Здесь вам всегда рады!

«Дома спасайся, а в церковь ходи!» гласит народная пословица. Слава Богу, сегодня церкви часто полны прихожан, но еще так много людей остается за храмовой оградой… Кто-то сознательно отвергает себя от Бога, а кто-то, подчиняясь неким расхожим предрассудкам, просто опасается в храме недоброго взгляда, замечаний, а порой и просто суровой встречи «опытных» уже прихожан. Согласитесь, есть такое мнение среди далеких пока от церкви людей, что там, при входе, строгие бабушки в платочках отчитают за «неблаголепный» внешний вид и неграмотное поведение у икон… И стыдно нам становится за свои неженские брюки и отсутствие платочков в сумочках.. И проходим мы мимо, откладывая свою встречу с Богом на «лучшие времена». Когда, специально подготовившись, надев юбку и головной убор, мы отправимся переступать этот Рубикон – церковный порог. Но ведь эти «лучшие времена» могут так и не наступить. И не дождется нас Господь…

Надежда Федоровна Гаряева

Вера Евгеньевна Болотова

Н.Ф.: Я ходила в храм целителя Пантелеимона, тогда его прихожане посещали ГКБ № 36 и у о. Димитрия (Байбакова), настоятеля Пантелеимоновского храма, была мысль организовать при больнице приход, велись беседы с руководством, но не нашлось помещения под храм. А потом вопрос решился по-другому: о. Владимир Зайцев, будучи руководителем Миссионерского отдела, стал организовывать приходы в отдаленных местах, и у нас в Доме культуры поселка Компрессорный организовали учредительное собрание и зарегистрировали приход. На этом собрании меня выбрали старостой.

Несколько лет мы искали место под храм, тогда еще довольно нелояльно люди относились к религии, очень осторожно, и однажды мы узнали, что бывший директор нашего Компрессорного завода Антониади выдвигается в депутаты и у него предвыборная кампания. Мы двинулись к нему с жителями нашего поселка, учредителями нашего прихода, который уже был к тому времени зарегистрирован. И он нам выделил две заброшенные комнаты отделения милиции. Я позвонила о. Димитрию (Байбакову), сказала, что нам предлагают, на что он ответил: «соглашаемся!» И вот мы начали с этого. Завод, в качестве предвыборной кампании, нам эти комнаты очистил, отремонтировал, а с нашими прихожанами мы превратили их в маленький-маленький храм, 20 квадратных метров, и полтора года мы там прожили. Это было здание старой школы, в аварийном состоянии, но появились люди, которым было неугодно, чтобы там был храм. Нам отключили сначала электричество, потом и тепло. И куда я ни звонила – так ничего добиться и не смогла.

Месяца полтора, октябрь-ноябрь, мы служили в холодном храме, пытались как-то нагреть его, но ничего не получалось, и Наталья Петровна Бурнасова, сотрудница Администрации района, помогла нам найти место, которое мы сейчас арендуем – базу «Сортсемовощ». Это помещение они сдавали под строительный цех, арендатор задолжал им сильно и в этом помещении, 100м2, был строительный цех, все окна были затянуты опилками, все в тенетах, паутине, огромные разрушенные деревообрабатывающие станки стояли… И когда мы с о. Анатолием туда пришли, то просто ахнули. Но с Божией помощью, завод немного нам помог, выделил мужчин, мы эти станки убрали, а с прихожанками нашими, которые очень хотели иметь свой храм в поселке, так как ездить им далеко было трудно, приложили усилия, по минимуму отремонтировали: краска и побелка, и все вымыли. Повесили шторы, иконы, и стал у нас храм такой уютный, сделанный своими руками, и сейчас у нас все его очень любят…

Храм святителя Луки

Н.Ф.: Конечно. Буквально все, кто уже в возрасте, по 70 с лишним лет, Тамаре Петровне сейчас 85 лет, она стоит у нас у подсвечников. Мы все красили, белили, мыли, все этим занимались, это просто теперь наше родное дитя.

– Вера Евгеньевна, вы тоже уже шесть лет в этом храме?

В.Е.: Я в киоске, в лавке, шесть лет, а вообще в церкви я уже 17 лет. Начинала тоже с храма целителя Пантелеимона, туда ходила много лет, а как только организовался приход святителя Луки – я сразу перешла туда. А когда получилось так, что я осталась без работы, наше управление вообще ликвидировали, а моя мечта была послужить Богу, в Храме, я свои данные написала Надежде Федоровне, сказала, если я нужна буду – приглашайте…

Н.Ф.: Пока у нас был маленький храм, у нас не было такой необходимости, а как только мы переехали в этот храм – мы пригласили Веру Евгеньевну. У нас Зинаида Васильевна, с которой мы начинали работать в киоске, инвалид, ей тяжело стало с такой нагрузкой, и мы Веру Евгеньевну пригласили. Она с удовольствием пришла.

В.Е.: С 2006 года я там. Мне все очень нравится, и сколько я смогу, сколько сил Бог мне даст – я буду столько служить.

– Особенность таких отдаленных храмов в том, что это настоящая приходская семья, так называемых «захожан», наверное, у вас очень мало. Люди, которые к вам приходят, целенаправленно идут в этот храм, они становятся постоянными прихожанами, и формируют приходскую семью. Так ли это?

Н.Ф.: Последнее время можно так сказать. Самые старые прихожане все давно друг друга знают, еще с Пантелеимона все. А сейчас развернулась усиленная работа о. Анатолия, добровольческая социальная служба у нас организована, несколько веточек там уже выросло, сестричество милосердия. Общение есть, ведь невозможно служить вместе, не общаясь, поэтому стала такая теплая семейная обстановка. Хотя «захожане» тоже бывают.

– Вот, кстати, о «захожанах»… Вы на очень ответственном месте трудитесь, вы практически на передовой в храме. Очень многие люди, которые первый, второй, даже третий раз переступают порог храма, к священнику подойти боятся, какую бы мы разъяснительную, миссионерскую работу ни вели, объясняли, что священники такие же люди, и совсем не страшно к ним обращаться, они всегда подскажут и помогут, тем не менее, бытует мнение, что священник – как бы немного «не от мира сего». И не могут люди подойти к батюшке, задать вопрос, спросить совета. А к вам, наверное, с вопросами, с просьбами обращаются очень часто, и то, как вы ответите, как встретите – от этого порой зависит дорога человека к Богу, не прервется ли она. На ваш взгляд, какова роль таких служителей церкви в приведении человека к Церкви, к вере?

Кузнецова Зинаида Васильевна

– Вера Евгеньевна, а на вашей памяти были такие запоминающиеся случаи? Быть может, помните людей, которые обращались к вам и которым вы помогли сделать первые шаги в храме? Ведь очень важно, если человеку помогли, то он потом и второй, и третий раз приходит в храм, а то и вливается в вашу семью…

В.Е.: Первое общение зашедших в храм людей происходит с нами, с киоскерами. Сразу замечаешь волнение человека, они не решаются что-то спросить, но превозмогают себя и задают вопросы. Часто идешь навстречу к ним, чтобы не отпугнуть их, помягче, поласковее поговорить, потому что им порой все это вновь и даже страшно может быть. Приходят они зачастую с такими бедами и скорбями, им тяжело… Задаешь вопрос: «что бы вы хотели?» Они начинают излагать, что хотят поставить свечку, помолиться о своих бедах, не знают, кому поставить свечку, кому помолиться, – объясняешь им. В основном заходят за помощью, чтобы избавиться от бед, бывает, человек пропал, дома ругань и нестроения, или муж ушел из семьи, или дети непослушные... Люди недоумевают, почему так со мной? Конечно, мы стараемся отправить к батюшке, так как мы только первая ступень. Некоторые действительно сразу боятся к священнику подойти, считают, что с нами проще. Ну, что знаешь – то объясняешь, кому помолиться за детей, об умножении любви, об усопшем…Скорбь такая, когда родной человек умер, здесь и плач, и рыдания, стараешься утешить, подсказываешь, что надо молиться каждый день, своя личная теплая молитва очень помогает умершему, и она помогает тому, кто потерял своего близкого человека. Бог утешает всех. Объясняешь, что большую помощь оказывает умершим Господь через церковные соборные молитвы, и милостыня очень важна. Мы предлагаем им книжечки, молитвословы с сугубыми молитвами, в которых все, что нужно – есть. Иногда им непонятны такие случаи, вот, например, женщина говорит: моему ребенку семь лет, он еще маленький, грехов у этого дитя еще нет, а заболевание у него длится несколько месяцев, врачи диагноз поставить не могут, и лечить, естественно, тоже. А у нее скорби, она не знает, как этому дитя помочь… И ей осторожно объясняешь, что дети несут скорби по грехам родителей. То, что мы натворили за свою жизнь – надо исповедовать, очищать свою душу от грехов. Важно причащаться Тела и Крови Христовых, соединяться с Господом, тогда потихоньку, не сразу, ведь это не волшебство, это годами меняется, но надо это делать, надо быть с Богом каждый день, и дома, и в храме. Шесть дней работай – седьмой Богу отдай, эту заповедь все нарушают в основном, мало ведь, кто у нас в храм ходит еженедельно, а без Бога мы ничего не можем, Бог нам все дает. Поэтому стараешься помочь, объяснить, утешить, как можно, чтобы человека не отпугнуть.

В.Е.: Конечно, есть люди, до которых доходит Слово, они проникаются им, общаясь потом с батюшкой, они уже понимают, что изменить эту ситуацию может только Господь. Начинают потихоньку ходить на богослужения, сначала только по воскресеньям, потом уже и в субботу вечером, потому что суббота – воскресенье это единая служба, и если приходить только в воскресенье, то это поучается на половину службы. Потом они смотрят, что люди исповедуются у батюшки, потом причащаются, они тоже начинают об этом думать, и готовиться, исповедаются, причащаются и уже становятся нашими прихожанами. Таких случаев много.

Н.Ф.: Сейчас особенно много стало новых людей появляться.

В.Е.: У нас основной костяк прихожан, которые постоянно, еженедельно в храме – это сто человек примерно.

– А молодых много?

Н.Ф.: Сейчас примерно половина, даже больше – молодых людей. Старые, которые были – они остались, а вновь пожилые мало приходят, а приходят в основном средний возраст и молодые.

Храм святителя Луки. Крестопоклонная неделя

Н.Ф.: У нас такой ситуации вообще нет, чтобы мы кого-то отругали. Мы подобрали несколько юбок, платочки у нас всегда на входе. Кто заходит после работы, мы им показываем, что там есть юбки, платки, можно надеть. Если кто-то не понимает и не спрашивает – мы никогда не делаем замечаний. Это не должно быть поводом для того, чтобы человек не зашел в храм. Еще на моей памяти о. Владимир Зайцев, который служил в храме целителя Пантелеимона, а сейчас он в храме Иннокентия Московского, категорически сказал: «не смейте никто никому делать замечаний!» И о. Анатолий нам тоже поначалу, когда начиналась приходская жизнь, говорил, что замечаний делать не нужно. Если человек придет к вере – он сам поймет, как нужно одеваться, а если он случайный прохожий – слава Богу, что Господь призвал его, он это почувствовал, зашел в храм, как-то прикоснулся и к духу храмовому, и увидел иконы… У нас ведь поселок, закрытая территория, и в цехе Сортсемовощ, где мы сейчас находимся, когда-то работали рабочие. Вдруг они узнали, что там теперь храм. У них любопытство крайнее, они заглядывают, сначала в щелку двери, некоторые мужчины, которые тут работали, заходят в храм даже шапку не снимая. Сейчас не воспитывают молодых людей, заходя в любое помещение, снимать головной убор. Заходят в шапке. Я далеко, кричать неудобно через храм, я им показываю, что надо бы снять шапку – они спохватываются и снимают. Смотрят, озираются и вдруг мужчины начинают плакать, начинают литься слезы. Они так теряются: «что это я? Я зашел только посмотреть…» Теряется, волнуется очень, что с ним случилось, он сам не понимает, откуда у него слезы. А с женщинами это очень часто случается. Приходят, чтобы удовлетворить свой интерес, посмотреть, что тут и как. Есть, конечно, более стойкие люди, которые как в музей заходят, ходят, иконы рассматривают. Некоторые своих детей приходят, как в музей, что-то пытаются объяснять. У нас под иконами много развешено молитв, читают, слава Богу. Даже если забывают покрыть голову, вот лично я не дерзаю им замечание сделать, если особенно они ходят и читают молитвы. Поэтому у нас спокойно, в любом виде и женщины, и мужчины приходят. Часто есть суеверия насчет крестиков, спрашивают, почему как купил крестик – через две недели он весь черный, или цепочка чернеет. Бабушки им говорят, что, наверное, «наговорили» на них что-то, или порчу навели. Мы им объясняем, что это хорошо, что он потемнел, это значит настоящее серебро, это мягкий металл, людей успокаиваешь, суеверия пытаешься рассеять. Некоторые приходят и просят: дайте 12 или 13 свечек, только просят самые маленькие. Сначала я недоумевала, почему самые маленькие, а они объясняют, что это же очень долго придется сидеть, ждать, пока они прогорят полностью. То есть они такое где-то услышали, что пока свечка не сгорела, из храма уходить нельзя. Про землю после заочного отпевания тоже люди спрашивают: вот я не могу сейчас сразу поехать на кладбище, мы говорим – несите домой, когда поедете на кладбище – тогда посыплете землю эту на могилку. А в ответ: «мне сказали, что нельзя заносить домой землю после заочного отпевания». Мы объясняем, что земля освященная, что суеверия эти слушать не нужно. Говорят, нам бабушка-соседка сказала... А бабушкам сейчас доверять надо с осторожностью, потому что бабушки все советского периода, литературы в то время не было, церквей было крайне мало и поэтому они если что-то еще и помнят, то это просто «сарафанное радио», которой информацию искажает. Приходит женщина, берет свечки, дает пожертвование, я ей протягиваю свечки – она не берет, говорит, положите на стол. Деньги, пожертвование, тоже кладет на стол, нельзя в руки. Я первый раз внимания не обратила, потом смотрю – это несколько раз повторяется. Я удивилась. А недоумение мое разрешилось у меня в саду, когда сторож, молодой человек, принес мне долг, я протягиваю руку, а он деньги кладет передо мной на землю. Я на него смотрю недоуменно, а он говорит: церковным людям нельзя деньги в руки давать…

Настоятель храма свт. Луки о. Анатолий Куликов каждое воскресение отвечает на вопросы прихожан

Н.Ф.: С крещенской водой у нас много суеверий связано, поток людей прибывает в Крещение, все за водичкой идут, и верующие, и неверующие. Приходит женщина через несколько месяцев после Крещения и спрашивает: «почему святая вода портится?» Вытаскивает неполную трехлитровую банку воды, а в ней прямо хлопья черные плавают. И говорит: «это крещенская вода, наверное, у вас тут посуда нечистая была? Почему она у меня испортилась?» А женщина эта бывает в храме за крещенской водой ну и может еще раз от силы в течение года. Я говорю, батюшки объясняют так, что крещенская вода может стоять годами и не портиться, но испортиться она может от неблагоговейного хранения или от маловерия. Она сразу возмутилась, «вы что, хотите сказать, что я не верю в Бога?» Я говорю, что ничего такого не хочу сказать, а объясняю просто возможные причины. И вот ушла она очень недовольная.

– Я думаю, что таких недовольных от вас уходит мало, потому что сколько я сама заходила в храм – обстановка очень теплая, домашняя. Тут же и библиотечка, детишки сидят, читают, рисуют после богослужения, и чаепития проходят. Ведь храм, конечно, в первую очередь место соборной молитвы и место особого общения с Господом, но очень важно, чтобы люди понимали и то, что в храме им рады всегда, их рады принять в свою семью, рады помочь. И человек, который приходит и вливается в эту семью – ему намного легче становится жить. Очень много проблем сами по себе отпадают. Они не решаются даже, они просто перестают существовать как проблемы, у человека появляются другие ориентиры жизненные, другие устремления, другие ценности.

Н.Ф.: Конечно, в Церковь люди приходят по зову Божиему, и очень мало жестокосердных людей. Мы знаем, что чаще всего и проще всего человека скорбью привести в храм, когда человек, даже маловерующий, в горе как за последнюю соломинку хватается за Бога, за эту надежду. Он идет в храм. Редко, когда люди приходят совсем случайно, и вот тогда порой натыкаешься на грубость. Порой заказывают требы, уже на автомате мы спрашиваем: «все крещеные?» Чаще всего за упокой заказывают, особенно пожилые. Они считают это своим долгом. Называют имена. Спрашиваю: «крещеные?» Чаще всего отвечают, что да, конечно, раньше же всех крестили, а это мои бабушки, дедушки, родители… Но как-то я нарвалась на такое: «а твое какое дело?» Начинаешь объяснять, что Церковь молится только за своих чад, то есть за крещеных людей, за своих членов. Объясняешь, что члены Церкви – это те, кто поверили в Иисуса Христа и крестились, и за них Церковь всегда молится. И слышишь: «отгородились, «белая кость», да он такой хороший был человек, хоть и некрещеный»… Перечисляет его заслуги, что он столько добра людям сделал… Конечно, советские люди трудились самоотверженно, но если они некрещеные, мы ведь их не ругаем, мы только объясняем, что Церковь молится за крещеных людей. А ей вот хотелось помянуть своего брата, он некрещеный и она очень оскорбилась, что я у нее не принимаю требу. Несколько раз я столкнулась с таким, что приходят люди в субботу накануне Покрова Пресвятой Богородицы и говорят: «сегодня родительская суббота, мне надо помянуть за упокой». Я спрашиваю: «почему родительская суббота сегодня?» – «Вот мы из деревни, у нас вся деревня каждую субботу перед Покровом идем на кладбище». У них это связано с тем, что покрывает земля усопших. Мы объясняем, что ближайшая родительская суббота 3 ноября, Дмитриевская, показываешь им календарь церковный, он у нас на стеночке висит. Но берем требу, служит батюшка панихиду. Или по храму ходят и рассуждают – «Покров, это связано с тем, что скоро снег будет, с природными условиями, когда снег покрывает землю». Я говорю им, что в храме праздники не связаны ни с какими погодными условиями, а связаны только с жизнью Иисуса Христа и Богородицы. Объясняю им, что этот праздник значит, его историю. Люди благодарят. Ну и с сорокоустами много историй бывает, кажется, это такая экзотическая служба – сорокоуст. А когда им говоришь, сколько за одно имя пожертвование, – а они начинают перечислять много-много имен, – сильно удивляются. Объясняешь тогда, что это не один раз служат, а сорок раз молятся за этого человека, на каждой службе.

Храм святителя Луки. Крестопоклонная неделя Великого поста. 2012 г.

Н.Ф.: Да, сейчас информации много про наш храм, еще два-три года назад люди приходили и говорили: «первый раз услышал, что здесь храм есть», а сейчас таких становится все меньше. Информация и по радио есть, и на сайте нашем. Объявление об именных кирпичиках мы регулярно у нас в поселке развешиваем. Люди приходят и говорят: «хочу приобрести», спрашивают, что это такое. Кирпичики – это пожертвование. Спрашивают, а сколько стоит? Объясняем, что это добровольное пожертвование, сколько можете, сколько хотите, столько и жертвуете, но есть определенная минимальная сумма, сейчас это сто рублей за одно имя. Кроме кирпичиков сейчас развернулась обширная деятельность добровольцев, проводим акции, ходят люди по предприятиям, по магазинам, и кирпичики предлагают, и рассказывают о храме. На выставке «От покаяния к воскресению России» была икона нашего святителя Луки, люди перед ней молились, и через какое-то время приезжает женщина, она молилась, просила, а у нее серьезная с мамой ситуация. Господь ей помог, и она привезла 10 тысяч, потому что обещала Господу. Святителя Луку как врача сейчас уже многие знают, многие просят и он очень многим помогает, поэтому сейчас самый главный спонсор у нас – это святитель Лука. Женщина приезжала из района, молилась, видимо святитель ей помог, и она привезла 20 тысяч, говорит, я все собрала и хочу на храм пожертвовать. Сейчас наш храм уже можно из-за забора увидеть, это наглядная нам помощь.

Н.Ф.: Сейчас у нас есть магнитики с видом нашего храма, мы их показываем, говорим, посмотрите, какая красота, приобретайте, приклеите на холодильник, утром встанете – и вот она, ваша мечта! Сразу радость на сердце. Звонили из Новосибирска нам, из Ямало-Ненецкого округа, из разных городов. Спрашивают, как помочь. Мы говорим, что на сайте есть информация. Причем сначала люди самостоятельно посылали пожертвования на храм святителя Луки. Я прихожу на почту, мне деньги не дают, я объясняю, что я председатель приходского совета, вот мои паспортные данные. Нет, там написано приходу. Я не могу выдать, я назад отошлю. Было несколько таких случаев, когда и батюшка, о. Анатолий, приходил на почту, говорил: я священник – ему все равно не давали. Поэтому сейчас мы даем координаты: адрес храма и ФИО батюшки, чтобы он мог это пожертвование на почте получить.

В.Е.: Именные кирпичики – это большая помощь людям. Когда они не могут заказать панихиду, требы церковные, проскомидию, сорокоусты за некрещеных, иноверцев, все могут заказать эту требу через кирпичик, и храм молится за устроителей храма на каждой Литургии. Это очень хорошее пожертвование, и мы всегда предлагаем, если они спрашивают, как человеку помочь, он умер некрещеным, или католик, или мусульманин – пожалуйста, можно поучаствовать через строительство храма.

– Действительно, все кирпичики в строящемся храме любовно и старательно подписаны. Это не пустой звук, человек огромную пользу в первую очередь самому себе приносит такой жертвой на храм. И строится Дом Божий и дай Бог, чтобы все получилось. Конечно, получится, иначе и не может быть, но хотелось бы, чтобы это было быстрее, чтобы появился новый благолепный храм – место соборной, усиленной молитвы, чтобы появлялись новые прихожане. Назовите ваш адрес для пожертвований.

Н.Ф.: 620007, Екатеринбург, ул. Карельская, храм святителя Луки, Куликову Анатолию Владимировичу, нашему батюшке. Если на его имя пришлют почтовый перевод, то он обязательно его получит.

– А все, кто хочет прийти помолиться, приобрести именной кирпичик, диски с записями передачи «Читаем Евангелие вместе с Церковью» – могут приходить в ваш храм…

Н.Ф.: Да, Карельская, 52, поселок Компрессорного завода, автобус № 32, 064, остановка транспорта «Клуб».

– Регулярные сейчас богослужения у вас, и в выходные дни, и в праздничные…

Н.Ф.: Да, три Литургии на неделе у нас всегда бывают, в праздничные дни всегда Литургия, кроме того, мы служим молебен святителю Луке в среду и в воскресенье, он врач, хирург, целитель и – святитель. Во вторник в 10 часов читается акафист святителю, можно приехать и помолиться нашему святителю Луке.

В эфире радиоканала «Воскресение» беседовала Полина Митрофанова