Урок смирения

    

Приметьте, как Бог разговаривает с нами: от сердца к сердцу. И язык Его, кроме Священного Писания, кроме опыта жизни святых, увещаний совести и покаянного чувства, – это еще и язык повседневных событий. Только бы нам слышать эти глаголы: обличающие, вразумляющие и научающие с любовью. Только бы нам делать выводы, не оставаясь глухими и не отмахиваясь разговорами о случае и совпадении…

На днях мне представился повод поговорить о самонадеянности и смирении. Первое всегда предшествует второму и второе – последствует первому. Только под смирением мы понимаем здесь не саму добродетель, а событие, способствующее ее приобретению. Как и Господь говорит об этом: «Всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 14: 11). И дело здесь даже не в поступках явных, не в словах только, но и в сердечном расположении, которое само собой образуется иногда, и не замечаешь его, не осознаёшь, пока оно милостью Божией не проявится ясно.

Ох уж эта самонадеянность… Беспечная уверенность в том, что всё будет именно так, как мне кажется, только потому, что мне так кажется… Лукавое расположение сердца, когда на «естественный порядок вещей» мы надеемся как на Бога.

Я попробую не рассказать даже, а изобразить, как это бывает…

Итак, мне нужно было с утра ехать в Почтовое на молебен. Но я накануне простыл, а тут еще с вечера резко похолодало, дождь перешел в снег, и стало ясно, что к утру всё это заледенеет. Но мне обязательно надо было ехать. Молебен бы я еще отменил, но после молебна меня должны были забрать из храма и отвезти на отпевание куда-то дальше, и уж это отменить никак не получалось. Словом, с утра я собрался в путь.

Мороз был градусов пятнадцать, да с ветерком пронизывающим, а для Крыма это уже – экстрим, потому что воздух здесь влажный и мороз переносится гораздо труднее, чем, скажем, в средней полосе России. А тут еще и зима такая выдалась мягкая, что как-то все расслабились, и вдруг – на тебе! Как у нас шутят: в конце января нежданно случилась зима. Но действительно, очень это не просто, если вот так – сразу. Ну да ладно…

Собрался я кое-как и поскользил себе на автостанцию. Поскользил в прямом смысле – и ногами, и пробуксовывающими колесами маршрутки, потому что весь город сковало льдом и только сверху чуть-чуть припорошило снегом. Улицы в будний день оказались неожиданно тихи и пустынны. Поземка, редкие прохожие и машины – всё только подчеркивало отрешенность и величие заглянувшей в Тавриду зимы.

До автостанции я кое-как добрался, а там – толпа, оживление и половина рейсов отменена. А мой автобус Песчановский и вовсе не ходит. Ни ближайший, ни следующий, ни дальнейший… Ну, этого и следовало ожидать, только выхода у меня не было. Надо добираться и точка. И оставалось у меня в запасе два варианта. Первый – попросить по телефону кого-нибудь из прихожан, у кого есть машина, встретить меня в Новопавловке и отвезти в храм, а второй вариант – доехать до ресторана «Верста» и дальше (через сады, грязь в которых уже должна была замерзнуть) добраться до Альмы, переправиться через нее, а там и до храма рукой подать.

Беспокоить и подвергать опасности прихожан мне не хотелось, и я решил добираться через сады.

Но в любом случае мне нужно было ехать на Бахчисарайском автобусе, который, к счастью, ходил, хоть и с перебоями, поддавшись общей сумятице. Водители, те, что вышли на работу, никак не могли согласовать свои графики с диспетчерами, и из-за всей этой неразберихи автобус, в который я сел, неожиданно оказался полупустым. Я, конечно, обрадовался, что поеду с комфортом, пусть относительным, и времени у меня есть с запасом… и всё так замечательно устраивается, что я ещё и по зимнему саду пройдусь… Словом – день, как казалось, заладился!

Я пригрелся, закемарил под уютное урчание горячего двигателя, а после Новопавловки подошел к водителю и попросил остановить возле ресторана «Верста».

– Да, а в гору толкать потом будешь автобус? – спросил он сердито.

– А чего ж, толкну, если надо, – ответил я, представив, что в случае чего толкать-то придется не мне одному.

Водитель промолчал, но возле «Версты» притормозил и открыл дверь. Я поблагодарил его, выскочил и смотрел сопереживательно, как автобус, буксуя, медленно трогается с места. Наконец он ускорил ход, выровнялся и поехал, а я развернулся и пошел в обратном направлении вдоль обочины до того места, где от трассы в сады сворачивает проселочная дорога.

Здесь шоссе совершает крутой изгиб, и я, пока шел, «со стороны» с замиранием сердца следил, как едут машины по голому льду. Видно было, как неуверенно они чувствуют себя на повороте, как готовы съехать в кювет, а если учесть, что проезжали они все мимо меня, то я волей неволей представлял себе, как я в случае чего спрячусь от этой машины за вот этот столб, а от той – за вон ту опору билборда… Ну, и так далее… Довольно нервные это были десятки метров. И в самом деле – одну машину (правда, впереди, метрах в пятидесяти от меня) развернуло и вынесло на обочину. Но ехала она небыстро, и за ней никого, к счастью, не было. Так что машина постояла несколько секунд, потом выехала на дорогу и продолжила путь. Вот так и ездили в этот день.

Я решил засечь, сколько минут у меня уйдет на дорогу: пятнадцать, двадцать? Посмотрел на часы. Помню, что времени оставалось даже с запасом. Как не радоваться?

Наконец я дошел до проселочной дороги и свернул на нее с легким сердцем. Далеко впереди, за пустыми садами, зарослями кустов и деревьями, на взгорье виднелись трехэтажные дома моего Почтового, и я уже примерно знал, где там среди них затерялся мой храм. Как-то весело, бодро было шагать, несмотря на холод, по подмороженной земле – хоть и рассыпчато-зыбкой еще в глубине, но схваченной сверху льдом настолько, что можно было по ней идти спокойно. Но видно было, что вчера еще здесь была непролазная грязь. Дорога вся была разъезжена, и в глубоких продавлинах стояла вода, затянутая теперь коркой льда.

Я шел довольно бодро, радуясь, что вот так всё чудесно устроилось и без особых проблем, и минут через пятнадцать я буду в храме, и даже с запасом, и какой я в общем-то молодец. Несмотря ни на что – взял и добрался, да ещё и загодя… Вот так я думал, и даже не понимал, что думаю, то есть просто чувствовал себя хорошо…

Слева от меня тянулись рядами яблочные деревья, а справа за спутанными зарослями кустов в глубоком глинистом овраге шумела полноводная, желтая после дождей Альма. Деревья выглядели странно, словно их на зиму зарыли корнями вверх и эти корни – голые, корявые – неприютно торчали теперь из земли.

Сад закончился, в жухлой траве потянулась знакомая тропа, по сторонам покачивался на ветру частокол высоких, в человеческий рост, зарослей будяка с черными щетинистыми шишками колючек.

Но вот приблизились знакомые тополя, заросли ветел и ивняка… Пробираюсь тропой к реке и вдруг… Там, где я в прошлый раз перебирался через речку по камням, – тропинка обрывалась в желтую бурлящую стремнину. Я подошел ближе. Стоял и смотрел на шумящий поток, прикидывая возможные варианты переправы. Перепрыгнуть не получится: расстояние метра три, да и для разбега места нет – за спиной косогор. Значит, этот вариант отпадает. Второй вариант – снять обувь, носки, закатать штаны и перейти вброд. Глубина в общем небольшая: может, чуть выше колен. Поток тоже, кажется, не слишком мощный, вряд ли меня опрокинет… Хотя… Если поскользнусь… И вот это «хотя» меня несколько напрягло… Припомнились случаи каких-то глупейших и нелепых смертей, произошедших именно по беспечности, потому что их никто не ожидал, полагаясь на привычный и «естественный ход вещей»…

Да к тому же, – думалось мне, – всё-таки конец января, и мороз градусов пятнадцать да с ветерком… И даже если я не опрокинусь, вытираться мне будет нечем… Словом, я оставил этот вариант как резервный и стал думать дальше. Немножечко уже стал переживать, но не сильно – времени-то еще достаточно. Поднялся, прошелся по берегу чуть дальше, пробрался через путаницу остекленевших ветвей и заглянул: нет ли удобного места для переправы?.. Но нет, здесь еще хуже: овраг глубже, и к речке даже не подберешься.

Шел, шел и вдруг слышу: машины шумят. Огляделся – а это я вышел туда же, откуда начинал свой путь.

И тут я вспомнил, что ближе к окраине села – далековато от храма, но всё же – есть железный мостик, кажется даже единственный в этих краях. Прикинул, что мне нужно вернуться и пойти вдоль реки в обратном направлении. Развернулся, пошел, думая о речке, заглядывая временами в ее обрывистые берега и высматривая мостик. Шел, шел и вдруг слышу: машины шумят. Огляделся – а это я вышел туда же, откуда начинал свой путь. Бестолочь! Только время потратил… Ну как я не догадался, что река петляет, пересекая в нескольких местах шоссе, и, чтобы добраться до мостика, мне еще неизвестно сколько нужно будет выписывать кренделя вместе с рекой. И еще не факт, что там будет тропинка.

Пришлось возвращаться. И в душе уже поднималась тревога. Такой небольшой еще, но отчетливый шухер от осознания, что что-то вырисовывается не так красиво и гладко, как я себе представлял. По дороге попался большой тополиный сук. Прикинул, что если его бросить в том месте, где я хотел перейти, то, пожалуй, хватит, и можно будет по нему перебраться. Поднял его, пронес несколько метров, но подумал, что тяжело нести, и бросил.

Посмотрел на часы. Время утекало стремительно, и до начала молебна осталось всего-то десять минут.

На развилке, там, где кончается сад и разъезженная дорога уходит влево, а тропа вперед к реке, я подумал, что, может быть, за садом есть какая-нибудь переправа. Тем более что я там не был никогда, вот и узнаю, – подумал я, подбадривая себя, и пошел по дороге. Прямо передо мной в конце сада тянулся угрюмый холм, поросший лесом с белыми проредями снеговых наносов, и казалось: где-нибудь там, с краю, где он встречается с рекой и куда уходит дорога, – обязательно должен быть переход через речку.

Я дошел до окраины сада, свернул направо и увидел вдали, возле речки, белое строение, огороженное сеткой рабицей; рядом на кирпичном постаменте возвышалась цистерна вроде тех, в которых перевозят воду, только больше. Дорога вела прямо к этому строению и уходила под закрытые ворота, во двор этой самой… станции, что ли, водонапорной? Не важно. Ясно только, что она была необитаема, и я всё стоял и думал тревожно: ну и что дальше? А что дальше – было как раз непонятно. И было уже не то чтобы не холодно, а жарко – от ходьбы, от возбуждения, от переживания. Вот те нате… что же делать?

От дороги в бурую густую траву уходила тропинка, я пошел по ней и оказался в какой-то заболоченной местности, хоть и прихваченной морозцем, но не вполне, так что изгваздался-таки порядком… Добрался через заросли до реки – но и здесь не увидел ничего обнадеживающего. Напротив, в этом месте течение хоть и было спокойнее, зато река разлилась, разделилась на рукава, и на крохотных островах через лед и снежок темнели клочки земли с какими-то торчащими ветками и прелой листвой. Мне стало тоскливо. И тут я наконец-то понял, что угодил в глупое положение. Просто в глупое до смешного… Зима, пустые сады, ветер воет, и заблукавший поп ищет переправу через бурлящую речку. Забавно, но и… глупо как-то. Вот по-другому не скажешь…

Я вернулся к домику станции и решил напролом, по краю реки, не обходя уже по дороге, идти вновь к тому месту, где рассчитывал перейти речку вброд. Я шел торопливо по какой-то едва угадываемой тропе, отчетливо понимая, что ни в чем – то есть совсем ни в чем и никогда – человек не может надеяться на себя.

И в этот самый момент – вот именно в этот самый! – я увидел черную трубу.

И тогда я сказал вслух: «Господи, я всё понял. Прости меня за самонадеянность и помоги как-нибудь отсюда выбраться!» И в этот самый момент – вот именно в этот самый! – я увидел черную трубу, переброшенную через реку.

Я подошел ближе. Труба была приличная: сантиметров тридцать в диаметре, обмотана рубероидом; она выходила из одного овражного склона, тянулась метров на восемь и входила в другой. Я прикинул, что вполне смогу пройти по этой трубе, как по мостику. Но рано я обрадовался. Труба обледенела так, что по ней не то чтобы пройти, а шагу нельзя было ступить, не поскользнувшись.

Я посмотрел на часы. На пять минут я уже опаздывал. Но если я переберусь прямо сейчас, то до храма тут идти уже недалеко… и в обшей сложности я опоздаю минут на десять, не больше… Но это если я переберусь… Прямо сейчас.

Дурацкое, нелепейшее, но и… блаженнейшее положение, когда не умом, а на деле действительно понимаешь свою совершенную и очевидную беспомощность.

Я спустился под трубу, думая зацепиться за нее снизу и перебраться как-нибудь так. Но руки соскальзывали, и удержаться было никак невозможно. Тогда, осознавая, что ничего другого мне не остается, я лег на трубу животом, обхватил ее руками и ногами и стал потихоньку продвигаться вперед, повторяя вслух: «Господи, я грешнее всех человек, прости мои грехи вольные и невольные!»

Я полз, повторял молитву, и мне было жутковато и радостно… Жутковато, потому что я понимал, что могу в любой момент соскользнуть в ледяную бурлящую воду, а радостно от того, что Господь меня не оставил. Напомнил, кто я есть без Него на самом деле…

И, возможно, кому-то это покажется странным, но по мне – без таких моментов жизнь христианская невозможна. Слишком легко мы начинаем думать о себе, что мы хоть что-нибудь значим и можем «естественным образом» чего-то достичь.

Слава тебе, Господи! Ничего без Тебя не может человек. Ни-че-го!

Священник Димитрий Шишкин

11 февраля 2014 г.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Я и тот ученик Я и тот ученик
О. Андрей Ткачев
Я и тот ученик Я и тот ученик
Протоиерей Андрей Ткачев
Мои хорошие знакомые однажды провели эксперимент. Они договорились в течение дня следить за собой и не произносить местоимение «я». К исходу дня все согласились с тем, что это очень тяжело, и что все участники эксперимента многократно нарушили запрет, невольно и по инерции то и дело «якая».
Что такое смирение? Что такое смирение?
Архим. Клеопа (Илие)
Что такое смирение? Что такое смирение?
Архимандрит Клеопа (Илие)
Эту высшую добродетель не может ясно выразить никто, кроме такого блаженного человека, который много преуспел, шествуя по пути своему вслед за Господом, и на деле дошел до вершины всех добродетелей. Ибо это высочайшее благо, то есть смирение,— таинственная сила, которую Бог подает человеку в увенчание всех добродетелей, то есть подает только совершенным!
О смирении и гордости О смирении и гордости
Преподобный Ефрем Сирин
Кто вступает в брань и желает одержать победу, тот пусть, как в броню, облечется в славные доспехи — смирение. Оружие лукавого — гордость, ею умертвил он отца нашего Адама; ею умерщвляет и всех чад его. А оружие Господа нашего — смирение, это оружие уготовил Он на лукавого, им низверг сатану с высоты самоуправного владычества.
Комментарии
Людмила Арбузова10 марта 2014, 17:06
читаю и слезы наворачиваются.я была в точно такой ситуации.самонадеянности много.Господи не оставь меня Тебя забывающую и на себя надеющуюся.Прости.
Ирина Кременчугская25 февраля 2014, 13:31
Помоги Господи не падать духом и взывать к Богу и всем Святым в наших не простых жизненных ситуациях! Благодарю за душеспасительную историю!!!
Людмила12 февраля 2014, 15:17
Спасибо за поучительный рассказ.
Бывает такое ,иногда думаешь совпадение.Но это не совпадение.
Сергею:
я не ручаюсь ,что правильно рассуждаю-в этом случае говорится о самонадеянности и смирении.Часто бывает так ,что ищешь выхода из сложившейся ситуации,перебираешь возможные варианты,мучаешься...надеешься ,что сможешь найти решение.
Ан нет,стоит только помолиться смиренно ,осознать свою немощь-и вот Господь подает тебе помощь.
А можно было и сразу просить управить все Бога.
Олег12 февраля 2014, 13:47
Поучительно!...во свете Твоем мы видим свет.- говорит псалмопевец.
Сергей12 февраля 2014, 09:00
Добрый день!
Простите меня, но честно говоря я не совсем понял в чем была Ваша "самонадеянность"?
Объясните пожалуйста как Вам нужно было поступить изначально! Нужно было помолившись перейти речку вброд? или помолившись пойти искать мост? Как нужно было?
Простите меня еще раз, но я действительно хочу понять, так как тема очень интересная и в жизни очень много возникает вопросов как поступать? и приходится делать выбор, а как понять правильный ты выбор сделал или нет?

Олег12 февраля 2014, 00:03
Спаси, Господи, батюшка! Подобные ситуации бывают у каждого. Лично я, пока читал, вспомнил своих штуки три. Нам всегда нужно помнить главное правило повседневного бытия, кратко и точно сформулированное нашими предками: "Без Бога - ни до порога!"
Юрий11 февраля 2014, 22:30
Поучительно и радостно!
А эти слова я скопировал: "Ох уж эта самонадеянность… Беспечная уверенность в том, что всё будет именно так, как мне кажется, только потому, что мне так кажется… Лукавое расположение сердца, когда на «естественный порядок вещей» мы надеемся как на Бога".
Спасибо огромное!
Владимир11 февраля 2014, 22:04
Да, без таких моментов жизнь христианская невозможна!
Зинаида11 февраля 2014, 19:05
Спаси Господь, Вас , батюшка. Читала и, как бы рядом с Вами была. Сколько раз Господь помогал и мне в подобных ситуациях. Спасибо за искренность.такие истории , написанные, рассказанные, - это ведь проповедь, в которой священник еще и еще кричит нам с любовью: " чада , не забывайте Господа! Он один Спаситель наш во всякое время и на всяком месте! "
Ангелина11 февраля 2014, 19:05
Спасибо!!! Переживала и радовалась с Вами!
Людмила Крылова11 февраля 2014, 18:24
Поклон Вам,батюшка!..Спаси Господи за вразумление--так вовремя!..Слава Богу за все!
р.Божия Ирина11 февраля 2014, 17:11
Слава Богу за все!
Спасибо за такую статью.
Храни Вас Господь!
Ксения Мерещенкова11 февраля 2014, 16:14
Слава Богу за все! Спасибо большое за статью, вся правда жизни.Простите.
Ольга11 февраля 2014, 15:19
Спасибо, батюшка за поучение Вашей историей. Как все жизненно, а главное, что не оставляет нас Господь.
Артем11 февраля 2014, 14:44
Спасибо, отец Димитрий! Замечательная, подробная статья. Действительно, если не попросишь помощи у Господа, чтобы Он все устроил как Ему угодно,признавая свою немощь, можно так и не попасть куда нужно или попасть в неприятности. А Он как всегда рядом и готов помочь.
р.Б.Иулия11 февраля 2014, 13:45
Слава Богу за все!
Ирина11 февраля 2014, 13:37
Спасибо, батюшка, за рассказ! Вашей решимости можно позавидовать. А я вот иногда не понимаю, когда у меня препятствия -это испытание Меня или Господь предотвращает более фатальные события.... Храни Господи!
Татьяна11 февраля 2014, 13:35
Спаси Господи, батюшка Димитрий и Слава Богу за все!
Леонид11 февраля 2014, 13:06
Да, тоже люблю, когда Господь вразумляет (даже по пустякам). Можно и об косяк лбом или об лампаду…Спасибо, Господи, что не оставляешь!
:-)
Elena Muceniece11 февраля 2014, 12:34
Огромное спасибо за очень живой и интересный рассказ. Читая так себе все представила, будто это со мной происходило. Уроки смирения...
Владимир11 февраля 2014, 12:09
Слава тебе, Господи!
Ольга11 февраля 2014, 11:57
Благодарю Господа за то, что Вы есть. Ваши рассказы дарят тепло и укрепляют веру. Каждый год бываем в Крыму, и хотелось бы, но никак к Вам не доберемся. Многая Вам и благая лета!
Надежда Верхотурова11 февраля 2014, 11:14
Да-а-а-а...
Ирина11 февраля 2014, 10:22
Это здорово!
Эльвира11 февраля 2014, 10:15
Спаси Господи,батюшка!Действительно,у православных такие истории нередки.И смешно,и радостно.
Иван11 февраля 2014, 10:08
Очень обрадовала эта история, все так и есть. И к сожалению самонадеянных людей все больше..
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×