Прямой эфир на радио «Радонеж». Ответы на вопросы слушателей

— Здравствуйте, отец Андрей, с вами говорит Николай, Москва. Мой первый вопрос по книге Откровение, 13:18. Откуда взят образ числа зверя? Откуда он позаимствован Иоанном Богословом?

Чем опасна секта адвентистов седьмого дня? Чем они вредны по своему учению?

Почему все маргинальные группы, наподобие «Сторожевой башни», баптистов, пытаются отвергать почитание икон и всё время ссылаются на то, что в тексте Нового Завета это никак не оправдано?

— Сам принцип подхода к вопросу о числе зверя заключается в том, что во всех древних словарях, древних алфавитах, у каждой буквы есть соответствующее число, и долгое время, до развития математики в более утончённом и глубоком виде, пользовались буквами вместо цифр. Таким образом каждой букве алфавита соответствует некая цифра или число, и любое слово, написанное на письме буквами, можно разложить в циферный код, суммировав все цифры и числа, составляющие имя. Так получается число имени. Мы уже об этом говорили, допустим, В — это 2, Е — это 5, 50Р — это 100. Вот плюсуй всё, получится число имени. На основании этой, так называемой гематрии, даётся такая загадка: сочти число зверя. У каждого имени есть число. Вот откуда сам принцип разговора о числе имени.

Адвентисты седьмого дня представляют из себя такое религиозное явление, которое характеризуется откатом к ветхозаветному сознанию. Суббота, десятина и кошерная пища — это некие столпы бытового адвентизма. Они, может быть, первые совершили в христианском протестантском движении серьёзный откат к ветхозаветному сознанию. По сути, вектор их движения — это обратно к закону, обратно к заповедям, которые Христос упразднил за ненадобностью, дав вместо них новозаветные заповеди.

«Сторожевая башня» и баптисты — я бы их не ставил вместе, потому что всё-таки баптисты — это баптисты, а «Сторожевая башня» — это совершенно другое. «Сторожевая башня», кстати, имеет такую генеалогическую связь с адвентистами: иеговисты отпочковались от адвентистов, пошли ещё дальше по пути ветхозаветного сознания и отказа от христианской догматики. А баптисты всё-таки ближе к нам в той части, что они исповедуют Бога в Троице, славимого Отца и Сына и Святого Духа. И вообще, они из всего протестантского мира по образу благочестия — отдавая должное правде мы должны с вами признать, что они находятся гораздо ближе к нам, чем ранее упомянутые адвентисты, иеговисты или другие представители далёких протестантских течений. Например, баптисты отрицают новую Пятидесятницу: неопятидесятники считают, что есть в мире новое излияние Духа Святого, а баптисты смиренно считают, что это излияние снизу, из подземелья, от сатаны. Так что с баптистами там всё по-другому, с ними можно говорить и к ним можно присматриваться. «Сторожевая башня» и адвентисты — это совершенно другого поля ягоды. Баптисты отрицают Образ по недоразумению, потому что Христос Господь есть Слово Божие, и нужно, безусловно, читать Божие Слово, чтобы питаться Этим Словом через Христа. Но Христос также и Образ Бога невидимого. «Перворожден всея твари», — как говорится в Послании к колоссянам апостола Павла. Поэтому Христос насколько Он Логос, настолько Он и Эйкон: Он — Слово и Он — Икона. Бог воплотился во Христе и во Христе явлена вся полнота Бога, данная телесно — тоже говорит апостол Павел. Т.е. «Бога никто же виде нигде же: Единородный Сын, Сый в Лоне Отчи, Той исповеда». Христос являет нам Бога: «Видевший Меня, видел Отца». Эти слова, видимо, пропускают протестанты и не дают им должного внимания, и не хотят изображать на различного рода предметах, одеждах, церковных облачениях, чашах, сосудах, досках и стенах храмов Пречистый Лик Господа Иисуса Христа, Который достоин почитания. Бог достоин поклонения, а образ — почитания. Но с баптистами это недоразумение, а со «Сторожевой башней» и адвентистами это некая закономерность, потому что они сознательно совершают откат вглубь, назад, в сторону ветхозаветного сознания, которое отрицает всякий образ именно потому, что в Ветхом Завете Бог не являет Лица Своего. До Воплощения Он абсолютно невидим. В Воплощении мы видим Бога в Лице Господа Иисуса Христа.

Вот, конечно, очень кратко по трём вопросам, которые вы задали.

— Батюшка Андрей, здравствуйте. Мы знаем, что Господь есть Любовь, Милость. Как с этим сочетается то, что спасутся только православные, и то не все, а только крепко верующие?

— За Бога мы не будем решать, какую меру Он применит ко всем тем, кто не от стада сего, не от двора сего. «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести...» Т.е. есть много дворов и много овец, и есть те дворы, в которые Господь ещё не заходил. Но мы утешимся именно мыслями о милосердии Божием, оставим это на суд Божий, нам не под силу решить этот вопрос. Мы понимаем, что веру нужно хранить, беречь, проповедовать, углублять, всячески питать её и питаться ею, но мы должны устраниться от решения суда, от вынесения судебного приговора по части загробной участи всех тех, кто в силу разных причин к нам не принадлежит, в особенности тех, кто и не мог бы к нам принадлежать в силу, скажем, происхождения, жизни в других сообществах. Мы не будем этого делать. Мы, зная, что Бог милостив, будем утешаться словами Евангелия, которые говорят, что раб, знавший волю своего господина и не сотворивший, бит будет много; раб, не знавший, бит будет меньше. Т.е. не знавший будет адекватно отвечать Богу, в меру того, что знал. Мы знаем из Послания к римлянам апостола Павла о том, что язычники, не имея закона, по естеству законное творят, имея закон, написанный в сердцах своих. И что не читатели закона, а исполнители будут оправданы перед Богом. Поэтому, собирая всё это в сознании, мы должны добровольно устраниться от этих бесполезных разговоров о том, кто пойдёт в геенну, кто пойдёт в Царство Небесное. Как будто мы это решаем, как будто мы — суд присяжных заседателей, и нам на плечи положена невыносимая тяжесть решения загробных участей. Слава Богу, не мы решаем загробную участь человека. Так что веруя в милость Господню, оставим это на милость Божию и будем вести себя с людьми как люди.

— Отец Андрей, добрый вечер. Уже не первый раз такой вопрос задаётся, и я слышу ответ, который мне непонятен. Тот момент в Евангелии, когда Иисус идёт к Лазарю и Фома говорит: «Идём и мы умрём с ним». Мне непонятно, почему объяснение такое, что мы умрём со Христом? Там с маленькой буквы «с ним» написано. Имеется ввиду, что умрём с Лазарем. Почему, как это понять?

Вы сейчас сказали: «Раб, знающий и не делающий, бит будет много, а не знающий, будет бит меньше». Так не меньше, а там в славянском тексте — «мало».

— Ну, «мало» и «меньше» — можно, так сказать, зацепиться за это. Видите ли, адекватного перевода ведь, соблюдающего все нюансы, создать невозможно. Любой перевод «по дороге» теряет что-то. И большие и малые буквы — это ведь тоже толкование. Я открыл Ин.11:16 и читаю: «Пойдём и мы умрём с ним». Здесь с маленькой буквы. Это толкование. Переводчик пишет «с ним» с маленькой буквы, имея ввиду «умрём с Лазарем». Но «умрём с Лазарем» — это значит заболеем и умрём, потому что Лазарь болел и умер. А ведь Вифания была недалеко от Иерусалима. Христос в Иудею приходил не часто, Он же в основном находился в Галилее, потому что иудейские раввины, иудейские книжники постоянно окружали Его злобой и вопросами, там ему постоянно угрожала смерть. Поэтому всякий приход Иисуса Христа в Иудею, чем ближе к Иерусалиму, тем больше было опасности. Поэтому повторяю: любая запятая — это уже толкование. А в оригинальном тексте ведь запятых нету, и в славянском тексте, чтоб вы знали, все буквы строчные, только первая буква в строке большой пишется, а все остальные — «с ним», «с ней» — пишутся в одну строку, там нету выделения. Поэтому мне на душу ложится мысль о том, что Христос идёт в Иудею и там Его смерть ждёт. Там же по контексту даже, Христос говорит: «Я пойду и разбужу его». Тогда ученики говорят Ему: «Равви́! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?» Т.е. Он говорит: «Уснул он. Я пойду и разбужу его». Ну раз уснул, значит выздоровеет. Они говорят Ему: «Тебя ж там искали побить камнями, Ты опять идёшь туда?» И тут Фома говорит: «Пойдём и мы умрём с Ним». Умирать с Лазарем — оно совсем не получается, потому что Лазарь умер от болезни. А Христа ждёт смерть от возможного побиения камнями или другого убийства. И Фома говорит: «Пойдём, будем с Учителем. Если Его убьют, то и мы умрём с Ним». Мне так видится смысл этого текста. И здесь большая или маленькая буква полностью меняет смысл. Вот что значит большая или маленькая буква. Оставим это дело за знатоками оригинального текста, в котором всё с маленькой буквы. Надо тогда доискиваться до святоотеческих толкований, пусть святые отцы рассудят этот вопрос, потому что я здесь слышу «умрём с Иисусом», а текст через маленькую букву говорит «идём и умрём с Лазарем», что, в принципе, не логично.

— Благословите, батюшка Андрей. Вот такие два термина: «верить Богу» и «верить в Бога». Если тут есть разница, то что важнее для православного христианина?

— «Верить в Бога» — это первое, «верить Богу» — это второе и большее. Т.е. там есть меньшее и большее. «Верить в Бога» — это значит позволять Богу быть: я верю, что Бог есть, я не воюю против этой идеи, я согласен с тем, что Господь существует. И больше здесь может уже ничего и не быть. Т.е. больше ничего особенного в моей жизни вы не увидите, я просто верю, что Бог есть, и всё. Я в церковь не хожу, я верю, что Бог есть. А вот уже «верить Богу» — это значит ещё большее что-то показать. Например, в случае несчастья повести себя мужественно: «Я верю Богу, что Бог меня не оставит. Я верю, что Бог как-то побеспокоится обо мне». Здесь совсем другое. Эти две вещи друг без друга невозможны: невозможно верить Богу, не веря в Бога — невозможно иметь большее, не имея меньшего. Но вот иметь меньшее, не имея большего, возможно. Можно верить в Бога, но не верить Богу. Например, я верю, что Бог есть, но во всё, что понаписано в Библии, я не верю — так некоторые умники говорят. Я не верю, допустим, что Иону кит проглотил. Я в Бога верю, но в том, что в Библии написано, я сомневаюсь. Здесь есть, может быть, конфликт этих двух вер, потому что одна из них большая, а другая меньшая.

— Добрый вечер, отец Андрей, это р.Б. Ольга. Меня в своё время такой же вопрос мучил: «Почему с маленькой буквы написано». Потому что по смыслу — так, как вы объяснили. А у меня дома было старое издание Нового Завета, даже не знаю, какого года, потрёпанное совершенно. И я открыла это место посмотреть, а там с большой буквы. Может, это опечатка была при каком-то конкретном издании.

— Может, это какая-то типографская ошибка, а может, сознательная опечатка Русского Библейского общества.

— Потому что ещё в Евангелии от Матфея, когда Христа на казнь вели, в одном месте «его» с маленькой буквы написано.

— Это уже очевидная опечатка. Но, в любом случае, видите, что запятые, строчные или заглавные буквы чрезвычайно много значат. Смотрите, как переименовал Господь Бог Авраама: «Ты был Аврам, а теперь будешь Авраам». Казалось бы, велико ли переименование, всего лишь одну букву добавил. Была Сара, стала Сарра. И что здесь такого? Оказывается, добавление одной буквы к имени меняет судьбу человека, вообще всё меняется. Если было бы время, я бы вам рассказал чудесную вещь про Гошуа и Егошуа, про превращение Осии в Иисуса.

— Здравствуйте, батюшка. Баптисты — у нас говорят — это как-то не правильно. Это английское слово, в переводе — «крещёный водой».

На все вопросы в Библии, есть ответ в самой Библии.

В Евангелии говорится, что у мужа Глава — Христос, а у жены — муж. А как быть тем, у кого у мужа глава — дьявол, муж ведёт себя не по-христиански? Кто будет главой в этой семье?

— Ну мы с последнего и начнём. Есть очень много головных болезней, есть люди, у которых болит голова. Я раньше думал: «Что за глупость такая — болит голова, что тут такого особенного...» А потом однажды имел приступ мигрени и понял, что это чрезвычайно тяжёлая вещь, которую тяжело терпеть. А есть люди, которые этими мигренями мучаются всю свою сознательную взрослую жизнь. Не только это может быть у человека, может быть какое-то давление внутриглазное, что-то ещё, голова — она же болезненный предмет. Одни зубы в этой голове сколько внимания отнимают у человека: болят и болят. Так вот больная голова — это, в общем-то, если угодно, больной муж в семье. Что вы делаете с больной головой, когда у вас болит голова? Вы её, очевидно, не отсекаете. Есть такой юмористический роман какого-то скандинавского писателя, в юности он мне попадался в руки, там был такой афоризм, что лучшее средство от перхоти — это гильотина. Ясно, что это гротеск и гиперболизация. Поэтому муж, не совсем соответствующий этому высокому идеалу, будет уподоблен нами болящей голове или голове, которая не трезва, или плохо соображает, которая, так сказать, сквозь туман смотрит на окружающий мир. Но она тоже не должна отсекаться, она всё равно должна выздороветь. Мы какие-то примочки приложим к этой голове, таблетку примем и дальше будем жить. Безусловно, жизнь такая не сладкая, но терпение — это без прочих трудов спасение. Поэтому я бы посоветовал «отмотать плёнку» в те дни, когда совершался брак, когда вы женились, влюблялись, когда вы впервые брались за руки, когда мечтали о будущих детях и прочем. Ведь любовь-то была, всё ведь было у людей, а потом куда исчезла — это уже вопрос: а когда исчезла, а кто виноват? Виноваты здесь, конечно, многие, в том числе обе половины брака. Так что превращение здоровой головы в больную — это процесс. А потом — всё валить на эту голову не надо, тут нужно серьёзней к этому относиться и, мне кажется, это неизбежный вопрос, именно так надо к этому относиться.

Что касается того, что всё в Библии объясняется самой Библией — это немножко не так, или даже сильно не так. Потому что, например, в Библии нет слова «Библия». Парадокс, смешным может показаться, но в Библии слова «Библия» нету. Впервые Библию назвал Библией святой Иоанн Златоуст: он дал этим книгам, собранным под одним корешком, имя «Священное Писание» или «Святые Книги» — это «Библия». И, например, мы встречаем в Библии имена, скажем, Кесаря Нерона, Кесаря Августа, Кесаря Тиберия, но больше мы о них ничего не встречаем, а нам бы было интересно знать при ком родился Христос, и что это был за Кесарь, и почему была перепись, и при ком распяли Христа, при Тиберии — что это был за Кесарь, при ком пострадал Пётр и Павел. Кто такие Август, Тиберий, Нерон? Этого Библия нам не расскажет, а нам бы это было интересно знать, это уже интересная часть священной истории. Это нам расскажут уже другие источники, исторические анналы, которые тоже нужно знать. Поэтому не всё в Библии объясняется самой Библией. Здесь есть очень большая область вещей, которые объясняются устным преданием, преданием Церкви. Так, кстати, думали и евреи. Они вполне справедливо считали, что кроме написанной Торы, должна быть устная Тора. Т.е. Писание существует внутри Предания. Рыба живёт в воде: рыба Священного Писания плавает в воде Священного Предания. Вытащенная на сушу, она умирает. Вот так думает об этом Церковь, поэтому Библия объясняется не только и не столько самой Библией, сколько Духом Божиим, написавшим Библию. Вот так можно сказать.

— Здравствуйте, отец Андрей. Я немножко в недоумении... Господь, когда спрашивали Его ученики «что мы получим за это», говорил: «Когда Я начну судить людей, вы сядете и будете судить все двенадцать колен Израилевых». В связи с этим среди церковного народа есть мнение, что наш русский народ — русский, украинский, белорусский — будет судить или, может быть, участвовать в суде, царь Николай. Этот слух был ещё тогда, когда царь Николай был не прославлен. Скажите, пожалуйста, ваше мнение.

Вы отвечали по поводу трёх шестёрок, абсолютно правильно отвечали, единственное — я добавлю — что один католический священник расшифровал именно таким методом и получилось — «Царь Иудейский».

— Христос говорит апостолам о том, что вы, пошедшие за Мною, в пакибытие сядете на двенадцати престолах, судяще обеманадесяте коленома Израилевома. В соответствии с этим есть такая мысль, — вы совершенно справедливо заметили, — что лучшие люди народа будут судить весь народ. В суде над нами будут участвовать, очевидно, все лучшие люди нашего народа. Об этом говорится у апостола Павла: «Разве вы не знаете, что святые будут судить мир?» Это там, где он говорит, что брат с братом судятся, и притом у неверных. Говорит: «Вы должны судить сами друг друга. Разве вы не знаете, что мы будем судить даже ангелов? И святые будут судить мир». Согласно этому, например, те, кто крестил нас, будут судить нас. Например: Владимир, Ольга, Борис и Глеб, Антоний, Феодосий, Сергий Радонежский, вплоть до страстотерпца царя Николая, новомучеников и исповедников, княгиня Елизавета, митрополит Владимир Киевский, Серафим Саровский — все лучшие люди нашего народа будут судить наш народ, потому что они будут в великом свете и славе, а мы будем стоять как дети их, конечно, уже не в свете и славе — как Бог даст, будем смиряться и просить у них помощи. Они будут судить нас не по книгам написанным, и не по кодексам, а по самому факту своего существования. Я однажды слышал такой очень хороший образ, объясняющий, что вот, например, ты приходишь куда-нибудь, являешься пред ясные очи большого начальника, а на улице был дождь и грязь, и ты весь грязный. «Что же ты пришёл ко мне — говорит начальник — такой весь грязный?» — «Да там грязь и дождь на улице». Он тебе показывает на рядом стоящего человека, который весь чистый, и говорит: «Он только что пришёл перед тобою, по той же улице шёл и на нём ни пятнышка. Как получилось так, что ты всю грязь на себя собрал, а он весь чистый?» Т.е. святые будут нас судить в том смысле даже, что они жили в этой же жизни, перетерпели те же скорби, боролись с теми же страстями, грехами и искушениями, преодолели их, достигли Царства Божиего, полюбили Бога всем сердцем, всей душой, всем помышлением, исполнили заповеди, поэтому они нам будут судьями. И Христос говорил об этом. Помните, когда Он в Евангелии про изгнание нечистых духов: «Если Я духом нечистым изгоняю беса, то сыны ваши чьею силою изгоняют? Посему они будут вам судьями». Судьями нам будут все те, кто жил возле нас, был такой как мы и был лучше нас. «Я не смог жить хорошо». — «Как ты не смог? Он смог, значит и ты смог бы, но не захотел, не постарался». И лучшие люди будут в этом участвовать. Поэтому это касается не только царя Николая, царицы Александры и их детей, невинно убиенных в Ипатьевском доме Екатеринбурга, но это касается всех святых. Так я думаю. Я читал у Николая Сербского, в проповеди этот образ встречал, где он говорит, что сербский народ будет судить святой Савва со всей своей семьёй святых Неманичей, Василий Великий будет судить каппадокийцев, Златоуст будет судить антиохийцев — каждый святой будет судить свой народ.

— Батюшка, вечер добрый. Разрешите, пожалуйста, страшную дилемму. С учётом того, что я часто бываю на Торфянке, где у нас происходит противостояние, как относиться к безбожникам? У меня есть друг старый, с которым я душа в душу много лет прообщался, сейчас я с ним работаю, он мой начальник. И вот с учётом отношения к нему и к тем людям, когда я там нахожусь, я понимаю, что они и он — это одно и то же. И у меня прыгает отношение к ним от лютой ненависти до... Просто знаете, как живые трупы какие-то, хочется иной раз обрубить с ними общение полностью, но при этом я понимаю, что у меня есть друг такой же как они, с которым я продолжаю общение, с которым работаю. Хотел бы узнать, как относиться к этим безбожникам. Когда с ними начинаешь диалог, то такое ощущение, что им диалог нужен только для того, чтобы попирать святыни ногами. Никак они не хотят принимать ничего, только попирать и попирать хотят.

— Счастье ваше, что у вас есть такой товарищ, образ которого можно наложить на этих странных и малоприятных соседей и собеседников, наших с вами, по сути, братьев и сестёр, людей, живущих бок о бок, локоть к локтю. У вас есть прекрасная возможность смотреть на них более тёплым взглядом, и это очень хорошо. В этом смысле была когда-то такая практика заложников, когда, например, один князь с другим князем заключают мирный договор — они обмениваются сыновьями: сын одного живёт как почётный пленник при дворе другого и наоборот. Как бы дети оказываются в заложниках. Ты нарушишь свою клятву — твой сын в руках моих, я с него снимаю голову. И помирились они не по любви, например, а по политической выгоде, и до сих пор продолжают скрежетать друг на друга зубами, но помня о том, что там кровинушка, родное дитё, ты сдерживаешь себя и вынуждаешься держать условия договора. Примерно что-то такое происходит и у нас в жизни, когда смотришь на него, думаешь: «Откуда ты взялся такой... Как же ты русским человеком называешься, если из твоего рта такое звучит на всё святое для русского народа». А потом вспоминаешь, что у меня вот тут такой друг — не разлей вода, такой же самый болван, и начинаешь смотреть на него уже более тёплым взглядом. Так что для вас это спасение и прекрасный способ управления эмоциями, прекрасный способ наложения одного образа на другой для того, чтобы вести себя правильно. Потому что всё-таки нужно понять, что это огромная масса безбожных людей, это люди брошенные, забытые, не наученные, не подобранные, никто им никогда не уделил внимания, никто не прочёл с ними ни одного листочка из Священного Писания, никто не взял их за руку в детстве, не повёл куда нужно. Никто никогда, может быть, не молился за них. Может быть, это дети тех вертухаев или расстрельных команд, которые стреляли когда-то и мучили где-то в этот наш лагерный период людей, страдавших за веру или просто страдавших за другие дела. Кто его знает, где генезис безбожия... Это большая загадка — как в человеке может вызреть демонский дух, и он может вести себя так, как он ведёт. Но, в любом случае, это борьба, её нужно вести. Где-то на ресурсе Православие.ру была чья-то статья «Не хотите креста? Будет полумесяц!» Опомнитесь, безумцы! В Курбан-байрам шагом-марш в центр Москвы, в Лужники, на спортивную арену, там, где соборная мечеть. Посмотрите, сколько собирается народа, не на нашем языке молящегося не в наш праздник. Если здесь не будет церквей, колокольного звона и Божественной Литургии в каждом микрорайоне, то вас скоро поставят буквой «зю» и вы будете по-арабски молиться. Потом, когда закипает чайник, начинает свисток свистеть, думаешь: «Ай, Господи! Да их никто не учил ничему. Нужно опять с ними разговаривать, общаться, потому что и друзья мои такие же, и родственники у меня такие есть...» И успокаиваешься на время, думаешь: «Ну ладно, продолжаем жить». Так что благодарите Бога за то, что у вас есть такой друг. Он помогает вам находить баланс отношений с теми, кто не разделяет нашей веры.

— Отец Андрей, мне немножко не по себе, когда я слышу, что верующий человек испытывает лютую ненависть к кому бы то ни было. Если люди неверующие, разве можно к ним ненависть испытывать?

— Вы когда-нибудь разговаривали с людьми, которые постоянно хулят всё, что вам дорого? Если да, то тогда вам должно быть понятно, что одуванчиком в этой ситуации быть не получится.

— У меня вопрос по Посланию к галатам, 4:22 и далее: «Ибо написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию. В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве; а вышний Иерусалим свободен: он - матерь всем нам». На сколько, вообще, библейские тексты можно понимать буквально, если тут вот даже пример иносказательного понимания? Может, я скажу крамольно, но, может быть, вообще, во всей Библии сплошное иносказание, а нет особой конкретики?

— Библейский текст — это многослойный текст, и то, что говорит апостол Павел об Аврааме и его детях, рождённых от Агари и от Сары, это, во-первых, факт. Т.е. реальный Авраам родил реальных детей: от Агари родил Измаила, а от Сары родил Исаака по обетованию. Потом, в этом факте апостол Павел, да и не только он, а и перед ним — учителя Израиля и все знатоки Писания усматривали множество духовных смыслов и иносказаний, каких-то сначала аллегорий, потом духовных прозрений. И, соответственно, любой духовный факт означает, в первую очередь то, что он означает — буквальный смысл, потом непременно он означает нечто символическое, указующее на что-то другое, и кроме этого — глубже, глубже, глубже — у него может быть очень много духовных смыслов, которые открываются постепенно, помаленечку. Т.е. несколько десятков смыслов может быть у одного библейского выражения. Но плоть Писания — это плоть Писания, т.е. плоть — конкретно. Если сказано, например, принести в жертву рыжую телицу, сжечь её, пепел её всыпать в горшок с водой, окропить всех людей, и они очистятся от грехов своих, то нужно понимать, что, конечно, рыжая телица — это просто рыжая телица, её действительно нужно принести в жертву по установленному закону. А вот что означает это? Здесь уже начинается смысл, на что-то это указывает. Это указывает, допустим, на искупительную жертву Христа, потому что телица рыжая, красная — цвет крови, и там окропление Завета и т.д. Таким образом построен весь закон: сначала — факт, потом — смысл факта, потом — аллегорические символические пласты, а потом — глубокие духовные уже глубины, которые есть на каждом шагу. Вот такова Библия. Да, совершенно верно, она на каждом шагу открывает перед тобой некие бездны даже в тех текстах, которые тебе понятны. И Павел нам даёт указания на это. Соответственно, например, когда Авраам идёт с Исааком на гору, Авраам несёт нож и огонь, а Исаак несёт на себе дрова... Это они были на горе или не были? Реально были на горе, поднимались на гору Мориа, три дня путешествовали. Но это что означает? Это пророчество о том, как Христос с крестом на плечах пойдёт на гору Голгофу и будет принесён в жертву. А то, что он не умер, это что значит? То, что Христос воскреснет. Это фактическое событие, имеющее пророческий смысл. Вот такова Библия. Т.е. вы можете смело искать духовного смысла во всех её словах, но при этом не отвергать буквальные буквы, которые везде являются, в первую очередь, буквальными буквами. Это касается в особенности закона — что можно есть, и почему нельзя — в этом всё есть духовное иносказание. Но когда говорится о свинине, например, или об угре или тушканчике — это конкретные свиньи, тушканчики и угри. Об этом стоит целую лекцию проводить, потому что там есть о чём поговорить, это очень важно. Но главное — дать направление ума для слушателей.

— Здравствуйте, батюшка Андрей. Вопрос по Евангелию от Луки, гл. 22, ст. 36-37: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и сумý; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу». Вы могли бы объяснить?

— Вот это как раз, связывая с предыдущим вопросом, по моему худому разумению Христос, обращаясь к апостолам, здесь имеет ввиду вовсе не необходимость защищать Его силой меча и оружия, ведь потом Он это доказывает тем, что когда Пётр вступился за Него и усёк Малху правое ухо, Он, во-первых, исцелил этого Малха, а во-вторых, говорит: «Возврати меч в ножны, ибо всякий, взявший меч, мечом погибнет». Здесь, обращаясь к апостолам, я думаю, Христос обращается к нам, читателям Библии позднейших времён, имея ввиду, что последние дни жизни Христа на земле, последние часы уже даже наступали. Это нечто похожее на последние годы, десятилетия жизни мира. Чем ближе мы подходим к этим сложным временам испытания и борьбы за веру, тем больше нам нужно будет «купить меч». А что такое меч? Апостол Павел говорит: «И меч духовный возьмите, иже есть глагол Божий». Я думаю, что в этих словах Христос смотрит на апостолов, но видит за их спинами нас, многомиллионную армию будущих народов, верующих в Его Имя. Он как бы нам говорит: «Оставьте всё остальное, приобретите себе меч духовный, который есть глагол Божий». Т.е. научитесь читать, понимать и любить Священное Писание — вот ваш меч. Это меч ваш, которым вы сможете совершить всё необходимое, сможете во́инствовать. То, что это именно так, видно по следующему стиху, 38-му, когда они сказали: «Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно». Если бы нужно было всем купить по мечу, то Он бы сказал, что давайте, купите ещё десять, или берите все мечи и сейчас будем драться в Гефсиманском саду. Но, очевидно, Он говорит: «Довольно». Очевидно, речь была не о мечах. А о чём ещё? А вот меч — это именно один из таких ярких образов, который связывается с Божиим словом. Меч у архангела Михаила в руке, меч у упостола Павла в руке — часто он с ним изображается, потому что он главный из апостолов служитель Божиего слова. Так что примите такое моё толкование на эти слова, если ваша любовь примет. Вот так я понимаю этот фрагмент Писания.

— Добрый вечер, батюшка, р.Б. Елена, Бруклин. Если вы слышали, недавно Верховный суд США принял закон о однополых браках. Получается, что вся страна приняла содомское законодательство. Мы знаем, к чему это может привести, поэтому страшно становится.

Научите, как радоваться скорбям и именно длительным скорбям, которые посылает Господь, потому что терпения нет. Когда людям плохо, они бегут в церковь, а у меня наоборот: когда всё хорошо, я и молюсь и в церковь постоянно хожу, а когда скорби — руки опускаются...

— Если кого-то на земле интересует моё личное мнение, то мне больше нравятся люди, которые поступают так, как вы. Потому что люди, которые прибегают к Богу во время скорбей, а потом охладевают к Богу, когда скорби уходят — это одна категория людей, мир им и благословение Божие, но мне больше нравятся те, которые любят Бога в буднях и радостях, а когда приходит какая-то беда, они не то, что отказываются от Бога, они дают себе возможность насытиться скорбью, что ли. Знаете, говорят: «Великая беда требует великого одиночества». В это время хочется уединиться, поплакать, может быть, полежать лицом на земле. Был такой обычай у древней Церкви — ложиться лицом на землю. У евреев, вообще, был прекрасный обычай — сыпать на голову пепел, одеваться в рубище. Если бы мы сегодня это делали, нам было бы легче жить. Если б можно было одеть какие-то лохмотья, посыпать на голову пепел, сесть на пороге и повыть в голос. Но мы сегодня все таим свои эмоции, мы вынуждены улыбаться. Особенно в вашей стране, где вы сейчас живёте, все зубы скалят и рекламируют услуги стоматолога, все показывают, что им весело. А ведь мы же знаем, что нам всем не весело. Поэтому я думаю, что в этом ничего страшного греховного нету. Во время скорби мы не отказываемся от Господа, просто мы пьём скорбь и ждём, когда она уйдёт. Мы понимаем, что мы не всё можем перемолить и развести руками беду, просто иногда нужно поскорбеть, потому что при печали лица сердце становится лучше. Во время благоденствия человек должен благодарить, во время скорби — размышлять, и то и другое устроил Бог для человека — так, кажется, говорится у Экклезиаста. Поэтому мне близка такая позиция. Честно говоря, у меня самого только так и получается. Получается иногда и иначе, конечно — можно мобилизоваться и начать Бога умолять, но я ведь знаю, что если беда приходит, то её нужно дотерпеть, её нужно вынести, её нужно выпить. Т.е. выпей это горькое лекарство, выпей его — не отворачивайся. И ты пьёшь его, и в это время не до радости, хотя ты продолжаешь быть верным Богу и не имеешь даже мысли отвернуться от Него.

А что касается этих законов, то я думаю, что огромное количество нераспрощавшихся с совестью, разумом американцев разного исповедания понимают, что это такое. Они понимают, что Америка теряет своё величие, она отказывается от своей истории, она избирает новый этический закон, который противоречит тем этическим законам, которые сделали Америку великой страной. Если у этой страны есть величие, то оно было построено другими людьми, с другими этическими нормами, и вот сегодня этот отказ от этических норм означает одновременно отказ от величия. Ну а распад большой страны и утрата величия для большой страны — это всегда катастрофа. Потому что одно дело — когда рассыпался бумажный японский домик, а другое дело — когда упали башни-близнецы. Это разномасштабные катастрофы. Поэтому я, конечно, думаю, что христианские общины будут закрываться от внешних. Представьте себе, приходит пара каких-нибудь зализанных голубцов и говорят: «Мы хотим у вас венчаться». А батюшка говорит: «Я не могу вас повенчать». Они пишут на него в суд какую-нибудь депешу, говорят: «Он нас оскорбил, унизил в правах». Такое может произойти в любом приходе, как провокация, поэтому нужно закрыть себя от чужих. По сути нас заставляют закрываться и превращаться в некое гетто, чтобы мы боялись каждого чужого. А вдруг он попросит меня сейчас собачку отпеть? А я откажусь и он на меня напишет в суд, и меня привлекут: сначала штраф, потом ещё штраф, а потом тюремное заключение. Конечно, это какие-то формы юридической войны против истины, против здравого смысла, против библейской морали. И в этих условиях никому не хочется оставаться и жить, это страшно. Действительно страшно жить там, где чёрное названо белым, и наоборот. Но мы должны таким образом тесней сплотиться вокруг Евхаристии, и молитва должна для нас выйти из разряда ритуала и стать насущной потребностью. А будущее — в руках Творца неба и земли, всего видимого и невидимого. Так что мир и благословение Христово да будет со всякой христианской душой, живущей от Камчатки до Владивостока, от Бруклина до Сиэтла. Ангела-Хранителя вам, спаси вас Господи!

— Батюшка, добрый вечер. Я по поводу того, что вы говорили, что каждый святой будет судить свой народ. Я не думаю, что это так буквально надо понимать, потому что мы все любим и Иоанна Предтечу и святителя Николая. Кто не молится святителю Николаю? Кто не молится святителю Спиридону? Но если мы произошли не из их народа, неужели мы не сможем рассчитывать на их снисхождение, на их молитву за нас пред Богом?

— Во-первых, мы здесь не утверждаем никакого нового догмата о том, как будет протекать Страшный суд. Вы понимаете, что мы вовсе не об этом говорим. Но, безусловно, Николай Чудотворец имеет к нам непосредственное отношение и мы к нему имеем тоже непосредственное отношение по степени любви к нему и его к нам. И то же самое и со Спиридоном и с Пантелеимоном и с Георгием Великомучеником. Другое дело — хотите ли вы, чтобы вас судил Чудотворец Николай? Всё-таки умножение числа судей — это не такая уж весёлая вещь. Чем больше святых тебя будет судить, тем страшнее тебе станет. Конечно, Судья у нас Один, Судья — Господь Иисус Христос. Речь идёт не об этом, речь идёт о том, что имея связь со святыми предками, мы уже судимы ими, потому что мы либо наследники их, либо отказники от их наследия. Вот в этом смысле мы имеем обличение от совести. А так, конечно, у нас Единый Судья. Тот, Который распялся за нас, Тот и будет нас судить. А всех святых мы, безусловно, увидим. Правда, в это время уже не будет, наверное, возможности ходатайства. Мы можем воззвать: «Помогай нам, отче Никола», — но, думаю, на этом великом событии, таком как Воскресение мёртвых и Страшный суд, уже, наверное, прекратятся молебные ходатайствования и Николая и Спиридона, будет великое торжество Божией правды, и уже люди будут молчать и выслушивать то, что Господь им назначит. Так что всё это, конечно, сегодняшние наши слова о сегодняшнем нашем бытии. Мы сегодня уже находимся на суде святых людей и меряем себя их святостью, признавая себя, конечно же, недостойными и меньшо́й их братией, совершающей своё путешествие. У них путешествие закончилось, а у нас ещё в самом разгаре.

— Здравствуйте, батюшка Андрей. Я прихожанин Гребневского храма, и меня беспокоит на протяжении всего времени — мне 31 год — необоснованная злоба на своих близких. Они для меня очень много сделали. Для меня много сделала тёща: одела меня, обула — вообще, во всём она мне помогла. И здоровье — я сейчас болею, она со мной везде ходит и по больницам. Но всё равно присутствует какая-то злоба необоснованная. Сначала уныние, а потом какая-то злоба нападает. Я сам себе не рад, я не знаю, куда себя деть, и меня это дело подталкивает на самые страшные, так скажем, преступления. Либо чтобы я таблетки выпил, либо чтобы на шоссе вышел и меня машина сбила. Я уже не знаю, что с собой делать. И в храм хожу, и всё...

— Расскажу вам такую историю. Было это при жизни Антония Великого. Один человек думал: «Как мне спастись?» Увидел где-то на улице на базаре безногого и решил, что возьму этого бездоного нищего к себе, помою, покормлю, одену, начну за ним ухаживать, досмотрю его до смерти. Может быть, за это Господь мне все грехи простит и помилует меня. И стал за ним ухаживать. Сначала безногий был рад без памяти, что нашёл милостивого покровителя и помощника, жил как сыр в масле. А потом дьявол посеял страшную злобу в этом безногом на своего благодетеля, и он стал ругать его, стал донимать, стал всякие гадости ему говорить. Говорил: «Брось меня на этот базар, где ты меня подобрал. Ты такой, ты сякой». Это стало просто невыносимо. В конце концов сказали этому человеку: «Пойди к Великому, — Великим называли Антония, — пока Великий жив, он поможет тебе». Они пошли оба к Антонию Великому, тот понёс его на себе. Пришли к преподобному, Антоний Великий сказал этому безногому: «Ты что себе позволяешь? Эдакий, сякой — сказал несколько грозных слов ему. Тебе оказали такую милость, а ты ведёшь себя неблагодарно, как дьявол. Прекрати. Ты должен молиться за него всю жизнь». А этому говорит: «Подожди немножко ещё, потерпи чуть-чуть, потому что знает дьявол, что недолго вам обоим осталось жить, и чтобы погубил ты подвиг свой, он раздражает этого безногого, чтобы он тебя вынудил бросить его, перестать ему помогать. Лукавый вмешался в это, лукавый завидует вашему спасению, потому что вы оба спасаетесь: ты спасаешься милосердием, а он спасается своим страданием, терпением, и вот лукавый мешает. Потерпи, вам скоро ещё обоим перед Богом стоять, скоро умирать будете оба. Поэтому не потеряйте мзды своей». Так что поставьте себя на место того безногого, а тёщу поставьте на место этого милосердного человека, и поймите, что дьявол возбуждает у вас ненависть к человеку, который делает вам реальное добро. Лукавый возбуждает в вас эту ненависть. А вы превозмогайте это, побеждайте зло добром, не будьте побеждены от зла. Терпите своё сердце, в котором ещё пока что есть место всякой грязи и мути. Что ж сделаешь? Такие сердца наши. И у меня сердце такое как у вас: много грязи и мути. Потерпите, поблагодарите Бога за всё, помолитесь за тёщу и принимайте с любовью то добро, которое она вам делает, чтобы она спаслась и вы спаслись, и чтобы и вы и она были в Царстве Божием.

Я, пожалуй, прочту то, что вы послушаете завтра, если пойдёте на службу, то, что будет читаться из Священного Писания — завтра будет интересная Литургия. Это 17 глава Евангелия от Матфея:

24 Когда же пришли они в Капернаум, то подошли к Петру собиратели дидрахм и сказали: Учитель ваш не даст ли дидрахмы?

25 Он говорит: да. И когда вошел он в дом, то Иисус, предупредив его, сказал: как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати? с сынов ли своих, или с посторонних?

26 Петр говорит Ему: с посторонних. Иисус сказал ему: итак сыны свободны;

27 но, чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя.

Это одно из удивительнейших чудес Господа Иисуса Христа, которое не связано ни с исцелениями, ни с воскрешениями, ни с чем-нибудь более-менее славным, удивляющим глаз. Тем не менее, оно доказывает Божество Иисуса гораздо более. Во-первых, сборщики дидрахм подошли к Петру и попросили подать на храм. «А Учитель твой даст или не даст?» Пётр не сомневался, что Учитель даст. Когда он зашёл, то Господь спросил его, зная, что был за разговор: «А с кого берут обычно подати, со своих деток или с чужих?» — «Конечно с чужих, — отвечает Пётр». — «Следовательно, мы свободны от подати, мы же детки». Он же Единородный Сын Небесного Отца, а это Его ученики. Т.е. они никаких податей платить никому не должны, весь мир должен платить Ему, а не Он кому-то. Однако, чтобы не соблазнить их, чтобы они потом не сказали, что Иисус на храм денег не даёт, выше всех Себя ставит, пренебрегает нашими обычаями, как они потом и сказали, чтобы их не соблазнить, пойди — говорит — на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир — ровно столько, сколько нужно заплатить за тебя и за Меня.

Мир вам и благословение Божие! Воскресший Христос да хранит всякую христианскую душу! Аминь.