Была ли русская автокефалия XV века незаконной?

Со стороны анафематствованного «патриарха всея Украины-Руси» Филарета Денисенко и его присных нередко слышится такой аргумент в пользу провозглашения «Киевского патриархата»: Москва, мол, тоже в свое время самочинно провозгласила свою автокефалию и целых полтора века ждала ее признания со стороны Константинополя. Можно, де, и нам подождать… Кроме того, аргументом в пользу создания самосвятской УПЦ КП выдвигается факт обретения Украиной государственной независимости в 1991 году. Подобные обоснования, конечно, подтверждают лишь невысокий уровень канонической самооценки украинских самосвятов. Но, кроме этого, вызывает большие сомнения и историческая аргументация филаретовцев.

Грамота Константинопольского собора о даровании автокефалии Русской Церкви

В 1441 году в Москву прибыл подписавший унию митрополит всея Руси Исидор. По инициативе Великого князя он был арестован, хотя потом ему дали бежать (впоследствии Исидор умер в Риме, будучи кардиналом). В 1442 году в Литву также был прислан из Константинополя митрополит-униат Григорий, но и там он принят не был. Только в 1448 году после длительного ожидания собор епископов в Москве избрал митрополитом Рязанского епископа Иону. Подробности происходивших в Византии событий на Москве известны не были. В Царьград к императору было отправлено послание, в котором говорилось: «И церковь наша Русская святейшия митропльи Русскиа, святыя Божия вселенския сборныя апостольския церкве Премудрости Божия святыя София Цареградския благословения требует и ищет, и во всем по древнему благочестию повинуется; и тот наш отец Иона, Митрополит всеа Руси, по томуж, всячески требует оттоле благословения и соединения, развее нынешних новоявльшихся разгласий. И молим святое ти царство, да будеш о всем к тому нашему отцю Ионе Митрополиту добрыи воли, и то нам от святаго ти царства велми любо. <…> Хотехом же убо о сих всех делех о церковных <…> писать и к святейшему Вселенскому Патриарху православному свои грамоты <…> но не вемы, аще уже есть <…> святейший Патриарх, или несть…» Ответа не последовало. Через четыре года в византийскую столицу было направлено еще одно послание. В Москве могли только гадать, сохраняет ли Константинополь верность унии или нет. Ответа из Царьграда опять не было, однако польско-литовский король Казимир признал Иону митрополитом всея Руси, что означало восстановление единства Русской митрополии.

Несмотря на неприятие народа и монашества, уния так или иначе продержалась в Константинополе вплоть до его взятия турками в 1453 году. За полгода до падения Города она была официально подтверждена последним императором Константином XI Драгашем. После установления османской власти султан Мехмед Фатих разрешил избрать нового патриарха, которым стал Геннадий Схоларий, во Флоренции отстаивавший унию, но позднее ставший ее противником. Однако Геннадий был патриархом всего два года. Позднее возникла легенда о созыве при нем церковного собора, осудившего унию, но на самом деле никакой возможности сделать это не было. Вплоть до начала XVI века положение Константинопольского патриаршего престола было крайне тяжелым: те или иные лица сменялись слишком часто, будучи заложниками османской власти и враждующих греческих кланов. Кроме того, в течение всей второй половины XV века на Балканах и в Причерноморье происходили бурные события, в ходе турецкого погрома все суверенные православные государства прекратили свое существование. Последний оплот византийцев – крымское княжество Феодоро (Мангуп) – пало под турецким напором в 1475 году. Связей у Москвы с Константинополем не было никаких. В Москве, не имея никаких сведений, Константинопольского патриарха считали не только возможным сторонником унии, но и лишенным всякой самостоятельности пленником султана-мусульманина (последнее соответствовало действительности).

В 1458 году бежавший в Рим бывший Константинопольский патриарх-униат Григорий Мамма поставил на Киевскую кафедру митрополита Григория Болгарина, который вскоре прибыл в Вильну. Одновременно в Риме были подтверждены полномочия митрополита Исидора в отношении Москвы. Однако в 1464 году Григорий Болгарин вошел в общение с Константинополем и прекратил общение с Римом. В 1467 году Константинопольский патриарх Дионисий I потребовал признания Григория от всех русских епархий. Но собор епископов в Москве в 1470 году его не признал, по-прежнему считая патриарха униатом. В 1475 году в Константинополе митрополитом всея Руси был поставлен Спиридон (по прозванию Сатана), однако он не был признан ни в Москве, ни в Литве. В 1477 году в Вильне стараниями Великого князя Литовского, католика, наконец утверждается самостоятельная митрополия, которой подчиняются все епархии Западной Руси, однако теперь митрополит уже не присылался из Константинополя, а избирался местными епископами и лишь получал утверждение патриарха через присылаемых представителей.

В 1484 году в Константинополе состоялся церковный собор с участием представителей всех восточных патриархов, на котором уния была осуждена. Собрать подобный собор было непросто, учитывая тот факт, что Сирия, Палестина и Египет входили в состав Государства мамлюков, отношения с которым у Османов к тому времени были весьма обостренными (лишь в 1517 году турки захватили Египет – и все восточные патриархи оказались под контролем османских султанов). Только с этого времени можно было говорить об окончательном, официальном и однозначном расторжении унии со стороны Константинополя.

В 1494 году по русско-литовскому мирному договору Москва признала самостоятельность Виленских митрополитов, хотя и подозревала их в тайном униатстве (имея сведения, что в 1500 году Виленский православный митрополит Иосиф пытался уговорить Великую княгиню Литовскую Елену – дочь московского государя Ивана III – перейти в католичество). В 1503–1507 годах Виленскую кафедру по инициативе Елены Иоанновны занимал прибывший с ней из Москвы ее духовник Иона. В 1535 году выходец из Москвы Виленский митрополит Макарий перенес свою резиденцию из Вильны в Киев (к тому времени Киев уже более двух веков за редким исключением был митрополичьей кафедрой лишь формально). Однако после его смерти в 1555 году Киевскую кафедру вплоть до ее падения в результате Брестской унии 1596 года обычно занимали выходцы из магнатских кланов – люди, по своим качествам мало этого достойные.

В 1497/1498 году было восстановлено церковное общение Москвы с Афоном, Москва возобновила финансовую помощь Святой горе. Наконец, в 1514 году произошло установление дипломатических отношений Москвы с Османами. Была возобновлена переписка Москвы с патриархией, в Константинополь отправлены подарки и список предков Великого князя Московского для церковного поминания. В 1518 году в Москву прибыло большое патриаршее посольство во главе с митрополитом Григорием. Таким образом, церковное общение было окончательно восстановлено. Греки попытались склонить Москву к ликвидации автокефалии, на что Москва не отреагировала, и вопрос был снят. В последующее время Москва была для Константинополя самым значительным источником дохода. В 1589 году по соглашению с греками состоялось провозглашение Московского патриаршества. Константинопольские соборы 1590 и 1593 годов признали Московскую патриархию.

Итак, оформление московской автокефалии обуславливалось не обретением Московской Русью политической независимости. Оно было напрямую связано с уклонением Константинопольского патриархата в унию с Римом. Церковь-мать потеряла основания для сохранения своей власти на Руси. Вопрос унии в Константинополе был окончательно решен только в 1484 году. Москва прервала общение с Литовской митрополией в 1458 году также из-за ее уклонения в унию и восстановила общение с ней в 1494 году. Отношения с Константинополем были восстановлены между 1497 и 1518 годами (изначально – косвенно, через посредство Афона).

Иными словами, при всей сложности ситуации московскую автокефалию или патриаршество «самосвятскими» считать никак нельзя. Этого совершенно нельзя сказать о «Киевском патриархате», не только самочинно провозглашенном, но и в силу своих прежних связей с украинскими автокефалистами утерявшем благодать апостольского преемства.