Семя христианства

13 мая 2013 года исполняется 12 лет с того дня, как в северокавказском городе Тырныаузе, в день памяти святителя Игнатия, епископа Кавказского, принял мученическую смерть священник Игорь Розин.

Отец Игорь Розин служит молебен

Кроме как через Тырныауз, к подножию Эльбруса не проехать. На выезде из города дорога решительно забирает вверх, пока не достигнет Терскола. Там и заканчивается: выше – только по «канатке» или своим ходом.

Впрочем, есть еще один путь – с севера, из Кисловодска, по горной дороге. Так и ходили упрямые альпинисты, когда дорога через Тырныауз почти целый год была закрыта: с февраля по ноябрь 2011 года, пока здесь действовал КТО, – режим контртеррористической операции. Его и сегодня часто объявляют, но ненадолго – день-два, и в новостях показывают сюжет: нашли схрон со взрывчаткой или взяли штурмом квартиру, в которой засели боевики. Вдали от Тырныауза на эти новости мало кто обращает внимание – сейчас по телевизору показывают слишком много новостей. Другое дело, когда живешь здесь. Въезжающих в город встречает блокпост. Опершись локтем на приклад висящего на груди автомата, у БТРа курит военный в бронежилете. Его лицо закрыто черной маской. Рядом другие автоматчики проверяют припаркованные у обочины «Жигули».

Вдалеке виднеются пустоглазые остовы зданий – это и есть некогда знаменитый на весь Советский Союз Тырныаузский горно-обогатительный комбинат.В начале 30-х здесь нашли вольфрамово-молибденовую руду – тогда и построили город, но с начала 90-х комбинат стал угасать, потом и вовсе закрылся, и некогда процветающий город-сад погрузился в бедность и хаос запустения. Но что не отнять у этого места, так это красоты Божьего мира, проступающей сквозь искаженные черты современности.

Необычный, чуть сияющий воздух придает пейзажу некую ирреальность, – может быть, это вообще свойство гор, а может быть, этого места. Бархатные бока гор, рубленые скалы, седая вершина Тотура, сверху вниз смотрящего на Тырныауз, орлы, качающие крыльями в воздушных потоках, – здесь красиво так, словно ты оказался в одной из сказочных стран, о которых читал в детстве.

Справа на склоне горы виднеется городское кладбище. Над одной из могил – высокая, увенчанная крестом литая сень. Ее установили недавно, пару лет назад – как и черный мраморный крест, который обнимает теперь куст калины. До этого могила иерея Игоря Розина выглядела почти как все остальные, – с той разницей, что за ее оградой, как тогда, так и сегодня, часто можно увидеть молящихся людей.

На могиле отца Игоря Розина. 2012 г.

Несмотря на то, что добраться в Тырныауз непросто, да и не всегда безопасно, к могилке отца Игоря все время приезжают люди, – с Кавказа, из Москвы, из Петербурга. Мы въезжаем в город. Извилистая дорога, пробравшись через новый район, наконец, становится прямым, как стрела, проспектом.

***

В советские годы он назывался, как и сегодня – Эльбрусский. По нему не раз уезжал в горы спасатель и альпинист, командир противолавинного отряда Игорь Розин. Тем же путем спешил из Терскола на службы и иерей Игорь. Его рукоположили в 1999-м, отдав под храм единственный сохранившийся дом постройки 1937-го года. «Как-то я встретил его – долго перед этим не виделись. Он спросил, могу ли я отреставрировать ему старинную Библию. Я удивился», – рассказывает Дмитрий, сосед семьи Розиных по Терсколу и коллега по Высокогорному институту. «А он и говорит: я стал священником. – Где?! – В Тырныаузе. Отдали самое грязное место в городе». Так и сказал – самое грязное? «Так и сказал. На самом деле грязное – бактериологическая лаборатория. Грязнее быть ничего не может: все болезни туда приносили. А он и говорит: отмолим это самое грязное место – ничего невозможного нет».

Я думаю все-таки, что он сказал немножечко по-другому: все возможно верующему.

И они отмыли и отмолили. Отремонтировали – ни окон не было, ни дверей, ни полов, – всей общиной. Есть фотография, на которой первый настоятель первого в истории Тырныауза храма, отец Игорь Розин запечатлен вместе с благочинным, отцом Леонидом и его дочкой.

«Тырныауз, “кафедральный собор” отца Игоря», гласит надпись на этом архивном фото

За их спинами – обледенелое металлическое крыльцо, выкрашенное голубой краской, такого же цвета косенькая дверь со сваренным из тонких труб самодельным крестом, серая облупленная стена. «Храм» – очень крупно и торжествующе написано на табличке. Отец Игорь едва улыбается в усы. «Тырныауз, "кафедральный собор" отца Игоря», – гласит надпись на фото.

Не так много осталось от него фотографий, но если разложить их в хронологическом порядке, станет очевидной та разительная перемена, что произошла с человеком к концу его сорокапятилетней жизни. Впрочем, «разительная перемена» – из другого, мирского словаря её первой, дохристианской половины.

Ко второй, коротенькой, но такой прекрасной, подойдет совсем другое слово – Преображение.

***

Всю свою недолгую священническую жизнь, – менее двух лет, – он в этом храме и прослужил. «Духовно ему было очень тяжело, потому что это было ненамоленное, неосвященное место. Это была область бесов», – говорит иеромонах Игорь (Васильев), в те времена – алтарник отца Игоря Розина, через двадцать дней после смерти своего духовного отца сменивший его на посту (тут по-другому и не скажешь) настоятеля Георгиевского храма. Он показывает мне видео – интервью отца Игоря (Розина) местному телевидению.

Стоя у скромного иконостаса своего маленького храма, где через неделю после этой съемки он примет мученическую смерть, отец Игорь рассказывает о давнем христианском прошлом своего края.

«По историческим сведениям местные жители – балкарцы – до насильственного водворения ислама были христианами», – непривычный давать интервью, он как-то по-детски степенно произносит каждое слово.

Вспоминает важное и весь озаряется: «Здесь, кстати, – где-то на этом месте, где сейчас наш храм, – находился храм Феодора. У нас есть два святых Феодора, – Стратилат и Тирон. Вот в честь какого Феодора был освящен тот храм, я не знаю, но то, что есть достоверные исторические свидетельства – это так: здесь был православный храм византийской постройки, и старики – глубокие старики, – помнят его развалины до того, как был построен город. Из поколения в поколение передавалось, что это был христианский храм».

Вот в таком храме и прослужил всю свою священническую жизнь отец Игорь

Когда и кто выстроил и освятил на этой земле храм в честь великомученика Феодора, неизвестно и не так уж важно. Главное тут другое – знаки Промысла Божия: над Тырныаузом возвышается гора Тотур, чье название – искаженное греческое имя Феодор. Христос словно оставил нам записку – прямо на вершине Тотура, и страшно и радостно её читать. На экране монитора – Христов воин последних времен, засвидетельствовавший свою верность и любовь ко Господу своей кровью, пролитой у подножия этих гор на заре третьего тысячелетия.

Странно теперь ловить его взгляд, когда он изредка смотрит в камеру – еще просто человеческий, в котором, впрочем, видишь гораздо большее, чем в обычном человеческом взгляде.

В крошечном храме немножко сумрачно, – или «врёт по цвету» старая «бетакамовская» пленка, или день и впрямь выдался непогожий. А за стенами набирает воздуха в легкие невидимая весна: дома распахнули окна и дышат, чеканит где-то по асфальту звонкий мяч, и жизнь кажется такой удобной и уютной, как домашняя одежда, давно принявшая форму тела. Многие прихожане теперь вспоминают, что в последние месяцы на проповедях он всё время говорил о смерти и Царствии Небесном. «Я ещё невоцерковленная была, в храм ходила мало, – не понимала этого. Думала: Царствие Небесное – это где-то далеко, умирать не собираюсь… Здесь дети, муж … Есть материальные недостатки, – с этим бы разобраться… А вот прошло время, и теперь да, я думаю о Царствии Небесном». Это – народ Божий, Валентина, та самая, которой Господь судил быть в храме в момент убийства отца Игоря.

***

Он знал о том, что случится, как минимум за неделю. Человек, убивший его в день памяти святителя Игнатия (Брянчанинова), епископа Кавказского, чьи слова о смерти отец Игорь цитировал едва ли не во всех своих последних проповедях, впервые пришел в храм 6 мая. Был престольный праздник – день памяти святого Георгия Победоносца. Отец Игорь не стал говорить с пришедшим в переполненном праздничном храме – попросил прийти через неделю. Знал ли он, что его убьют? Конечно, знал – и скорбел смертельно. Просветлел, когда служил Литургию – после причастия. Служба закончилась. Решительно отправив домой алтарника, обычно сопровождавшего его на требах, и отпустив всех, отец Игорь поехал причащать болящую прихожанку.

Проповедь, написанная за несколько недель до вечности, в последнюю поминальную субботу Великого поста 2001 года

Валентина рассказывает о том, как все случилось. «Я осталась одна и начала прибираться в храме. И вот уж собралась было уходить, как к двери подошел какой-то парень и спросил священника. Я сказала, что батюшка ушел, и поинтересовалась, откуда он. Он ответил, что из Нальчика и хочет побыть на службе.

К нам часто заходили балкарцы, чтобы поговорить с батюшкой, и поэтому это меня не удивило». Вскоре вернулся отец Игорь. Зашел в алтарь, чтобы поставить на престол дарохранительницу со Святыми Дарами. Когда выходил, на пороге алтаря его встретил убийца. Валентина слышала, как отец Игорь провел его в пономарку – комнату, прилегающую к алтарю, – как сказал «садись». Прошло немного времени, и раздался шум. Она подняла голову и увидела в открытую дверь, как падает отец Игорь, а тот человек стоит над ним с ножом. Так же, как новомученики Оптинские  – о.Василий, о. Трофим и о. Ферапонт, – и так же, как когда-то преподобный Серафим, отец Игорь, будучи человеком большой физической силы – шутка ли, спасатель, мастер спорта по альпинизму, бравший сложнейшие вершины, на себе поднимавший из трещин людей, – он не сопротивлялся. Это было сознательным страданием за Христа – пришедший убивал отца Игоря именно как священника.

Страница уголовного дела

«Это было непонятно. Это было невозможно. Я закричала – «батюшка!» – и побежала к ним через храм. Стала открывать дверь. Этот человек нагибался к батюшке, а я никак не могла понять, что он пришел его убить. Я толкала его дверью и говорила: «Что тебе от батюшки надо, оставь батюшку в покое! Уходи!» Он опять нагибался, я опять толкала на него дверь, он оборачивался ко мне с ножом, но у меня в руках ничего не было, я не могла ничем помочь батюшке. Он при мне два раза, видимо, ударил его ножом. Я стала ужасно кричать. Он переступил через батюшку, который лежал, – правая рука его была поднята, он хотел перекреститься, и он не сопротивлялся. Я слышала, как он сказал: В руце Твои, Господи, предаю душу мою».

Внешнее свидетельство. Страница дела

Дальнейшее она помнит смутно – как убийца убежал («он бежал, как бес» – говорит Валентина, и почему-то я понимаю, о чем она), как она кому-то звонила. Позвонила и алтарнику Андрею. Когда Андрей прибежал, душа только-только отошла.

Сегодня бывший алтарник, по-прежнему несущий здесь служение, снова вспоминает тот день. Когда иеромонах Игорь говорит об этом, его голос становится совсем тихим.

«И, конечно же, запах, – я, наверное, никогда не забуду запах его крови. Мученической крови. Особый какой-то запах… Потому что крови много было пролито. … Полы неровные… Купель у нас стояла – она и сейчас стоит, только в другом месте, – и вот почти вся кровь затекла под крещальную купель».

Место, на котором стояла крещальная купель. За стеклом киота можно видеть рубашку, в которой был убит отец Игорь

Тогда, двенадцать лет назад, митрополит Ставропольский и Владикавказский Гедеон (Докукин) благословил алтарника Андрея принять постриг и священнический сан с тем, чтобы сменить отца Игоря Розина на месте его служения. Андрея постригли в честь святого благоверного князя Игоря Черниговского. «Одного отца Игоря убили – вот вам другой отец Игорь», – сказал тогда владыка.

С тех пор минуло двенадцать лет. Община решила не уходить с этого места, где пролилась кровь нового свидетеля Истины. Убогий храм был перестроен. И сегодня здесь милостью Божией живет и совершает свое служение малое стадо.

Храм святого великомученика Георгия Победоносца сегодня

«Христос Воскресе! Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Семь лет исполнилось сегодня со дня трагической смерти отца Игоря. Это храм на крови. Тут много красного. Господь сказал: Меня изгнали, и вас изженут. На Тайной Вечери сказал об Иуде – сатана вошел в него. Кто убил отца Игоря? Сам сатана. Он противник, – противник Христа, противник веры. Противник правды», – отец Лев долго молчит, смотрит куда-то в сторону, и когда поворачивается, видно, что он плачет. «Но кровь мучеников – семя Церкви. Здесь, на пустом месте, отец Игорь начал свое служение, и оно было успешно, а потому завистник рода человеческого не стерпел и решил уничтожить его. Чтобы заглохло здесь пение христианское, проповедь Евангельская… На этом месте воздвигли прекрасный храм. Повторю изречение Тертуллиана: кровь мучеников, – это семя христианства».

Иерей Игорь Розин, убиенный в храме после литургии 13 мая 2001 г.