«Я думала, что Россия – нехристианская страна»

Мы продолжаем знакомить наших читателей с программой телеканала «Спас» «Мой путь к Богу», в которой священник Георгий Максимов встречается с людьми, обратившимися в Православие. Вьетнамка Анна Дао Бин долгое время была членом протестантской общины и даже не подозревала о том, что есть и другие христианские деноминации. Господь привел ее в Россию, и здесь ей открылась истинность Православия. О том, что искала она в протестантизме, а обрела в Православной Церкви, о важности Священного Предания, о значении не только глубокого знания, но и правильного понимания Библии, особенно для миссионеров, – беседа с ней.

Священник Георгий Максимов: Здравствуйте! В эфире передача «Мой путь к Богу». Сегодня у нас в студии гостья из Вьетнама – Анна. Мне особенно приятно видеть православную вьетнамку, поскольку вьетнамский народ, на мой взгляд, имеет тягу ко Христу. Поэтому среди вьетнамцев так много католиков, кажется, до 7 миллионов человек. К сожалению, пока что Православие еще не добралось до этого народа, хотя в соседних странах – Таиланде и Камбодже – уже возникают православные общины.

Анна, не могли бы вы рассказать о вашем духовном пути? С чего всё началось?

Анна: Я стала православной только несколько месяцев назад. До этого я считала себя протестанткой. Правда, многие протестанты называют себя не протестантами, а просто христианами и зачастую не понимают различия между конфессиями. А с чего всё началось… Я родилась в такой семье, где меня не воспитывали в вере. Моя мама растила меня одна. Я родилась в Киеве – она там училась, еще во времена Советского Союза. Она была всегда либо за границей, либо занята работой. Поэтому мне никто ничего не говорил о вере. Первые пять лет жизни я провела на Украине. Потом мы ненадолго приехали в Москву. Потом во Вьетнам, а позже уехали в Австралию. В моем детстве мы очень часто переезжали. Я жила у разных людей: нянь, родственников, дедушки и бабушки. Когда я была маленькая, то не думала о Боге.

Но всё изменилось, когда я приехала в Южную Корею, в Сеул, шесть лет назад. Там я оказалась в протестантской школе. Протестантизм очень распространен в Южной Корее. Там церкви почти на каждом углу. Я до этого была совсем не знакома с христианством, и мне это всё было непонятно. Но я оказалась в этой школе и, думаю, неслучайно.

В школе мне подарили Библию. Мне было тогда 14 лет. Библия для нас была школьным предметом. Мы читали Библию. Правда, нам не объясняли, что это значит. Мы просто читали. И много стихов выучили наизусть.

Отец Георгий: Это был и Ветхий, и Новый Завет?

Анна Дао Бин

Анна: Да. Я начала читать с первой книги – с книги Бытия. Читала много. И выучила много стихов наизусть, получала хорошие оценки. Мне очень понравилось в этой среде, потому что там было очень близкое общение между людьми, и для меня это было что-то необычное. Наверное, я к этой вере пришла не столько из-за аргументов, а просто очень любила тех людей, которые меня окружали. Они были добрые и дали мне ответы на вопросы, о которых я даже не задумывалась. Я провела в Южной Корее год. Это недолго, но это стало началом духовных исканий для меня.

Отец Георгий: А потом вы переехали в другую страну?

Анна: Да. Мы с мамой вернулись во Вьетнам. Я очень ценила свою новую веру, которую нашла, и боялась ее потерять. Ведь в Корее я жила среди протестантов, мы всегда ходили в церковь, всегда говорили о Боге, читали Библию. А Вьетнам – это нехристианская страна. Там и протестантов мало, и католиков мало. Ну… больше, чем в некоторых других странах Азии, но всё равно мало. Поэтому я очень старалась держаться за то, что узнала. Для меня это было очень ценно.

Отец Георгий: Во Вьетнаме вам удалось найти местную протестантскую общину?

Анна: Да, конечно. Уезжая из Кореи, я уже считала себя христианкой. Для меня мир уже разделился на христиан и нехристиан. Поэтому, когда приехала во Вьетнам, сразу же стала искать церковь, куда было бы можно ходить.

Отец Георгий: Все-таки во Вьетнаме больше католиков, чем протестантов.

Для меня мир уже разделился на христиан и нехристиан, но христианами я считала только протестантов

Анна: Да. Но я не была знакома с католицизмом и не искала католические общины. Я тогда еще даже не знала о других христианах. Для меня весь мир был либо христиане, которые протестанты, либо нехристиане. Итак, в школе, в 10-м классе, я познакомилась с одной девушкой – американкой. Она была единственная верующая в школе. И она была дочерью миссионеров-протестантов во Вьетнаме. Их семья уже очень давно занимается миссией. 10 лет они жили в Киргизии, строили там церкви, проповедовали. Она стала моей лучшей подругой, и, так как я никогда близко не общалась со своими родственниками, я стала частью ее семьи. Эти протестантские миссионеры приезжали командой, по нескольку семей, они выучили местный язык, познакомились с местными жителями, стали рассказывать им о вере, о Боге. Дарили им Библию. Я тоже в этом помогала.

Отец Георгий: Насколько успешна протестантская миссия во Вьетнаме? Откликаются ли люди?

Анна: Поскольку, когда я познакомилась с ними, всё только начиналось, я не знаю, каких результатов они сейчас добились. Эти люди проводят миссионерскую работу очень тихо, секретно, чтобы…

Отец Георгий: …не привлекать внимание?

Во Вьетнаме иностранцам нельзя открыто заниматься проповедью

Анна: Да, чтобы не привлекать внимание государства. Сначала они просто знакомятся с вами. Потом продолжают проповедь у себя дома. Они не занимаются проповедью на улице, не раздают, например, листовки. Потому что там, во Вьетнаме, такие вещи не приветствуются.

Отец Георгий: И не только во Вьетнаме, а вообще во многих странах Азии. Там считается, что иностранец не может заниматься миссионерской деятельностью, если не имеет на это официального разрешения. Но такие официальные разрешения мало кому даются. Во Вьетнаме, может быть, вообще никому из иностранцев не дают. И получается, что любая миссионерская деятельность иностранцев является фактически нелегальной. Поэтому, конечно, неудивительны такие меры предосторожности со стороны американских миссионеров.

Вы сказали, что во Вьетнаме большинство ваших соучеников были неверующими. Не испытывали ли вы какое-то давление с их стороны? Они знали, что вы – христианка?

Анна: Да. Но я выросла в такой семье, где не было рамок, не было дисциплины, не было, можно сказать, даже воспитания. Моя мама очень религиозная буддистка. Она строго соблюдает всякие обряды, приносит жертвоприношения, соблюдает буддистские посты, читает правила и всё такое. Когда я стала христианкой, сначала она думала: «Странно, конечно, ну ладно, ничего страшного». А во Вьетнаме я в основном общалась и дружила именно с верующими людьми, с другими не очень общалась, поэтому я не чувствовала какого-то давления. После нескольких лет я уже привыкла к протестантской среде, к этим людям, их вероучению.

Мне нравилось, что у верующих есть какие-то принципы. И я любила больше людей в церкви, чем саму протестантскую церковь

Я во Вьетнаме посещала разные протестантские церкви. Там есть корейская община, есть вьетнамская, есть международная. Я никуда постоянно не ходила. Почему-то мне не всегда нравилось в их церквях. Я ходила туда в основном ради общения с людьми. Мне нравилось, что у этих людей есть какие-то принципы. Я любила, наверное, больше людей в церкви, чем саму церковь.

Вот такая у меня была жизнь до Православия, до приезда в Россию.

Отец Георгий: А в Россию вы приехали для продолжения вашей учебы?

Анна: Я не собиралась учиться в России. Это случилось неожиданно. Я закончила американскую школу и думала, что продолжу учебу в США или в стране, где говорят на английском, – для меня это было бы намного проще. Но один мой хороший друг предложил приехать в Россию – просто побыть здесь несколько месяцев, посмотреть, походить на курсы русского языка. И каким-то чудом я после четырех лет во Вьетнаме оказалась в Рязани. Я даже не знала раньше, что есть такой город. Я приехала в прошлом году.

Я очень удивилась, увидев, как много в России храмов

В Рязани я в первое время продолжала ходить в протестантские церкви. Я очень удивилась, увидев, как много здесь храмов. Россия в моем представлении была нехристианской страной, где нет христиан. Почему-то у меня был такой стереотип. Я знала, что мои друзья были миссионерами в Киргизии, в Советском Союзе, и возможно, поэтому у меня сложилось такое представление и о России: что это нехристианская страна.

Отец Георгий: Ну да, если сюда едут миссионеры рассказывать о Христе – значит, с их точки зрения, мы здесь о Христе не знаем. Действительно, к нам, в Россию, в 1990-е годы много приезжало протестантских миссионеров из Америки и даже из Кореи, и они пытались нам проповедовать о Христе так, как если бы мы были какими-то дикими племенами, которые никогда о Нем не слышали. Хотя у нас здесь каждый второй храм более древен, чем та деноминация, которая послала этих миссионеров.

Анна: Я всего этого, конечно, не знала. Я всегда думала, что хороших людей, друзей нужно искать в церкви. И поэтому, когда приехала и меня поселили в общежитии, я сразу стала искать протестантскую общину – чтобы с кем-то общаться. А в общежитии Бог меня поселил с католичкой из Италии. А я и не знала даже, что такое католицизм. Я продолжала ходить в свои протестантские церкви, но, живя с девушкой, которая тоже вроде христианка, но какая-то другая, я стала задумываться: почему так? Почему она немного другая? Мы вроде тоже верим в Христа, тоже в церковь ходим, но вот, я вижу, что есть какие-то различия. Но я не знала, в чем различия, а мне было интересно. И я стала ходить также и к ней – в ее маленькую домашнюю католическую общину. Священник был из Словакии, а прихожане в основном из Африки. Для меня это было очень странно. Я вроде приехала в Россию, а сижу со священником из Словакии, с людьми из Италии, Африки. Поем мы на французском. Было очень странно.

Я познакомилась с Православием именно в это время, когда в Рязани жила. В первый раз оказалась в православном храме и уже стала чуть-чуть потихоньку разбираться, читать. Но сначала я думала, что неважно, какая конфессия. Это очень типично для протестантов – думать, что все христиане спасутся, что если у тебя есть вера в Христа, то, значит, ты уже спасен. Поэтому я ничего плохого не думала о католиках или православных. Я думала: «Они, конечно, какие-то странные, но, наверное, если верят в Христа, то спасутся. Так какая разница! Всё это неважно». Я посещала разные церкви в Рязани. И баптистские, и даже церкви мормонов. Хотя я знаю, что большинство протестантов не считают мормонов христианами.

Отец Георгий: Да, у них собственное «священное писание», собственные пророки – американские.

Оказалось, что даже две баптистские церкви в одном городе не имеют согласия между собой о том, во что они верят и как понимать Священное Писание

Анна: Но был момент, когда я стала сомневаться в истинности протестантской конфессии. Дело в том, что я не ограничивала себя только одной какой-то баптистской церковью. Я ходила почти во все церкви, которые были в Рязани. Хотела посмотреть всё. А там было достаточно много баптистских церквей, но они принадлежали, как я потом выяснила, к разным союзам. Есть российский союз евангельских христиан-баптистов – и есть международный союз. И вроде те и другие баптисты, но я поняла, что даже две баптистские церкви в одном городе не имеют согласия между собой о том, во что они верят и как понимать Священное Писание. С этого момента я стала думать: «Что-то здесь не так. Почему у нас нет согласия? Каждый как-то по-своему думает».

Отец Георгий: Ведь Господь Иисус Христос сказал про Своих учеников: «Да будут все едино» (Ин. 17: 21). А здесь, конечно, явное отсутствие единства.

Анна: Да. И это один из самых важных факторов, который помог мне разобраться.

Отец Георгий: А как, собственно, вы начали разбираться?

Анна: Я общалась с друзьями, которые тоже интересовались этими вопросами. Мы смотрели лекции, читали. Познакомились с православной литературой. Сначала я осторожно относилась к этому, потому что у меня было неправильное понимание Православия. Я думала, что православные добавили что-то. Это так баптисты говорят, что православные добавили что-то в Священное Писание и неправильно всё делают и понимают. Но когда я читала православные книжки и смотрела лекции, я видела: тут как раз всё по Библии, никаких противоречий нет; и даже, может, Православие лучше следует библейскому учению. Я не видела никаких противоречий. И это было очень важно, потому что у протестантов такой принцип: Библия – это основа всего. И для меня было очень важно знать, что если православное учение не противоречит Библии, то, возможно, тут есть истина и стоит лучше разобраться.

Отец Георгий: Думаю, что, когда вы стали ходить в православные храмы, вам бросилось в глаза то, что они совсем по-другому выглядят.

Анна: Да, так и было. И вначале всё было очень сложно и непонятно – я ничего не понимала, что такое происходит в храме. И еще у меня было не самое хорошее впечатление потому, что я привыкла к тому, что в протестантских церквях, когда ты приходишь – даже в первый раз, то обычно кто-то к тебе подходит, все сразу тебя приветствуют…

Отец Георгий: …улыбаются, здороваются…

Анна: …принимают. А я пришла в православный храм – там никто не общается, никто ничего не говорит. Никто даже на тебя внимания не обращает. Я очень ценю общение, поэтому мне такое отношение было непонятно. Естественно, я и русский не так хорошо знаю, тем более церковнославянский. И сама служба была мне непонятна. Я помню, как в первый раз пришла в храм Христа Спасителя на праздник с другом, и мы оба смотрели на Причастие и не поняли, что происходит.

Отец Георгий: И как все-таки вы решились принять Православие?

Анна: Я всё лето разные православные книги и статьи читала и долго обсуждала их с друзьями из баптистских церквей. Они, конечно, были не очень довольны этим. Но, думаю, мне православное вероучение не так сложно было принять потому, что я не из протестантской семьи, я сама это выбрала. И я сама могу выбирать, оставаться мне в протестантской общине или уйти. Конечно, в Рязани, даже когда я стала очень интересоваться Православием, я всё равно продолжала ходить в баптистскую церковь, потому что там были все, кого я знала, с кем общалась. Я очень благодарна Богу за то, что смогла остаться учиться в России. И когда я приехала в Москву, я решила, что уже не буду ходить к баптистам, я хочу лучше разбираться в православном учении. И в Москве мне было легче, потому что здесь я никого не знала и можно было начать с нуля. Я ходила в кружок по изучению Библии в православном храме, где диакон нам всё объяснял. Для меня это был совсем новый подход, что, оказывается, нужно понимать Священное Писание правильно. Потому что в протестантизме всегда был иной подход: ты понимаешь Библию, как хочешь. Библейские кружки были такими: собирается группа людей, мы открываем Библию, и каждого спрашивают: «Какие у тебя эмоции или мысли возникают, когда читаешь вот это?» Естественно, так легко впасть в заблуждение.

Отец Георгий: Конечно. Я вспоминаю, как святитель Николай Японский писал: «Ко мне приходят японцы-протестанты и спрашивают: “Что значит это место в Священном Писании?” Я им говорю: “У вас же есть свои учителя. Почему вы их не спросите?” Они отвечают: “Мы их спрашивали, а они говорят: "Понимай как хочешь". А я хочу знать, что Господь имел в виду, когда Он это говорил”». И как раз в Православной Церкви, благодаря Священному Преданию, мы можем узнать, что Сам Господь имел в виду под тем или иным словом. И это то, благодаря чему Православная Церковь остается тождественной самой себе на протяжении двух тысячелетий от ее основания.

Если мы доверяем Церкви, определившей состав Библии, почему же нельзя ей доверять в том, как понимать Библию?

Анна: Да. И я тогда впервые подумала о том, откуда же Библия взялась. Она не просто так появилась, ее кто-то собирал. И кто-то должен был выбрать, какие книги входят в ее состав, а какие нет. И я узнала, что именно Церковь – ранняя Церковь – занималась этим. Что у первых христиан Библии даже не было. И если мы доверяем Церкви, которая собрала все эти книги, доверяем, что она правильно выбрала, какие книги должны быть в Библии, а какие нет, то почему же нельзя ей доверять в том, как понимать Библию?

Отец Георгий: Действительно, это вопрос, на который обычно протестанты не обращают внимания. Когда им говоришь, что в Церкви с древних времен было учение о важности Священного Предания, почитание святых, иконы, то есть всё, что они отвергают, то протестанты отвечают: ну, это всё было потому, что тогда Церковь уже впала в заблуждение. Но ведь именно эта Церковь именно в то время, имея всё это, составила канон Библии, которую протестанты принимают! Епископы этой Церкви на Соборах в VI–V веках определили, какие книги являются частью Библии, а какие нет. И если протестанты на основании своего понимания Библии говорят, что Церковь тогда была в заблуждении, то они не должны и Библию принимать.

И второй момент, который вы упомянули и на который протестанты не обращают внимания, – это то, что апостольская Церковь жила без Нового Завета. Она жила только Преданием, которое передавалось устно. А книги Нового Завета появлялись постепенно на протяжении I века и не всем были доступны. То есть истинная Церковь возникла раньше Библии. И когда протестанты пытаются, наоборот, от Библии создавать какие-то свои общины, то они идут прямо противоположным путем.

Анна: Да, когда я лучше поняла, каковы различия между конфессиями и как эти конфессии возникли, то не могла уже от этого просто отмахнуться и продолжать свой путь в протестантизме. Но нужно было переосмыслить многое из того, во что я раньше верила. В этом мне помогали люди, с которыми я познакомилась. Удивительные люди! Меня познакомили с диаконом, который интересуется Вьетнамом. И он меня подготовил к Крещению, объяснил подробно православное учение, исправил то, что я понимала неправильно, и еще стал моим крестным отцом. Я ему очень благодарна. Бог дал мне учителей.

Отец Георгий: И сейчас, когда началась ваша жизнь в Православной Церкви, вы уже не чувствуете себя одинокой, приходя в храм?

Очень важно хорошо знать Писание, иметь библейские основы для своих аргументов

Анна: Нет, не чувствую. И меня еще поразило то, что многие православные люди очень хорошо знают Писание. Вот мой крестный отец, диакон… У меня возникло очень большое уважение к нему после первой беседы как раз потому, что он очень хорошо знал Писание и мог с цитатами отвечать на мои вопросы. Так как у меня всегда было уважение к Библии как к основе веры, для меня это было очень важно. И я понимаю, что, когда я общаюсь со своими протестантскими знакомыми, очень важно иметь библейские основы для своих аргументов.

Отец Георгий: Каковы ваши впечатления от жизни в Православной Церкви? Ощущаете ли вы что-то новое, чего не было раньше?

Анна: Да, конечно! Когда я стала ходить именно в православную церковь, мне стал яснее путь, которым я должна идти. Я уже не осталась одна с Библией, которую должна сама как-то понять. Протестанты хотят жить по Библии, но это невозможно, если нет учителей, нет Церкви.

Отец Георгий: А вас не смущали, например, иконы?

Анна: Это, конечно, очень смущало в первое время. Было сложно воспринять такие явления, как иконы, исповедь, причастие, пост, монашество, – это для меня было новым. Но я подумала, что в ранней Церкви было много людей, которые не умели читать. И, думаю, иконы помогали им узнать о Боге. И теперь меня уже это не смущает.

Отец Георгий: Действительно, если мы рассмотрим иконы и роспись в храме, то увидим, например, все основные события жизни Господа Иисуса Христа. Бывало, я приводил мусульманина в храм, и, просто разглядывая то, что изображено на иконах, мы могли вкратце повторить основные события евангельской истории и ветхозаветной истории мира и даже и то, что в будущем ожидает всех нас, – то, что описано в Апокалипсисе: обычно в западной части храма помещено изображение Страшного Суда. Конечно, и этим были ценны иконы, но, кроме того, иконы помогают в молитве. Если мне приходится где-нибудь в дороге, когда иконы нет, молиться, просто глядя на пустую стену, мне кажется, это как-то ущербнее. Когда мы видим образ, а, как известно, почитание, которое мы оказываем образу, восходит к первообразу, – это помогает и в молитве. Вы не ощущали такое?

Иконы помогают в молитве, помогают сосредоточиться

Анна: Да, конечно. В протестантской церкви принято молиться с закрытыми глазами. И мне казалось, что я часто просто засыпала во время молитвы. И вы правы: да, иконы помогают сосредоточиться.

Отец Георгий: Каким вы видите свое будущее? Собираетесь ли вернуться во Вьетнам или предполагаете остаться в России? А может быть, еще где-то?

Анна: Точных планов у меня пока нет, потому что я не так давно приехала в Россию и пока собираюсь здесь учиться. Я учусь на факультете международных отношений. Я верю, что это Бог дал мне такую возможность. Я очень рада этому. В институте, куда я поступила, готовят дипломатов, а у меня не было желания стать дипломатом. Но постепенно, всё больше общаясь со своим крестным отцом, который много знает о миссионерстве и хочет этим заниматься среди вьетнамцев, я увидела, что так чудесно устроил Бог. Ведь в моем университете учат языки, учат, как общаться с людьми. И эти же навыки очень нужны в миссионерской работе. Поэтому я очень рада, что этим занимаюсь.

Отец Георгий: Да, конечно, потому что Господь нам дает Истину не только ради нас самих, но и для того, чтобы мы делились ею с другими.

Анна: Бог безмерно щедрый, и Он дал мне так много!.. Я очень рада, что я здесь, в России, что нашла Православную Церковь. И я знаю, что если Бог много кому-то дал, то Он и ожидает, чтобы мы тоже другим дали.

Отец Георгий: Спасибо большое за ваш рассказ. Желаю помощи Божией на выбранном пути. Дай Бог, чтобы среди вашего народа появлялись и другие люди, которые найдут свой путь в Православие.