Живая любовь

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы».

(1 Кор. 13, 1-3)

Бабушка

Многим из нас в жизни повезло встретить людей, которые оставили глубокий, нестираемый след любви в нашей душе. Вроде бы они ничего особенного нам не сделали, не спасли от пожара, не решили наши материальные проблемы, но их объединяет одно – простая любовь. Безусловная, настоящая, бытовая, ненадрывная и, кажется, бесконечная. Наверное, многим посчастливилось увидеть такого человека в своей бабушке.

Добрые бабушки – это особый феномен в жизни. Это сокровище. У них, как правило, уже есть время на внуков и есть то, что им можно отдать в духовном плане. Они не тяготятся своей новой ролью, обязанностями, как будто всю жизнь только об этом и мечтали. Наверное, они очень счастливые. Они бросают работу, забывают о том, что общество требует быть «успешной», и буквально отдают себя внукам и семье. Мне они кажутся настоящими женщинами с большой буквы. Их любовь тихая, спокойная, простая, в мелочах. Но это каждодневный труд, просто так его не осилить. Стирать, готовить, купать, успокаивать, читать книжки, делать уборку, заплетать косички, следить за безопасностью, терпеть капризы, слезы – все это мелочи, но именно в них живет настоящая, жертвенная, бабушкина любовь.

Нам с сестрой очень повезло. У нас такая бабушка была. Я надеюсь хоть немного быть на нее похожей, когда у меня будут внуки. Я не могу не написать о ней. Пусть это будет моей маленькой-маленькой благодарностью ей за все.

Большая часть нашего общения приходилась на лето, когда мы приезжали в деревню. С конца мая, когда цветут одуванчики, и по сентябрь, когда идут осенние грибы. Бабушка ходила в широких шароварах и разных блузках, которые шила сама. Многие вещи были в заплатках, но она в них была потрясающе обаятельна. На ногах – бессменные валенки или галошки. Когда мы шли в лес, все одевали платочки. Кремовые в цветочек, как сейчас помню. Бабушка всегда удивлялась, почему люди отказались от платков, это же и красиво, и удобно. Зимой не холодно, летом комары не кусают, волосы не растрепанные.

Подготовка к поездке в деревню начиналась заранее. Производилась закупка продуктов, печенья (коробками!) и конфет (большими пакетами). Для завтраков. С утра бабушка часто пекла нам оладьи, пока мы еще спали, собирала клубнику, хлопотала на огороде и никогда нас не будила. Почти каждую неделю мы пекли огромное количество пирожков в русской печи. За хлебом было ходить далеко, поэтому муки в доме всегда было много. Мы садились за большой стол, нам давали тесто и полную свободу творчества. Правда, бабушкины простые плюшки всегда оказывались вкуснее наших «поделок». Удивляло, что она никогда не ворчала по поводу детских завтраков типа шоколадного крема или быстрорастворимого какао. Зная, что мы любим, всегда покупала. А вообще еда дома была простой и удивительно вкусной: куриный суп с вермишелью, рис с тушенкой, жареная картошка с сосисками, котлетки с пюре – это были наши любимые блюда. Готовила бабушка не спеша и вообще никогда не торопилась, но все всегда успевала. Можно сказать, что она не тяготилась домашней работой. Как будто даже подпитывалась ей.

Бабушка не боялась черной работы, не была брезгливой. Ее руки часто были черными, то от земли, то от картошки, то от смородины, то от чистки грибов... «Земля – это не грязь!» – говорила она. Змей, мышей, комаров, пауков она тоже никогда не боялась. «Ты их не трогаешь, и они тебя не тронут», – говорила она. Потом добавляла: «А комары кусают самых сладких». Простая философия.

Она любила жизнь. Природу. Животных. Труд. Любую погоду. Идем в лес, ветка заденет по лицу – «Ой, тебя елочка поцеловала!» Жара стоит – «Как хорошо, комаров нет!» Сильный дождь – «О, поливать не надо!» Маленький дождь – «Пыль прибил, озоном пахнет». Хотя она не употребляла выражение: «Слава Богу за все», я этого не помню, но жила именно с таким настроем. Казалось, ее невозможно расстроить. И невозможно смутить. Она спокойно и откровенно могла говорить на разные темы. Не критиковала всех мужчин подряд. Редко говорила о ком-то плохо, возмущалась политическим строем или чем-то еще. Умела слышать, понять, успокоить. Дома у нее всегда были иконы, она нас крестила «на дорожку», рассказала мне о молитве «Отче наш». Это было так просто, естественно и хорошо запомнилось. Но не помню, чтобы она ходила в храм. Я воцерковилась поздно и очень желала, чтобы бабушка тоже пришла в Церковь.

Помню, она читала нам книжки перед сном, даже когда мы были уже взрослыми. Из детства запомнились удивительная чистота и уют дома, а к нашему приезду на столе всегда стоял букет ландышей, фиалок или сирени. Было заметно, что нас тут очень ждут. Она любила играть с нами в лото. Давала нам полную свободу, доверяла нам. Мы могли бегать на улице с утра до поздней ночи (с перерывами на еду). Никакого болезненного контроля не было. Я не знаю, как в одном простом мирском человеке помещалось столько любви и уверенности, спокойствия.

Первую косметику нам подарила бабушка. Это был огромный набор-органайзер, мы даже не мечтали о таком! Она удивительно угадывала, что нравится детям. Как-то на прогулке купила нам двух резиновых змеек, точь-в-точь настоящих. «Мама, наверное, заругает…», – волновалась она. Странный выбор для девочек, но нам они жутко понравились. Естественно, мы их возили потом на дачу.

Бабушка жила на пенсию, и, наверное, ей помогали родители, но, в общем, не была богатой. Сама подарки принимала с трудом. Как-то родители купили нам по шоколадке: «Подарите бабушке, как придем». Бабушка порадовалась, а потом, через некоторое время подарила их нам обратно. Думала, мы забудем. Это было так трогательно. Когда мы приходили в гости к бабушке в Москве, она открывала все шкатулки, разрешала пересматривать все украшения и была готова отдать не только их, но и последнюю рубашку. Конечно, мы не брали, но я точно знаю, что ей было бы не жалко.

Несмотря на то, что она была не робкого десятка, самое страшное ругательство у нее было «разбойник». Ругаться у нее вообще не получалось. Выходило смешно и заметно, что на самом деле она не злится. За все время нашего общения с ней – а это 28 лет – я помню только один случай, когда бабушка на нас по-настоящему накричала. И то, нам было совсем не обидно, мы постарались исправиться и даже было жалко бабушку. Я вообще не помню ее в гневе. Большую часть времени она была умиротворенной, доброй, часто пела песни. «У дороги чибис», «Не рвите цветы», «Лебединая верность» – содержание этих песен соответствовало ее внутреннему миру. Я удивлялась, как ей удалось стать такой оптимисткой и сохранить доброту и любовь, ведь жизнь у нее была непростой. Она рассказывала, что после войны они с ребятами бегали на базар и собирали огрызки от яблок и косточки от абрикосов. Раскалывали и ели. Вообще она мало рассказывала о прошлом. Работала в военное время на заводе еще совсем в юном возрасте, труд тяжелый, здоровье подорвалось. Она потом очень болела, давление, сердце, ноги болели. Когда мы выросли, здоровье стало подводить чаще. Приходилось лежать в больницах. Иногда боль становилась совсем невыносимой. Долгое время она вообще могла только лежать. Но и тогда она излучала любовь.

Бабушка всегда шутила: «Смерть мухам, комарам и старухам!» Мы на нее ругались, она улыбалась. В глубокой старости она сильно мучилась от физических страданий, в трудные моменты держалась за крестик и молилась, как могла. Умирала бабушка тяжело, но за время болезни получилось исповедаться и причаститься, Бог дал нам такую радость, и моей благодарности Ему нет предела. И за этот Подарок, и за то, что дал мне такую бабушку. Первый раз я читала Псалтирь по усопшему именно тогда. Иногда я прошу о ней помолиться незнакомых мне людей. Если бы я не верила в Бога, я не знаю, как справилась бы с этим. Не понимаю, как вообще другие люди живут без веры в таких ситуациях. Какое благо, что мы можем молиться за тех, кого любим!

Жил человек, ничего особенного в материальном плане не добился. Никаких громких подвигов не совершил. Ничем особенно не выделялся. Не был сильно образованным. Не изобрел ничего нового. В 70 лет не выглядел на 40. Муж, сын, двое внучек. Маленькая квартирка и обычный деревенский домик в двухстах километрах от Москвы... Но для меня ее жизнь удивительна и бесконечно ценна. Никакие материальные блага и достижения земной славы не сравнятся с тем, что она дарила нам с сестрой каждый день. Не сравнятся с ее простой и самой настоящей любовью.