядной степени травмированы жаждой первенства. Это такой американизм. Не подумайте, что я вешаю всех собак на Америку. Но, идея конкуренции — она же изначально присутствует   в европейском спорте, музыке и т.д. Все эти коллективно-массовые движения предполагали участие как главный приз, американизм же довёл это всё до культа: раскрутил под деньги, пихнул рекламу, и т.д. - и победа стала вожделенным призом для человека.   Он готов умереть на пути к этому призу, даже кого-то и убить по дороге. Конечно, мне это не очень нравится, потому что есть физкультура, есть спорт, и не надо обязательно выращивать олимпийский резерв, например, и с пятилетнего возраста вынимать из маленьких девочек все жилы, делая из них каких-то жутких гимнасток. Честно говоря, я не знаю, кому это нужно, кроме тренера и федерации спорта. Надо, чтобы ребёнок был здоров - пусть гоняет мяч, боксирует, борется, метает копьё, плавает в бассейне. Чтобы тело и душа были молоды. Я так считаю. Так же и в музыке, и во всех остальных вещах.

В каждом европейском городе есть муниципальный оркестр. Иногда они смешные до безобразия — одеты в одежду какой-нибудь пожарной охраны: в блестящих касках, в мешковатых штанах, странных сюртуках. Они играют такую околесицу, что можно упасть со смеху — «весёлые ребята» такие. Но они регулярно выходят на площади своих несчастных городов — в Италии, Германии, где-то ещё — и дуют в свои дудки, пилят свои скрипки, что-то такое исполняют. Это всё фальшиво, безобразно, но всем весело. Как бы есть разная музыка. Есть мэтры, которые боятся сфальшивить в 1/15 секунды, они выслушивают каждую ноту. Ну и правильно, пусть выслушивают. Но есть просто песня как бы сытого живота, когда люди встретились, сели за стол, поели, выпили - и запели песню. Ну, надо же спеть что-нибудь интересное такое, безгрешное, глупое, но невинное. Конечно, в жизни должно быть и то, и это. Постоянный настрой на первенство, на высший результат, на то, что «я лучше всех» — это бытовой, мелкий сатанизм людей, потерявших ориентиры. Они не понимают, что музыку нужно любить потому, что она просто хороша. Как сказали древние знатоки Торы, вслушайтесь: «Тору нужно учить ради сладости самой Торы». Т.е. Библию нужно читать не для того, чтобы потом всех учить уму-разуму, со всеми спорить, что я знаю, а ты не знаешь. Нет. Библию нужно читать только потому, что Библия сладкая. Читайте Библию ради сладости самой Библии. И плавать нужно только потому, что плавать — хорошо, а не для того, чтобы всех обогнать. И бегать нужно для того же. И на скрипке нужно играть не для того, чтоб «сейчас как сыграю, миллион заработаю, на вас всех плюну и уеду в Америку в Метрополитен-опера, буду оттуда вам дули показывать». Это что такое? — Это примитивное жлобство родителей, которые изнасиловали мозги своих детей и с детства заставляют их стремиться к какому-то ненужному первенству. Да не надо этого, жизнь не из этого состоит.

Конечно, для некоторых бедняков не было другого способа вырваться в люди, как только через виртуозное знание музыкального инструмента. Ну, было такое. Некоторые бедняки получали нормальные деньги только выходя на ринг, теряя все зубы, становясь профессиональными боксёрами, дай Бог, успешными. Всё это, конечно, чистый американизм, Европа — иная, и мы — другие. Мы играем в театре, или ходим в театр, или слушаем музыку, или исполняем музыку не для того, чтобы залезть на самый верх и на всех сверху плюнуть, а для того, чтобы насладиться, порадоваться, узнать, что есть другой мир, в котором звучат небесные звуки. Мы просто больные люди, у нас заражено сознание. Понимаете, какая интересная вещь: если человек болен - то за что бы он ни взялся, у него получаются больные плоды трудов. Больной человек, например, строит дом: у него получается больной дом. Он хотел сделать, например, студию народного творчества, а получилась психбольница. Если больной человек начинает заниматься музыкой, у него получается больная музыка. Или он начинает оркестр собирать - получается больной оркестр, оркестр больных. Больной человек всю свою деятельность делает больной. Там всё заражено гордостью, чванством, желанием первенства, обидой, завистью, злобой, шушуканьем за спиной, сплетнями, подсиживанием. Больное всё получается, идиотское. Конечно, это всё повсеместно в искусстве и спорте — там, где есть вопрос о первенстве, о гордости, о первых призах. Искусство и спорт — это самые тиражированые вещи, в которых люди стремятся к первенству и публичности. Туда идёт реклама, там журнальный глянец, там фанфары, медные трубы, там человек сразу просыпается знаменитым, и там, конечно, люди сходят с ума. Хотя не для этого нужно заниматься искусством, и не для этого нужно заниматься спортом. Изначально, спорт и искусство созданы Богом для другого.

Я извиняюсь, что несколько затянул свой ответ, но я считаю, что мы очень больны. Мы — это наша горбатая цивилизация, которую все так восхваляют и не знают, куда её деть. Все так её любят и все от неё мучаются. Она нас заразила ложными идеями. И родители насилуют своих бедных детей с самого раннего детства, лишают их самого́, собственно, детства, мучая их между балетной студией и кружком английского языка, хоккейной секцией и чем-то ещё. На разрыв просто, в клочки дерут своих детей, чтобы сделать из них вундеркиндов. А получаются шизофреники, которые в четырнадцать лет убегают из дома. Вместо гениев - одни больные люди. Есть такая проблема. Вы её задали как вопрос, а я её несколько развил. Я не показал решение проблемы, потому что она очень масштабная, но я её вижу, я с вами согласен. Не надо этого. Надо что-то другое, надо по-другому жить. Надо накрывать на стол вкусную, тобою сваренную еду не для того, чтобы спросить: «Ну что, вкусно?» — «Вкусно». — «А соседка моя, дура, так готовить не умеет. Я готовлю лучше всех. Знаете вы это или не знаете? Так знайте». Вот такую еду хочется потом выблевать. Не для этого накрываются вкусные столы, а для того, чтобы сели, поели, поблагодарили, попели, порадовались, поцеловались и разошлись. Так надо во всём быть: и в спорте, и в музыке, и во всём остальном. Иначе получится какой-то бытовой сатанизм с вечным желанием первенства. Надоело это, хуже горькой редьки надоело это вечное желание первенства. И так все помрём, и в гробу будем все одинаковые. Шопен будет такой же незаметный в гробу, как тот сосед, которого он не знал по имени. Все мы будем одинаковы в гробу, так будем хоть при жизни разнолики.

— Здравствуйте, отец Андрей. Вот Послание апостола Павла к римлянам, 14:5: «Иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне равно. Всякий поступай по удостоверению своего ума». И 14:22-23: «Ты имеешь веру? имей ее сам в себе, пред Богом. Блажен, кто не осуждает себя в том, чтó избирает. А сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере; а все, что не по вере, грех». Как понять, что ты правильно веришь, что не ошибаешься и правильно идёшь? Насколько, верно рассуждение собственного ума? Как это понять, есть ли какой-то критерий?

Есть люди, с которыми хорошо, легко и приятно, не хочется расставаться, хочется беседовать, как вы сказали — сидеть за столом радостно. А есть те, с которыми неприятно, от которых хочется уйти подальше. Действительно ли в них есть что-то плохое — то, что нам не нравится, или же это какие-то дьявольские козни, которые не дают людям быть вместе, дьявол людей просто ссорит и не даёт увидеть что-то хорошее? В связи с этим тоже вопрос: а надо ли себя заставлять общаться с таким человеком, пытаться найти в нём что-то хорошее, или же всё-таки отойти от него в сторонку? Глубокий поклон, отец Андрей, огромное спасибо заранее.

— Проповедь Евангелия — это проповедь свободы. Человеку гораздо легче засунуться, так сказать, в некую плотную систему разных заранее предписанных правил, систему предписаний. В этих предписаниях ему хорошо живётся, потому что: в среду я молока не пью, в пятницу мяса не ем, в воскресенье в храм иду, с этим — здороваюсь, этого — обхожу мимо, одеваюсь — так, отдыхаю — там. И человеку хочется как бы всё распределить, чтобы спокойно жить и чтобы совесть не тревожилась. А апостол Павел — какой-то он, знаете — он же работал среди моря бушующего, среди евреев, язычников, и главное, что он говорил: «Вы свободные люди, что если вы крещены во Христа Воскресшего, имеете Помазание от Святого, Духа Божиего приняли», вы рассуждайте о себе, потому что жизнь настолько богата нюансами и ситуациями, что правил на все случаи жизни придумать невозможно. Это была характерная особенность апостольской проповеди. Это потом уже, когда возникли православные империи, когда всё было более-менее унифицировано, появились законы, правила и обязательные церемонии. А в то бушующее время — оно вернулось уже, между прочим — люди должны были встать перед выбором своей христианской совести и перед лицом многообразных вызовов: что есть — что не есть; куда идти — куда не ходить; с кем дружить — с кем не дружить; соблюдать ли субботу — если ты, например, из евреев, крещёный — или можешь оставить эту субботу : ладно уже, она своё отработала, и только в воскресенье собираться на молитву с верными; или как соблюдать другие дни; и всё остальное. Христианская проповедь в своих крайних пределах рано или поздно взывает к человеческой свободе. Мы знаем из житий святых, что многие великие люди, например, могли позволить себе в Великую пятницу яйцо съесть, причём на людях. Не потому, что они сильно есть хотели и были обжорами, а потому, что они хотели, юродствуя, подтвердить принцип христианской свободы. «Вы свободные люди, не делайтесь рабами человеков. Всё мне позволено, только ничто не должно обладать мною». Т.е. всё мне позволено, только я должен рассуждать об этом, чтобы не повредило никому. Ты свободный человек, христианин, ты веруешь в Того, Кому покоряется и небо и земля и море и всё, что в них, Кому ангелы служат, ты не должен вести себя как раб тысячи мелких предписаний. В особенности тогда, когда ты попадаешь в ситуацию с неверующими, маловерующими, такими, сякими, родственниками, врагами веры, на работе, в семье. Ты рассуждай по совести, которая просвещена крещением. Т.е. у тебя есть разум, у тебя есть совесть, просвещённая крещением, и ты помазан благодатью Божией в таинстве Миропомазания. «Вы имеете Помазание от Святого и знаете всё», — говорит Иоанн Богослов. И это тяжёлое занятие Господь вменяет нам в обязанность в те времена, когда внешние скрепы отпадают. Вот в имперские времена всё ясно: туда не ходи — сюда ходи; вот так об этом думай; вот эту книжку читай — эту не читай. Т.е. всё вроде понятно. А вот бывают времена, когда ничего не понятно: это апостольские времена и наши сегодняшние. Так что не ждите, пожалуйста, тех лёгких времён, когда всё будет ясно.

Очень много вещей человеку приходится решать самому. Он говорит: «А кого спросить?» А никого рядом нет. А нужно уже принимать решение. Идти, например, на свадьбу к некрещёной подруге, или не идти? Или, допустим, к подруге, которая выходит замуж за баптиста, и у них будет баптистское камлание в клубе, некий свой праздник? Как мне поступить? А кого спросить? Одного священника спрашиваешь, он говорит: «Не ходи». Другой говорит: «Ходи». Третий скажет: «Не знаю». И вот получается, что таких случаев бывают тысячи, и ты должен решать сам. Сам, по совести, перед Богом. И блажен, кто не сомневается о том, что он выбрал. Т.е. стань перед судом своей совести, скажи: «Господи, как мне поступить? Грешить не хочу, людей хочу не обидеть». Вот где здесь, что здесь? Вот и думай. И так всю жизнь придётся думать, потому что никто не скажет вам: «Милая Маша, я беру твои проблемы на свои плечи, и во всех вопросах буду тебе точные ответы давать». Не получится такого, такого не будет. Мы будем сами мучиться, бедные, своей головой решать: с кем дружить — с кем не дружить; подавать ему руку или нет; слушать этого человека или не слушать; читать эту книгу или не читать, а если прочитал, то можно давать её другому или нельзя? И таких вопросов будет миллион, и нужно, чтобы вы, я, мы — все христиане — готовились к ответственному и сознательному личному отношению ко всем происходящим процессам, потому что другого я ничего не вижу. И в этом смысле надо читать апостола Павла, потому что он именно и говорил: не делайтесь рабами человеков, за вас умер Христос — Он вас освободил, чтобы вы были свободны. Т.е. рабами человеков не делайтесь, стойте в свободе, которую дал вам Христос. Т.е. всё позволено, кроме греха. А надо разобраться теперь: где грех, где не грех. Вот такой вызов перед нами стоит. Для этого нужно читать Священное Писание, думать, рассуждать, не спешить никуда, никого не убеждать в том, что ты прав, ни с кем не спорить, но прислушиваться к разным мнениям, выбирать лучшее — «всё испытывайте, доброго держитесь», и поменьше лезть туда, куда тебя не просят. Потому что чем меньше лезешь куда тебя не просят, тем меньше попадаешь в ситуации, в которых не знаешь, как поступить.

Что касается людей. Конечно, если бы мы были святыми, то нам бы было легче с окружающими. А поскольку мы не святые, а грешные, то нам с некоторыми людьми хорошо, с некоторыми людьми тяжело. Я вам скажу даже, что и ангелы гневаются на некоторых людей. Да и Господь Христос — насколько Он любит всех людей, а среди некоторых людей находясь, горько вздыхал, и с гневом смотрел, и удивлялся их неверию, и говорил: «Доколе буду с вами?» И «Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет...» И удалялся от них, и вообще, мучился, находясь среди людей, хотя любил, конечно, всех. Поэтому не надо общаться с теми, с кем вам общаться тяжело. Если вы не совпадаете, не резонируете на волнах своих душевных настроений с тем или иным человеком, или с группой людей, не лезьте туда, где раздражаются от вас, и где вы раздражаетесь от кого-то. И не устраивайте экспериментов: пойду специально туда, где никого не люблю, и буду упражняться в терпении. Ничего не получится. Мордобой получится рано или поздно, а ничего хорошего не получится. Не лезьте туда, где вас не любят, и где вы не любите никого. Вот раздражаетесь вы на них, они — на вас: ну и всё, ну и до свидания. Вы туда не ходите, они к вам не ходят: всё, и греха нет. Меньше видишь — крепче спишь. Грешнику надо удаляться от соблазнов. «Не стойте и не прыгайте, не пойте, не пляшите там, где идёт строительство или подвешен груз». «Не влезай, убьёт», — знаете, пишут такое. Т.е. не лезь туда, где опасно. Чем меньше лезешь куда-нибудь, тем здоровее будешь. Может быть, кто- нибудь считает по-другому — воля ваша, но я считаю, что мы люди слабые, никудышные, и с нас, вообще, как «с паршивой овцы — хоть шерсти клок». Не лезь, куда не просят.

— Добрый вечер, отец Андрей. Слушаю вас — наслаждаюсь. Как же вы грамотно всё рассказываете. Мы с дочкой сидим сейчас, слушаем «Радонеж», и она мне говорит: «А как мне в светской общеобразовательной школе себя вести?» У нас там бывают неадекватные мальчики, могут и зацепиться за православие, за Господа. Я ей так объяснял: Господа надо прославлять по мере возможности.

Предположим, сидим с домашними, день рождения какой-либо. Опять же: иногда разговоры идут о Боге. Ну, подвыпившие люди, бывает такое. Как в такой ситуации всё разруливать в такой плоскости, чтобы и прославлять Господа — грамотно объяснять, и в то же время не быть искушаемым человеком?

— Во-первых, да хранит Христос вашу доченьку в светской школе, и да покроет её Бог от всякого зла, от человек некоторых, от бесов, страстей, и от всякия иныя неподобныя вещи. Конечно, девочке выпячивать свою веру опасно. В среде неверующих или инаковерующих людей девочке опасно заявлять о себе, потому что она, по сути, выходит из окопа — выходит в полный рост и в атаку идёт: дескать, а я верующая. Это сразу вызывает людей на войну против неё, или по крайней мере на некие вызовы: «А ну расскажи... А ну покажи... А ну что... А чем ты отличаешься от нас?» Конечно, в этой ситуации я бы посоветовал веру хранить в себе, не выпячивая её и лишний раз без нужды о ней не заявляя. Это избавит нас с вами от ненужных разговоров, столкновений с теми, кто не разделяет наших мнений. Если парень, например, двухметрового роста, косой сажени в плечах, с кулаками, как пивные бокалы, скажет: «Я православный. Вопросы какие?» — «Вопросов нет. Всё хорошо, пошли на физику». А тут девчушка. И начнут там ей: «А ну... А чего? А чего ты, такая святая?» — Начнут доставать бедного ребёнка. Поэтому от Иисуса Христа нельзя отрекаться, но без нужды не нужно о Нём заикаться. Нужно, выходя из дома в школу, помолиться Богу кратенько: «Господи, сохрани от всякого зла. Научи молчать, когда надо. Научи говорить, что надо. От людей нехороших сохрани меня, и от прочего». И вы её благословляйте.

Что касается разговоров за столом, то я имею в памяти слово о. Иоанна Крестьянкина, который говорил — Царствие ему Небесное: «С мирскими о духовном не говори». Особенно подшофе, когда начинается такое: полоскать кости священникам, про Бога, решать вопросы вечной жизни — не надо этого. За столом с мирскими о Боге лучше не говорите, избегайте этого. Это вас тоже избавит от многих проблем и ненужных разговоров.   Христос да покроет всякую верующую душу от всякого зла, ибо зла много, но Господь сильней! До встречи.

— Добрый вечер, отец Андрей. Извините, я спрошу немного не по теме, и вопрос может вам показаться провокационным. Хочу узнать ваше мнение о Тарасе Григорьевиче Шевченко и Иосифе Виссарионовиче Сталине.

— Я много говорил в своей жизни про Тараса, могу ещё повторить, но не хочу. Я считаю жизнь Тараса трагедией. Его личная трагедия мне известна, также и всякому шевченковеду. Его мировоззрение — это мина замедленного действия, заложенная в украинское сознание. Он — деструктивно мыслящий человек, и он отравил сознание украинства на взлёте. Когда украинство отпочковывалось от русского мира и осознавало себя самобытным, то они впитали всю эту тарасову поэтику, его главную идеологему: все виноваты, кроме нас. Короче, я считаю, что Тарас Шевченко — творец ложных идей, губительных на протяжении всей истории Украины. Я могу об этом больше сказать, причём аргументировано, но я не желаю превращать эту тему в предмет радиодискуссий или интернет-баталий. Потому что тех, которые любят Шевченко, не переубедишь, а тем, которые его не любят, это не надо. Но те, которые разбираются в истории, должны знать, что история идей - самая интересная, и с идеями надо, не торопясь, разбираться.

О генералиссимусе, великом пахане и отце народов   у меня тоже есть, что сказать. У меня есть своё мнение, и нешаблонное. Я бы не хотел сказать, что он палач, или идиот, или гений. Это не просто палач, не просто злодей, не просто гений, это всё гораздо сложнее, потому что всё смешано вместе.

Да, у меня есть своё отношение к Сталину и своё отношение к Шевченко, и они не укладываются в простую схему «хороший – плохой». Так я не могу сказать ни про одного из этих людей, потому что они гораздо сложнее. Другое дело - что если уж кому-то хочется знать про всё это больше - пусть помолятся Богу -   и пусть Бог откроет человеку, где сейчас находится Сталин, где сейчас находится Шевченко. Где они лично сейчас пребывают, и как им там. Я вас уверяю, вы многое узнаете, даже если хотя бы подумаете об этом вопросе. Не факт, что Бог ответит на этот вопрос и покажет, где они находятся, но стоит даже просто подумать, где сейчас эти люди. Со Сталиным — меньше вопросов, потому что все считают его кровопийцей. Так вроде ясно, что в раю ему места нету. Хотя кто знает... С Шевченко — больше вопросов, потому что он же не диктатор, не полководец, кровь не проливал. Рисовал, выпивал, писал. А вот интересно: а где они сейчас? Подумайте об этом. Даже сама постановка вопроса очень многое проясняет. Они оба вообще, очень разные, их вместе мешать не стоит. Сталина можно поставить с Че Геварой, Боливаром, ещё с какими-нибудь революционерами Запада и Востока. Ну, а Шевченко — с поэтами, идеологами, писателями, фантазёрами, жизненными неудачниками, которые переложили свои комплексы на плечи целого народа. Подумайте: Господи, а где они? Например, Тарас? Ему хорошо там, где он сейчас есть? Он о чём-нибудь жалеет? Как вы думаете? Это интересная тема. Вот на ваш вопрос я позволю себе ответить вопросом, а вдаваться в глубину этих вещей не хочу, потому что они достали меня — и тот, и другой. Не хочу про них долго говорить.