Пересматривая старые советские фильмы, нередко удивляюсь многим героям: хотя и в безбожное время жили, а видятся как настоящие христиане. Без пяти минут православные. И даже многие коммунисты и атеисты – просто готовая форма для горячего, убежденного верующего. Поменять знак – и перед нами христианин первых времен, бессребреник, мученик, проповедник. В героях советских фильмов и книг есть соль. Сегодня человек организует партсобрание, а завтра коснется его души Христос, и он положит партбилет на стол и умрет за Господа. Ему не сложно будет всё отдать Ему – он и раньше всё отдавал. Он положит душу свою за други своя – он и раньше ее полагал. Ему даже богатства не нужно будет раздавать – он ничего не нажил. Ему не привыкать делиться и ставить ближнего впереди себя, а общественное выше личного – он это делает с детства.
Отец Димитрий Дудко, полжизни проведший в тюрьмах и гонениях за веру, был убежден, что коммунизм лучше капитализма: в коммунизме личность хотя и деформирована, но сохранна. А в развратном обществе личность разлагается. Безбожнику легче принять Христа, чем развращенному.
Людмила Селенская. О советском кино и современном Православии
В воскресение решили посидеть у Дианы, расслабиться. В назначенное время Варвара и Светлана Шалвовна расположились на кухне у инициаторши встречи в окружении мисок с заготовками и наблюдали за созданием пиццы.
«Слана Шална», как ее звали скороговоркой, – это их с Дианой общая мастерша из ПТУ. Для Варвары – единственный человек, с кем она давно не дерзала спорить. Зато ей можно было сказать абсолютно всё, даже такое, что тщательно пряталось от своих родителей. Ни тебе истерических реакций, ни последующего прессинга и мозговынимания «Говорила я тебе!..» Вместо этого желанная простота в общении, а сопереживания ничуть не меньше да еще опыт житейский, многократно помноженный реальными историями учениц разных годов выпуска.
Сперва разговор крутился вокруг того, у кого, мол, какие новости на семейном фронте и про общих знакомых; то и дело всплывала новая тема с очередным возгласом: «А помните, как…» Вдруг Шалвовна спросила у хлопочущей хозяйки совсем не по теме:
– Ты чего второго не рожаешь? А?
Точно с такой же интонацией она требовала ответ 25 лет назад в цеху Трикотажки: «Ты чего прядильную машину всю в мычке оставила? Плохо смену сдала?!»
– Куда второго? – Диана чуть противень с налепленной пиццей не выронила от неожиданности. Но тут же понеслась оправдываться в соответствующей тональности, как тогда: «Так случайно получилось, Слана Шална!»
– Одному ничего особенного дать не можем. У мужа работа то есть, то нету. Мы не в Чикаго живем!
– Замолчи, сорока ты этакая, – Шалвовна всегда умела двумя словами перекрыть любой начинающийся кипеж воспитуемых. – Еще географии ты меня не учила!
– У меня, знаете, Слана Шална, сильная депрессия! – выдвинула Диана главный козырь как преграду деторождения.
– Ой, не ерунди, пожалуйста! Откуда ты ее выкопала, эту депрессию? Всё при тебе: и муж, и ребенок, и квартира – хоть на велосипеде катайся. При мне хоть такое слово не говори, – и поправила смятое полотенце на стуле.
Диана скользнула взглядом по ее руке с бугристыми суставами и замолчала…
В 1990-е годы, когда ПТУ закрылось, Светлана Шалвовна усыновила трех племянников- сирот и еще параллельно этому досматривала мать, умирающую от диабета. Все эти подвиги на фоне уборок чужих квартир и таскания ведер воды на шестой этаж. Тогда в Варкетили неделями люди сидели без света и воды. На дрова денег не было, и приходилось наматывать километры, собирая хворост и шишки зимой для обогрева. Такого комплексного хождения по мукам не было ни у кого из Варвариных друзей. Хотя, может, только Елена с козами могла бы посоревноваться в этом аспекте. Но не о ней сейчас речь.
Пока Диана затеяла перетаскивать посуду на парадный стол, чтоб «культурно посидеть, как люди в Голливуде», Варваре вспомнилась на миг такая картинка из совместного прошлого.
1996 год.
– Ну как съездили? – спросила она тогда Светлану Шалвовну после поездки в Россию за племянниками.
Поговорила с мужем: что, мол, делать? Он: «Надо забирать детей».
– Да слава Богу. Так всё получилось, что я и не ожидала. Я, как получила телеграмму, что моя невестка погибла, брат в тюрьме, а их четверо детей сами себе предоставлены, так вообще себя не помнила. Пожар в голове. Как такое могло случиться? Поговорила я с мужем, что, мол, делать. Ты же знаешь, у него и характер сложный, и здоровье не то уже (на один глаз слепой) да плюс возраст ко всему: 68 лет, не мальчик. Оба мы инвалиды. Он говорит: «Надо забирать детей». Одолжили мы 100 долларов и поехали. Сперва на автобусе, потом на поезде, потом опять пересадка. Это не шутка – ехать из Тбилиси в российскую глушь через 10 границ (кто их только понаставил?!). Причем едем и не знаем, на какие деньги будем оттуда возвращаться. Приехали. Брат в КПЗ, в райцентре. Невестку уже похоронили. Убили в драке алкаши. Ей всего 29 лет было. Царство небесное, вечный покой… Дети запуганные, травмированные, старшему 10, остальным девчонкам 8, 6 и 3 года. Надо срочно ехать. Выяснила я, что брат мой перед тем, как всему этому случиться, заработал на ферме 2 миллиона русскими деньгами. Пошла в кассу. Ответ известный: «Денег нет. Весь Ивановский район уже полгода не получал ни зарплат, ни пенсий». Я им говорю: «А для меня деньги найдите. Я с вами не через дорогу живу. Откуда куда приехала! Мне сирот надо вывозить. Я у вас не на свадьбу прошу!» И чего я им такое сравнение привела – сама не знаю. Видимо, Бог меня надоумил. Только смотрю: кассиры зашушукались и говорят мне потихоньку: «Приходите завтра, выдадим».
Пришла я на другой день, деньги получила и пошла детей собирать в дорогу. Уезжаем – слышим в сельсовете гвалт. В деревне все-таки узнали, что мне деньги выдали. Приехала главбух и ругает кассиров, зачем 2 миллиона отдали. Оказывается, дочка у нее скоро замуж выходит, вот она и спрятала эту сумму дочке на свадьбу. А когда я случайно про свадьбу сказала, кассиры решили, что я всё знаю, перетрусили и потому дали. Я хоть в религии особо не разбираюсь, только слышала, что сиротам Бог помогает. Думаю, это правда… Год назад, ты знаешь, я умирала и выжила. Все говорили: чудо. А теперь понятно, почему. Ради них вот, – она кивнула на привезенных девочек, – мне была жизнь продлена. Я всю жизнь мечтала иметь ребенка, и не дано было, а сейчас вот в 50 лет троих получила (четвертую моя сестра забрала). И еще, знаешь, не перестаю удивляться. Ехала сюда, думала: во что же я их одену? Так понабежали мои подруги, как узнали, что случилось, сумками нанесли тряпок – некуда складывать…
***
Именно тогда, в 1990-е, беспартийная коммунистка, мастер производственного обучения, обладательница ордена Трудовой Славы 3-й степени и прочая и прочая, как-то незаметно стала верующей. И сейчас совсем было неудивительно слышать, как Шалвовна выспрашивала у Дианы:
– Ты почему такая нервная? А, девушка? От хорошей жизни что ли моча в голову стукает? Ты вообще в церковь ходишь?
Диана, как могла, оправдывалась:
– Я ходила. Но полностью разочаровалась. И бабки там такие противные. Помню, мне было 18 лет. Волосы длинные под косынку не помещались. Одна такая, ну точно Баба-Яга из мультфильма, схватила меня за мой хвост и шипит: «Что ты веник свой распустила, как блудница?!» А я ни с кем даже тогда не целовалась. Еле сдерживалась тогда, чтоб не заехать этой старой песочнице. Я потом к баптистам перешла. Они более современные. И не грузят так: косынка, юбка и прочее. Богу, мол, сердце нужно, а не прикид.
– Да оставь ты этих бабок в покое. Ты к Богу ходи, а не к людям. И меньше смотри, что по сторонам делается.
– Оф, я так не могу, – занервничала Диана. – Прямо вот так никого не видеть и только поклоны бить. Не XVII век!
Шалвовна не среагировала на скрытый выпад.
– Ты просто до этого еще не доросла, – ответила ей миролюбиво. – Я в твоем возрасте ни о чем таком не думала. Только работой и жила. Смешно сказать, в светлое будущее коммунизма верила и, как могла, хотела его приблизить. Всё с себя стружку снимала и вас, дурех, гоняла…
На третий раз приносились туповатые ножницы. Дальше разыгрывались трагикомедии в стиле Петра I.
«Гонки» были, конечно, на уровне стахановских стандартов. Шалвовна внедряла моральные устои железной рукой. Действовал строжайший дресс-код: на территории ПТУ никакой косметики, никаких джинсов и ультрамодных лохматых причесок. Если челка воспитанницы отрастала до недопустимой длины, публично делалось два замечания, а на третий раз приносились туповатые ножницы. Дальше разыгрывались трагикомедии в стиле Петра I и стрижки непокорных бояр.
Детдомовским, живущим в общаге, доставалось еще больше. За полчаса до начала занятий мастерша обходила их комнаты с проверкой на предмет чистоты. Нарушителей было жалко заранее.
В итоге все группы Светланы Шалвовны всегда были показательными в труде, в учебе и культмассовых мероприятиях.
Словом, это был типичный «совок» со всеми вытекающими последствиями, скорее типичный для России, но очень редкий для Грузии в 1980-е годы.
– …Настолько я себя сжигала на работе, что даже кушать забывала, – вспоминала Светлана Шалвовна, попивая чай из ажурной чашки. – Тоже глупость какая была с моей стороны. Язву желудка себе заработала в 30 лет. Плюс еще все беды учениц через себя пропускала. Вот стеноз всё уже и уже делался – сплошные спазмы…
Причин для спазмов всегда было по самое не хочу. Только в одной варвариной группе чего только не было. Одна заявилась на первый курс беременной на последнем сроке, другая периодически сбегала из дома и клеилась к шоферам автобусов (масштаб поисков, которые пришлось организовать мастеру, и соответствующую группу захвата додумывайте сами), третья напрыскала себе в рот дихлофос от неразделенной любви к однокурснице. И т.д. и т.п. За весь срок обучения было как в песне «Покой нам только снится»…
– И все-таки чересчур вы того, Слана Шална, по-коммунистически нас давили, – высказала наконец Диана давнишнюю претензию. – Кроме вас никто в училище так не выкладывался. То походке нас красивой учили, как будто мы топ-модели какие-то были, а не прядильщицы, то про этикет книжки нам читали, вместо того чтоб пораньше с уроков отпустить. Или эти, как их, «сочинения о дружбе» заставляли писать.
– Ты смейся, смейся, – беззлобно отшучивалась «гроза училища». – К нам иногда такие дети приходили, как личную гигиену соблюдать, и того не знали. К тарелке с какой стороны вилку, а с какой ложку класть – понятия не имели. Я в своей семье старшая была и привыкла с младшими возиться. Нас у родителей пятеро было. Мы – послевоенное поколение – очень наивные были. Особо не рассуждали. Мой папа до Берлина дошел. В доме у нас всегда был гвардейский порядок. И с вас я также требовала: честность, трудолюбие и никакой халтуры. Чего тут удивляться…
У Варвары опять внутреннее кино перед глазами закрутилось. Тоже из начала 1990-х.
***
– Несколько дней назад я нашла в магазине 5000 купонов, – рассказывала Светлана Шалвовна, весело поблескивая голубыми глазами. – Наверное, кто-то выронил. Подняла и спрашиваю: «Кто потерял?»
– Почему себе не взяли?
Они давай меня ругать: «5000 купонов – твоя зарплата за месяц. Как ты сглупила!»
– Нас так родители приучили, что чужое брать нельзя. Как говорится: «Нашел – не радуйся. Потерял – не плачь». Битых полчаса я у всех в магазине спрашивала о потерянных деньгах, пока кто-то не взял, сказав, что деньги его. Иди проверь. Но это не мое дело. Пришла на работу и рассказала нашим сотрудникам о находке. Они давай меня ругать: «5000 купонов – твоя зарплата за месяц. Как ты сглупила!» У меня, и правда, тогда было туго с деньгами.
Проходит несколько дней, приезжает моя бывшая ученица из Турции и дарит мне 25 000 купонов. Рассказала я это на работе, чтобы люди вместе со мной порадовались. И правда, все обрадовались и даже говорят «Это тебе точно Бог послал за честность».
***
– А какой у вас самый трудный случай был? – Варвара уже подустала от собственного непривычного молчания.
Она подумала и говорит: «Я у вас останусь. Только банда меня так просто не отпустит».
– Трудный? – задумалась Шалвовна, оборачиваясь к Варваре. – Да каждый из вас был «трудный случай». Одна ты чего мне стоила, сколько со мной препиралась в училище, пока я тебя затыкать не начала… А так, первое, что вспомнилась, – это моя Надька… Ее с 10 лет таскали по всему городу. Была в банде. Была в то время такая бандерша Изо на Авлабаре[1]. Явилась она ко мне на первый курс, потом вдруг пропала на три недели. Оббегала я всё, потом в детдоме мне сказали, в чем дело. Смотрю: появляется через какое-то время вся разодетая. Я ее спрашиваю: «Где ты была?» «В Ереване», – говорит. Ну, рассказала мне всё. Эта Изо ее продавала. Я ей тогда сказала: «Решай сама, как ты хочешь жить. Вот твоя мать так пропала, а ее сестра живет и имеет семью. Могу тебя в другое училище перевести – и продолжай жить, как раньше». Она подумала и говорит: «Я у вас останусь. Только они меня так просто не отпустят». «Ничего, – говорю, – это мы еще посмотрим. Только смотри, за территорию не выходи». Проходит месяц, прибегает ко мне староста группы и кричит: «Слана Шална, в общаге Надьку бьют». Оказывается, Изо какую-то девку прислала, чтоб с Надей расправиться. Потом через месяц еще двое за ней явились и стали в краже обвинять. Я их приперла к стенке и говорю: «Передайте Изо, чтоб больше никого не подсылала, а то я всю вашу малину разбомблю». Мне ведь ничего не стоило у Нади все их точки узнать и с милицией туда нагрянуть.
– А вы не боялись?
– Я тогда ничего не боялась. Сама рядом в рабочем общежитии жила, пока в 38 лет замуж не вышла. Был тогда еще один визитер. Но потом всё кончилось, и Надя благополучно замуж вышла…
– Слана Шална, вы у нас прям как мать Тереза святая, – выплеснула Диана свой восторг.
– Да ну тебя! Такое даже в шутку сказать нельзя… – засмущалась мастерша. – Всю жизнь не так, как надо, прожила. В церковь стала поздно ходить, на закате. И с мужем невенчанная жила. Я сейчас на старости лет книги духовные читаю, хоть потихоньку разбираю, что к чему. Одно поняла: правильно нас Господь наказывает. Слишком много мы ошибок совершаем. Вот ты, Диана, к примеру, утром молишься?
– Нет, конечно, – отпрянула от нее Диана. Очень уж вопрос анекдотично звучал. – Так я всем довольна. «Слава Богу», говорю. Но вот так, систематически где у меня столько времени?! И баптисты говорили, что это заблуждение.
– Потому ты такая дерганная, – поставила Шалвовна очевидный диагноз. – Нашла кого слушать. Я, например, каждое утро два часа правило читаю и не могу без этого.
– Два часа?! – вскрикнула Диана, округлив глаза. – О чем можно столько молиться?
– Два часа?! – вскрикнула Диана, округлив глаза. Потом засмеялась: – Я же говорю: у вас скоро крылья начнут расти. Умоляю, о чем можно столько молиться?
– Как о чем? Всё у Бога прощения прошу, что не так жила, в Его праздники работала, посты не держала раньше. И еще мужа своего очень осуждала. Думала, такого бурчуна и зануду только мне как спецзаказ выделили, чтоб нервы мотать. А он, когда мы с России детей привезли, совсем с другой стороны раскрылся. Всё свое сердце им отдал. На базробе[2] из-за них на солнце жарился, чтоб лишние копейки заработать. Потому так рано ушел. Вот горюю теперь, что не успели мы с ним повенчаться. В общем, о многом сожалею. Потом за всех ближних и дальних молюсь, за девчонок моих обязательно. Поименно перечисляю: у той чтоб муж не дрался, у другой проблема с квартирой чтоб решилась… Тамуна всё никак родить не может. И за бедолаг моих отдельно, конечно… Недосмотрела я их… – и она замолчала, стала искать в сумке что-то.
Варвара знала причину этой тоскливой паузы.
Это был предпоследний выпуск Шалвовны. 1991-й год. Развал Союза, забастовки, перебои со светом. Какой уж тут учебный процесс.
– Сколько я с ними воевала! – рассказывала она через силу. – «Девочки, соблюдайте себя, не пейте, не курите. Почему вас ваши матери в детдом сдали? У вас у всех предрасположенность. Покатиться легко, потом не остановишь». Одна мне еще права качать вздумала: «Не ваше дело!» (Она очень смешно передразнила наглую интонацию.) Я ее в пустой класс завела и налупила сильно: «Я тебе, босявке, покажу, какое мое дело!»…
Великовозрастные ученицы слушали это молча. Обе хорошо знали, что ничего тут не преувеличено. К этому крайнему средству Шалвовна прибегала крайне редко, когда все остальные средства педагогического воздействия были исчерпаны. Видно, та девчонка ее сильно достала.
Вот тоже и в этом каюсь: сироту избила. А она уже на том свете давно…
– Вот тоже и в этом каюсь, – продолжала мастерша. – Сироту избила. А она уже на том свете давно. С чем я туда приду?.. Э, что долго говорить. Не уберегла я их…
Ее глаза с красными прожилками заметно покраснели. И Диана, сидящая ближе, стала гладить ее по руке, успокаивать:
– Не берите в голову, Слана Шална. Зато сколько людей вас помнят и любят! – потом все-таки свернула на ту злосчастную группу: – В итоге что там было потом с этими девочками?
– Как вышли в рабочее общежитие, всё пошло-поехало. Я им уже никто была. Стали парней туда таскать и пить всем «обществом». Их и выперли оттуда первыми. Прямо на улицу. Как раз причину нашли хорошую. Трикотажка стала сворачивать производство, из Узбекистана хлопок перестали получать, общежитие стали приватизировать. Эх, был бы Советский Союз, я бы до Совмина дошла, но их комнаты бы отвоевала. А тут, вы же помните, Гамсахурдия у Дома Правительства каждый день митинги устраивал. «Голодная, но свободная Грузия!» Кому в этой каше нужны были мои детдомовские? Они и рванули турков обслуживать: легких денег захотелось. Дальше был вопрос времени. Кто спился, кто так сгинул. Ленку муж по пьяни убил. Двое детей остались. Я у нее на похоронах была. Наши с той группы приходили прощаться. Рассказывали, что за три дня до смерти видела она во сне двоих с ее группы, кто раньше погиб. Приходили они за ней… А ты говоришь, – она снова повернулась к притихшей Диане, – зачем столько молиться. Их, кроме меня, некому поминать.
– Слана Шална, – Диана решила сменить грустную тему на что-то более жизнеутверждающее. – Вот вы за других просите. Всё ясно и понятно. Вы наша общая мама. А почему вы свою жизнь как-то улучшить не хотите?
– Я о себе прошу, когда что-то надо, и у меня всё исполняется, – Шалвовна ответила просто, без тени превозношения, свойственного замолившимся верующим. – Меня Господь слышит.
– И что вы такого у Бога выпросили? – Диана недоверчиво поджала губы.
– И что вы такого выпросили? – Диана недоверчиво поджала губы гузкой.
– Мне, например, клиенты по уборкам нужны были хорошие, и вот они у меня есть. Ремонт захотела, чтоб жить в чистоте, и это пожалуйста – разные люди помогли. Знаю, куда ты клонишь. – Тут Шалвовна засмеялась. – Успокойся, дорогуша, я уже другую работу не потяну. Сама посуди. Хоть я грузинка, но грузинского так и не осилила. Компьютер тоже не для моих мозгов. Так что в офис или парламент меня точно никто не посадит. Я у Бога реальное прошу, а «боинга» с «мерседес-бенцом» мне даром не надо.
У Варвары как-то сами собой замелькали картинки из прошлого.
***
Июль 2001 года. Палата военного госпиталя. На койке с серыми, застиранными простынями старушка с обрубком ноги – ампутацию пришлось делать, чтобы остановить гангрену, возникшую на фоне диабета. Старушка плохо слышит и почти ничего не видит. Сейчас она спит. Рядом Светлана Шалвовна. Пользуясь недолгим отдыхом, она рассказывает Варваре свои мытарства:
– Какая же она неподъемная! Вроде и веса нет, а от кровати не оторвешь… Дали маме мочегонное – я думала, конец мой пришел. Она мочилась каждые полчаса. Попробуй подними ее на это огромное судно, потом опусти. Мне ведь больше двух кило поднимать нельзя после той операции. У меня так всё разболелось. Думаю: всё, надорвалась. Лежу и молюсь: «Господи! Прикоснись ко мне Своею милостью!» И что ты думаешь? Боль вскоре прошла, будто ее и не было. Встала я другим человеком и давай ее белье менять. А она то плачет, то психует: «Что вы со мной сделали? Где моя нога?» Пытаюсь ее успокоить, а она свое.
Тут старушка проснулась, и рассказ был прерван…
***
Диану такой альтруизм совершенно не удовлетворил. Даже, наоборот, разочаровал.
– Ох, подумаешь: клиенты по уборкам, ремонт в полторашке. Это бытовуха. Вы так уверенно говорите, как будто у вас, и правда, что-то необыкновенное было.
Мастерша улыбнулась как человек, обладающий неоспоримым преимуществом.
И вижу перед собой Женщину. Вдруг всё вокруг стало рушиться, а Она накрыла меня Своей одеждой…
– Диан, хочешь – верь, хочешь – нет, и необыкновенное у меня тоже было. Я два года подряд открытые небеса на Крещение видела. И еще Матерь Божью во сне. Вот слушай, как дело было. Я в Витебске родилась, папа туда после войны демобилизовался. Там на площади была церковь закрытая. Где перекресток улицы Ленина и Фрунзе. Склад в ней находился. Единственная действующая церковь тогда на Марковщине была. Мне очень хотелось туда попасть. Но родители меня туда, естественно, не водили. И вообще о Боге нам тогда никто не говорил. И вот как-то в семь лет я увидела сон. Будто нахожусь я внутри этой церкви и вижу перед собой большую Женщину в красном плаще с Младенцем. Вдруг всё вокруг стало рушиться, а Она накрыла меня Своей одеждой. И только когда мне было 16 лет и наша семья переехала в Грузию, я узнала, Кто мне снился. Здесь люди больше в церковь ходили. Не афишировали, конечно. Но таких строгостей, как в России, не было. Крестилась я тоже поздно. В зрелом возрасте. И только недавно в Самебе[3] купила икону. А на ней именно такая Божья Матерь, Какую я видела в детстве. «Споручница грешных» называется…
Потом Шалвовна засобиралась домой. Стали прощаться. Мастерша, стоя у порога, притянула к себе Диану и, обнимая, попросила:
– Ты уж, лапушка, возьми себя в руки. Не распускайся. Глупости всякие баптистов- иеговистов из головы выкинь. И рожай второго, пока можешь.
– Я подумаю, – засмущалась бывшая воспитанница. И, не выдержав требовательного взгляда голубых глаз, пообещала активнее: – Чесслово, подумаю. Только не смотрите на меня так.
– Ну, значит, не зря повидались, – удовлетворилась этим Шалвовна и пошла спускаться по лестнице.
"Впитанные русской культурой христианские идеалы светили на всех крутых поворотах нашего исторического пути, как путеводная звезда перед волхвами".
Из речи 11 ноября 2014 года на открытии XVIII Всемирного русского народного собора.
Наталья, речь не идет о восхвалении ГУЛАГА, НКВД и т.д.
Мы говорим о людях Советскои эпохи, которые не озлобились,
любили Родину и старались воспитать своих детеи в любви к
стране и ближним, несмотря на все "паровозы", "агитки" и "шагом марши".
Думаю, не надо называть имена наших космонавтов, ученых, писателеи, директоров детских домов,
которые служили честно своеи стране и были, выражаясь термином эхамосквы, - "совками".
ЛЕВ, дело ведь не только в Вашей духовности и моей бездуховности... Мера духовности и веры - у каждого своя, кому-то человека в споре не убить - подвиг, а кому-то помыслить о другом плохо - падение.Помимо нас в стране живут миллионов этак 135(мин), которым наш спор вообще не интересен. А жить они хотят, и жить по-своему. Не надо обвинять народ в том, что он хочет достойной жизни. На мой взгляд, это не правильно. В храм ходить и духовно самосовершенствоваться - не надо спрашивать ни у какой власти - это моё глубокое убеждение.
Сейчас в промывание мозгов вольно и/или невольно включены ВСЕ. Кого воспитали? Кто вырос на таком беспардонном вранье со всех сторон?
Пока будем безопелляционно считать, что до нас страной управляли преступники и человеконенавистники (и при этом подавляющее большинство народа спокойно жили, учились, трудились, воспитывали детей, отдыхали) - так и будем получать по мордАм... Не наши предки были глупые и злые, а мы не умеем оценить прошлое ПО ДОСТОИНСТВУ, а не так, как нам вбили уже, увы, афанасьевы, свинидзе, чубайсы и прочие ясины. (Простите, повторилась).
Когда кипишь, судьбой униженный,
Ты от бессилья и стыда,
Не позволяй душе обиженной
Сиюминутного суда !
Постой. Остынь.
Поверь – действительно,
Все встанет на свои места.
Ты - сильный.
Сильные не мстительны, Оружие сильных – доброта !
..."Раз православие и православные теперь не то и не те,давайте вернём коммунизм и советские идеи и люди станут лучше?!"
Лев, не надо передёргивать. Православие всегда ТО. Вернуть, как Вы пишите, коммунизм (!?) предлагаете Вы, в статье и комментах автора и Людмилы Селенской (да и моих) этого нет; а если в "советские идеи" (Моральный кодекс, списанный с Заповедей без первой из них)вернём и первую - то почему нет? Что там плохого? Трудно достижимо? Уже невозможно отказаться от главенства золотого тельца и идей общества потребления?
Невозможно доказать подавляющему большинству НЕрелигиозных людей (а это данность, согласитесь), что бесплатное образование и лечение для ВСЕХ, возможность работать, иметь крышу над головой, жить там, где твоя семья, воспитывать детей (а не оказывать образовательные услуги)и многое друге, долго перечислять - это плохо; а хорощо, что всего этого нет, но зато малому количеству религиозных людей можно ходить в храм. Так, не дай Бог, можно и действительно довести народ до того, что на нас кидаться начнут. А мы будем говорить, что это из-за веры... Я этого опасаюсь. А Вы -нет?
По поводу братства народов: если даже НЕБОЛЬШУЮ ПРАВОСЛАВНУЮ общину оставить без пастыря - овцы рассеются, не так ли? А, по ему убеждению, пастырем для мирских людей является власть. "Каков поп - таков и приход" - метко сказано. Ещё и ещё раз повторюсь: нам сейчас промывают мозги по поводу нашего советского прошлого ЗНАЧИТЕЛЬНО ПРОФЕССИОНАЛЬНЕЕ И ЭФФЕКТИВНЕЕ чем в советское время о царском режиме. Только не все это понимают, увы.
А советские, особенно послевоенные - они, то есть МЫ - разные были, но в массе своей - ХОРОШИЕ. Пусть с этим спорят те, кому ещё не понятно, что потеяло абсолютное большинство простого русского народа (и верующие в их числе).
Мария Сараджишвили:
..."А, судя по некоторым отзывам, получилась какая-то ода советскому образу жизни, чего я совсем не хотела.
Да, мы все из «совка». Братство народов оказалось на деле тем, что мы наблюдаем с 90-ых годов по сей день"...
Христос Воскресе!
Спасибо Вам, дорогая Мария, за Ваши замечательные, добрые и и с любовью написанные рассказы. Не переживайте, никакакая это не ода, а АДЕКВАТНОЕ восприяите прошлого и настоящего. Во всех слоях любого общества есть категория людей, которые всегда ПРОТИВ, и не важно, чего...
Есть у меня знакомая, замечательный человек. В советские годы она не вступала ни в партию, ни в профсоюз; НАПЕРЕКОР начальнику ходила в храм, да так, чтобы он был обязательно в курсе. Превосходно выполняла свои обязанности по работе, но доросла лишь до старшего инженера - и всё. ВСЕ в организации были уверены, что это из-за веры в Бога... И только инспектор отдела кадров да тот самый начальник знали, что у неё нет Диплома о высшем образовании (купить-то его и в голову не приходило, совки же!), но они об этом помалкивали; премии всегда выплачивали... Сейчас моя приятельница очень недовольна возвращением Крыма и с нежностью вспоминает дешевые профсоюзные путёвки, по которым она объездила весь Союз и грозится вступить в КПРФ...
В стране было много "негероических" героев, которые построили страну и сделали ее сильной.
Не нам судить. Люди жили деиствительно дружно.
Первыи раз зашла в церковь будучи дошкольницеи, в 1976 году.
Приехала в Баку к родственникам. Это была деиствующая Армянская церковь в центре Баку (Азербаиджан),
разгар, так сказать "совка". Церковь была открыта каждыи день.
В Узбекистане, где я родилась и жила до 20 лет, училась в школе носящей имя Тараса Шевченко!
Мои роднои город после землетрясения восстановили люди, приехавшие со всех республик.
Нас воспитывали на добрых советских фильмах и литературе. Кстати, хорошо помню грузинские короткометражки.
Советскому человеку было не привыкать делиться и ставить ближнего впереди себя, а общественное выше личного – он это делал с детства.
... а всё благодаря таким женам.
Теряем мы главный Божий ДАР - Дар Любви.
Человек - это уже не ПОДОБИЕ БОЖИЕ, а ТРАНСФОРМЕР...
Спаси, Господи, люди твоя.
Братия и сестры. Хватит уже тыкать в нас "совковым" прошлым. Это фишки венедиктовых. Да, я родом из СССР. И я рад, что это так. Что мне теперь, перезагрузиться? Я православный Христианин. Я не собираюсь менять свое прошлое. А слово "совок" после Одессы воспринимаю как бросок коктейля Молотова в безоружных людей, как слово "колорад". Это словарь нацистской хунты. 2 мая 2014 г. мы стали другими.
Люди и фильмы тогда были добрее, даже несмотря на то, что часто в искусстве проскакивала атеистическая идеология. Думающие люди делали скидки. Детей можно было отправлять на улицу спокойно. Вот 20 с лишним лет на Украине реализовывали проект "анти-СССР". 2 мая мы все увидели, кто имеет глаза, чтобы видеть, к чему это привело. Хватит!
А, судя по некоторым отзывам, получилась какая-то ода советскому образу жизни, чего я совсем не хотела.
Да, мы все из «совка». Братство народов оказалось на деле тем, что мы наблюдаем с 90-ых годов по сей день. Когда Союз развалился, каждый из нас пошел своим путем. Кто-то обрел веру, кто-то раскрутил бизнес, а самые умные полезли во власть. Смотря, что было внутри у каждого. Нами и по сей день правят «совки».
Вы можете представить главную героиню с «коктейлем Молотова» в Одессе?Я –нет. И дело тут не в возрасте, происхожении или вероисповедании.
Всегда жду ваши публикации,Мария.(giorgobas gilocav!)
Спасибо.
Благодарна всем "совкам" за свои счастливеишие детство и юность.
Родом из СССР и рада этому несказанно!
Витебск того времени описан точно. До 1917 года было 33 церкви, потом осталась лишь та, что на Марковщине. Остальные были взорваны, а одна осталась под склад. Сейчас там Кафедральный собор. Но сейчас, слава Богу, несколько церквей в исторической части восстановили.
Меня в 18-19 лет поразили слова Спасителя: ““Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное”.
А также слова апостола Иакова: “Но скажет кто-нибудь: "ты имеешь веру, а я имею дела": покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих.
Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут.
Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва?"
Эти слова жгли меня. Из-за этих слов и по молитвам близких я ушла из протестантской обшины, куда меня занесло: там были слова, слова, слова... Мы можем утешаться, что все у нас в порядке. Но с нас будет большой спрос и не вижу повода для самоуспокоения. Как говорил наш знакомый греческий батюшка: “С меня будет большой спрос – я видел святых”.
Как-то включила телевизор, шла передача, посвященная сравнению советских и нынешних времен. Мнения были разные. Те, кто очень возмущался по поводу распада Союза, кричали примерно то же, что я процитировала. Тогда ведущая прямо в лоб спросила, так куда же испарилась эта братская любовь навеки, что произошло, неужели юридический распад государства смог тут же уничтожить эту самую братскую любовь, которая в сердце, которой никакие юридические бумажки препятствовать не могут.
А в ответ... ничего. Ответить нечего.
Спасибо, Мария, за хороший рассказ. Есть над чем подумать...