Голая долина

Иван Зеленухин с супругой и дочкой. Фото из семейного архива Селенских

Людмила Селенская
Предисловие

Иван Зеленухин. Голая долина. Обложка тетради воспоминаний

Иногда твердый, красивый почерк вдруг начинает «хромать» и теряет четкость – значит, мучили боли и слабость. Но вот почерк выравнивается и повествование течет своим чередом.

Вдруг попадается слово «Донбасс». «Донбасс – стратегически ценная территория как для нашей страны, так и для немцев. Поэтому немцы отчаянно защищали Донбасс, а мы с еще большей решимостью гнали их с нашего родного Донбасса».

Знали бы наши деды, что вновь дадут всходы зубы дракона и поднимет голову фашизм, который они победили.

Ваша битва окончена, вы сделали всё, что могли. Наша – начинается. Вы воевали с врагом в немецкой форме, а нашего врага не так легко распознать. Мы вместе с детьми чтим ваш подвиг и празднуем 9 мая. «Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя». Мои дети – твои внуки, дедушка. У тебя три правнука Ванечки. Мы рассказываем им о тебе.

***

Донбасская наступательная операция. 1943 г.

Иван Ефимович Зеленухин
Голая долина

На земле Донбасса похоронено много наших боевых друзей и однополчан и среди них командир дивизии генерал Батюк и командир батареи Илья Шуклин, который тоже вызвал огонь на себя и погиб под снарядами своей батареи. Вечная вам слава, герои, подвиг ваш бессмертен.

Бойцы 1001-го стрелкового полка ведут бой на рубеже Северского Донца

Отгремела Сталинградская битва, которая длилась 200 дней и ночей. Во многих городах мира появились улицы и площади имени Сталинграда, а многие города мира стали побратимами Сталинграда. Так велика была историческая роль победы советского народа в Сталинградской битве.

Наша родная 284-я стрелковая дивизия Батюка прославила себя, защищая Мамаев курган. За 134 дня ожесточенных и кровопролитных боев дивизия не уступила врагу ни одного метра Сталинградской земли.

Наступила долгожданная тишина. Легендарная 62-я армия Чуйкова оказалась за 300 км в тылу. Но до Победы было еще очень далеко. Поэтому мы сразу же после разгрома немцев в Сталинграде приступили к подготовке к последующим боям.

Под Касторной и в Сталинграде я воевал в пушечной батарее, а теперь назначили меня командиром 9-й гаубичной батареи.

Иван Зеленухин. Голая долина. Страница тетради воспоминаний

Северский Донец пехота при поддержке артиллерии форсировала рано утром. Огонь артиллерии был массированным и плотным. Казалось, что все огневые точки противника были разбиты и уничтожены. Однако многие огневые точки ожили и открыли ураганный огонь по нашей пехоте во время форсирования реки.

Наши артиллеристы снова открыли огонь и часть огневых точек противника подавили. А оставшаяся часть вела губительный огонь по нашей пехоте. Немцы занимали берег реки с густыми зарослями кустарника, которые были естественной маскировкой огневых точек.

В целях ускорения подавления огневых точек противника мне было приказано переправиться через Северский Донец.

Первый эшелон нашей пехоты уже занял первую траншею немцев. Второй эшелон под ураганным огнем противника на лодках, плотах и других подручных средствах форсировал реку и сходу вступал в бой.

Взошло солнышко. И тут же налетели «мессеры», которые начали бомбить и обстреливать из пулеметов наши лодки.

Я со своими разведчиками и связистами попал в одну лодку со штабом батальона. Впереди и позади нас, слева и справа на лодках переправлялись пулеметчики, минометчики, артиллеристы и штабисты. Сильным течением реки лодки сносило, поэтому грести надо было почти против течения. Впереди лодки продвигались медленно. Взошло солнышко. И тут же налетели «мессеры», которые начали бомбить и обстреливать из пулеметов наши лодки. От прямого попадания небольшой бомбы впереди идущая лодка и все, кто в ней сидел, вначале подлетели вверх, над водой лодка разлетелась на мелкие кусочки и вместе с частями тел солдат упала в воду.

Взрывной волной нашу лодку сильно накренило и залило водой. В десятки раз сразу прибавилось у нас силы, и мы благополучно достигли берега.

А «мессеры» бесчинствовали над рекой. А вслед за «мессерами» появились «юнкерсы» и «хенкели». Началось полное столпотворение. Самолеты усердно бомбили переправу и берег реки, где были сосредоточены наши войска.

Мы успели добежать до первой траншеи, из которой недавно были выбиты фашисты нашей пехотой. А пехота штурмовала вторую линию траншей. Самолеты нас не бомбили, боясь зацепить свою пехоту. Зато наземного огня с немецкой стороны было предостаточно.

В спешном порядке я открыл огонь. Стреляли и залпами, и беглым. С каждым залпом 88 кг наших смертоносных снарядов разметали фашистов. Огневые точки противника стали замолкать. Разбили мы несколько пулеметов, минометную батарею, два бронетранспортера и много живой силы противника.

Наша пехота уже полностью выбила фашистов из второй линии траншей, а отдельные группы вклинились в третью линию.

Работой нашей пехоты можно было восхищаться: так умело, слаженно, метр за метром продвигалась она вперед

Работой пехоты можно было восхищаться: так умело, слаженно, метр за метром продвигалась она вперед вслед за огневым валом нашей батареи. Особенно четко вела бой 6-я рота. Немцев забрасывали гранатами, врывались в траншею и в рукопашном бою уничтожали их. Фашисты в плен не сдавались и отступали неохотно, поэтому дрались они отчаянно. Наступающим нашим ротам и батальонам пришлось уничтожать и истреблять фашистов, чтобы продвинуться вперед. Поле боя было усеяно трупами немцев. Большие потери были и в наших войсках.

Советские офицеры наблюдают за обстановкой. Степь в Донбассе

Мы успели перенести свой наблюдательный пункт (НП) в третью немецкую траншею. Досталась нам хорошо оборудованная землянка. Устроились мы со всеми удобствами. Немцы откатились за склон высоты, наша пехота подтягивала тылы и частично вела перегруппировку своих сил. Наступило временное затишье, и нам удалось переоборудовать немецкую землянку в отличный наблюдательный пункт. Затишье недолго длилось: немцы пошли в контратаку. Мощная была атака. Из-за склона высоты появлялись всё новые и новые цепи фашистов. Наши пулеметы, минометы и артиллерия усердно уничтожали их. Автоматчикам тоже пришлось хорошо поработать. Оставив сотни убитых, немцы отошли за склон высоты. Снова наступило затишье. Мы даже успели позавтракать. И началась бомбежка. Только на расположение нашего батальона одновременно пикировало несколько десятков фашистских стервятников. Минут через 20–30 заговорила вражеская артиллерия. Замерла траншея. Каждый стремился как можно лучше и безопаснее укрыться и уцелеть, чтобы отбить очередную немецкую атаку. Но очень многие погибли во время прямого попадания бомб и снарядов в траншею.

Телефонная связь с батареей была перебита, дважды пытались ее восстановить и дважды неудачно: погибли телефонисты. Выручили нас радисты. Командир отделения разведки Калашников засек немецкую минометную батарею, которая большой урон причиняла нашей пехоте. Во время шквального огня немцев по нашей передовой мы успели пристреляться к минометной батарее. Немцы не ожидали от нас такой прыти, так как на нашей передовой небезопасно было поднять голову. Немецкие минометчики с засученными рукавами, без ремней и личного оружия усердно трудились около своих смертоносных минометов. В стереотрубу были хорошо видны их возбужденные потные лица. После пристрелки мы дали небольшую выдержку, чтобы они не заметили надвигающуюся на них угрозу. Несколько залпов наших орудий ликвидировали их идиллию. Рассеялся дым от разрывов, и в бинокль даже было видно: минометы все искорежены и разбиты, а их обслуга перебита.

Командир батальона, которому была придана наша батарея, был доволен нашей работой.

Когда танк двигается, урчит, ворочает стволом орудия, каждому кажется, что именно на него направлено орудие…

Немцы снова пошли в атаку. На сей раз при поддержке танков. Когда танк просто стоит, он внушает боязнь своими размерами, мощью, а вот когда двигается, урчит, ворочает стволом орудия, каждому кажется, что именно на него направлено орудие, и душа уходит в пятки.

А потом началась массированная бомбежка наших боевых порядков. Не успели еще улететь самолеты, немцы снова пошли в атаку при поддержке танков. Расчет сорокапятки удачным выстрелом подбил один танк, но был раздавлен другим фашистским танком. Не успел танк продвинуться вперед, как запылал от меткого выстрела другой сорокапятки. Потеряв несколько танков и большое количество пехоты, немцы снова отступили. Очередная атака была отбита.

А фашистские стервятники снова начали утюжить наш передний край. И после снова началась атака. Наша батарея почти непрерывно вела огонь по атакующим немцам, причиняя им большой урон. Пехота была довольна нашей работой.

Однако натиск немцев был очень мощным, и на некоторых участках боя нашим пехотинцам приходилось отбивать атаку даже врукопашную. Немцы пытались вернуть завоеванный нами плацдарм. Поэтому атака следовала за атакой, а с каждой атакой таяли наши силы и очередную атаку труднее было отбивать.

А в конце дня справа неожиданно прорвались немцы. Положение становилось угрожающим. Я перенес огонь батареи на прорвавшихся немцев. Били мы их и залпами, и беглым огнем. А они всё лезут и напирают и подходят всё ближе и ближе.

Командир отделения разведки Калашников в упор начал их расстреливать из ручного пулемета. Много он фашистов уничтожил, но патроны в диске кончились, а запасного не было.

Я был вынужден вызвать огонь нашей батареи на себя

Все свободные от орудийной стрельбы бойцы взялись за автоматы и карабины. Но нас было очень мало, а фашистов много, и они уже приблизились к нашему брустверу окопа. Поэтому я был вынужден вызвать огонь нашей батареи на себя.

Несколько немцев всё же просочились в нашу траншею. Двух я убил из пистолета, а остальных уничтожили бойцы из автоматов.

А очень даже неприятно находиться под разрывами снарядов своей батареи. За этот бой я был награжден медалью «За отвагу».

Этой же ночью орудия нашей батареи тоже переправились через Северский Донец и заняли огневую позицию позади нашего НП.

Радист просил огневиков не жалеть снарядов и усилить огонь. Больше 50 снарядов наша батарея послала на свой командный пункт. Славно земля была вспахана вокруг КП, а фашистов было уничтожено более роты. Во время этого боя я был контужен, два телефониста были убиты и один разведчик был ранен, а остальные отделались легким испугом. Атака немцев была отбита, и до конца дня они уже не пытались атаковать. Плацдарм наш остался за нами.

Ночью командование дивизии перегруппировало войска и наполнило стрелковый батальон и полк, которые я поддерживал огнем своей батареи. Этой же ночью переправились танки первого мехкорпуса. А с рассветом наши войска пошли в атаку. Хорошо им помогали летчики. Штурмовики волнами утюжили немецкие войска, а истребители смело их защищали.

А Голая Долина была действительно голой: все войска на ней были видны как на ладони.

Наши танки пошли вперед. Было радостно наблюдать этот бой и принимать участие в нем. Некоторые восторженные участники этого боя начали поговаривать, что пойдем мы теперь без остановки до самого Днепра.

Мы все на земле восхищались одним нашим «яком», его ловкостью, виртуозностью, а главное – умением. Только в одном этом бою он сбил три «мессера»

Но этой ночью и немцы не дремали: подтянули танки и авиацию. Шли бои и в воздухе, и на земле. Много было горящих факелов и в воздухе, и на земле. Горели немецкие танки, горели и наши. Особенно мы все на земле восхищались одним нашим «яком», его ловкостью, виртуозностью, а главное – умением. Только в одном этом бою он сбил три «мессера». В то время называли фамилию летчика, а теперь не помню.

Новый наш наблюдательный пункт размещался на гребне высоты. Нам хорошо было видно всю панораму, и вся Голая Долина была налицо. Немцы основательно укрепились на противоположной высоте. Закопанные в землю танки оказались серьезным препятствием для продвижения наших танков.

На мой НП прибыл командир танкового полка КВ. Это мощный танк с мощным орудием. Броню этого танка не пробивали средние немецкие танки. Через нашу стереотрубу командир танкового полка показал нам на местности закопанные в землю немецкие танки и особенно те, которые мешали продвижению вперед танкам его полка. В лобовую их было очень трудно уничтожить, а от наших пушек танки были защищены земляным бруствером. Уничтожить их можно было или авиацией, или навесным огнем гаубиц.

После предварительной пристрелки мы открыли навесный огонь гаубиц нашей батареи. Несколько залпов мы дали, и появились два факела: значит, подожгли мы два танка. Командир танкового полка попросил нас усилить огонь, чтобы парализовать немецких танкистов, а сам повел свой танковый полк в атаку. Сходу они заняли высоту, на которую на танке КВ и мы перебазировали свой НП. Наступил перелом, наши войска пошли вперед, уничтожая и отбрасывая всё дальше на запад немецкие войска.

Под Касторной и Воронежем, в Сталинграде мы учились и в совершенстве овладели искусством обороняться, теперь настало время овладеть искусством наступать.

Донбасс – стратегически ценная территория как для нашей страны, так и для немцев. Поэтому немцы отчаянно защищали Донбасс, а мы с еще большей решимостью гнали их с нашего родного Донбасса.

В Донбассе впервые применили сосредоточение артиллерии всей армии на участках прорыва. Огневые позиции батарей из разных дивизий были рядом друг с другом. Это было даже полезно для обмена опытом ведения войны.

Здравствуй, родной Донбасс!