Размышления о «политическом» Православии

Священник Димитрий Фетисов

Помимо вышеуказанных хулиганов, есть еще и другой соблазн, способный оттолкнуть от Церкви многих ищущих, думающих и тонко чувствующих людей, – это превращение идей Православия в яркий и популистский политический тренд, дающий стабильный рост рейтинга лицу, озвучивающему подобные взгляды с трибуны. Нисколько не исключая, что среди российской политической элиты есть действительно бескорыстные, благочестивые и патриотичные люди, я понимаю, что многих наших потенциальных прихожан весьма смущает – как выразился один замечательный публицист – «прибивание к Конституции Православия».

Всё это так. Но хочется отметить, что есть своя правда, с которой, как мне кажется, нельзя не согласиться, и у Елены Мизулиной, и у Виталия Милонова, часто выступающих с проправославными идеями законопроектов и для значительной части либеральной тусовки являющихся чем-то вроде клоунов. И даже у чрезмерно эпатажного, на мой взгляд, фактически хулиганствующего персонажа – Дмитрия Цорионова (по прозвищу «Энтео») – есть довод, с которым нельзя не согласиться, если мы хотим выжить как православный народ и как нация.

Всё дело в том, что в живой природе не существует ни плюрализма, ни толерантности. Эти два красивые и абстрактные понятия, часто живущие в головах у некоторых добрых и безалаберных мечтателей, утопичны и не имеют ничего общего с жизнью конкретных людей, а тем более целого государства. Мы не должны надеяться, что из вежливости и деликатности с нами будут считаться или хотя бы терпеть нас.

Не надо мечтать, что вас перестанут оскорблять и унижать за ношение креста

Не надо мечтать, что матерщинник, сидящий напротив вас и ваших детей в маршрутке, будет с извинением спрашивать позволения, прежде чем изрыгнуть свои помои сквернословия. Не надо фантазировать, что вас не станут оскорблять и унижать по религиозному признаку за ношение креста (как в современной Англии, где за это с некоторых пор даже увольняют), не будут устно, а то и письменно требовать выразить одобрительное почтение к развратным людям (не секрет, что во многих странах такая практика уже давно действует, превратив некоторых работодателей в заложников политкорректности, из-за которой они не могут уволить плохих работников, так как боятся показаться нетолерантными по отношению к «нетрадиционной ориентации»).

Давайте посмотрим правде в глаза: некоторые духовно больные люди, как правило, весьма агрессивны. При этом они имеют явную склонность истерично навязывать обществу свои стереотипы, и, надо сказать, им это удается в масштабах целых государств.

(Заметьте: у нормального человека нет нужды самоутверждаться – а у них есть. Я многодетный отец, но мне почему-то не приходит в голову организовывать парад многодетных семей (хотя их, пожалуй, временами действительно дискредитируют) с маскарадом, перекрытием движения и прочей шумихой.)

Помню, как такой деятель, глава всероссийского движения развратников, в ответ на принятие Рязанской областной думой закона «о запрете пропаганды гомосексуализма среди подростков» приехал и устроил пикет около одной из рязанских школ. Он стоял там с транспарантом, на котором было написано: «Я горжусь своей гомосексуальностью». Скажу прямо: не знаю, как бы я поступил, если бы в той школе учились мои дети. Признаюсь честно: не исключаю со своей стороны даже нарушения закона…

Нас, противников извращенных «норм», никогда не оставят в покое

Апломб порока в том, чтобы не только доказать свою «нормальность», но и выбиться в законодатели «нормального» самыми шумными и эпатажными способами. И я абсолютно уверен: нас, противников извращенных «норм», никогда не оставят в покое, даже если будут приняты горы соответствующих «охранительных» законов.

Впрочем, несмотря на миф о православно-охранительной направленности государственной политики, на практике влияние Православия в жизни конкретного населенного пункта весьма и весьма мало. К нам чаще всего относятся снисходительно, но всерьез не воспринимают. Взять хотя бы строительство и восстановление храмов: всюду препоны. Помню, один мой знакомый священник, настоятель храма, являющегося памятником архитектуры, долго ездил в разные комиссии за разрешением поставить пластиковые окна, причем выполненные по тем же эскизам, что и старые (уже подгнившие и пропускавшие сквозняки), но ему всё время отказывали: мол, вид у «объекта» изменится. То, что в «объекте» каждый день мерзнут молящиеся люди и невозможно провести отопление и прочие работы, – никого не касается. Мне тогда пришла в голову аналогия: мы для чиновников всё равно что современные итальянцы, притворяющиеся древними римлянами и предъявляющие права на Колизей.

Поэтому, учитывая всё вышесказанное, стоит задать себе резонный вопрос: раз уж у пивной промышленности есть свое лобби в Госдуме и прочих коридорах власти, то почему же мы должны от него отказываться?

Да, политизированное Православие, несомненно, теряет свое благоухание и может показаться грубым (а иногда и совсем уж неуместным, как в случае с Цорионовым), но, увы, это сейчас один из немногих выходов, позволяющих нам хоть как-то сдержать апостасийный процесс, хотя бы смягчив его волну, для наших детей. Впрочем, это не главный, конечно, выход и не главное дело.

Главное – это положительно и творчески созидать, ткать полотно истории и культуры. Снимать интересные и современные, в лучшем смысле этого слова, патриотичные фильмы. Писать увлекательные и захватывающие книги о благочестии и читабельные статьи и заметки, к чему нас из конца XIX века громко призывает святитель Феофан Затворник, отмечавший еще в свое время, что «через поколение, много – через два, иссякнет наше Православие… Следовало бы завести целое общество апологетов – и писать, и писать».

Важно отметить, что всё это очень востребовано в современном обществе, и за примером далеко ходить не надо. Книга «Несвятые святые», имеющая феноменальный рейтинг и уже переведенная на многие языки. Или популярнейшая выставка о династии Романовых, очередь на которую шокировала наших рязанских студентов.

Без «охранительных» речений и действий (как и без созидательного труда) мы попросту погибнем

Так работать, несомненно, труднее, чем громить кощунственные выставки, театры и громко, а порой, увы, и крикливо выступать в Государственной Думе с пламенными речами «в защиту нравственности». Но без созидательного труда и «охранительных» речений мы погибнем, покорно отдав будущее наших детей на откуп людям, которые уже не станут сомневаться и стесняться кого-то смутить своей прямотой, нетолерантностью или перегибами.

Так уже было в 1917 году. И наверняка, так же умные и интеллигентные люди одинаково морщились на очередную выходку террористов, провокаторов, кощунников и тех, кто иногда безалаберно, но всё же пытался противостоять им. Обыватели говорили себе: это пройдет, не может быть, чтобы эти хулиганы и бандиты пришли к власти и начали нами повелевать, не стоит мараться, даже осуждая их вслух. Чем это закончилось, мы помним. Пришли и повелевали.