Матушка Магдалина (Некрасова) подвизается в православном Покровском монастыре в Бюсси-ан-От в Бургундии (Франция). В труднейшие для Церкви 1960-е ее семья жила в Вологде, обосновавшись там после тяжелейших лет испытаний и издевательств – ссылки в Казахстан, куда она была отправлена после возвращения в СССР. Но и в Вологде испытания не прекращались: верующим людям их всегда достается немало. Тем не менее, о Вологодской земле матушка Магдалина всегда хранила самые добрые и светлые воспоминания.
Предлагаем читателям рассказ матушки Магдалины об одном из эпизодов вологодской жизни времен хрущевских гонений, имевшем, впрочем, весьма «неожиданное» (неожиданное ли?) продолжение.
Монахиня Магдалина (Некрасова) |
В 1962 году я работала бухгалтером в Крестовоздвиженской церкви г. Грязовца. В тот памятный день 21 марта я приехала домой в Вологду, где жила моя семья, и собиралась пойти в наш кафедральный собор на вечернюю службу. Я уже выходила, когда встретилась в дверях с владыкой Мстиславом, управляющим тогда Вологодской епархией. Узнав, что я приехала на два дня домой, он стал усиленно меня уговаривать пойти в Центральный дом культуры, где в тот вечер должен был выступить нашумевший тогда антирелигиозный деятель – бывший священник Чертков. Мне совсем не хотелось туда идти, тем более что мой духовник советовал мне никогда не слушать и не читать всей этой мути, пачкающей душу. Но чем больше я сопротивлялась, тем решительнее владыка настаивал на том, что должен же кто-нибудь из нас слышать подобные выступления и знать, какими методами они орудуют. В конце концов мне пришлось повиноваться. В тот вечер у нас было дома несколько человек молодежи, и одна девушка взялась проводить меня в этот зал. Почему-то мы оказались с ней в директорской ложе, как раз напротив установленного на сцене помоста с микрофоном, к которому вскоре направились три человека. Я моментально узнала среди них отрекшегося священника, хотя внешне он, конечно, ничем не отличался, разве что некоторой елейностью, переключенной теперь, по-видимому, на иные рельсы. Молодой, лет 30 с лишним, он представился как окончивший с отличием Московскую духовную академию и с самого начала принял иронический тон (наверное, ему было легче так). Конечно, за эти годы я многое забыла из того, что он говорил. Больше запомнила свое состояние – боли, оскорбления, беспомощности и вины. Чем больше он, как говорится, овладевал аудиторией, вызывая ее смех кощунственными шутками, тем более мною овладевало отчаяние и ясное сознание, что молчание здесь равнозначно предательству. Но возражать мне представлялось совершенно невозможным не только в силу твердого наказа моей матери и владыки «не устраивать там никаких эксцессов», но главным образом из-за абсолютного неумения что-либо сказать. Хорошо помню, как во все время его выступления я мысленно пыталась аргументировать всю ложь его слов, и ничего у меня не получалось! Сознавая, что находящиеся здесь люди не имели никакого понятия ни о христианском учении, ни о Евангелии, ни о святых, над которыми так потешался этот бедный Чертков, я боялась, что любое мое возражение сможет оказаться ему на руку, будучи воспринятым как проявление фанатизма. А лектор тем временем все более расходился, издеваясь над различными евангельскими эпизодами, стараясь выявить всю «абсурдность» православных верований, таинств и обрядов и вызывая взрывы смеха публики. При этом он цинично уверял, что сам искренно во все это верил, но потом, дескать, понял всю фальшь этой веры и решился сказать правду себе и людям… Однако он все же не затронул двух тем, которых я все время со страхом ожидала. Слава Богу, он не коснулся ни таинства Причастия, ни Воскресения Христова. Не знаю, что его остановило – то ли та самая едва уловимая частичка страха Божия, затаенная в совести (дал бы Бог, чтоб это было так!), то ли предел, указанный советским законом, – «не оскорблять чувств верующих». В те годы, призывая общественность всеми способами бороться с религиозным дурманом, глумясь над святыней русского народа, советская идеология тут же лицемерно заявляла о необходимости «не оскорблять чувств верующих».
С самого начала лекции я горячо умоляла Бога помочь мне сказать то, что надо. Ведь Он же Сам это обещал, как мне казалось, именно в таких обстоятельствах! Но время шло, и я ничего не могла придумать. Помог мне Бог через этого самого Черткова: как только затихла овация после последних его слов, он предложил желающим задать вопросы – письменно или устно. Слава Богу, у меня оказались ручка и бумага! «Думаю, – написала я, – что даже неверующим противно слушать, как Вы позорно поносите безгласную Церковь, заведомо зная, что она лишена права какого-либо ответа. Хвастаясь тем, что с отличием закончили академию, Вы гнусно лгали, искажая Священное Писание…» Исписав тетрадную страницу, я закончила тем, что его выступление было крайне оскорбительным для верующих, и подписалась: «Верующий человек». Поскольку директорская ложа была в нескольких шагах от сцены, я передала ему эту записку из рук в руки. Он стал бойко отвечать на все вопросы (довольно примитивные). Моя записка оказалась одной из последних, и он имел неосторожность прочесть ее вслух. Она сразу вызвала бурную реакцию зала, которую я восприняла сначала как одобрение и весьма этим утешилась. Чертков постарался справиться с полученным оскорблением и сказал:
– Я очень рад, что среди вас оказался хоть один верующий. А то какой смысл говорить только для неверующих? Но я понимаю, что этот человек не хочет называть свою фамилию, поэтому буду отвечать всему залу.
Тут я вскочила и сказала, что не собираюсь скрываться. Новый возмущенный гул публики был уже мною правильно понят… Чертков на какое-то мгновение опешил. Он, по-видимому, не ожидал такой наглости от молодой, на вид вполне светской девушки. И тут началась – неожиданная для нас обоих – словесная схватка. Сдерживая обиду, он попросил меня указать, где он исказил слова Священного Писания.
– Утверждая, что Библия исполнена противоречиями, – ответила я, – вы в качестве примера насмешливо привели две фразы: «Око за око и зуб за зуб» и «Если тебя кто-то ударит в правую щеку, подставь ему и левую».
– А разве это не в одной книге написано? – перебил он меня.
– Но вам-то хорошо известно, к кому и когда были обращены первые слова и сколько веков спустя Христос заповедал, уже в Евангелии, иные отношения между людьми. Закончив с отличием духовную академию, вы прекрасно знаете то, о чем сидящие здесь люди понятия не имеют, и вы этим пользуетесь!
– Как бы то ни было, – возразил он, – я говорил правду, и оба эти изречения находятся в одной книге.
Потом он попросил меня конкретно указать, когда он издевался над Евангелием.
– А какой хохот стоял, когда вы рассказывали о воскрешении Лазаря!
– Но ведь не я смеялся – а зал!
– Конечно, потому что вы так это представили!
Антирелигиозная книга А.Черткова «Почему это страшно» |
– Правильно таких сажали!
– Вот они, враги-то!
– С такими надо иначе разговаривать!
Их ярость быстро росла, они подходили все ближе ко мне, и кто-то первый угрожающе размахнулся кулаком возле моего лица. Ситуация становилась критической, когда вдруг неожиданно появился сам Чертков. Народ расступился, и мой идейный противник любезно предложил мне продолжить беседу, если я этого желаю, в кабинете директора. (Впоследствии мне стало известно, что основная масса слушателей состояла из агитаторов, присланных местными заводами, предприятиями, школами и т.д. для прохождения практики антирелигиозной пропаганды.) Итак, мы вошли в просторный кабинет, куда поспешили проскользнуть за нами с десяток самых активных борцов за воинствующий атеизм, и Чертков пригласил меня сесть за директорский стол напротив него. Он начал с того, что выразил мне сочувствие в том, что я, такая молодая, гублю свою жизнь. Обрадовавшись тому, что разговор принимает более мягкий и откровенный характер, я тоже искренно посочувствовала беде, которую он сам себе натворил. Он, конечно, очень удивился моим словам. Я их объяснила, сказав, что он ведь встретится однажды лицом к лицу с той Правдой, Которую так яро сейчас отрицает, и сам увидит Того, от Кого при всех отрекся, и каково же ему тогда будет!
Тут мне хочется сказать, что дальнейший наш «диспут» стал протекать совсем в другом тоне – спокойном, искреннем и даже с некоторым уважением с его стороны, во всяком случае, мне так это запомнилось, да и последующие события подтвердили это. Он как-то мало сам говорил, а я продолжала выражать свою боль, живьем видя отрекшегося священника. Я его заверяла в том, что он, конечно, никогда и не верил по-настоящему в Бога. Мне сейчас стыдно вспоминать, насколько примитивны были мои аргументы, но говорила я очень горячо и искренно. Зачем-то приводила ему примеры из физики и математики. Помню, что сравнивала духовный уровень его сегодняшних слушателей с дикарями, смеющимися над чьим-то уверением, что не Солнце каждый день вращается вокруг Земли, а наоборот. И пусть дикарям это смешно, но как же он может этим пользоваться? В какой-то момент он напомнил мне, что он не один, да и не первый ушел из Церкви. До него был еще всем известный священник Александр Осипов.
– О, – сказала я, – это сущая правда. Первым были не вы, да и не Осипов!
– Как? Разве Дарманский был раньше Осипова?
– Да я не про Дарманского говорю!
– А кто же? Дулуман? Но он был позже!
– Да не о нем речь!
Меня смущало присутствие за моей спиной совсем притихших слушателей, и я перешла на полушепот. Но Чертков не унимался:
– Нет, а кто же был первый? Скажите!
Не ответить было уже невозможно. И я сказала совсем шепотом, но глядя ему прямо в глаза:
– Иуда!
Этой минуты я никогда не забуду. Он вздрогнул так, что толкнул что-то лежащее на столе. Мне самой стало страшно от такого прямого попадания. Партия была явно закончена. Последовали какие-то малозначащие фразы, и Чертков мне предложил продолжить наш спор письменно. Он написал и передал мне свой адрес. В тот момент я была уверена, что меня арестуют прежде, чем я вернусь домой. О каком моем адресе могла быть речь? Все же я его написала и передала ему, и мы стали прощаться. Молодчики наши тоже вмиг разошлись, и Чертков помог мне найти мое пальто и проводил меня до двери. Отчетливо помню звенящий мороз на улице и яркие звезды. Вконец продрогшая, так никого и не дождавшись, я решилась идти домой, предчувствуя скандал. Так оно и было. Когда все разумные сроки моего возвращения истекли, мои родители стали звонить в дом культуры. Им сказали, что лекция была как-то скомкана, а предполагавшийся после нее фильм отменен. Впоследствии мы узнали, что Чертков был отозван из Вологодской области. Немного, правда, повеселила нашу семью одна молодая работница епархиального управления, которая с упоением рассказывала о том, «какой красивый бывший поп выступал, и как хорошо он говорил, а потом пришла какая-то дура и все испортила» – эта фраза вошла в семейную историю. Но для меня осталось загадкой, почему меня не арестовали, тем более что за последний год в вологодских газетах стали появляться статьи о «некоей семье, приехавшей из капиталистической страны и растлевающей советскую молодежь». В те годы подобные статьи бывали предвестниками ареста. Возможно, мне помог и тот факт, что месяца два спустя я уехала на год в Грузию по настоянию моей матери и с благословения моего духовника, чтобы постараться выхлопотать квартиру нашей семье как пострадавшей от сталинских репрессий. Но возвращение в Вологодскую область мне было запрещено, и, чтобы продолжать работать в Церкви, мне пришлось переехать в Эстонию.
***
История
на этом не заканчивается. И слава Богу! Дело в том,
что через почти полвека мать Магдалина узнала о
судьбе бывшего священника. Она должна была проходить
курс лечения в Риге, где и познакомилась с дочерью
священника Серафима, служившего в этом городе.
Страница из написанной А.Чертковым антирелигиозной книги «Почему это страшно»
Эта милая женщина рассказала мне о том, что ее отец был сначала – в советское еще время – псаломщиком в одном из рижских храмов и что в том же храме псаломщиком был и… Чертков. Как это случилось? Об этом рассказал отцу Серафиму сам Чертков, а что не досказал, дополнили старые прихожане.
Оказывается, когда волна хрущевских гонений схлынула, когда на бывших «искренно заблуждавшихся, но потом прозревших» бедняг, разъезжавших по стране с атеистическими лекциями, махнули рукой как на использованную никчемную ветошь (как страшно умирали некоторые из них – не приведи Господь!), в церквах Риги стал появляться странный молодой человек. Не больного вида, вовсе нет – скорее, измученного. Во время литургии он стоял у стены притвора, не крестился, плакал. А когда начиналась Херувимская, в то время, когда священник читает тайную молитву о собственном недостоинстве, этого молодого человека начинало буквально трясти, и он в слезах уходил из церкви. Так продолжалось некоторое время. Потом, – рассказал своей дочери отец Серафим, – этот человек пришел на прием к тогдашнему архиепископу Рижскому, назвал себя – да, так и есть: Чертков. Он рассказал свою историю и… каялся. Просил о восстановлении в сане. Архиепископ оповестил об этом патриарха Алексия (Симанского), от которого был получен такой ответ: раз этот человек публично отрекся от веры, от Христа, то публично же должен и принести свое покаяние. Тут стоит задуматься над тем, мог ли Чертков покаяться публично по чисто техническим причинам: вряд ли у него была такая возможность, да вряд ли бы и государство с радостью откликнулось на такой его шаг, предоставив ему возможность для него. Так или иначе, священником Чертков не стал, но всю свою оставшуюся жизнь посвятил искреннему, стоит надеяться, служению Христу и Его Церкви в качестве псаломщика. А псаломщики в то время были очень нужны!
Говорят, что умер этот псаломщик в начале 1990-х годов, похоронен на рижском кладбище. Царствие ему Небесное!
Все эти долгие годы та история оставалась для меня какой-то незаконченной. Печальной, трагической, загадочной, но – незаконченной. С одной стороны, я увидела собственными глазами отрекшегося христианина, но с другой – я увидела и великую милость Христа к кающемуся человеку.
Чертков мог совершенно без всякого труда отправить и меня, и всю нашу семью снова в тюрьму или ссылку – достаточно было только положить нужную бумажку на нужный стол в нужное время. Он этого не сделал. Во время своей встречи с атеистическими активистами он не позволил себе глумиться над таинством Причащения – значит, было же что-то, что позволило ему воззвать к Христу, протянуть Ему руку, а уж Самому Христу его за эту руку и вытащить. Значит, через полвека я смогла вживую прочитать евангельский рассказ о спасении Петра из глубин Галилейского моря, о покаянии Петра! Неисповедимы пути Господни, но как же они благи! Конечно, я молюсь за этого человека.
Эти танцовщицы тоже чьи-то дети, и в вашем экс- эмоциональном комментарии нисколько не проглядывается боль за них, а только другая боль, похожая на истерию,- по поводу осквернения храма.Совершив беззаконие, эти девчонки были наказаны по закону, все правильно. Но ведь Христос умер и за них, и до Страшного Суда никто еще не осужден, не так ли? "Милости хочу, а не жертвы".Надо молиться за этих танцовщиц, за их падшие души, дабы Христос помиловал их и направил на правильную стезю, даровал им дух покаяния и сокрушения о своих грехах. И не надо кидать громкий "соборный" клич на их проклятие и закидывание камнями, а надо возвысить голос за их духовное освобождение и перерождение. Это будет по -христиански, по истинному, святоотеческому православному, а не с тем экстремистским оттенком, который имеется у вас. Господь за ваше жестокосердие может дать вам нелегкое испытание и с вашими детьми, пути Господни неисповедимы. "Страшно впасть в руки Бога живого".
"Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,
Смеются пушки, разевая рты...
И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,
НАРОД, не уважающий святынь!"(З.Гиппиус 1917)
А на счет нравственности..кто-то из комментаторов упоминал (и эта мысль не нова)- пока живы были молитвенницы (старшее поколение), сохранялся дух, ушли они - ... Потому не устаю повторять - когда все наши малые (пусть домашние) молитвы стекаются вместе - это есть та самая (такая необходимая) сила.
А все это и сейчас продолжается. Война против Христа и Его Церкви не прекращается, только методы другие. Изощренные.
Если вы не атеист, то должны знать, что человеку дарована свобода во всем (а не право - !) ни кем иным, а Богом.
Ну так, знаете же - "вольному - воля, а спасённому - Рай".
Жаль, нельзя в рамках этого обсуждения полемизировать с другими вашими тезисами.
На меня произвело большое впечатление её поведение в споре с Чертковым. В ней есть что-то от первых христиан, которые умирали за веру.
А Чертков... трагическая фигура. Что его подвигло отказаться от Христа? Страх перед советским режимом? Выгода? Разочарование? Видать, до последней черты дошёл человек. Но остановился. Значит, не совсем потерял себя. Теплилась ещё в нём вера. И Господь его не оставил. И дал ему эти слёзы... Насколько же милостив Господь! Он спасает нас, утопающих, если в нас остался хотя бы маленький огонёк веры.
Слава Тебе Господи! Прости нас, грешных.
Но данный конкретный форум совершенно отчётливо ориентирован на закрепление ненависти к "совку", при всей благостной риторике участников.
В этом, к слову, тоже проглядывают признаки иудства.
Причём, не в отношениях между богом и человеком, а в межчеловеческих отношениях. О том, что хуже, мнения могут быть различные.
Но вывод напрашивается. Если (если!) большинство населения вновь изберёт социалистический вектор своего развития, Церковь, и клир, и причт, вновь будут бить в спину.
История не учит.
Едва ли такой текст пропустят на этом сайте.
Пусть хотя бы модератор прочитает.
Молодые люди часто не представяют себе реалий той жизни, когда за веру можно было лишиться всего: получить срок, потерять "доброе имя", публикации, возможность учиться в институте, друзей потерять. Поступок матушки в юности - это истинное свидетельство веры, требовавшее большого мужества, честности и цельности.
Важно давать побольше таких материалов, чтобы у противников Церкви не было поводов манипулировать людьми, чтобы не было никакой идеализации положения Церкви в послевоенный период. К сожалению, теперь появляются мифы о возможности "культурного синтеза нашего наследия": Православия и коммунистической идеологии. Коммунисты, как нас известили перед выборами на одном сайте, "дорогие члены прихода", и как будто невдомек, что есть случаи индивидуально разрешимые, - действительно, надо объяснять людям новоначальным, в чем различие Православия и коммунизма, помогать им понять, - а есть идеология марксизма, неизменная в своих основах и с теми же "авторитетами", с тем же атеизмом.
И как замечательно, что матушка поминает этого несчастного, но раскаявшегося человека. Вот пример христианской правды и христианского отношения к ближнему: ни "права суда", ни превосходства. "Блаженны милостивые..."
Спасибо большое!
Вы только представьте, что было в душе у этого Черткова.
Да простит его Господь и всех нас, грешников.
Спаси Господи за Ваш рассказ о папе. Именно так все сейчас и в моей семье, как в Вашей - до болезни отца. Ваш рассказ укрепил надежду.
Как и эта замечательная статья..
p.s. Трудно себя представить на Вашем месте тогда, но ясно что испытание выпало Вам нелегкое. Вспомнились Жены Мироносицы. Никто вокруг не верит, а приходится быть первым, кто говорит правду.
Запомнила фамилию автора, потому что как-то она подходила к этой книжке. Столько всего забыто, а это - помнится, удивительно. Хорошо, что он всё-таки вышел на свет...
Но вот еще одно наблюдение: в Риге тогда столько действующих церквей сколько и в Москве. Даже, кажется больше. Тогда округляли говорили 50 и там и там, но при уточнении в Риге 49, а в Москве 47-48. Разница небольшая, но в Риге 700 тыс. населения, а в Москве? Большая часть церквей принадлежала Лютеранской, Католической и Православной Церквям.Но по одной имели адвентисты, баптисты и так далее. И не просто имели, а по тем временам использовали малейшую возможность и невозможность, хотя, конечно с нашим временем не сравнить
Уважаемая Юлия, какой нравственный уровень был, видно из слов автора статьи : " ...кто-то первый угрожающе размахнулся кулаком возле моего лица."
Ещё Вы пишите -- "виноваты мы". А я вот думаю, что не надо перекладывать ответственность с палачей на их жертв.
Не все " разрушали храмы, убивали священников зверскими методами". Это было организовано конкретными людьми, а не всеми "нами".
Или Вы думаете, что в уничтожении верующих Серафим Вырицкий, например, тоже виноват? Матрона Московская тоже виновата?
> "А с другой стороны, нравственный уровень людей был гораздо выше, чем сейчас у нас."
Юлия, а кто же тогда написал 15 миллионов доносов за годы советской власти? Люди с высоким нравственным уровнем? А огромное количество абортов, а эпидемии венерических заболеваний в 70 - 80-е г. (мне рассказывала знакомая врач венеролог)? Замуж-то может выходили и девственницами, вот только потом многие мужьям начинали изменять. Не идеализируйте прошлое. Русский народ начал нравственно деградировать как только утратил веру, а произошло это еще в конце 19-го века.
spasibo za potryasayus rasskaz...ved pravda vsegda volnuet bolyshe vsego
В праздник в храм не зайти, народ стоит молится на улице.
Святейшее место - земля Вологодская - за короткий период советской власти была превращена в атеистическую пустыню. И все это - нашими руками. Стоит Бог посреди этой жути, плачет. Как и прежде, протягивает нам неблагодарным свои руки.