Ближний русским

С латвийским поэтом и музыкантом Каспарсом Димитерсом (в Православии Елисеем) я познакомилась, когда писала о жизни и творчестве его мамы – актрисы Вии Артмане, которую до сих пор помнят и любят в России. От него я узнала, что незадолго до своего ухода из жизни Вия приняла Православие. На сей раз разговор у нас с Каспарсом пошел не столько о поворотах в судьбе актрисы, сколько о его духовном пути и взгляде на положение православных христиан в современной Латвии.

Каспарс Димитерс

Кстати, в начале сентября на страничке Каспарса в соцсети я прочитала вот такое обращение: «…24 года в Латвии унижают и оскорбляют не-латышей, не-граждан, всех тех, родным языком которых является русский. Мои ближние – не американцы, которые меня заставляют любить НАТО, а именно русскоязычные люди. И чем больше их унижают и оскорбляют, тем более ближними они мне становятся. Как в Латвии, так и в Донецке. Даже если русских унижают и оскорбляют люди моего народа, мои родные по крови, то моими ближними в тот момент являются не латыши, не мои родные по крови, унижающие других, но униженные. Предав долг христианина, в ряду молчащих предателей христианства стоял и я. После нацистского переворота на Украине всё изменилось. Унижение и оклеветание русских и в моей стране становится всё более лживым, бесчеловечным и нацистским. Христианин, во-первых, должен быть христианином и только потом латышом, русским или американцем. Обязанности христианина увековечены в Евангелии и выжжены Святым Духом в совести христианина. Моя совесть на языке Христа говорит ясно: “Твоими ближними на твоей земле сегодня являются все те униженные и оклеветанные, родным языком которых является русский. За пределами твоей страны, в западном мире твоими ближними являются униженные и оклеветанные люди русского мира, особенно те, детей, жен, семьи которых унижают, уничтожают оружием”. Процитированное вначале, перечитываю еще раз: “Поставь в средоточие жизни того, кому нужен ближний, и стань им ты”. Я стал ближним русским своей земли и русским всего мира».

– Каспарс, я спрошу очень прямо: с чего вдруг вы, мальчик из богемной и католической семьи, обратились к Православию?

– С 16 лет я уже играл на бас-гитаре в разных подпольных составах. Мы выступали в школах на танцах. У ребят постарше меня это всегда сопровождалось спиртным. Вот и я не хотел казаться среди них «пацаном» и постепенно, по глотку «взрослел». В 20 лет уже «довзрослел» до ясных признаков зависимости, потому что начались первые запои. Очень меня тогда мытарила совесть, всем существом мучился и не понимал, как так может быть, что, зная ужасы последствий, я всё ровно волочился обратно в это адское болото. Я не понимал алгоритмы искушений, природу страстей. Как мог, я самостоятельно искал пути спасения. Не помогло ни то, что с улицы пришел я в студию молодых актеров, ни то, что потом удрал в Армению и стал там учить армянский язык, а потом, вернувшись в Ригу, начал писать стихи и песни. Не спасала меня и популярность на эстрадной сцене. Всё это только прибавляло гордость, тщеславие, и я снова бухался в пучину богемы. А богема – это предательство не только себя, но и всех твоих близких. Но радикально в деле спасения души всё стало меняться, когда я принял крещение.

Главное всё же случилось – меня крестили. И, как туман, начала рассеиваться вся моя прежняя «духовность»

Это произошло даже не по моей воле, а потому, что однажды друг пригласил меня стать крестным его сына. Я согласился, но лютеранский пастор сказал, что и меня надо крестить. Я не сопротивлялся, но перед крещением сильно запил и на это событие пришел на страшном похмелье, весь трясся. Но после крещения всё внутри вдруг удивительно так успокоилось. Правда, крестным я не стал, потому что в день крестин опять сорвался. Но главное всё же случилось – меня крестили. И, как туман, начала рассеиваться вся моя прежняя «духовность» прикладного дзен-буддизма и индуизма, и я начал читать Новый Завет, отцов Православной Церкви, молиться. Интересно, что книги православных отцов мне дал читать лютеранский пастор, мой креститель.

Каспарс с матерью

Пару лет я пробыл в лоне лютеранской конфессии, но один мой знакомый продал мне старую икону «Всех скорбящих Радость» и уговорил меня пойти на вечернюю службу в Свято-Троицком Сергиевом женском монастыре – это у нас в центре Риги. Зашел я и мгновенно понял, что для меня отцовским домом является Православие. В тот же вечер служивший игумен спросил, о чем болит мое сердце. Как-то неопытно, но прямо я сказал ему, что ищу духовного отца. С доброй улыбкой игумен сказал: «Вам нужен батюшка помягче», – и направил меня в Бауску – это городок, где служил духовный сын архимандрита Тавриона (Батозского) игумен Евгений (Румянцев). Так я пришел в Православие.   

– Как близкие, крещенные в другой вере, и особенно мама, к этому отнеслись?

– Родители всё принимали нормально. Мои бабушки были верующими, и в маму это чувство было вложено с детства. И все же знали, как я мучился своей зависимостью. Такие же проблемы были и у моего отца, известного театрального актера Артура Димитерса. Он богемным был уже со времен первой Латвийской республики. В этом плане он чувствовал вину, что помог мне стать наследником его вредной привычки. Но отца никогда не винил. Мы все в семье относились к слабостям друг друга сострадательно.

После меня православными постепенно стали моя жена, два моих сына, сестра и ее дочь. А потом, незадолго до ухода из мира сего, православной стала и моя мама.

Детская фотография с матерью

– Есть ли ваше участие в том, что Вия Фрицевна Артмане в конце жизни приняла Православие, или каким-то другим путем ей открылась вера?

Душа моя радовалась, что и мама своим духовным домом почувствовала именно женский Свято-Троицкий Сергиев монастырь

– В какой-то степени, да, она обратила внимание на мой пример. Но никто ведь к Богу не приходит только из подражания. Ее душа сама искала, жаждала, вопияла. Как уже я говорил, веру ей привили уже с детства, с зыбки. Моя мама – совсем другое поколение, у которого традиционная мораль была основой всего. Душа моя радовалась, что и мама своим духовным домом почувствовала именно женский Свято-Троицкий Сергиев монастырь. Она всегда посещала именно этот небольшой монастырский деревянный храм. Матушка игумения Магдалина благословляла ей один из стульчиков монахинь, чтобы по старческой слабости во время службы можно было посидеть. Мама сама оставила свидетельство о своих недолгих, но глубоких переживаниях в Православной Церкви. После одной вечерней службы в рижском Свято-Троицком Сергиевом монастыре 17 сентября 2002 года ее сопровождал мой старший сын Иаков. И по пути домой, на трамвайной остановке она ему говорила удивительные слова, которые он, вернувшись, сразу записал в дневнике. Вот они в переводе: «Как красиво пели монахини. Вечернее богослужение индивидуальное. Это мне дает мир, ибо чувствую прямую связь с Богом. Я прошу у Бога силу. Силу, которая мне дает мир Христов. Силу, которая мне дает способность не гневаться на своих недоброжелателей и врагов, и на государство, и на его строй. Силу, которая мне дает смирение перенести трудности. Силу, которая мне помогает сохранить в сердце любовь и по отношению к своим врагам. Силу, которая не позволяет в мое сердце вкрасться гневу и злости. Только Богом данные сила и мир дают мне радость в этом мире жить и любить. До своей смерти хочу сохранить эту благодать Божию и мирную любовь. Вот и трамвай уже едет…» В крещении мама получила имя Елисавета – в честь мученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны.

Касперс с супругой Лигой

– А чем занимаются члены вашей семьи – жена, дети? Они ведь тоже православные?

– Жена моя домохозяйка. Мы живем на хуторе, и по хозяйству всегда много работы. У нас два сына: Иаков – ему 29 – и 21-летний Стефан. У Иакова своя семья, две дочки. Семья сына Иакова тоже вся православная. Сыновья создали мастерскую по изготовлению традиционных инструментов для плотников, охотников и шеф-поваров. Это идея старшего сына. Он делает все работы и по дереву, и по созданию фотографий, видео. Просмотров у них на Ю-тюбе больше миллиона. Это не их заслуга только – это всё милосердие, дар от Бога. Мы все это понимаем. Заказы на инструменты приходят со всего мира. В очереди надо стоять около года, так как всё делается вручную.

Младший мой сын в последний год вдруг решил паломничать. Он побывал на Афоне, на Святой земле, в Белоруссии, два раза в Псково-Печерском монастыре и вот теперь готовится ехать на Валаам.

Но тему о семье хочу закончить словами о своей жене: она является единственной женщиной на свете, которая легла поперек дороги шествию содомитов, легла с привязанным на груди большим православным крестом.

Супруга Каспарса, легшая поперек шествия содомитов

Этот ее поступок дал понять, что в Латвии сатанинские фокусы так просто не проходят

Правда, само шествие это не остановило, но зато сам ее поступок дал понять, что в Латвии сатанинские фокусы так просто не проходят. В следующем году опять намечен европарад содомитов «Europride Riga 2015». А недавно наш министр иностранных дел открыто объявил себя геем. Если после первого парада содомитов в 2005 году ускоренно начался экономический и моральный кризис, то после предполагаемого масштабного европарада в следующем году наш кризис может стать обвальным.

– Православным в Риге живется несладко? Или не стоит драматизировать, потому что страдания укрепляют веру?

Сегодня христианская миссия Латвии необходима не меньше, чем почти тысячу лет назад, ибо тогдашнее язычество – безобидное детство в сравнении с содомитской идеологией

– В Латвии с христианством очень непросто: лютеранство, католицизм, баптизм, пятидесятничество, харизматизм, крайнее сектантство – всё перемешано в общественном сознании. Тех, кто практикует, хранит учение своих конфессий, меньшинство, и о своей вере каждый свидетельствует, в лучшем случае, в рамках экуменических мероприятий. Голоса христианских епископов в основном слышны на государственных праздниках и на инаугурациях президентов. Нам очень нужна настоящая миссионерская проповедь в эти времена неоязычества. Именно теперь христианская миссия нам необходима не меньше, чем почти тысячу лет назад в Латвии, ибо тогдашнее язычество нашей нации всего лишь безобидное детство по сравнению с всё более господствующей содомитской и гендерной идеологией современных богоборцев. Конфессиональное разделение народа Латвии, говоря языком некоторых поверхностных аналитиков, примерно такое: настоящий латыш должен быть лютеранином, настоящий латгалец (народность восточной Латвии) – католиком, настоящий русский – православным. Латыш, который стал православным, по мнению подобных аналитиков, покинул лагерь своих. Особенно в последнее время в связи с событиями на Украине, когда всё русское на высоком уровне воспринимается негативно, и это используется нацпатриотами, чтобы спровоцировать межнациональный конфликт.   

С семьей

Что касается уровня жизни православных в Латвии (в рамках Евросоюза), то со времени вступления в ЕС уровень жизни значительно понизился. Это обострилось в связи с введением санкций ЕС против России. Особенно ведь пострадали новые, беднейшие члены ЕС, так как их ресурсы два десятилетия вывозились как трофеи в страны-победители в холодной войне. И не только трофеи, но и пленные вывозились, и до сих пор вывозятся, только в комфортных самолетах и по своей воле.

– А православные приходы – их закрывают, или вопреки всему всё же появляются новые?

Во времена сщмч. Иоанна Рижского в Латвии было 75 латышских и 77 русских приходов.

Сейчас в Латвии около 8 номинальных латышских приходов

– Новых приходов в Латвии открылось очень мало. Мне больше всего близко к сердцу состояние латышских приходов. И очень больно, что серьезной миссии Православия в латышской среде до сих пор нет. В Риге всего лишь один храм латышского прихода. И в провинции их можно пересчитать по пальцам, но и к ним приезжают и уезжают батюшки из столицы, у которых и так по пять-семь приходов. Православной миссии среди латышей уделяется мало внимания. Если было бы по-другому, на общую политику страны могли повлиять и православные латыши, но в настоящей ситуации их влияние почти незаметно. Во времена священномученика Иоанна Рижского в Латвии было 75 латышских и 77 русских приходов. А в настоящий момент в Латвии, по-моему, примерно 8 номинальных латышских приходов. И в нескольких латышских приходах службы уже совершаются на церковнославянском языке. В советское время, в начале 1960-х, и то было 14 действующих латышских приходов. Ситуация непонятная, абсурдная. До 1994 года по закону была возможность потребовать возвращение всей собственности ЛПЦ, но наши руководители не потребовали около 30 храмов и другой собственности. Всё это как-то абсурдно. За пробуждение православных предков латышей в XIX веке, за ими построенные храмы, за мученичество архиепископа-латыша святого Иоанна (Поммерса) латыши заслужили более внимательное отношение. Прискорбно, что мой народ лишается такого богатства, как Православие. В настоящее время общая картина латышского Православия удручает: пустующие храмы в провинции рушатся, их земли продаются, леса вырубаются.

К сожалению, у меня нет опыта, чтобы пробудить совесть в других людях. Единственно я могу пытаться это делать своими песнями.

– Можно ли сказать, что путь спасения души для вас – в творчестве?

– Очень трудный вопрос. Моя проблема в том, что я многое могу, но помалу: петь, писать стихи и музыку, писать публицистику, делать социальный плакат, могу быть плотником, работать в огороде, валить лес, варить, коптить, мариновать… Могу и в какой-то мере проповедовать, так как в лютеранское время полгода учился даже в теологической семинарии. И мой православный духовник почти всегда мне напоминает, что я должен заниматься творчеством. Но мне мало чего удается достичь. Это ведь получается сопротивление одиночки. Как быть? Лечь на дно и продолжать только петь, слагать стихи? Или только молиться? Я ведь не монах, хотя живу далеко от города, в лесу, почти как отшельник. Но глубоко-глубоко моя совесть мне все-таки напоминает, что рутина общественного сопротивления – не мой путь спасения, что намного больше нужно заняться творчеством. И мое творчество – это ведь не только баллады мирянина, но и христианские молитвенные песни, мотивы к церковным молитвам. Так что очень трудно приходится делать выбор правильного направления спасения. Самое главное – это твои отношения, твоя беседа, твоя молитва Господу, веря в Его милосердие, уповая на Его слова и заповеди. И это важно всегда – и когда ты поэт, и когда плотник, или блоггер, или коптитель колбас.

– Ваша активная христианская позиция находит ли понимание и поддержку в Латвии?

Ситуация такая: народ готов, чтобы их детей воспитали гомосексуалистами

– Лакмусом состояния общества послужил призыв организации «Защитим наших детей» собрать подписи для проведения референдума за поправки в законе о защите детей от пропаганды гомосексуализма. Чтобы инициировать референдум, по закону надо было собрать 30 000 подписей граждан Латвии, но собрать удалось только 9000. Ситуация такая: народ готов, чтобы их детей воспитали гомосексуалистами.

По-моему, свою страну предаем именно мы, христиане. Нас статистическое большинство, и если считать все конфессии вместе, получится почти миллион христианских граждан. Но наше христианство слишком приходское, домашнее, воскресное. Приходы как салоны духовного фитнеса, куда люди идут успокаивать свою совесть. Господь заповедал нам положить души наша за други своя, а мы не готовы их положить за своих детей. О тех, кто на государственном уровне извращает детей христиан, Господь тоже сказал, что «кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Мф. 18: 6). Он не призывает топить их, но образ очень сильный и говорит сам за себя. Так что за детей идти в бой как на смерть было бы очень по-христиански.

Хочу поделиться песней, которую написал на русском языке. Это мне удается очень-очень редко. Это мой призыв всем православным и всем здравомыслящим людям объединиться в борьбе за своих детей, которые единственное живое будущее наших стран.

Война за детские души
(текст, музыка, исполнение, запись: Каспар Димитерс)

Борьба – это когда нет воды
Но ты продолжаешь пить.
Борьба – это когда нет жизни,
Но ты продолжаешь жить.

Борьба – это когда нет хлеба
Но в глазах еще осталась соль.
Борьба – это последняя радость,
Побеждающая боль.

Борьба – это когда нет уже света,
Но ты всё видишь и целишь взор,
Враги когда целятся в спину,
Но ты попадаешь в упор.

Всем воинам время сблизить плечи.
Кресты горят, как мечи или свечи.
Эй, мужики из моря и суши!
Идет война за детские души.
Уродует дьявол народ,
Идет война – война за род.

Борьба – это когда тебя ненавидят,
Но ты продолжаешь любить,
Когда кончились силы,
Но ты продолжаешь бить.

Борьба – это когда дух твой ломают,
Но в бою невредим ты и цел,
Когда ты уже в коме,
Но не опускаешь прицел.

Борьба – это когда тебя уже сбили,
Но ты встаешь и дерешься, как псих,
Когда теряешь память,
Но никогда не забываешь своих.

Борьба – это когда, даже мертвый,
Ты поднимаешь свой меч.
Борьба – это вставать всегда первым
И всегда последним лечь.

Всем воинам время сблизить плечи!
Кресты горят, как мечи или свечи.
Эй, мужики из моря и суши!
Идет война за детские души.
Уродует дьявол народ.
Идет война – война за род
Всем воинам время сблизить плечи!
Кресты горят, как мечи или свечи.
Эй, мужики из моря и суши!
Идет война за детские души.
Уродует дьявол народ[3].