Точность исполнения монашеского устава и духовное преуспеяние монаха

Вначале хотел бы выразить свою благодарность Высокопреосвященному архиепископу Феогносту за оказанную честь и приглашение на это собрание, а также поблагодарить Высокопреподобного архимандрита Тихона и его братию за сердечное гостеприимство. Не считаю себя достаточно способным, чтобы выполнить задачу, поставленную передо мной, но, с другой стороны, помня о великой любви русского монашества, Русской Церкви и всего русского народа к Святой Горе Афон и тем самым к монастырю Хиландар, с радостью принял приглашение.

Признаки истинного духовного преуспеяния

Преподобный Иоанн Кассиан, великий подвижник, одаренный мудростью наставника, в своем знаменитом аскетическом творении «Собеседования» пишет: «Все науки и знания имеют свою промежуточную цель (σκόος) и конечную цель (τέλος). Цель нашей подвижнической (монашеской) жизни – Царство Небесное, а путь – чистота сердца, без которой невозможно достигнуть этой главной цели» ^[1]. Чтобы подтвердить сказанное, он напоминает нам о словах апостола Павла: «Так учит и святой Павел, когда принявшим благое иго Христово говорит: плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная (Рим. 6, 22). Этим он как будто говорит: ваша цель – чистота сердца, а конечная цель – жизнь вечная» ^[2].

Спустя четырнадцать веков после преподобного Иоанна великий русский подвижник и чудотворец преподобный Серафим Саровский в разговоре с Николаем Александровичем Мотовиловым отвечает на мучивший его с детства вопрос. Вопрос касался цели жизни христианина. Полученный Николаем Александровичем ответ, благодаря писателю Сергию Нилусу, вскоре становится известен верующим святой Русской земли, а сейчас можно сказать, что всему стаду Христову во Вселенной. Настоящая цель христианской жизни состоит в стяжании Духа Святого.

На первый взгляд, можно сказать, что оба преподобных отца, Иоанн и Серафим, говорят противоположные вещи, но это не так, потому что стяжание чистоты сердца и стяжание Духа Святого неразделимы в жизни тех, кто подвизается на пути к Царству Божиему. То, что это так, подтверждает нам своими словами преподобный Симеон Новый Богослов: «Ибо стяжание огня [Святого Духа] приходит после очищения сердца. Опять же очищение сердца идет после принятия огня. На самом деле сердце получает божественную благодать по мере очищения, следовательно, оно очищается по мере принятия благодати» ^[3]. Но здесь нужно показать, что стяжание Святого Духа не является само по себе конечной целью, а временной, и что конечной целью – в этом случае смыслом, как и в случае чистого сердца, – является Царство Божие. Об этом лучше свидетельствует тот же божественный Симеон: «Благодать Святого Духа как обручение или залог дается душам, которые уневестились Христу. У женщины без обручения нет крепкой уверенности, что, несомненно, когда-нибудь соединится с мужем. Так же и душа, не получившая обручение или залог благодати Божией и которая его сознательно не хранит в себе, никогда не приобретет надежную уверенность, что будет вечно пребывать со своим Владыкой и Богом» ^[4].

От организаторов конференции я получил задание сказать что-нибудь о духовном преуспеянии монаха. После этого введения, думаю, что все мы согласны с тем, что монах духовно преуспевает, если очищает свое сердце от страстей и одновременно стяжает Дух Святой, что, по учению трех преподобных отцов Иоанна, Симеона и Серафима, конечная цель нашей жизни – достичь венца всего, т.е. Царства Небесного. А в том случае, если в жизни монаха этого не происходит, тогда он духовно не преуспевает, даже если это, по его или чьему-то мнению, происходит. Если кто-то несет различные труды и совершает подвиги, считая, что это показатель его духовного преуспеяния, он обманывает себя, потому что, как мы узнаем из духовной сокровищницы преподобного Иоанна Кассиана, труды, подвиги «ни есть совершенство, но средство для достижения совершенства. Поэтому тот, кто на них остановит стремление своего сердца (удовлетворившись ими как наивысшим благом), трудится тщетно» ^[5].

Всякий христианин, особенно монашествующий, если желает духовно преуспевать, должен эту истину всегда иметь в виду и в согласии с ней устроять свою жизнь, ибо апостол говорит: «Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2 Тим. 2, 5).

Монашеский устав и духовное преуспеяние

Монашеские уставы – истинные толкователи Евангельской науки

Начиная свой труд «Подвижнические уставы», святитель Василий Великий указывает на то, что всякое дело и слово Спасителя нашего Иисуса Христа есть правило благочестия и добродетели. «Поэтому Он вочеловечился, как на иконе; явил набожность и благочестие, чтобы, глядя на Него, каждый, насколько возможно, следовал Первообразу. Он, на самом деле, носит наше тело, чтобы мы, насколько это возможно, следовали Его жизни» ^[6]. Ради этого тем, кто посвятил свою жизнь Богу, святитель напоминает, чтобы, слыша о словах или делах Христовых, они не делали этого поверхностно, но «проникали в глубину восприятия, став сопричастниками того, что таинственно передается» ^[7]. Таким образом, святитель Василий пишет свои «Подвижнические уставы», чтобы тому, кто будет руководствоваться ими, помочь «проникнуть в глубину» Евангелия и стать его «сопричастником (соучастником)». Из приведенного совершенно очевидно, что основание всякого монашеского устава – Евангельская наука и что назначение этих уставов – практическое толкование этой науки, чтобы все понимали ее и применяли в своей жизни, стали ее «соучастниками (содетелями)», теми, кто хочет служить Богу в монашеском чине.

Всем, кто хочет отречься мира и принять на себя ангельский образ, напоминаются слова Господни: «И всякий, кто оставит дóмы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или зéмли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19, 29). Но как эту Евангельскую заповедь правильно применить в своей жизни, что именно означает оставить перечисленное «имени Его ради?» Или другая заповедь Спасителя: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16, 24), – которая относится ко всем христианам, но в полноте осуществляется в монашестве – что она точно означает? Как исполнять ее в течение многолетней жизни в монастыре, а не только вначале, когда оставляешь мир и приходишь в обитель? Ответы на эти вопросы, как им было открыто Духом, оставили нам богоносные отцы через монашеские уставы и правила. Поэтому все эти правила и различаются сильно между собой, потому что посвящены одному предмету.

У одного Отца мы больше узнаем об одном вопросе, а о каком-то другом он не говорит детально, но зато другой Отец именно его точно объясняет нам, третий же особенно потрудился, чтобы объяснить нам нечто третье, и так все они дополняют друг друга, не противореча один другому, так же, как дополняют друг друга четыре Евангелиста. Когда кто-то хочет полностью осветить какой-то предмет, он расставляет источники света со всех его сторон. Так и образ нашего спасения как некий предмет, который необходимо осветить поучениями отцов как источниками духовного света, со многих сторон бывает освещен и благодаря этому ясно видим.

Существует одно важное значение монашеских уставов в контексте исполнения евангельских заповедей. Они предлагают нам целый ряд практических советов, с помощью которых мы можем исполнять все заповеди. Чтобы наша жизнь действительно была Евангельской. У всех нас есть слабость, когда мы заботимся о некоторых добродетелях, а другими пренебрегаем; против одной страсти боремся, а другую как будто и не замечаем. Поступая так, мы не только не будем иметь духовного преуспеяния, но и само свое спасение ставим под вопрос. Об этом нас предупреждает апостол, когда говорит: «Кто соблюдает весь Закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иак. 2, 10). Для того, чтобы осознать, насколько это важно, мы опять обратимся к словам святителя Василия Великого из введения его другого творения, предназначенного монахам, – «Обширные правила»: «Ибо, если бы нам не все было необходимо для спасения, все заповеди не были бы записаны и не было бы заповедано, чего все должны держаться» ^[8]. И еще добавляет в том же введении: «Соответственно, поскольку спасение невозможно без дел, соответствующих Божиим заповедям, и поскольку небезопасно пренебрегать чем-то из заповеданного (то есть это страшное превозношение поставить себя судьей Законодателя, чтобы некоторые Его законы выбирать, а другие отвергать), мы, подвижники благочестия, которые избрали безмолвную и бесстрастную жизнь (которая помогает в сохранении евангельских заповедей), выражаем общую озабоченность в том, чтобы ничего не пропустить из заповеданного нам» ^[9]. Из этих слов святителя мы видим, что, составляя свои «Правила», он преследовал цель научить монахов «здоровому понимаю Писания», из которого становится очевидным, что все заповеди «связаны одна с другой так, что при нарушении одной нарушаются и все остальные» ^[10]. Мы можем заключить: монашеские уставы нам напоминают о том, чтобы мы помнили о всех Евангельских заповедях, и дают нам практические указания, как их одновременно исполнять.

Буква убивает, а дух животворит

Каноны Церкви всегда священны, стало быть, они не мирские, светские, ибо их исполнение не имеет целью установление внешнего порядка в Церкви через подчинение законническо-моральным началам. Они священны, ибо и их цель священна; тем, кто ими руководствуется, они освящают их жизнь, все их бытие, с тем чтобы помочь им на пути к обожению. Так и с монашескими канонами-уставами: их цель не установление внешнего порядка в монастырях, но духовное преуспеяние монашествующих. Когда кто-то ревностно исполняет монашеские правила, он ни в коем случае не должен был бы впадать в прелесть самодовольства, но как можно чаще испытывать себя, чтобы увидеть, действительно ли он духовно преуспевает.

Здесь, нам кажется, было бы полезным привести кое-что из поучений старца Эмилиана, бывшего игумена монастыря Симонопетра, относящихся к этой проблеме. Он считает одним из величайших достижений сатаны то, что у сегодняшних монахов исказился дух подвижничества, превратившись в «дела активизма»: монахи размышляют только о том, что «нужно» исполнить, и забывают, что цель монаха – обожение. Так, содержание монашества из единства в благодати и действии Божием свелось только на один чин, одно правило. Но это правило искажает человеческую духовность, а хуже всего в этом, подчеркивает старец Эмилиан, что у монаха формируется сознание того, что он исполняет свое дело ^[11]. Чтобы наглядней показать нам это состояние, старец напоминает нам, каким образом размышляют монахи, которые так рассуждают: «Исполняю ли как монах свое правило? Хорошо (все в порядке), – говорит, – я монах. Или совершаю ли то, что мне повелевает Церковь? Тогда мне не то, чтобы ничего не недостает, но мне Бог еще и должен плату за праведность. А Богородица (если я Святогорец), по Святогорскому преданию, спасение, потому что обещала мне меня спасти, так что, если я и совершил какой-нибудь грех, мир не пропал, спасусь» ^[12]. Такое сознание, которое часто отличает дух современного монашества, заключает старец Эмилиан, представляет собой «обессмысливание монашеской жизни» ^[13]. Как будто он хочет сказать, что те, кто так рассуждает, не имеют никакой пользы от оставления мира и ухода в монастырь, потому что та духовная мера, которую они достигнут таким образом, могла бы быть достигнута и в миру.

Буква мертва, а дух животворит – этот заголовок заимствован из Второго послания апостола Павла Коринфянам. Целый стих гласит так: «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор. 3, 6). А кто Тот, кто делает нас способными? Это нам открывает сам апостол Павел в предыдущем стихе своего послания: «Не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что-то от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога» (2 Кор. 3, 5). Таким образом, чтобы избежать духовного искушения, о котором говорит архимандрит Эмилиан, т. е. чтобы мы были способны быть служителями не буквы, но духа, нам необходима помощь от Бога. Но, по апостолу Павлу, мы «неспособны были помыслить что-то от себя», значит, мы не смеем верить своим помыслам, своему рассуждению. Необходимо сказать кое-что и об этом.

Исполнение монашеского устава способствует преуспеянию, только если сопряжено с духовным руководством

«Никого нельзя назвать более несчастным и находящимся ближе всего к погибели, чем людей, не имеющих наставника на пути Божием» ^[14], – говорил великий авва Дорофей своим ученикам, добавляя при этом, что он «не знает другого падения для монаха, кроме того, когда он верит своему сердцу. Некоторые говорят: он пал из-за того или из-за другого, а я, как уже сказал, не знаю иного падения, кроме названного. Если ты видел того, кто пал, знай: он слушал самого себя» ^[15]. Нет буквально ни одного из великих отцов и наставников монахов, который бы ни оставил нам какое-нибудь поучение на эту тему, и все по сути имеют одинаковое мнение, даже если высказывают его по-разному.

Согласно этой единой позиции те, кто составили свои правила и уставы, помимо того, заповедуют братии быть послушными своим настоятелям. Самим настоятелям оставляют обязанность рассуждать по многим вопросам и налагают на них попечение и надзор за порядком в монастыре. Так, святой Василий налагает на настоятеля обязанность в вопросе того, нужно ли новопришедших в братство сразу допускать к изучению особых добродетелей. Он пишет: «Об этом решают настоятели» ^[16]. Так же он оставляет им определять время и место наказания (епитимии) ради исправления тех, кто согрешает, согласно их телесному возрасту, душевному состоянию и совершенному греху ^[17]. В Типике нашего монастыря Хиландар, оставленного нам нашим ктитором святым Саввой (чью память скоро будем праздновать), на игумена возлагается обязанность следить за пением в церкви и братски поучать и исправлять тех, кто пребывает в праздности или водит праздные разговоры ^[18]. Устав заповедует подпадание под епитимию тому, кто в своей келии имеет хоть одну монету или фрукт без ведома игумена ^[19].

Но когда на настоятелей возлагается внимательное попечение о внешнем порядке, в еще большей степени они должны заботиться о духовном преуспеянии словесного стада. Они должны не только устанавливать личное молитвенное правило монахам, длину отдыха, вид и количество пищи, но и помогать в борьбе с помыслами, страстями, искушениями, т.е. руководить ими на пути к обожению.

Опытные Святогорские игумены имеют общий взгляд по этому вопросу – вопросу сущности духовного руководства. Они считают, что важнейшая задача игумена – открыть монаху волю Божию в отношении него. И помочь ему после этого в согласии с ней. Потому что «спасение достигается тем, что наша воля становится тождественной воли Божией, а наша погибель бывает тогда, когда доходит до противопоставления нашей воли и воли Божией» ^[20], – говорил старец Эмилиан. Но он останавливался не только на спасении, но объяснял, что мы, следуя воли Божией, достигаем и совершенства: «Совершенство есть подражание жизни Христовой, осознание и познание совершенной воли Божией, которая в конце концов бывает познанием Самого Бога» ^[21]. Аналогично говорил и блаженно почивший архимандрит Георгий (Капсанис), который был игуменом монастыря Григориат сорок лет: «Если Бог видит, что мы упорны в исполнении своей воли, то Он позволит нам это, потому что Он не навязывает людям ничего насильно. Может случиться, что в конце концов из нас получится и что-то хорошее. Но никогда не будет совершенно, потому что совершенство достигается только в согласии с волей Божией».

Можно привести еще аналогичные примеры, но сказанного уже достаточно, чтобы сделать вывод. Чтобы монашествующие истинным образом исполняли свои обязанности, прописанные в монашеских уставах, то есть так, чтобы преуспевать на пути к очищению сердца и стяжании Святого Духа, им необходим духовный руководитель, через которого бы они познали волю Божию и который бы помог им жить в согласии с ней. А еще важно, чтобы мы понимали, что многие преподобные отцы (например, авва Дорофей в 5-м поучении) говорят о том, что Бог откроет нам Свою волю, если мы будем спрашивать и слушать со смирением и верой даже и тогда, когда тот, кого спрашиваем, не находится на некой особой духовной высоте. Ибо не презрит нашей веры Тот, кто сказал: «Ибо всякий просящий получает и ищущий находит» (Мф. 7, 8).

Вывод

Итак, мы сказали сегодня только о трех вещах:

1) монашеские уставы основываются на Евангелии и помогают монахам практически применить Евангельскую науку в своей жизни;

2) необходимо остерегаться того, чтобы только внешне, формально приступать к исполнению монашеских правил;

3) на этом пути нам необходим духовный руководитель.

Об этой теме можно было бы говорить еще, но мы остановимся на этих, по нашему мнению, трех ключевых вопросах, вспоминая одну встречу с блаженно почившим Патриархом Сербским Павлом, который нам, тогдашним студентам, сказал: «Достаточно для нас на сегодня. Если поговорим о трех вещах – запомним все три. Если будем говорить о четырех – запомним две; если о пяти – запомним одну; а если будем говорить о большем количестве вещей – не запомним ни одной».

Еще раз хочу поблагодарить за приглашение на этот симпозиум и призвать молитвенную помощь преподобных Отцов Земли Русской, чтобы они помогли нам, монахам предпоследних, а может, и последних времен, быть достойными собрать крохи, упавшие с их духовной трапезы (см.: Мф. 15, 27).

_{Перевод с сербского: иером. Игнатий (Шестаков)}