Марин Ле Пен: «Я против любой секс-пропаганды несовершеннолетним»

Председатель французского «Национального фронта» Марин Ле Пен — о демонизации России на Западе, мигрантах и однополых браках.

Марин Ле Пен. Фото предоставлено «Национальным фронтом»

— Одной из общих для России и Франции проблем является вопрос о мигрантах, которые зачастую с трудом ассимилируются и становятся причиной межконфессиональных и межэтнических проблем. Какой совет вы могли бы дать в этом плане России?

— Как в России, так и во Франции необходимо вести политику, направленную на отваживание желания иммигрантов приехать. Привлекательность страны определяется количеством перспектив, возможностью трудоустройства, медицинской помощью и соцзащитой, на которые могут рассчитывать приезжие. Ведь даже если границы контролируются, иммигранты идут на любой риск, если могут рассчитывать на лучшее будущее. Из этого следует и другая совместная задача Франции, России и других государств: важно найти общемировое решение, как развить страны, выходцами из которых являются иммигранты. Ведь пока эти страны не будут развиты, в том числе экономически, люди будут продолжать уезжать в поисках лучшей жизни. Конечно, средства на помощь бедным государствам выделяются давно, да только до цели они не доходят: разворовываются коррумпированными политическими элитами.

— Еще один вопрос, активно обсуждаемый в обеих странах: однополые браки, проблематика гомосексуальных отношений. Как вы относитесь к законам, принятым Госдумой, о запрете гомосексуальной пропаганды в России и усыновлении детей однополыми парами?

— Для Франции является хорошей новостью уже то, что российский закон не отменяет усыновление для французских пар в общем — ограничения касаются только гомосексуалистов и одиноких родителей. Кроме того, будут доведены до конца уже начатые процедуры. Что касается запрета гомосексуальной пропаганды, я вообще выступаю против любой сексуальной пропаганды в отношении несовершеннолетних. Дети слишком рано сталкиваются с подобными вопросами, а ведь сексуальная зрелость требует времени. Навязывание таких образов и разговоров нездорово и разрушительно. Сексуальность — это интимная вещь, которая должна оставаться в частной сфере, а не становится предметом публичного обсуждения.

— Другой российский закон, который западные СМИ посчитали скандальным, — закон об НКО. Как вы к нему относитесь?

— Эти дебаты в западных СМИ лицемерны. Все знают, что НКО зачастую действительно находятся под иностранным финансовым и политическим влиянием, иногда очень далеким от объекта их деятельности. Выяснить, кто именно стоит за ними, каковы их структура и финансирование, то есть потребовать от них большей прозрачности, мне кажется вполне легитимным требованием.

— Вообще западные СМИ имеют склонность к некоторой демонизации России, ее руководства. Как вы это объясните?

— Я хорошо понимаю, о чем речь. Я и сама была объектом очень жестких упреков во время президентской кампании из-за того, что выступала за сближение с Россией, говорила о некоторой симпатии к Путину. Я действительно поддерживаю многое из политической модели президента России. Создать идеальную систему после 70 лет коммунизма и 10 лет «ничейной земли» 1990-х в политическом и экономическом плане очень тяжело. И меня удивляют западные двойные стандарты в этом смысле: мы очень требовательны к России, но зато очень любезны с Китаем, который даже не является демократической страной — там нет выборов, свободы слова. Европа не совсем честна с Москвой — заявления о защите высоких ценностей и прав человека служат на самом деле поводом для обеспечения исключительно экономических и политических интересов.

Речь идет о феномене холодной войны среди европейских элит, о пропаганде и политической борьбе против России. ЕС находится, в том числе и из-за участия в НАТО, в зоне влияния США. Они и определяют призму, сквозь которую надо смотреть на Россию. И мы пытаемся демонизировать всё, что могло бы позволить нам как-то сблизиться.  

— Нынешний президент Франции запомнился несколькими громкими инициативами. Например, он хотел повысить налог для состоятельных людей до 75%. Из-за этого, в частности, за российским гражданством обратился актер Жерар Депардье. Каково ваше отношение к политике социалистов и Франсуа Олланда?

— Сегодняшняя Франция испытывает неприятности одновременно от социализма и ультралиберализма политических и экономических элит Европы, которые умудрились сделать из самого богатого континента банкрота. А во Франции возникают проблемы с демократическими процессами — несмотря на то что в первом туре выборов президента Франции я набрала почти 20%, в Национальной ассамблее сейчас только два депутата от нашего фронта из 577. Это не демократия.

Невыносимой стала и европейская технократия: хотя мои соотечественники во время референдума 2005 года проголосовали против европейской Конституции, ее все-таки приняли вопреки решению народа. То же и в финансовом плане: из-за полностью открытых границ мы не можем защищаться от импортируемых по очень низким ценам товаров и не выдерживаем конкуренции. Вид ослабевающей страны и создает большую тревогу среди французов, вызывает чувство потери своих корней и невозможности отыскать свою национальную идентичность.

— В последнее время немало проблем и у ЕС в целом — растет безработица и недовольство Брюсселем. Несмотря на жесткую политику экономии, Греция теряет статус развитой страны. Считаете ли вы, что проект объединенной Европы провалился?

— Я выступаю за выход из еврозоны. Я даже требую проведения референдума, чтобы французы сами могли ответить на вопрос, выходить ли из ЕС. Я бы называла Европейский союз Советским европейским союзом, ведь эту систему нельзя улучшить и она создана на заведомо пагубной идеологии глобализации. Ее надо разрушить и создать свободную Европу, членами которой являются действительно суверенные государств, которые решают сами, какие направления для сотрудничества выбирать, какие соглашения подписывать. Без технократов из Брюсселя, которые навязывают нам решения, хотя даже не являются избранными.

— В ближайшее время Евросоюз начнет переговоры с США о создании зоны свободной торговли. Вы же во многих интервью говорили о необходимости стратегического партнерства с Россией. Почему вы отдаете предпочтение Москве?

— Российская модель — альтернатива американской в экономическом плане. Вместе мы могли бы лучше защищать наши стратегические интересы и бороться против мировой финансовой системы, которая основывается на непомерных привилегиях доллара.

— Вопрос, который в настоящее время является одним из самых острых в российско-французских отношениях, — сирийский конфликт. Чьи предложения вам ближе, официального Парижа или Москвы?

— С самого начала наша партия была единственной во Франции, поддержавшей точку зрения России: мы против любого вмешательства в Сирию. Я рада, что Путин показывает пример твердости и следования международному праву. Иначе мы можем вновь совершить ту же ошибку, что в Ливии. Поставки оружия фундаменталистам могут представлять в дальнейшем большую опасность для всего мира. Например, в Мали, где мы пришли на помощь нашему союзнику в борьбе против исламистов, Франция встретилась с оружием, которое ранее сама же поставила ливийским радикалам. В последнее время французская дипломатия вообще мне кажется такой уткой без головы, которая бегает из стороны в сторону, лишена всякой логики и не знает, кто ее друзья, а кто — враги.