Право на грех

Каждый христианин, который живет не безответственно, не бездумно, так или иначе старается внимать себе, обязательно рано или поздно начинает замечать определенные закономерности: что и как влияет на его духовное состояние, от чего зависит его твердость и постоянство в добродетели и, наоборот, удобопреклонность к пороку. И, конечно, он не может не анализировать: почему он снова впал в постылый уже душе грех, в котором каялся не десятки даже, а сотни, может быть, раз, от которого клятвенно и решительно обещал отстать. И Богу обещал, и духовнику, и близким, коим этот грех досаждает. И себе самому, конечно.

Или… Или видит человек, что товарищ его по работе что-то делает не так. И уверенно так делает, с чувством, одним словом профессионал. И так хочется высказать ему все по этому поводу… Но опыт-то подсказывает: и товарищ темпераментный, огонь просто, и ты говорить так, чтобы не обидеть, не умеешь. Лучше уж промолчать. Да нет, скажу – это его дело, обижаться или нет, он сам виноват, а я то что? И пошло, поехало, до такого договорились, что в прежние времена без дуэли бы дело не обошлось. И тут ее в общем чудом лишь избежали. Опять уныние и мысль: «Ну вот, все то же!». Это у кого с языком проблемы. А у кого их нет?

Или… Или к экзаменам надо готовиться, в компьютере книга скачанная из Интернета, до которой давно добраться не терпится. Ну хоть страничку прочесть… десяток… еще одну главу до конца дочитать… И вдруг оказывается, что и день прошел, и вечер наступил, и ночь пролетела… А учебники и конспекты, где были открыты, там открыты и остались. И непонятно, что на экзамене говорить, как отвечать, что там вообще делать. Искать, кто подскажет, выкручиваться, выпрашивать у преподавателя «троечку»? Позориться в общем…

Всегда есть начало греха, без которого и его бы самого не было. Стоит первый шаг сделать, а потом – как под горку, быстрее и быстрее. Схема в общем понятна. Непонятно другое: как получается, что мы знаем, много раз на собственном горьком опыте убеждались во всем этом и все равно – делаем первый шаг? Ведь известно же, к чему он скорее всего приведет… Получается, что мы просто сами даем себе право на… грех.

Иногда мы убеждаем себя в том, что мы стали гораздо опытнее, сильнее, мужественнее, и то, что заставляло нас падать прежде, не подействует на нас так губительно сейчас. Но сердце наше чувствует обман и мы просто «отворачиваемся», «не замечаем» его. А порой мы совершенно сознательно грешим «немного», «в меру», «приятно», и уже затем скатываемся к тому, что страшно безмерно. Порой же и самый «финальный» грех совершаем не потому, что удержаться не можем, а потому, что в конце концов просто разрешили его себе. Кому это не знакомо? Кто может сказать, что всегда подвизается против искушения до крови?

А у нас ведь и правда есть такое право – грешить! Кто у нас его отнимет? Господь создал нас свободными, и потому мы вправе делать все, что захотим, в том числе и совершать грехи. И – вот удивительно! – именно этим правом мы пользуемся чаще всего. Неверующие делают это просто, не задумываясь и никак этого не оценивая – чаще всего. А мы – с мыслью о том, что обязательно покаемся – потом. И кажется нам все происходящее, может и неправильным, но по сути безобидным: все ведь в наших руках: сейчас мы так реализовали свою свободу, а вслед за тем иначе. Только это потому так кажется, что мы забываем: пользуясь раз за разом правом грешить, мы сами отдаем права на себя тому, кто нас ненавидит, диаволу. Согрешая в ведении, волей, мы даем ему возможность вовлекать нас в грех и тогда, когда мы этого не желаем. Это не упраздняет нашей свободы до конца, но сокращает ее до какого-то минимума, когда для противостояния искушению требуется уже колоссальное усилие, к которому мы далеко не всегда оказываемся способны.

И когда через подвиг, через пролитие пота и крови, через неимоверное   страдание вновь по благодати Божией обретаешь все же в покаянии прежнюю свободу, то, конечно, задумываешься: «А нужно ли мне вообще это право – на грех? Не обойдусь ли я без него?». И поистине блажен тот, кто себя этого права лишает.