Родительские сообщества на фоне кризиса семьи: возможности и риски

Семейные и родительские центры, школы, клубы, комитеты, сообщества никто не проектировал "сверху". Они не сделаны под госзаказ. Напротив, они - отражение общественных инициатив. Реальной потребности современных родителей объединяться перед лицом вызовов нашего времени. Для оптимизации рождения, воспитания, развития детей. Для поддержки своей семьи в кругу единомышленников. Для обмена актуальным родительским опытом. Для получения необходимых знаний. Для борьбы за права семьи, детей и родителей...

Пока государство напряженно ищет пути выхода из демографического пике, здесь, по-сути, уже отрабатываются вариативные модели эффективного развития культуры семьи и родительства. Сюда зачастую приходят еще на этапе подготовки к рождению первенца, а задерживаются надолго; здесь подрастают вторые, и третьи дети... и пятые... и девятые... О том, что в стране демографический кризис, дети в таких семьях узнают с удивлением. Их опыт взросления - в окружении семей, женщины в которых то беременные, то кормящие, а у каждого из друзей есть непременно братья и сестры - говорит о другом...

Неформальные родительские объединения начинают составлять характерную особенность облика больших городов начиная с 90х годов XX века. Нынче только в Москве таких родительских объединений, созданных, что называется, по «инициативе снизу», насчитывается уже больше четырех десятков. Ряд из них благополучно перешагнули порог третьего тысячелетия. Их устойчивость - отражение востребованности семьями предлагаемых здесь программ и подходов, актуальности решаемых задач.

По ведущим направлениям, можно наблюдать различные цели, для решения которых семьи и родители сегодня объединяются: и для взаимной поддержки на фоне общей проблемы (например, сообщества родителей детей-инвалидов), и консолидация для борьбы в юридическом поле за права семьи и противодействие спорным законодательным инициативам (например, внедрению ювенальных технологий), и сплочение по этнокультурному, конфессиональному принципу, вокруг общих ценностных ориентаций (например, в фольклорных клубах, церковных приходах и пр.). Родительские сообщества возникают и вокруг тех или иных развивающих методик (например - раннего интеллектуального развития, монтессори-педагогики, системы Никитиных и т.п.), и - для решения задач на разных стадиях жизненного цикла семьи (подготовка к родам, воспитание младенца, дошкольника, подростка) и т.п. По всей стране – это сотни подобных центров, объединяющих тысячи активных последователей. Им свойственны и любознательность, и готовность учиться и постигать особенности различных оздоровительных и образовательных систем, отбирать адресованные детям тексты культуры, практиковать их в занятиях со своими детьми, создавать дружескую среду общения семей-единомышленников.

Что ещё находят там современные родители? Что их привлекает и сплачивает? Какие здесь развиваются инициативы? Какие существуют риски?

Сразу оговоримся - по своим мировоззренческим основаниям подобные родительские объединения зачастую всерьёз различаются. Этим объясняется палитра предлагаемых здесь практик. Где-то - это погруженность в усиленное "раннее интеллектуальное развитие", где-то - увлечение неприемлемыми для православной семьи взглядами на рождение и воспитание детей "нью-эйджевского", неоязыческого толка, а где-то - напротив, реконструкция ценностей и смыслов традиционных основ культуры семьи, этнокультурного и религиозного воспитания, защита прав семьи. Между тем, есть и общие положения, и на них мы и сосредоточим внимание.

Итак, первое - то что привлекает родителей и отличает среду родительских сообществ. Это - приоритетные ценности, которые могут быть определены как традиционные семейные. Супружество, рождение и воспитание детей, чадолюбие, многодетность, понимание родительства как творческой самореализации, высокий престиж материнства и отцовства составляют здесь не декларацию, а жизненную реальность. «Увлеченность родительством», осознание отцовства и материнства как ценности, как возможностей личной творческой самореализации не менее а то и более значимой, нежели профессиональный рост - привлекательное и контрастное явление на фоне кризиса семьи и непрекращающегося обсуждения проблемы низкой компетентности современных отцов и матерей.

Интересно, что социологические исследования прослеживают связь между таким, например, самоопределением (идентичностью) супругов как «религиозность» и их установками, связанными с количеством детей в семье. Согласно авторитетному аналитику современного родительства, социологу Т.А.Гурко, в исследовании молодых семей с детьми-дошкольниками в Москве было установлено, что если оба супруга считают себя воцерковленными православными, то ими планируется в два раза чаще иметь троих детей, нежели в целом по выборке.

При этом, нужно понимать, что в современной практике культуры родительства ребенок выступает как самостоятельная ценность. Его значимость превышает, подчас, статус взрослого - отца, матери, старшего поколения. По А. Вишневскому, "современную семью можно назвать, детоцентристской - это явление новое, практически неизвестное с прежних эпох". Известный православный психолог В.Абраменкова отмечает, что в такой семье впервые в истории дети занимают центральное положение, превращаясь в стержень, вокруг которого организовывается семейная жизнь. И это - не особенность среды, создаваемой в родительских сообществах. Это - отражение настроений и изменений нашего времени, связанных с утратами традиций домашнего воспитания, построения иерархии семейных взаимоотношений. В родительских сообществах она попросту яснее просматривается.

Излишняя сосредоточенность на собственной родительской роли, гипер-активное обучение материнским (чаще) и отцовским (реже) компетенциям, фокусирование интересов исключительно на мире детско-родительских отношений, может создавать риск отдаления друг от друга самих супругов. В современной реальности, ценность пространства личной жизни супругов, совместных, "взрослых", культурных впечатлений, досуга вдвоём, диалога друг с другом не только по поводу детей - всё это уступает, а подчас и вовсе вытесняется представлениями о том, что всё, что не "ради детей" - лишнее.

Нельзя сказать, что сознательная коррекция детоцентричности, противодействие деформации отношений между супругами стало общим местом для большинства родительских центров. Но специалисты, работающие с семьями, как правило, чутко фиксируют проблему и ищут способы реагирования на неё. Во многом, это зависит и от опытности психолого-педагогического состава семейных центров, и от тех мировоззренческих основ, которых в них придерживаются. И ещё - от женской мудрости; потому что именно матери более всего склонны "с головой" окунуться в процесс воспитания, невольно отодвигая супруга на периферию своих ежедневных семейных хлопот.

Второе. Здесь, как правило, помогают родителям шаг за шагом освоить важнейшие этапы культуры родительства: период беременности - деторождение - грудное вскармливание и младенчество - дальнейшее сопровождение развития дошкольника, школьника, подроста в процессе домашнего воспитания и обучения. А третье - здесь можно многому научиться, взять в домашнюю копилку семейной педагогики, как в отношении ухода за ребенком, так и в отношении воспитания, взаимоотношений в семье с несколькими детьми, в создании информационно-безопасного культурного поля. Это - освоение важнейших областей культуры семьи: оздоровление, семейная педагогика и психология, культурные практики. Программу-минимум обычно составляют: - материнский фольклор, домашнее воспитание и обучение, семейные и народные традиции, досуговые практики, проблемные ситуации детско-родительских отношений (чаще), супружества (реже, и не везде), коррекционные возможности семьи. На каждом из этих этапов и в конкретной области родители могут найти поддержку как специалистов, так и более опытных матерей и отцов.

Четвертая особенность связана с представлениями о беременности о родах. Деторождение в воспринимается здесь как интимный, деликатный процесс в немалой степени связанный с духовной жизнью человека. Это положение – своеобразный протест против прерогативы такого медицинского подхода к таинству зарождения, вынашивания и появления на свет новой жизни, который игнорирует эмоциональные и духовные переживания матери и отчуждает от этого процесса отца. С таких позиций беременность зачастую воспринимается как длительное заболевание, неизбежно приводящее «пациентку» в стены больницы, где и наступает исцеление при активном вмешательстве врачей, а третья и последующая беременность с которой приходит женщина к гинекологу - как несомненный повод для выписки направления на аборт...

Не отрицая оправданную необходимость медицинского контроля, специалисты родительских центров делают акцент на психо-эмоциональных переживаниях женщины (и младенца), а также ориентируются на принятые в культурной практике конкретного народа представления о вынашивании, рождении, вскармливании малыша, материнских навыках и обычаях, роли отца в этот период. Но нам известны и устойчивые крайности - когда родители оказываются охвачены медико-фобией, что может приводить к печальным результатам, создавая угрозы жизни и здоровью матери и детей. Особенно это, пожалуй, характерно для тех родительских сообществ, где культивируются новые "оздоровительные практики" - как правило, сориентированные на псевдомистические представления "нью-эйджевского" или неоязыческого толка. Их легко узнать по специфической терминологии, употребительной в таких подходах: "связь с космосом", "изменённое состояние сознания", "активизация чакр" и пр.

Здесь же, в сообществах такого толка, беременность и роды зачастую окружаются ореолом мистицизма, как состояния особой чувствительности и связи с потоками "космических энергий". Беременную женщину, особенно если она ещё не обрела в своей жизни прочных духовных ориентиров, легко в этом убедить. Тогда состояния беременности и родов излишне романтизируются, а если в них идет что-то не так - не удивительно, что женщина испытывает острое чувство вины - не вошла в "поток". При таком подходе, ценность состояния беременности и процесса родов ставится подчас выше родительства и воспитания.

Чтобы избежать этих рисков, самым надежным средством является ясная голова на плечах супруга. И представление о том, что среди множества центров для родителей есть и такие, в программах которых "путанная духовная идентичность" оккультного, псевдонаучного характер является категорически неприемлемой. Равно как неприемлема и тенденциозность - например, агитация только за роды дома... А кто ищет, тот всегда находит. Что ищет, то и найдет.

Пятое. Дружеский круг общения и обмена опытом как между самими семьями, так и со специалистами. Он быстро складывается в ходе обучения и общения на родительских семинарах, занятий с детьми, совместных праздников, поездок, досуговых программ.

Примечательно, что наставниками в семейных центрах являются, по большей части, не просто квалифицированные врачи, акушеры, педагоги, психологи и другие специалисты, но такие, у кого есть собственный многодетный опыт радостей и ошибок. Эта особенность "кадрового состава" дорогого стоит и заслуживает, на наш взгляд, особого внимания. Традиционно, в культурной практике различных народов, женщина, вступающая на путь материнства, нуждалась в том, чтобы другая женщина, старшая и более опытная, ввела ее в новую роль, посвящая в тайны материнского поведения. И сегодня, когда женщина не может получить такого сопровождения от собственной матери в силу известных причин, связанных с утратой перинатальных традиций и практики семейного воспитания, она по-прежнему нуждается в обучении и наставничестве.

Риски возникают тогда, когда, воодушевленные первыми родительскими успехами и полученными знаниями, роль наставников вдруг берут на себя сами родители. Обмен ценным опытом в частных беседах и транслирование этого опыта на родительских курсах с позиции наставника - не одно и то же. Между тем, отправляясь за актуальными знаниями в родительский центр, этих рисков легко избежать: стоит лишь своевременно собрать информацию об образовании и опыте специалиста, к которому направляешься сам или со своими детьми. Собственно, тут нет ничего необычного. Так обычно родители, по мере сил и возможностей, поступают в отношении любых занятий для членов своей семьи - от выбора кружков, до выбора школы и преподавателя.

Шестое. Это – совместная деятельность родителей и детей в ходе различных занятий (начиная с первого года жизни). Такой способ совместного созидания пространства жизни - занятий, общения, развития и воспитания - доминирует во многих родительских центрах не только у нас - по всему миру. У него есть, безусловно, и свои риски - например, опасность трансформироваться в гипер-опеку, ограничивающую инициативность ребенка и расширение границ его самостоятельности. Здесь многое зависит от педагога, организующего такие занятия, от его умения контролировать эти риски и корректировать поведение детей и родителей. Но, между тем, очевидно, что сопричастность взрослого миру детских впечатлений, общность переживаний становится при таком подходе способом создания альтернативы родительскому инфантилизму, пассивности и отчужденности от ребенка.

Итак, культура семьи и родительства может сегодня возрождаться и передаваться не только в самих семьях, но и внутри разнообразных добровольных родительских сообществ, связанных общими ценностными ориентирами.

В целом, среда, сложившаяся в разнообразных неформальных объединениях - это отражение многообразия поиска путей возрождения культуры семьи и родительства. Она доказывает свою способность привлекать и заражать творческой энергией тех, кому приходится с нею соприкасаться. Для многих семей такие родительские центры – источник сильнейшего и вдохновляющего культурного влияния. Востребованность специальных курсов по подготовке супружеских пар к беременности и родам, обилие журналов данной тематики, семинаров по семейной педагогике и психологии детско-родительских отношений в родительских школах и центрах - примечательное явление на фоне привычных разговоров о депопуляции, тенденции к однодетности или философии child-free, тотальности кризиса семьи и родительства. И - возможность ему противодействовать, учитывая риски.