Прямой эфир радио «Радонеж». Праздник Всех святых.

Мы сегодня с вами начнём разговор на тему ожидаемого праздника Всех святых, который будет в ближайшее воскресенье. Логически он связан с праздником сошествия Святого Духа, поскольку Дух Святой не сходил бы на землю и на святых учеников и апостолов, если бы Бог не знал, что будут люди, которые воспримут благодать Святого Духа. Вопрос ведь не в том, чтобы Он сошёл и творил, что хотел, — Он ведь не Своё творит, Он славу Христову приумножает. Святой Дух сошёл в надежде на то, что будут те, кто Его примет. Принять — это ведь большой дар, большой труд, и большой искус удержать, возростить. Мы много знаем святых, вот сегодня, например: Никита Столпник Переяславский, блаженная Ксения Петербургская, ещё ряд святых поминаются Церковью — но неведомых святых гораздо больше в мире, в Церкви. Для того, чтобы почтить их всех, нам нужен некий праздник Всех святых, который идёт за праздником сошествия Духа Святого, имея ввиду, что святые — это именно те, кто стал домом для Духа Святого, чьи телеса, и души, и помыслы стали убежищем и жилищем для Параклита - Утешителя, Духа Истины, от Отца исходящего и в Сына почивающего. Это очень логично, это выстраивает церковную жизнь прямо и правильно, и мы к этому дню готовимся.

Чтобы мы подготовились к нему более качественно, мы сегодня откроем Послание апостола Павла к евреям. Там в 11-й главе апостол Павел поминает огромное количество святых Ветхозаветной Церкви, часть которых является общечеловеческими святыми, например Авель или Ной. Это святые, которые жили до появления разделения мира на нации и народности, это общечеловеческая святыня — Авель праведный и Ной, спасший восемь душ в ковчеге вместе с собою. А потом уже Авраам, и дальше уже пошло умножение святости, умножение греха, и сложная история человеческая.

Итак, мы бегло пройдёмся по 11-й главе, где апостол Павел говорит о вере, которая есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом, и что верой были запечатлены все древние известные люди, которых мы хвалим.

11:3 Верою познаём, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое.

Это мы верою познаём.

11:4 Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен, ... ; ею он и по смерти говорит еще.

Т.е. кровь Авелева разговаривает до сегодняшнего дня.

Мы с вами как-то имели возможность говорить о том, что кровь разговаривает. Моисей поёт, а кровь разговаривает. Помните, у нас была передача о том, о чём поёт Моисей? Мы перебирали песни Моисея, человека Божия: из Старозакония, из книги Исхода, из Откровения. Моисей, оказывается, поёт. А кровь, оказывается, разговаривает. О чём поёт Моисей и о чём говорит кровь? Кровь разговаривает — зовёт месть на головы, проливших её. Она своё некое действие святое совершает, её земля пить не хочет.

После Авеля Павел поминает Еноха:

11:5 Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его...

Это один из тех двух маслин, перед Богом плодоносных, которые упоминаются в Апокалипсисе, и которые должны прийти во дни мерзкого антихриста, злодея и обманщика, для того, чтобы говорить об Истине перед лицом антихриста: «Глаголах пред цари и не стыдяхся». Енох и Илия — они оба не умерли: один — до закона, второй — уже в законе. Тут Павел добавляет:

11:6 А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает.

После Авеля и Еноха говорится о Ное, а потом много раз говорится об Аврааме:

11:8 Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие, и пошел, не зная, куда идет.

Он был странником, пришельцем — называл себя такими именами,

11:10 ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог.

Там Сара поминается: она, неплодная, будучи уже старушкой, получила обетование и не усомнилась, хотя и засмеялась, и родила сына по имени Смех (Ицхак).

11:12 И потому от одного, и притом омертвелого, родилось так много, как много звезд на небе и как бесчислен песок на берегу морском.

11:13 Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле;

11:14 ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества.

Мы тоже о себе говорим, что мы на земле странники и пришельцы, что мы скитаемся, что жизнь наша — путешествие, что мы движемся по жизни, не имея покоя, даже когда спим. И мы, называя себя странниками и пришельцами, косвенно в этих словах исповедуем, что мы ищем отечество.

11:15 И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться;

11:16 но они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город.

Бог называет Себя именами Авраама, Исаака и Иакова, говорит: «Я Бог Авраама. Я Бог Исаака. Я Бог Иакова». Бог не то, чтобы не стыдится, Бог как-то даже радуется, очевидно, и по-хорошему гордится, когда Ему есть, кем назваться, — Он не просто говорит: «Я Бог, сотворивший небо и землю», — потому что это всё очевидно, велико, грандиозно. Ну а в людях Ты где прославился, Господи, в ком? Он, допустим: «Вот Я Бог, например, Николая Чудотворца, великомученика Георгия...» Кстати, когда страдали мученики, то люди говорили: «Велик Бог Георгия!» — «За Кого он страдает?» — «За Какого-то своего Бога». — «Какого Бога?» — «Какого-то своего Бога, непонятно Какого». — «Ух, слушай, он так терпит, он так красив, так велик, так терпелив, так значителен этот Георгий, что, видимо, Бог у него Такой же хороший, как и он сам. Велик Бог Георгия, я тоже христианин!» — так говорили некоторые. Бог не стыдится называть Себя Богом Авраама, Богом Исаака, Богом Иакова, хотя это простые смертные люди, казалось бы, но Господь называет Себя их именами и это знак того, что они все в мыслях имели отечество, которое Господь Бог им приготовил, и город, который Он им построил — тот самый небесный Иерусалим, о котором мы так часто читаем в Откровении.

Дальше идёт про Авраама, про Исаака, про Иакова, про Иосифа, про Моисея. Про Моисея — много. Про Моисея — то, что он не хотел жить с фараоном, а лучше решил унижаться со своим собственным народом, и т.д.

11:27 Верою оставил он Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы видя Невидимого, был тверд.

Совершил Пасху верою, верою перешёл через Чермное море, и т.д. и т.п. И вот дальше он перечисляет много-много всего, и потом в конце концов говорит, в конце 11-й главы:

11:32 ...Недостанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и (других) пророках,

Читая эти имена, я бы конечно хотел, чтобы мы с вами, со временем, расшифровали для себя все эти священные личности в том плане, что они для нас значат. Гедеон: с ним связано пророчество о том избавлении Израиля от руки филистимлян, когда он просил у Бога знамения, а Господь хотел его рукою избавить Израиля от притеснителей. А он хотел себе знака и удостоверения: говорил, что пусть будет на всей земле роса, а на руне, которое расстелено на земле, пусть росы не будет. Потом говорит, что пусть роса будет только на руне, а везде будет сухо. И вот он как бы испытывал Господа и Матерь Божию. Это руно называют «Руно Гедеоново»: «Радуйся Руно Гедеоново, ибо роса сошла на тебя как на руно некогда: кругом сухо, а на тебе роса, кругом нет милости Божией, а на тебя Божия милость сошла».

11:32 ...о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и (других) пророках,

11:33 которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов,

11:34 угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих;

Хватит пока что. Давайте разберём, что же он здесь имеет ввиду. «Верою побеждали царства»: кто? — Например, Самуил, который однажды ослепил множество иноплеменников, сирийцев, и завёл их в Самарию, в самый центр государства, враждебного к сирийцам, и помолился, и Бог дал им зрение. И царь Самарийский говорит: «Убить их, отец мой?» — «А разве ты их рукою твоею завоевал? Что же ты будешь их убивать? Накорми их, пусть идут». Вот святые побеждали верою царства, творили правду, получали обетования: здесь можно Иисуса Навина вспомнить, например, или другого из пророков. «Заграждали уста львов»: это был Даниил. Даниил, брошенный в львиный ров, получил некую такую превосходную преизящную милость, что львы потеряли враждебность, и голодные животные стали урчать и ластиться к нему как кошки. Он остался жив, хотя животные были для того и посажены в ров, чтобы там голодом вымучаться и сжирать всякого, падающего вниз, кого накажут. Итак, Даниил получил эту милость. Павел пишет как бы во множественном числе, хотя таких случаев не было много, он пишет как о многих, но это был один человек. «Угашали силу огня»: это три отрока в печи вавилонской, которые, брошенные в огонь, остались живы, тогда как бросавшие их, были убиты жарой. Печка, наполненная нефтью, смолой, хворостом — кучей горючего материала, разливала вокруг себя такой нестерпимый жар, что те, кто подошёл бросить в печку трёх отроков, были поражены силою огня. А эти трое, попавшие внутрь, запели Богу, и вокруг них как парус надулся росы шумящей, и они остались живы. После того, как упоминается Даниил, который заградил уста львов, поминаются сии трое: Ананий, Азарий и Мисаил, угасившие силу огня. «Избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих»: здесь, конечно, больше Иисус Навин и Давид, эти двое воевали более всех остальных. Они воевали, поражали, гнали, резали, кололи, сами избегали от смерти, укреплялись в немощи, были крепки на войне, прогоняли в бегство полки чужих.

11:35 жены получали умерших своих воскресшими...

Это можно иметь ввиду, что речь о двух случаях, по крайней мере, поскольку из Старозаветного Писания мы знаем двух женщин, получивших живыми своих умерших прежде детей, это было при Илие и Елисее. При обоих были некие женщины, которые оказывали пророкам любовь и милость, всякое гостеприимство и всякую любовь, причём были они отнюдь не еврейками. И Христос в первой Своей проповеди в Назаретской синагоге говорил, что много было вдовиц в Израиле при Илие, но ни к одной из них не был послан пророк, только в Сарепту Сидонскую к жене вдовице. Т.е. были язычники, которые имели веру и были достойны получить милость Божию и благодать. Вот эти женщины получали живыми своих детей, которые умирали. И у Илии, и у Елисея были случаи, когда дети умирали у этих благочестивых жён, и Илия, со своей стороны, а Елисей, со своей стороны, крепким воплем и молитвой поднимали их из мёртвых: Бог возвращал им этих детей живыми.

11:35 ...иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение;

Здесь проводится очень интересная мысль о взаимодействии, взаимосвязи между страданием и наградой: некоторые были замучены, не получили освобождения, чтобы получить лучшее воскресение. Они были насыщены ранами и болью для того, чтобы в последствии насытиться большей славой, большей благодатью. Это очень важная мысль. Как апостол Павел пишет, что нынешние страдания ничего не значат по сравнению с будущей славой; что если сравнить то, что есть, и то, что будет, то нынешние страдания, вообще, мало что значат по сравнению с той славой, которая хочет открыться в рабах Божиих, и некоторые не получают избавления, чтобы улучить лучшее воскресение.

11:36 другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу,

Ну мало ли их было таких, сидящих в тюрьме: Пётр в тюрьме сидел, Павел в тюрьме сидел — много кто из святых в тюрьме сидел. У нас новомучеников и исповедников, в тюрьме сидевших, — сотни епископов, тысячи монахов и священников, миллионы мирян.

11:37 были побиваемы камнями, перепиливаемы...

Это Исаия: он был перепилен, причём деревянной пилой. Его с некой такой особой циничностью и жестокостью перетёрли. По-славянски «перепиливаемы» — это «претрени». Даже не знаю, стоит ли об этом дольше говорить, но вот такая казнь была человеку, который лучше всех и больше всех из ветхозаветных пророков сказал за полтысячи лет о Христе.

11:37 ...подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в ми́лотях и козьих кожах, …

Ми́лоть и козья кожа — это, в общем-то, одежды Илии и подобных ему сынов пророческих. У евреев на некотором этапе духовной жизни была некая такая школа пророческая, были сыны пророческие — люди, которые учились молитве, посту, чтению Писания, заучиванию текстов наизусть, дерзновенной проповеди. Нечто похожее потом было у Иоанна Предтечи — у него тоже была своя школа. Не в смысле здания, парт, а в смысле того, что у него было некое постоянное число учеников, которых он учил молиться, каяться, думать о Господе, созерцать, молчать, терпеть, думать, помнить — он учил их мысленному труду и телесной аскезе. Так что «скитались в ми́лотях и козьих кожах» — это одежда подвижников.

11:37 ...терпя недостатки, скорби, озлобления;

11:38 те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли.

11:39 И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного,

11:40 потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства.

Т.е. Богу было угодно, чтобы все эти великие, как: Илия, Елисей, Самуил, Давид, Иеффай, Самсон — усовершенствовались вместе с нами, и получили вместе с нами награду и веселие вечное. Это всё для того, чтобы нам быть вместе. Представляете?

Это была 11-я глава Послания Павла к евреям. Ну и дальше 12-я глава, мы часть её пропустим. Он там пишет:

12:1 Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, …

Слово «свидетель» происходит от слова «видеть». Вам наверное знакомо слово «шахид»: арабское слово «шахада» — это тоже значит «видеть» и «свидетельствовать». Т.е. «я не могу молчать, потому что я знаю, я видел». Тот, кто видел — он свидетель. То, что ты видел, то и говори. «Мы видели, — говорит Иоанн Богослов, — и свидетельствуем, что Отец послал Сына Своего в мир». Вот мы видели: слово Божие было с нами, руки наши Его осязали, и мы видели Его. Мы видели, мы об этом говорим. Мы не можем говорить о том, чего мы не видели, но о том, что мы видели, мы не можем не говорить. Это свидетельство такое. Свидетелей благодати Божией много.

12:1 Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще,

Т.е. будем идти вперёд, отвергая грех, налегке.

12:2 взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия.

Ну а дальше мы прочтём уже 18-й стих:

12:18 Вы приступили не к горе, осязаемой и пылающей огнем, не ко тьме и мраку и буре,

12:19 не к трубному звуку и гласу глаголов, который слышавшие просили, чтобы к ним более не было продолжаемо слово,

Это Павел напоминает о Синайском откровении. Когда на Синае Господь разговаривал с евреями на горе, то там был какой-то звук трубы, там были бури, молнии, громы — как печка пылающая гора горела огнём. Она была очерчена некой чертой: всякое животное или человек, переступающие черту, должны были быть убиты без пощады — нельзя было дальше заходить. Все, кто стоял у подножия горы, три дня перед тем постились и воздерживались от жён, вымыли свои одежды водою и слушали, что Бог им скажет. И Господь в громах, и трубах, и гласах, и молниях — во всём этом разговаривал с Моисеем, а Моисей был едва жив от страха, потому что было некое ужасное явление. Потом евреи сказали: «Слушай, чтобы нам не умереть, больше пусть такого не будет с нами. Ты сам разговаривай с Господом, нам потом перескажешь. Если мы будем каждый раз слушать Господа вот так, как мы слушали, то мы поумираем от страха. Ты сам с Ним разговаривай». Это было довольно логично, довольно по-еврейски: «Давай сам, нам потом передашь, потому что мы не можем каждый раз такое терпеть. Это невыносимо — терпеть такие откровения каждый раз». Так вот апостол Павел напоминает и говорит, что они не приступили к этой горе, которая осязаема, пылает огнём, к трубе, мраку, буре, трубному звуку, гласам глаголов, и т.д.,

12:22 Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов,

12:23 к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства,

12:24 и к Ходатаю нового завета Иисусу, и к Крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева.

Вот куда мы приступили. Синайское откровение — это было приступание к горе, горящей огнём, к трубам и голосу громов с небес. Это уже было. А куда мы приступили? А мы приступили к горе Сиону. «Вот Агнец стоит на горе Сион, и спасённые играют в гусли и поют Ему», — это образ из Апокалипсиса. Сион — один из холмов, на которых расположен Иерусалим. «Любит Господь врата Сиона, паче всех селений Иаковлих. Преславная глаголашася о тебе, граде Божий», — псалом 86. Сион — это некий образ возвышенности, на которую Бог сходит, чтобы разговаривать с человеками. Бог сходит, а человеки восходят. Человек поднимается на гору, будь то Фавор, будь то Синай, будь то Хариф, будь то Сион, а Господь сходит с небесе на землю, ниже, на гору. Мы поднимаемся, а Он спускается, и мы встречаемся с Ним, и Он разговаривает с нами.

12:22 Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов,

Впоследствие у Иоанна Богослова, в последней книге Нового Завета описывается это виде́ние небесного города: четвероугольного, равностороннего, со всех сторон с жемчужинами вместо ворот, с основаниями из двенадцати драгоценных камней, через которые река протекает, в котором нету светильника, но Агнец освещает его. Это виде́ние будущей славы Божией открыто ведь не только Иоанну Богослову в Апокалипсисе, но открыто также и Павлу. Есть Иерусалим земной, и есть Иерусалим небесный; есть Адам от земли, и есть небесный Адам — Господь Иисус Христос, второй Человек с небеси. Первый человек от земли — из персти, а второй Человек — Господь с небеси. Есть земное и небесное: земное — это первый Адам и земной Иерусалим, а небесное — это новый Адам — Христос, и небесный Иерусалим. Мы к нему приступили. Даже больше можем сказать: мы в нём прописаны. У нас одна из самых больших головомоек жизненных — это вопросы с документами, с прописками, со всякими житейскими делами, касающимися ЖЭКов, документов, справок. Это разновидность наказания, некое издевательство над человеком, как то собирание справок, хождение по всяким инстанциям. Так вот без всяких справок, по одной только вере человек прописан в небесном Иерусалиме и у него есть там жилплощадь. У каждого из нас на небесах есть несколько квадратных метров жилплощади, есть некая комнатушка. У некоторых — пространные палаты, у некоторых — какие-то коммуналки с кем-то, у некоторых есть отдельные свои апартаменты, а некоторые могут целыми домами там обзавестись, по мере своих добродетелей. И Христос говорит: «В дому Отца Моего обителей много, — это очень важные слова, — Я иду приготовить место вам. Когда приготовлю место вам, опять приду и возьму вас к Себе, чтобы там, где Я, там и вы были». И вот мы приступили к этому городу — небесному Иерусалиму, и тьмам Ангелов. Тьма — это, дай Бог не ошибиться, кажется, сто или десять тысяч.

12:23 к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и — очень важная фраза — к духам праведников, достигших совершенства,

Т.е. дух: есть в человеке дух, душа и тело. И дух праведников, как золото, очищенное в огне — это дух, достигший совершенства. Мы приступили к горе Сиону, к церкви первенцев, к небесному Иерусалиму, к духам праведников, достигших совершенства. Вот дух Сергия Радонежского достиг совершенства, дух Серафима Саровского достиг совершенства, дух патриарха Тихона Исповедника, страданиями и болезнями достиг совершенства; дух Иоанна Кронштадтского, дух блаженной Ксении Петербургской, дух Матроны Московской — это духи праведников, которые достигли совершенства. Тяжело достигли, но достигли. Ну и нам туда дорога, на самом деле: тяжело, но куда деваться — больше идти некуда. «Не хотите ли вы уйти?» — спросил однажды Христос у учеников Своих, и Пётр сказал Ему: «А куда нам идти? У Тебя — глаголы вечной жизни». Т.е. мы бы, конечно, ушли куда-нибудь, потому что слишком уж тяжело за Тобой ходить, но куда нам идти... Больше никто нам жизнь вечную не обещает. Все остальные обещают какую-то мелочь, а у Тебя — глаголы вечной жизни. Так что вот мы приступили к горе живой, к небесному Иерусалиму, и духам праведников, достигших совершенства, и к Крови кропления, к Иисусу Христу и к крови Его, говорящей лучше, нежели кровь Авелева.

12:25 Смотрите, не отвратитесь и вы от говорящего. Если те, не послушав глаголавшего на земле, не избегли наказания, то тем более не избежим мы, если отвратимся от Глаголющего с небес,

В общем, этот текст, 11-я и 12-я главы Послания апостола Павла к евреям, есть литургически читаемый текст в праздник Всех святых. Там из него будут изыматься некие части, которые будут читаться на богослужении, и вы будьте внимательны к этому тексту, потому что вы уже, так сказать, частично готовы к этому литургическому чтению. А вообще, закон такой: читай заранее то, что будут читать в церкви на службе, для того, чтобы в церкви на службе легче и глубже проникнуться и пропитаться словами Господа Иисуса Христа, звучащими из уст апостола или от Него лично.

— Здравствуйте, отец Андрей. Что мне делать, если я после Причастия редкого — раз в два - три месяца, так получается — отнёсся к нему, наверное, как-то плохо: часов за пять до Причастия покурил, выпил кофе — и в тот же день заболел достаточно болезненно, и уже около двух недель в себя не могу прийти. Как относиться к такой ситуации? Это наказание такое конкретное, или как отторжение, или что это может быть?

Есть ли у Бога чувство юмора, было ли оно у Иисуса Христа, у апостолов? И какое чувство юмора должно быть у христианина?

— Что касается вашей болезни после Причастия, вы себя слишком не казните, потому что уже наказаны достаточно. Господь Бог — Он, вообще, добрый. Я думаю, что вы выздоровеете скоро. Выздоравливайте, да даст вам Господь здоровья. И если человек себя самого будет терзать, угнетать мыслями о неизбежности ожидаемого наказания, постоянно этим заниматься, то, конечно, будет в угнетённом состоянии, там ни у кого здоровья не хватит. Поэтому не терзайте себя. Покаялись, ну что ж, поболели, поблагодарите Бога, и выздоравливайте.

Чувство юмора нужно сначала определить. Это некое парадоксальное мышление. Юмор предлагает некий способ парадоксального мышления, при котором вдруг то, что должно было сомкнуться, не смыкается: смыкается с другой стороны по-непонятному. Вроде всё идёт к тому, вот сюда, сюда, сюда — бах, тут что-то по-другому: все — ха-ха-ха. Нестандартность мышления — это всегда юморная вещь. Конечно, Господь очень нестандартно правит миром: Он правит так, что мы, вообще, мало что понимаем в этом мире. Мы понимаем, что дважды два — четыре, что греки войной пошли на Спарту, что при минусовой температуре вода замерзает, — это всё мы понимаем, а больше мы вообще ничего не понимаем. У Господа Бога хватает юмора, чтобы нас обмануть. Часто мы хотим быть слишком умными: дескать, да мы сами всё поймём, сейчас сами разберёмся, сейчас мы, так сказать, всё управим, разрулим... Написано: «Живый на небесех посмеется им, и Господь поругается им», — там в псалмах же есть такое. Живущий не небесах посмеётся им: «Ха-ха-ха», — скажет Господь некоторым людям на их мудрость. Поэтому с юмором у Бога всё в порядке, уж кто-кто, а Господь умеет мыслить совершенно нелинейно. Во мне это рождает ещё большее, так сказать, уважение к Господу Богу, если можно так выразиться, ну и, конечно, страх перед Ним, потому что Он может такие вещи делать, что испугаешься невольно. Я, конечно, не уверен, что я всё правильно сказал, но мне кажется, что у Господа Бога есть чувство юмора, такое правильное, хорошее чувство юмора.

— Здравствуйте, батюшка Андрей. Заблаговременно прошу ради Иисуса Христа простить меня. Есть в Евангелии место, где Христос говорит: «Не бросайте жемчуга перед свиньями», — нельзя какие-то святые божественные слова употреблять к людям, которые как свиньи относятся к Богу. Но почему-то, и как-то у вас, и ещё кто-то из священников употребляет слово «бисер» вместо «жемчуга». Это огромная разница. Бисер делается человеком из стекла на заводах — мелкие-мелкие бусы, а жемчуг очень трудно добывается на дне океана, жемчуг — это натуральное украшение.

Второй вопрос о лицемерии. Христос говорит: «Приближаетесь ко Мне устами, а сердце далеко от меня». Есть люди, и среди священников, которые только словами приближаются к Богу, а своим поведением очень противоположно ведут себя. Например, могут оборвать вопрос человека, который к ним обращается, потому что им не нравится этот вопрос. Это буквально недавно было со мной во время прямого эфира батюшки Димитрия Смирнова: когда я хотела задать ему вопрос, он меня грубо оборвал. Поэтому позвонил — я его очень благодарю — один из слушателей и его пристыдил, но он опять очень грубо сказал. Ему нисколько не стыдно, даже на каплю. Можно ли его считать святым или священником от слова «свят»? Потому что мы к вам, вы знали бы, как относимся; мы к вам обращаемся, когда у нас душа рвётся к Богу, или хотим или понять, или получить какую-то помощь, или какое-то утешение.

— Во втором вопросе нет вопроса, здесь есть некая обида и риторическое вопрошание.

По первому вопросу: это не я, и не Смирнов, и не Иванов, Сидоров, Козлов, называем жемчуг бисером, это евангельский текст старославянский говорит: «Не мечите бисер перед свиньями». По-латински, допустим, там говорится «margaritas». Я должен вам сказать, что не только бисер — рукотворный, есть и выращенный жемчуг: современные технологии позволяют выращивать рукотворный жемчуг. Поэтому и жемчуг растёт, и бисер делается — то, что мы называем бисером. Но славянское слово «бисер» означает именно «жемчуг». Поэтому здесь не наш волюнтаризм и не наше предпочтение одного слова другому, здесь — такой евангельский текст на церковно-славянском языке. То, что в русском переводе звучит как «жемчуг», в славянском звучит как «бисер». А по части рукотворности, повторяю, сегодня и то, и другое, делается руками. Здесь нет проблемы, и вопрос, на самом деле, лишён сущности: это вопрос предпочтения к разным словам, в какой редакции читать Евангелие, в церковно-славянской или в русской.

По второму вопросу... Вы не обижайтесь на отца Димитрия. Если бы вы были на его месте, может быть, вы бы тоже кого-нибудь оборвали, да и не раз. Я же, надеюсь, что вы не считаете, что священник — это человек, у которого нет грехов? Если вы так считаете, то я прошу вас образумиться и понять, что у нас есть Единый Святой, Единый и безгрешный — это Господь Иисус Христос, Он не имеет в Себе никакого греха. Но вы же наверняка не думаете, что священник лишён всех грехов? Где вы видели безгрешных священников? Нет таких. Я хотел бы таких, но таких нету. А может быть, я бы и не хотел, потому что если бы безгрешный священник начал бы исповедовать грешных прихожан... Одно дело, когда грешный человек исповедует грешного человека... Ну я, допустим, священник, мне Господь Бог сказал: «Принимай исповедь, Я тебе даю власть развязывать и связывать грехи человеческие». Но я сам — грешный человек, я могу послушать грешника, пожалеть его, повздыхать вместе с ним. Он приходит, рассказывает про семью, про работу, про деньги, про детей, про начальников, про здоровье, а у меня то же самое: начальники, дети, семья, здоровье, то, да сё. Я там повздыхаю с ним, поохаю, пожалею его, и почитаю молитву над ним, и Господь властью Своею через священника ослобонит его от греха. А вы представьте себе, если бы мы были безгрешными: ох, вам бы было весело; ох, мы бы вам дали, вы бы тогда приходили бы в церковь в страхе и трепете! Потому что святые священники начали бы с вас... Ну сами понимаете, что значит попасть к святому человеку на исповедь. Он бы рассказал вам почём фунт лиха, почём в Одессе помидоры! Поэтому вы не ждите от священников святости и не обижайтесь на них, потому что обижаться в зрелом возрасте не пристало. Ну спросили, он там чего-то не понял. Ну да ладно, не понял, да проехали и забыли. «А вот он не хороший, он не святой. Я хочу, чтобы он был святой, а он не святой», — ну что за детский сад такой? Поэтому успокойтесь, я вас умоляю, это никакая не проблема. Ну взял, чего-то сказал священник. Ну и что, в конце концов? Ну сказал. Ну пристыдили его, а он не покаялся. «Ах не покаялся? Надо было, чтобы он покаялся публично, чтобы он перед всем миром начал лить слёзы». Ну зачем это? Вы — человек, и он — человек, и я — человек. Ну и всё. Давайте успокоимся. Я его святым не считаю, а священником он является без сомнения. Он является священником, причём хорошим священником. А святым прежде смерти мы никого не называем. Помрёт — прославится — скажем, что отец Димитрий святой. А помрёт — не прославится — скажем, что отец Димитрий хороший священник. Попроще относитесь к этому всему, вы же взрослый человек. Девочки пусть обижаются, взрослые люди пусть будут спокойнее. Таково моё глубокое убеждение. Вы можете ещё на меня сейчас обидеться, а я вам говорю, что священники не святые. И слава Богу, между прочим. Потому что если бы мы были святые, мы бы вам дали прикурить, вы бы тогда знали у нас, как родину любить. Поскольку мы такие же как и вы, то мы вас жалеем, и вам хорошо от этого.

— Хочу сказать в защиту батюшки Димитрия. Я всё это слышала. Батюшка Димитрий всё правильно этой женщине объяснил и сказал.

А вам — большая благодарность за то, что вы нам всё разъясняете, я вас всегда слушаю. И поэтому когда пойду на службу, мне уже будет понятно, о чём служба.

— Конечно, есть разное отношение к этому вопросу. Я уверен, что многие люди достойно и праведно уважают отца Димитрия за многолетний труд. Но всем не угодишь, и можно кому-то обидеться. Ну а почему бы не обидеться, в конце концов? А ведь заметьте себе, что в молитве «Отче наш» есть только одно прошение, касающееся грехов: «Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Имеется ввиду, что у всех людей есть и будут до тех пор, пока мы не вошли во Царство Небесное, некоторые долги перед Отцом Небесным, — провинности, неисполненные обещания и т.д., — и у всех людей есть кто-то, кто обижает их, и кого обижают они. Если вы думаете, что есть некоторые святые, на которых никто не обижался, и которые никого не обижали, то вы ошибаетесь. Наверняка, Чудотворец Николай, при всей своей великолепной святости, обижался временами на кого-то, и кто-то обижался на него. Непременно, такие сладкие и мягкие люди как, например, та же блаженная Ксения — наверняка она на кого-то обижалась, а кто-то обижался на неё. И, допустим, Иоанн Кронштадтский: да на него обижались миллионы людей, потому что он вообще никого не жалел. Говорил: «Вы такие, вы сякие, вам будет то, вам будет это...» Льва Толстого он вообще не жалел. Святые люди обижаются на кого-то, и кто-то обижается на святых людей, и это святости не мешает.

Христос да помилует вас! Дух Святой, пришедший в мир по Вознесении Господнем, да согревает души верующих людей! До скорой встречи.