От полюса до полюса в четыре танцевальных па: как не упустить своих детей

«Не упускайте ваших детей» – такое название носит книга канадского психолога Гордона Ньюфелда и его соавтора Габора Матэ. Она становится все более популярной на Западе, а совсем недавно (в 2012 году) стала известна и у нас. Последователей ее концепции становится все больше – Ньюфелду удалось свести в цельную систему и предложить пути решений для множества вопросов и проблем, которые занимают не только родителей, но и тех взрослых, которые по роду деятельности связаны с детьми: воспитателей, учителей, социальных работников.

Парадокс современного родительства, по мнению Ньюфелда, состоит в том, что родители все чаще чувствуют себя неуверенно, все менее они в своей стихии, тогда как полки книжных магазинов наводнены литературой по воспитанию детей. Советов, рекомендаций, исследований все больше, а мы все меньше знаем, что же нам делать с нашими детьми.

Это не было бы большой бедой, если бы с детьми было все в порядке. Но количество подростковых попыток самоубийства все растет, все острее становится проблема употребления наркотиков. Учащаются случаи проявления насилия, и это не рядовые драки, а нападения с оружием на сверстников и на взрослых. Все чаще мы можем слышать в новостях леденящие истории об американских подростках, расстрелявших собственных одноклассников. Самое печальное состоит в том, что это не исключительно западная проблема. Наша страна прямой дорогой идет туда, куда уже пришли американцы. Еще не забылся жуткий случай, когда наши, российские дети напали на свою учительницу, а видеоролик с этой записью был выложен в Интернет. И это, боюсь, только начало.

Еще совсем недавно по историческим меркам, всего несколько десятилетий назад, картина общества выглядела совсем иначе – в Европе ли, в Америке или в России. Расширенные, в несколько поколений, семьи. Семейный уклад, быт и традиции. Трудовые династии в маленьких городах и деревнях. Большое значение национальной и мировой культуры. Роль семьи в жизни ребенка была приоритетной, родителям даже задумываться не приходилось, где и как брать родительский авторитет. В маленьких европейских городках или в отдаленных селениях на Кавказе еще и сегодня можно увидеть, как велика роль старейшины, главы семьи и вообще взрослого в глазах ребенка. Но большей частью все это сегодня разрушено.

Трагедии войн, ориентация государств на индустриальное послевоенное развитие и пренебрежение значимостью культуры – все это привело к тому, что дети больше не вырастают в лоне семьи. Культурные, семейные, религиозные ценности отошли в тень, на первый план выходит создание потребительского общества, и это нарушило все естественные ориентиры.

Ньюфелд вспоминает известный пример феномена импринтинга, когда утенок, вылупившись из яйца, воспринимает первый попавший в его поле зрения предмет – кошку или даже механическую игрушку – как родителя, везде за ним следует и накрепко привязывается к нему. Этот феномен – глубочайший природный инстинкт, и он работает даже в мозгу такого совершенного по сравнению с утенком существа, как человек. Но разве может игрушка научить утенка всему, что должна знать и уметь утка? Именно родитель задуман природой как полюс ориентации, по аналогии с магнитной стрелкой.

Сегодня наши дети больше не ориентируются на нас, львиную долю своего времени они находятся в обществе ровесников и привязаны к ним. Степень влияния ровесников друг на друга стала огромной.

Мы привыкли воспринимать связь детей с ровесниками как нечто нормальное, обычное и даже необходимое, например, для развития социализации как умения налаживать отношения с людьми. Родители единственных детей видят в их ровесниках замену братьям и сестрам. Мы отдаем детей в школу, надеясь, что они, помимо учебных задач, решат и проблемы общения. Авторы книги убедительно доказывают совершенно обратное.

Плохо не общение с ровесниками само по себе. Плохо то, что дети ориентируются друг на друга, вместо того, чтобы оставаться под влиянием значимых взрослых. Дети больше не воспринимают родителей как компас, указывающий верный путь, сила их привязанности направлена друг на друга. А привязанность – это единственная сила, которая может удержать ребенка около любящего родителя. Она создает благотворный для воспитания контекст отношений, она дает возможность человеку не быть одному, не заблудиться в пустоте. Именно привязанность помогает выстраивать иерархию отношений родитель – ребенок, привязанность направляет и удерживает внимание ребенка, делая возможным обучение и наставничество, она делает родителя образцом для подражания и она порождает в ребенке желание быть хорошим. В конце концов, именно она заставляет нас быть любящими родителями.

Теперь эта компасная стрелка привязанности, если продолжить предложенную Ньюфелдом аналогию, указывает на ровесников. Идти в двух направлениях – и к родителям, и к ровесникам – невозможно; мы заблудимся, если на компасе будет два Северных полюса. И дети выбирают ровесников, отталкиваясь тем самым от родителей. Чем ближе вы к Северному полюсу, тем дальше от Южного, ведь так?

Но чем же так плохо влияние ровесников друг на друга? Авторы книги приводят несколько видов негативных последствий ориентации на ровесников.

Так, ориентированный на ровесников ребенок становится более тревожным. Родительская любовь – в идеале – безусловна, мы принимаем свое дитя всегда и в любом виде, мы всегда рады тому, что он есть, что он с нами. От ровесников такого принятия добиться невозможно, хотя бы просто потому, что они столь же незрелые личности, и они не несут ответственности друг за друга, они не склонны заботиться друг о друге. По этой причине ребенок всегда находится в состоянии тревоги, переживая за безопасность своей привязанности, боясь ее потерять. Все силы души, которые могли бы быть направлены на развитие личности, тратятся на утоление голода привязанности, который никогда не может быть утолен. Это дает обширное поле для разросшейся фрустрации.

Фрустрация, попросту говоря, – это наши мысли и чувства, связанные с тем, что у нас не получается что-то желаемое. В принципе, это нормальное явление, но в разумных пределах и при обязательном условии, что для фрустрации создается какой-то выход, подразумевается ее трансформация, идущая на пользу юной личности. Однако у ориентированного на ровесников ребенка фрустрация занимает слишком много места, и часть ее часто трансформируется в агрессию (насилие над другими) или аутоагрессию (насилие над собой – нанесение себе вреда или даже попытки самоубийства).

С другой стороны, дети, ориентированные на ровесников, стараются закрыться от эмоций, которые ранят их в таких непрочных отношениях. Постоянный страх утратить привязанность, боязнь быть отвергнутым, боязнь разлуки – это и взрослому трудно переживать. Защита – обычная психологическая реакция, в норме опять-таки, но постоянное состояние обороны ведет к тому, что внешняя неуязвимость, закрытость от эмоций становится защитной скорлупой подростка, прирастает к нему. Эта неуязвимость провоцирует затормаживание в развитии. Ведь зрелость, душевная и эмоциональная, базируется на богатой гамме смешанных, положительных и отрицательных, эмоций, которые нам приходится испытывать с течением времени. Дети, таким образом, застревают в незрелости, перестают развиваться.

Ориентация на ровесников, кроме того, заглушает индивидуальность. Ребенок, в силу своей ложно ориентированной привязанности, стремится быть похожим на ровесников, жаждет быть таким же, как они, не выделяться ни в коем случае, одеваться и вести себя так же, слушать ту же музыку, все из того же глубинного страха быть отвергнутым. Замечу в скобках, что здесь мы видим, как традиционные культурные ценности, многовековые сокровища, накопленные поколениями, терпят полнейший крах и заменяются в среде ориентированных друг на друга детей скудной однодневной культурой, псевдокультурой дикого племени. Особенно печально, что этот запрос рождает богатейшие предложения от медиа-рынка: низкопробная поп-культура, пропаганда сексуализации, агрессивных видов поведения и прочие горести.

Самооценка зависимых от ровесников детей слишком зависит от мнения о них окружающих, а сверстники не признают непохожести, отличия, не признают уникальности друг друга, отторгают тех, кто от них отличается. Это тоже мешает взрослеть. Нельзя добраться до зрелости, не признавая себя уникальной и неповторимой личностью, отличной от других.

По тем же причинам затрудняется и обучаемость. Ориентация на ровесников убивает любознательность, а отсутствие спокойствия в душе губит энергию дерзновения, так необходимую для исследования нового. И сила привязанности, которая могла бы позволить ребенку успешно заниматься, будучи ориентированным на учителя, здесь также работает ложно: она направлена на ровесников, которые не признают учебу за что-то стоящее. Исчезает мотивация, а обучать немотивированного учащегося, поверьте моему преподавательскому опыту, практически безрезультатное занятие, отнимающее при этом массу сил.

«Мы попали в ужасную передрягу с нашими ориентированными на ровесников детьми», – пишет автор. Что же делать, как развернуть вспять это губительное движение наших детей прочь от нас?

Гордон Ньюфелд дает ответ на этот вопрос. Очевидно, что только возвращение привязанности к нам наших детей спасет ситуацию.

Привязанность – это глубоко инстинктивная вещь, она присуща в норме всем родителям. Посмотрите на отношения матери и младенца: нет связи глубже и крепче! Позже младенец вырастает, и мы сами сдаем его в руки ровесникам, вследствие чего привязанность начинает истончаться.

Верное понимание привязанности и ее роли в нашей жизни, глубокое следование ее принципам и наши активные действия помогут вернуть детей в лоно семьи. Важно понимание того, что родительство – это не набор навыков, это поддержание прочных отношений с детьми. «Удивительно, насколько иначе люди начинают смотреть на вещи, если встают на сторону своего ребенка», – пишет Ньюфелд, и это внушает оптимизм.

Процесс завладевания своими детьми Ньюфелд сравнивает с танцем, состоящим из четырех па.

Первое па – это установление контакта, возврат теплых и благожелательных отношений, какие существовали во время младенчества. В ход идут улыбки, приветливость, радость встречи, домашние ритуалы вроде совместной трапезы или чтения на ночь.

Второе па автор обозначает так: «Дайте ребенку что-то, за что он сможет ухватиться». Ньюфелд вспоминает, как крепко даже крошечный младенец хватается за предложенный ему палец любящего взрослого. Что же это такое, за что сможет ухватиться уже подросший ребенок? Сам родитель. Нужно дать ребенку себя. Свое время, свое внимание и интерес, свою радость и одобрение, свою помощь, причем часто тогда, когда дети этого не ждут – тем сильнее эффект!

Третье па танца привязанности – это поощрение зависимости. Не в том привычном для отечественных родителей смысле «держаться за мамину юбку», а в верном понимании привязанности как крепкой связи, жизненно необходимой птенцу до того, как он вылетит из гнезда.

И четвертое па: нужно стать для ребенка компасной стрелкой, нужно сориентировать его, удерживать его рядом с собой и задавать направление движения по жизни.

Основная задача этого простого, на первый взгляд, но такого трудного в исполнении танца – повернуть вспять механизмы, спровоцировавшие ориентацию на ровесников, запустить инстинкты привязанности ребенка.

Интересно, что в книге показано, как можно «попутно» решить и немаловажные для сегодняшних родителей вопросы дисциплины, которая так нужна детям и которая, будучи правильно понятой и примененной, не обострит отношений родителей и детей, не будет вбивать между ними клинья.

Книга изобилует весьма интересными фактами и неожиданными на первый взгляд выводами, которые, однако, выстроены в необыкновенно четкую систему. Но самое, пожалуй, важное, что Ньюфелд описывает то ужасное состояние, в котором пребывают западные дети и их родители и буквально на пороге которого стоим мы, российские родители. И даже если у вас сохранился некоторый скепсис в отношении новомодного автора, который, как и многие другие, предлагает свои способы решения проблем, книгу прочитать стоит хотя бы для того, чтобы осознать всю бедственность положения и задуматься о возможности выхода из него.

Закончу вдохновляющей цитатой из книги. «Вот в чем прелесть родительства: делая все от нас зависящее ради наших детей, мы пробуждаем все самое лучшее в нас самих».

Коротко об авторах