!["Епископ]("http://pravoslavie.ru/htdocs/sas/image/rodzyanko_cover.jpg") |
| Епископ Василий (Родзянко). Спасение любовью / Сост. и предисл. М. Г. Жуковой. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007. — 208 с. — (Духовное наследие Русского зарубежья). |
Приводим предисловие из книги.
Судьба епископа Василия (Владимира Михайловича Родзянко), пастыря и исповедника, наставника и богослова, очень необычна. Его жизнь (1915—1999) охватывает и дореволюционное время, и период возрождения веры в нашем Отечестве. Это была жизнь человека, который посвятил всю свою деятельность Господу Иисусу Христу и Его Святой Православной Церкви, где бы он ни нес свое служение: в Сербии ли, в Великобритании, в Соединенных Штатах Америки. Он нес свое священническое служение в Сербской Православной Церкви, а епископское — в Православной Церкви в Америке.
Владимир родился
Сербия дала русским беженцам «рай на земле» после всех ужасов, перенесенных во время революции, после чудовищных условий в трюме английского военного корабля, который увез на чужбину многие русские семьи. Детство шестилетнего Володи кончилось с появлением в доме гувернера. Бывший белогвардейский офицер, тайно ненавидевший деда, вымещал все зло на внуке, в дальнем сарае он ремнем избивал мальчика. Потрясение его детской души было столь велико, что Володя потерял всякий интерес к жизни.
В 1925 году десятилетний Володя поступил в Первую классическую сербско-русскую гимназию в Белграде. Владыка так вспоминал об этом периоде своей жизни: «В 1925 году, тогда мне было 10 лет, мой отец попросил о. Петра Беловидова взять меня алтарником. Я тогда не понимал ничего. Пришел по Промыслу Божьему». Володя часто прислуживал в алтаре русской Троицкой церкви в Белграде. Здесь он познакомился с молодым иеромонахом Иоанном (Максимовичем), будущим архиепископом Сан-Францисским, прославленным впоследствии в лике святых. Отец Иоанн, очень любивший детей, стал осторожно врачевать душевные раны Володи.
Владыка Василий вспоминал: «Он сумел показать мне иной мир, светлый, замечательный, тот рай, в котором мы были и из которого были изгнаны. Для меня началась новая жизнь...»
Перед отъездом в Битольскую семинарию отец Иоанн представил Володю митрополиту Антонию (Храповицкому). Любовь отца Иоанна и митрополита Антония спасла измученного мальчика, благодаря им он выбрал свою жизненную стезю.
Однажды после службы Владимир провожал иеромонаха Иоанна. По дороге состоялся разговор, после которого мальчик принял решение посвятить всю свою жизнь служению Господу. Владыка, видевший во всем происходящем Промысл Божий, через много лет так оценивал скорбные события своей жизни: «Не будь того, что случилось со мной в детские годы, не стал бы я тем, кем являюсь сейчас...»
В 1933 году, окончив гимназию, Владимир поступил на богословский факультет Белградского университета, который окончил в 1937 году, и вступил в брак с Марией Кулюбаевой, дочерью русского священника. В том же году он приступил к работе над диссертацией в Оксфорде. В 1939 году в семье Родзянко родился сын Владимир.
В 1940 году состоялось рукоположение Владимира. Его рукополагал во священника митрополит Анастасий (Грибановский), тогдашний глава Русской Зарубежной Церкви. Примечательно то, что отцу Владимиру выпала роль миротворца: он как посыльный принимал участие в переписке митрополита Антония с митрополитом Евлогием, в результате которой было возобновлено литургическое общение двух ветвей Русской Православной Церкви в изгнании.
В 1941 году отец Владимир должен был стать настоятелем домовой церкви в гимназии, где преподавал Закон Божий, но началась война. На Благовещение отец Владимир служил под взрывами бомб свою первую литургию в день, когда Германия начала бомбить сербские города. Его первая Пасха после рукоположения совершалась в глубоком подполье в городе Нови Сад, который находился под венгерской оккупацией. Незадолго до этого венгерские националисты расстреляли в городе 26 православных священников. Отец Владимир Родзянко чудом избежал смерти.
Во время войны отец Владимир был настоятелем сельского прихода и секретарем Красного Креста. Множество людей обязаны ему спасением от ужасов войны. В Сербии после войны на стеклах домов стали проявляться иконы святых Кирилла и Мефодия, святых апостолов Петра и Павла, иконы Богоматери и Спасителя, отец Владимир служил молебны перед чудотворными образами. Титовские власти начали изымать и разбивать стекла с чудесно проявившимися образами, жестоко преследовать тех, кто рассказывал о чудесно явленных для укрепления веры иконах. Сквозь века преследований и геноцида сербский народ сохранил и себя, и свою веру, и в послевоенные годы гонений на Церковь вера, несмотря на угрозы властей, жила в сердцах людей.
Владыка Василий рассказывал: «С разницей в три года с битвой на Куликовом поле сербы сражались в Косово против порабощения их турками. Произошло нечто не от мира сего, и это вошло в учение Сербской Церкви. Тогдашнему правителю Сербии царю Лазарю было открыто во сне, что он может выбрать либо царство земное, либо Царство Небесное. Если он выберет царство земное, то он выиграет битву и все будет хорошо, но только до тех пор, пока он будет жить на земле. Если же царь выберет Царство Небесное, то народ проиграет эту битву, но никогда не потеряет православную веру, будет всегда иметь помощь свыше и сохранит свое место в Царствии Небесном. Царь Лазарь выбрал последнее». Царство Небесное выбирали и верующие, мужественно отстаивающие свои убеждения в пятидесятых годах двадцатого века.
В 1949 году отец Владимир был осужден на восемь лет тюремного заключения «за превышение дозволенной религиозной пропаганды». Работы в тюрьме были очень тяжелыми: за один день нужно было сделать 700 черепиц, а в случае невыполнения нормы заключали в карцер — холодный каменный мешок. Он не привык к физическому труду, и вскоре его ладони были стерты. Его часто помещали в карцер, где он, чтобы не замерзнуть, непрерывно совершал земные поклоны с Иисусовой молитвой. Когда он уставал, то на некоторое время забывался сном на ледяном полу, а потом, восстав от сна, продолжал бить поклоны. Больше, чем собственное плачевное положение, его беспокоила судьба супруги, которая осталась с детьми без всяких средств к существованию. Матушка Мария преподавала в гимназии английский язык и после ареста мужа была уволена как жена врага народа. Отец Владимир усердно молился Господу, чтобы он позаботился о жене и детях. И вот однажды в карцере, когда он после поклонов лег на пол и забылся зыбким сном, к нему явился дивный старец. Отец Владимир узнал его. Это был преподобный Серафим Саровский. А через некоторое время пришло письмо от матушки, что к ней в такой-то день приходил Серафим и утешал. И день, в который преподобный приходил к матушке, совпал с тем днем, в который он являлся отцу Владимиру. Жизнь матушки изменилась. К ней пришли родители ее бывших учеников и попросили преподавать английский язык частным образом. Она стала зарабатывать денег значительно больше, чем это было раньше, когда работала в школе.
Пройдя шесть тюрем, отец Владимир был освобожден. В 1951 году он был выслан во Францию, откуда переехал с семьей в Англию. Будучи священником Сербского Патриархата в Великобритании, отец Владимир в 1955 году начал вести на Би-би-си для слушателей в Советском Союзе и Восточной Европе религиозные радиопередачи на русском языке, которые вскоре стали еженедельными, и сам бессменно вел их до 1979 года. Так осуществилась любовь владыки к России — та любовь, которая всегда в нем жила. Начиная с 1968 года отец Владимир стоял во главе Братства святого Симеона и редактировал журнал «Aion».
В 1978 году отца Владимира постигло испытание: скончались его супруга, матушка Мария, и внук Игорь. Знавшие его в то время говорили, что его скорбь была исполнена духовного мужества, что он непрестанно обращался к Господу с удивительным сочетанием дерзновения и смирения. Он просил утешения духовного, просил с благоговением и неотступностью — и получил его. В 1978 году отец Владимир принял монашество с именем Василий.
Уйдя на покой в 1984 году, владыка Василий возобновил передачи для России на волнах радиостанций «Голос Америки» и «Радио Ватикана». С 1991 года он получил возможность продолжить эту деятельность непосредственно в России, где во время своих частых приездов принимал активное участие в работе радиостанции «София» (работавшей тогда на волнах «Радио I»), а также провел серию телебесед на религиозные темы. Он также записывал в Америке радиобеседы, которые затем звучали в российском эфире.
В последние годы владыка многих обратил в Православие. Однажды группа молодых протестантов, изучавших древние религии, попросили владыку Василия прочитать курс лекций по Православию. Через два года круг изучающих Православие расширился до трех тысяч, спустя некоторое время все его ученики стали православными.
С 1984 года, живя на покое, владыка Василий все свои силы и весь незаурядный духовный опыт отдавал служению Православию. Как почетный настоятель Свято-Никольского кафедрального собора в Вашингтоне, он заботился о нуждах прихода и отдельных верующих, но центр своего внимания он перенес в Россию, где бывал неоднократно и задерживался надолго. Он был почетным настоятелем храма Малого Вознесения на Никитской улице в Москве, а в последние годы — деканом богословско-философского факультета частного Университета Натальи Нестеровой. Святейший Патриарх Алексий II наградил его орденом Святителя Иннокентия за миссионерскую просветительскую деятельность. По его благословению владыка Василий почти полгода жил в Троице-Сергиевой лавре, читая лекции и работая в библиотеке. В результате им была написана книга «Теория распада Вселенной и вера отцов» (издана в 1996 году), предлагающая читателю актуальное в наши дни рассмотрение соотношения Православия и научного знания.
Про владыку говорили: «Он — священник от Бога». В фильме «Епископ Василий (Родзянко). Моя судьба» он произносит слова, которые являются наставлением молодым священникам: «Пастырь добрый… пойми, что твой первый шаг — это исповедь. Первый пастырский шаг — исповедь. Бойся ее, страшись, потому что от того слова, которое ты скажешь на исповеди предавшейся тебе всецело душе человеческой, пришедшей под твою епитрахиль, зависит так много для этой души. Смотри, чтобы не было никакого давления на душу, чтобы не было никакой устрашающей угрозы, не пугай, не страши и не дави на совесть и на душу человека, но отдай ему всего себя. Отсеки свою собственную волю для начала, чтобы показать, дать пример, и спасай любовью того, кто пришел к тебе каяться. Старцы никого не порабощали, никогда и ни в чем. Они спасали своего ученика, свое духовное чадо, свою «овцу заблудшую» только любовью, а любовь всегда в свободе и с одной и с другой стороны. Свобода и есть любовь, любовь и есть свобода…» Сам владыка следовал тому, о чем наставлял молодых священников, неукоснительно.
Однажды, зная, что он будет епископом, он спросил у своего духовника, митрополита Антония Сурожского, который постригал его в монашество и готовил к епископскому служению в Америке: «Как же я буду исполнять монашеский обет послушания, если я буду епископом и сам буду руководить, меня будут слушать… у кого мне быть в послушании?» И тогда владыка Антоний сказал ему: «Всякий человек, который окажется на твоем пути, вот у этого человека ты и будь послушником, если, конечно, он не будет требовать от тебя чего-то противного воле Божией». И владыка Василий, слушая своего духовника, был именно таким прилежным послушником всякого человека, с которым он встречался.
Наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон рассказывал, что в 1988 году он сопровождал владыку Василия на богословскую конференцию, на которой тот должен был выступить с докладом в присутствии Святейшего Патриарха и других видных иерархов. Опаздывая к началу конференции, они торопливо спускались по лестнице жилого пятиэтажного дома. На одной из площадок они встретили пожилую женщину. Увидев человека в рясе, она попросила причастить умирающую в больнице сестру.
— Конечно, — немедленно отозвался владыка Василий. И когда его спутник возразил, напомнив, что они опаздывают, владыка ответил:
— Что может быть важнее для священника, чем причастить умирающего?!
Несмотря на то, что они опоздали на конференцию и в тот день никто не услышал доклад владыки, он остался верен себе, его любовь к ближнему стала примером не только для его спутника, но и для всех, узнавших об этом случае позже.
Архимандрит Тихон также вспоминал о владыке Василии: «Это был удивительный человек, и можно только благодарить Господа, что много лет, довольно значительный отрезок моей жизни, мне довелось провести рядом с ним. Это был действительно владыка, архиерей Божий… Это был заштатный епископ, много лет назад уволенный на покой из Американской Автокефальной Церкви, но это был действительно владыка. Он беспредельно владычествовал человеческими душами. Единственной силой его власти была бесконечная, удивительная, просто поражающая любовь. Здесь не было ни йоты фальши и ни йоты себялюбия, он, епископ, выходец из знатнейших родов России, удивительный богослов, полностью отдавался в послушание любому человеку, с которым он встречался. Это было действительно так, и это было подобие служения Спасителя, Который пришел, чтобы умереть за людей. Владыка Василий, конечно же, не был ни чем бо€льшим, чем обычный человек, но он действительно готов был все сделать для другого».
О необходимости для христианина любви к ближнему владыка Василий так говорил в одной из своих проповедей: «Любите друг друга. Кто знает, какая-то капля любви к ближнему приведет нас не на левую, а на правую сторону... Любовь, какая бы она ни была, может поставить нас на правую сторону, а не на левую на Страшном Суде, когда будет окончательное разделение между добром и злом. Как бы ни было трудно в этом мире... если хотя бы маленькое зернышко любви чистой, жертвенной есть в сердце, значит еще не все потеряно, есть возможность спастись».
В конце 1980-х годов в одном из приходов Костромской епархии был организован летний советско-американский лагерь православной молодежи. Американскую группу возглавил владыка Василий. По дороге в Горелец, в лесной глуши, на перекрестке проселочных дорог, машина, в которой владыка ехал, остановилась. На обочине стоял грузовик, а посреди дороги, возле перевернутого мотоцикла, лежал погибший мужчина. Над ним стоял сын. Владыка подошел, спросил, был ли отец верующим. Сын сказал, что отец в церковь не ходил, но всегда слушал религиозные программы из Лондона и говорил при этом, что Родзянко — единственный человек, которому он верил. Владыка перекрестился и сказал: «Этот священник, о котором говорил ваш отец, — это я». Сын был потрясен. А владыка прочитал отходную молитву и сказал: «Промысл Божий привел меня с другого конца света именно в этот день и час на этот перекресток, чтобы отдать дань тому, кто верил мне, грешному. Давайте помолимся о его душе...» И над погибшим пропели панихиду.
Протоиерей Иоанн Свиридов вспоминал о владыке: «С епископом Василием я познакомился в 1988 году, когда он стал посещать Москву и живо интересовался переменами, происходящими в Церкви и в обществе. Его речь, осанка порой контрастировали с манерами, принятыми среди архиереев в советскую эпоху. Мятая и коротковатая ряса, клобук, покрытый не тонким шелком, а грубоватым сатином, слегка всклокоченная борода и ясные глаза. В нем можно было узнать не просто человека старой России и эмигранта, но русского интеллигента, посвятившего свою жизнь служению Церкви. Он много говорил, хотя писал мало. Его любили. И он сам любил людей. Он был человеком добрым и отзывчивым, чудаковатым и смиренным, достойным и святым».
Владыка Василий никогда не был в юрисдикции Зарубежного Синода Русской Церкви только потому, что не был согласен с непримиримой позицией зарубежников в отношении Московской Патриархии. «В основе всякого раскола — человеческие страсти и немощи; в расколе нет истины, а потому мы все должны покаяться перед Богом и друг перед другом. Бог только там, где есть единство» — это его слова.
Он был очень счастлив, что мог служить Божественную литургию на своей Родине. «Дайте нам от елея вашего!» — часто восклицал он в том или ином храме, монастыре. Он искренне считал, что Россия омылась мученической кровью в ХХ веке, что ее ожидает возрождение духовное, что он, человек, проживший всю жизнь на Западе, приезжает сюда учиться, набраться крепости духовной. «Здесь каждая бабушка, которая сохранила веру за все эти страшные годы, — мученица», — говорил он.
Последние годы владыка Василий тяжело болел.
Хорошо знавший его Владимир Щербинин вспоминал: «Он был всегда бодр, живо интересовался всем, что происходит в России. За две недели до кончины во время телефонного разговора он сказал: “Ноги совсем не ходят... Служил литургию на Преображение, сидя, а в те моменты, когда сидеть нельзя, дьякона поддерживали меня. Милость Божия, что причастился”. Тогда я вспомнил его слова, сказанные в один из приездов в Москву: “Пока могу стоять перед престолом, служить литургию — буду жить, а иначе жить незачем”».
Незадолго до смерти владыку спросили: «А Вы любите Россию и Украину»? Он ответил: «Украину и Россию я люблю! Я становлюсь на колени перед ними и целую эти земли и склоняю свою голову перед этими исстрадавшимися народами»! Его последняя болезнь совпала с началом бомбардировок Югославии американцами. «Как Вы относитесь к этому?» — спрашивали его. «Так, как если бы бомбили Москву и Россию».
Скончался епископ Василий в ночь на
В утешение верующим остались работы владыки, многосерийный документальный фильм «Епископ Василий (Родзянко). Моя судьба», в котором владыка Василий рассказывает о своей жизни. В данном сборнике мы приводим этот его рассказ. Устная речь немного отредактирована для удобства восприятия. В примечаниях даны некоторые дополнения по другим воспоминаниям владыки Василия. Также мы приводим воспоминания владыки о архиепископе Иоанне (Максимовиче), который, как считал владыка Василий, заложил в нем духовный фундамент, дал ему жизнь, выхватил его «из ужасов мира сего и направил по пути, предназначенному Христом Спасителем». В сборнике также даны некоторые беседы и проповеди владыки Василия 1985—1998 годов.
