Прикосновение к Афону (дневник паломника). Ватопед и Пантократор

Прикосновение к Афону (дневник паломника). На Афон!

Прикосновение к Афону (дневник паломника). В монастыре Святого Павла

Прикосновение к Афону (дневник паломника). В монастыре Дионисиат

Прикосновение к Афону (дневник паломника). В Карее и Андреевском скиту

Прикосновение к Афону (дневник паломника). В обители Ватопед

Обратил внимание и на то, что в лавке имеются пять или шесть книг о святителе-хирурге Луке (Войно-Ясенецком), иконы его. И это не переводные книги, а написанные греческими авторами. В Греции очень любят и почитают этого нашего святого, а у нас его мало кто знает…

В 20.00 – призыв на богослужение. Всенощное бдение длилось до полуночи. Службу совершал сам архимандрит Ефрем. Храм был освящен двадцатью лампадами, несколькими свечами, которые в течение службы учиненный монах то гасил, то зажигал. Бронзовые паникадила, отражая во тьме мерцание лампад, казались хрустальными гроздьями. Замечательно пели монахи на два хора…

Это монашеское пение производит сильное впечатление, но не могу описать его лучше, чем это сделал русский историк богослужебного пения И.А. Гарднер:

«…в нем есть своя особая красота, ее нужно только найти, суметь отрешиться от привычного нам стиля пения. Оно, как и всякое пение, является ярким выразителем внутреннего душевного состояния… Оно увлекает причудливостью мелодий, оно течет, извивается в неуловимых мелизмах одного голоса. В греческом пении главное – звуковой рисунок, а не рельеф. Оно незаметно увлекает нас от земли, следует за малейшими изгибами чувства и, как струя кадильного дыма, извивается в бесконечности. То дрожит мелодия на самых верхних звуках, при большом, почти неприятном напряжении голоса, то, трепеща, спорхнула она вниз, в область густых, глухих, исходящих из грудных недр звуков, и волнуется, колеблется там еле уловимыми модуляциями третей и четвертей тонов. Это не мощная волна безграничного моря или шум леса, это – играющая струя горного потока, сверкающая и переливающаяся на солнце. Красота его – в прихотливости, затейливости рисунка мелодии. Мистичность, неземность его – в равногудящем исоне, когда, словно появляясь из невидимого и непостигаемого, выплывает он в основание хитрого узора мелоса… Когда я его слышу, в моей душе отвечают ему какие-то струны и я живо чувствую соответствие между этим пением и древними фресками, темными храмами с потускневшими блестящими иконостасами, с треплющимися голубенькими искрами-огоньками разноцветных лампад, звоном бубенцов на кадиле, приятным ароматом составного ладана… Есть какая-то неуловимая связь между греческим пением и этими скалами, зноем, сказочным, прекрасным эллинским Эгейским морем и облаковидными островами архипелага… Это пение воспиталось здесь, на Афоне. Здесь выводил его законы и творил мелодии знаменитый Иоанн Кукузель. Отсюда текли в Византию, да и к нам, на Русь, новые мелодии, взращенные красотами и радостью афонской природы, согретые и напоенные теплом и ароматом подвижничества, рожденные неудержимым стремлением ко вратам рая прекраснейшего…

И я с наслаждением слушал извивы древних мелодий, таинственно овеянные слегка печальным исином».

18.12.2012 г. Вторник.

В 6.00 началась Литургия. После Литургии прошли в трапезную монастыря. Шел дождь. Через несколько минут в трапезную в сопровождении старших монахов, певших какие-то греческие молитвы, прошествовал архимандрит Ефрем с жезлом в малиновой архиерейской мантии. Благословил трапезу, которая была богаче обычного и состояла из вермишели с крабами, отварной цветной капусты, хорошего красного вина, оливкового масла, оливок, грушевого варенья, двух видов сладкого печенья, киви, лимонов, апельсинов. Трапеза завершилась чином Панагии.

У дверей трапезной всех благословлял архимандрит Ефрем, старший повар, склонившись в низком поклоне, смиренно просил у всех прощения за возможные оплошности при приготовлении пищи…

Когда все вышли из трапезной, нашей группе удалось подойти к игумену монастыря. После нескольких слов взаимных приветствий – фото на память.

Настало время покинуть святой монастырь Ватопед. Впереди переезд на микроавтобусе в монастырь Кутлумуш и посещение по пути нескольких монастырей. Дождь не прекращается. На море шторм.

Примерно через 10 км первая остановка – Ильинский скит.

Ильинский скит – еще один пример потерянного русского Афона и былой мощи великой империи – был создан старцем Паисием (Величковским). Время наивысшего расцвета этого скита выпало на начало ХХ века. Тогда число монашествующих составляло около 500 чел.; были выстроены келейные корпуса и больница, закончен постройкой новый собор, ставший одним из больших и красивейших афонских храмов. Собор имеет в длину 54 м, в ширину – 48 м, а высота от пола до главного купола – 36 м. Весь собор сложен из дикого камня, снаружи чеканной работы; украшен семью позолоченными главами; портик и колонки устроены из местного серого мрамора; иконостас изготовлен в Москве. Освящение его состоялось в 1914 году перед началом Первой мировой войны. И сразу же началось время угасания русской жизни в этом ските.

Вошли в этот величественный храм. Внутреннее убранство поражает своим великолепием. Резной деревянный четырехъярусный иконостас и проскинитарии (сень, в которой находится икона), покрытые, как говорят, двумя тоннами золота, впечатляют и сейчас благородным блеском.

Приложился к чудотворной Тихвинской иконе Божией Матери, по преданию заплакавшей в день начала Крымской войны, образу Богородицы «Млекопитательница», к частицам пелен Младенца Христа и мощам многих святых в чудесной работы ковчегах. Обращает на себя внимание красотой большая храмовая икона пророка Илии. В соборе видел иконы с мощами праведной великой княгини Анастасии Киевской, святителя Феодосия Черниговского и преподобного Гавриила Одесского.

Сильный дождь и ветер не позволили внимательно осмотреть территорию скита, но с восточной террасы, у алтарного фасада, было видно, что море очень неспокойно…

В небольшой комнатке в Святых вратах гостеприимный монах согрел нас горячим кофе и подкрепил лукумом…