Если леденец вынуть изо рта и засунуть в карман (как случалось в детстве), то уже через минуту он будет облеплен мелким сором, и сунуть его обратно в рот не будет никакой возможности. Подобным образом облепливаются чуждым смыслом слова, и со временем уже трудно понять смысл прямой и непосредственный. Вкус леденца заменится вкусом сора. К. Льюис в книге «Просто христианство» писал, что в XIX веке «джентльменом» называли каждого мужчину, живущего на доходы с капитала и имеющего возможность не работать, неважно был ли он галантен и образован или нет. Можно, то есть, было, не вызывая смеха, сказать: «Джентльмен X – порядочная скотина». Но сегодня это слово иначе, как с воспитанностью и порядочностью не ассоциируется. Подобные метаморфозы сопровождают бытие термина «фарисей».
*
Хранитель и знаток Закона, ревнитель религиозной жизни, лучший представитель еврейского народа после возвращения из плена, этот персонаж превратился в синоним лицемера, заведомо фальшивого и корыстного человека, в тайне полного всех пороков. К слову, евангельские «мытари» и «блудницы», которые не только буквальны, но и символичны, не претерпели таких смысловых изменений. Они так и остались, хорошо всем знакомыми по повседневной жизни блудницами и сборщиками дани. Фарисей же мутировал.
Блудница и мытарь это профессии, сколь доходные, столь и позорные, избранные открыто ради обогащения с грехом пополам. Фарисей же это не профессия, а психологический тип. Так нам кажется. Так мы считаем. Этим именем не называют, а обзывают. И более всего это имя, ставшее оскорбительным, употребляется по отношению к политикам и религиозным людям. Первые декларируют заботу о народе, от вторых ожидается «профессиональная святость». И первые, и вторые привычно приносят массу разочарований, поскольку политики и не думают кому-либо служить, кроме себя, а религиозные люди попросту недотягивают до идеала. Все остальные люди в ту же степень, если не больше, больны теми же грехами и пороками, но им кажется, что их грехи извиняются отсутствием особых ожиданий праведности. А вот политики и церковники, те, мол, другое дело. Это, конечно, не более чем ложь, овладевшая миллионами голов, и только количество обманутых временно извиняет это заблуждение.
*
Хорош ли чем-то хрестоматийный фарисей? Кто он, этот сложнейший человеческий тип, стремящийся ко всецелой святости, но незаметно сбивающийся с пути на полдороге? Фарисей не тотально грешен. Фарисеем по образованию и воспитанию был апостол Павел. Никодим, приходивший к Иисусу ночью, был подобным книжником и ревнителем традиций. Мы согрешим, если вообще откажем фарисею (читай – ревнителю) в возможности святости.
Фарисей любит добро, и это совершенно очевидно. Вся жизнь его в идеале настолько религиозно-педантична и насыщена мыслями и усилиями, что мы – ленивцы - и одного дня по-фарисейски прожить бы не смогли. Он плох тем, что внутри не таков, каким старается выглядеть снаружи. Но, простите, мы все снаружи кажемся лучше, нежели являемся внутри. Вывернись всяк наизнанку и обнажи пред миром скрытое неблагообразие – жизнь станет вряд ли возможна. Вся наша хваленая культура и цивилизация есть явления лицемерные по преимуществу, при которых шкафы блестят от полироля, но в каждом шкафу – свой скелет. Лицемерна деятельность любого банка, любого рекламного агентства, любого производителя, начиная от «творцов» зубной пасты и заканчивая автогигантами. Но никто не называет их «фарисеями», очевидно приберегая словцо для бедного попа или чуть более богатого архиерея. Можно тему продолжать, но можно и остановиться. На бумагу просится лишь слово «несправедливость».
*
Если фарисей верит в свою святость, то он уже не просто лицемер. Тогда он в прелести. Он болен. Именно таковы были те самые фарисеи, скупо, но ярко описанные в Евангелии. Они считали себя чистыми и были убеждены в этой самой ритуально-нравственной чистоте. Такой типаж выходит со страниц Евангелия прямо на улицу и продолжает жить в христианской истории на всем ее пространстве. Такой человек просто-напросто духовно болен и неисцелим обычными средствами, поскольку болезнь его тяжелейшая. Тогда его подвижничество тяготеет к изуверству и фанатизму. Тогда его мир черно-бел и в этом мире нет места сострадания к «иному». «Иные», по его убеждению, достойны ада, огня, бесовских крючьев, и искренний фанатик часто бывает сильно обижен на Бога за то, что Тот не спешит казнить очевидных грешников. «куда Он смотрит?», - думает святоша, и в это время даже мухи отлетают от него подальше. Вот это и есть фарисей типический и подлинный. Таких мало, поскольку редкая душа способна соединить ненависть с молитвой, а влюбленность в себя - с памятью о Боге. Для этого нужно быть чуть-чуть похожим на Ивана Грозного.
Если же фарисей знает о своей внутренней худости (грязности, никчемности) и, не имея сил «быть», старается «казаться», тогда он не светится в темноте красным светом и им детей можно не пугать. Он банален и повсеместен. Своим притворством он платит дань добродетели, как говорил Ларошфуко, то есть самой игрой в праведность он представляет праведность высшей ценностью.
Это – общее состояние, при котором, по слову Аввы Дорофея, лгут жизнью. Будучи развратниками, изображают из себя людей целомудренных; будучи скрягами, не прочь порассуждать о милосердии и щедрости и проч. Но, конечно, за религиозным человеком фарисейство ходит неотвязно, как скука – за Онегиным. «И бегала за ним она, как тень иль верная жена».
И это потому, что религиозная жизнь морально насыщена по определению, а требований к человеку всегда можно предъявить больше, нежели он исполнить способен.
*
Любая мощная религиозная традиция сильна прошлым и влюблена в прошлое. Это вполне касается и нас, православных людей. Наша история полна знаков явленной святости, любовь к которой (внимание!) не должна отменять открытости по отношению к творимому настоящему и будущему.
Дух творит форму. Минувшее оставило нам множество священных форм, порожденных Духом: богослужебный чин, одежда, этикет, архитектура, и т.д. И легче всего, при этаком богатстве, соскользнуть в желание остановить время, то есть пожелать канонизировать и догматизировать все (буквально все), что получено в наследство. Тогда всякие сюсюканья, вроде бесконечных «спаси Господи» и «простите – благословите» убьют саму возможность нормально общаться. Еще в результате может родиться каста начетчиков и охранителей старины, неких носителей идеи града Китежа, согласно которой «все хорошее уже было», а впереди – только утраты и поражения. Это мышление еретично и отвратительно. Но есть вещи и похуже.
Хуже, если мы обожествим формы, ранее рожденные Духом, и на этом основании откажем Духу в праве творить иные формы и обновлять ранее созданные. По сути, мы тогда вступим с Духом в конфликт и постараемся запретить Ему действовать в качестве Сокровища благ и жизни Подателя. Мы скажем Духу. Что кое-что из Своих сокровищ Он нам уже показал, и нам этого хватит. А следовательно мы настоятельно просим Его, и даже требуем, чтобы Он прекратил Свои творческие действия, которых мы не ждем и в которых не нуждаемся. (Жутко звучит, но именно это повсеместно и происходит).
На наших глазах из любви к прошлому может ожить «Легенда о великом инквизиторе». Там в темнице, инквизитор говорит Христу, что завтра с одобрения народа он сожжет Христа, как еретика, причем в Его же Имя. «Ты дал нам власть и все сказал, а теперь не вмешивайся. Мы сами будем править от имени Твоего», - говорит прелат. Причем Федор Михайлович рисует нам не лопающегося от жира сибарита, некоего развратника, пользующегося властью ради удовольствий, а изможденного подвигами и тяжкими думами аскета, состарившегося в трудах. Этот умный и волевой изувер, есть, несомненно, духовный человек, духовность которого отмечена знаком «минус».
*
Какая из болезней мира не проникла в Церковь? Все до одной проникли. Правда, проникая в Церковь, болезни мира одеваются в подрясник, отращивают бородку и меняют обороты речи, отчего некоторым кажется, что они «освятились и оправдались». Но сути своей болезни не меняют, разве что по причине внешней елейности приобретают некую повышенную степень отвратительности. Имеем ли мы право об этом говорить, не подрывая веры? Думаю, что мы просто обязаны ныне об этом говорить, защищая веру. В обществе, именующемся открытым и информационным, не нужно создавать себе имидж «безгрешных», а потом яростно оправдываться после очередной утечки информации или злобного нападения недоброжелателей. Нужно своевременно, адекватно и спокойно говорить о жизни духа и ее опасностях с теми, кому Церковь небезразлична. И если речь будет точна и не фальшива, многие информационные конфликты и провокации увянут, не успев распуститься.
*
Болезни Церкви, идентичные болезням мира это не просто порабощенность вещами, путанность сознания, бескрылость бытия и желание удовольствий. Все это слишком очевидные болезни эпохи. Человек стал мелок и спесив. Мелкий и спесивый человек в миру отличается от своего собрата в Церкви тем, что первый пафосно рассуждает о правах человека и гражданина, а второй дежурно бубнит о смирении. О! не знаю, знакомо ли вам то ощущение мистического ужаса, когда спесивый человек начинает говорить о смирении? Тогда воистину хочется заткнуть уши и убежать за горизонт.
Но главное даже не это, а то, что мы (христиане) живем в той же мирской атмосфере замкнутости и эгоизма, в которой никто никому толком не нужен. Человек не нужен никому в миру. Это прописная истина. Но сплошь и рядом он никому не нужен и в Церкви. Человека привычно и повсеместно используют, и нигде не любят. Не избавлен он от такого отношения и в Церкви.
Если же мы говорим, что мы «иные», что мы умеем любить и болезней мира нет в нас, то, во-первых, нам самим при этих словах станет стыдно, а во-вторых, люди не смогут не чувствовать фальшь этих утверждений. В ответ они будут молча от нас отдаляться или громко против нас бунтовать.
*
Фарисей в основном занят решением дилеммы «быть или казаться». Решает он ее, как и подобает фарисею, в сторону «казаться». Напомню, что в нашем мире это состояние угрожает в основном деятелям религии и политики. Мир же в целом решает уже другую дилемму: «быть или иметь». Люди в миру уже не хотят никем казаться, поскольку не только утрачивают четкие нравственные ориентиры, но и не верят, что такие ориентиры в принципе могут существовать. Соответственно, дилемма решается в пользу «иметь». «Все ищут ответа – где главный идеал? Пока ответа нету, копите капитал». Нельзя сказать, чтобы и церковный люд был свободен от этого бытийного перекоса. Мы тоже хотим «иметь», но при этом хотим еще и «казаться». Состояние поистине ужасное. И тем более ужасное, что мало кто захочет с диагнозом согласиться. Начнут на зеркало пенять. Начнут пытаться зашторивать окна и раскачивать поезд, делая вид, что мы едем, вместо того, чтобы выйти из вагонов и обнаружить завал на дороге, из-за которого ехать дальше нельзя.
*
Я люблю Церковь. «Человеку свойственно ошибаться», но, по-моему, я ее очень люблю. По крайней мере, рядом ничего поставить не согласен. Только я отказываюсь любить все то, что принято с Церковью ассоциировать. Не все, то золото, что блестит, и не все, то Церковь, что пахнет ладаном.
Причем Церковь без моей любви проживет, и это ясно, как дважды два. Вот я без нее не проживу. И именно по причине желания сохранить самое дорогое, без чего и прожить не удастся, хочется с болью то шептать, то выкрикивать неприятные слова о том, что мы более играем в христианство, нежели живем во Христе.
И я не о мирских людях говорю, которые живут там, где ад начинается. Я говорю о тех, кому «все ясно», и кто в своей праведности уверен. Тяжелее, чем эти люди, в мире нет тяжестей.
Как наверное и многих людей меня волнует вопрос возможности сочетания успеха в этом MIре и близости к Богу, т.е. состояния такого. что ты понимаешь что делаешь то, что Богу угодно. Жить в достатке и водить знакомство с нужными людьми, которые жертвуют на храм очень серьезные средства или тихо и смиренно прозябать в старом жилом фонде с четырьмя детьми и грустной матушкой? Как узнать волю Божью?
Столько людей, кого проблема волнует - значит видим все, а что
делаем? Я лично - ничего не делаю, все только собираюсь.
Прав, конечно, отец Андрей. Как-то все больше жаль священнослужителей. Каково это: служить и при этом стараться "казаться" и стремится "иметь"? Страшно. Нам, прихожанам легче, знаем, что меньше спросится.
Замечательная статья.
И так вокруг одно уныние, а статья позитива не добавила и надежду не вселила, хотя ведь сказано: " радуйтесь". Мы не умеем, не с чего, да и не хотим. Копаться в " себе" привыкли, выковыриваем опять что то на очередную исповедь, а что толку? Что то меняется? Нет. Так может пастырю не стоит констатировать как все плохо, а постараться в плохом поискать зерно хорошего и нас этому научить. Кто ходит в храм - знают, что рабы " неключимые", а кто не ходит и такими подробностями о нашей худости не привлечешь. Так может сохранить что есть? Меньше сюсюкающих будет. Придешь в храм, а там одни " постные" лица, все озабоченно заунывные, искуственно умиленные. После службы, за церковной оградой, сразу меняются, устают смиренничать напоказ, платок долой и веселое лицо. Разве выражение лица - показатель степени верования. Почему к Богу то все с такими истомленно грустными искуственными лицами? Радость то от встречи где??? Или нет ее больше в Церкви?
Очень жаль, что Вас нет в Киеве.
В современной безумно быстрой жизни "нет времени", чтобы увидеть всё то, о чем написано. Наши посещения служб - это еженедельное воскресное "выныривание из болота" нашей жизни, которое может превратиться в пустое раскачивание своего духовного поезда.
По моим наблюдениям, если священник обличает (с любовью!) человека и показывает, в чем он не прав, а не утешает - очень и очень многие к такому больше не придут... Будут, в лучшем случае, искать другого, который пожалеет и по головке погладит... Или будут говорить, что в Церкви нет любви - и ходить туда нЕ за чем. Известно высказывание, что правда, высказанная о человеке без любви - это жестокость, но священники это прекрасно знают... Это мы не готовы выслушивать в свой адрес то, что нам не нравится...
Согласна, что фарисейство сидит в каждом из нас, и в священнослужителях, наверное, тоже, но тем не менее - врачи - они... В миру человеку, которому предстоит сложная операция, не очень важно, какие болячки есть у прекрасного хирурга... А хирург, пышущий здоровьем, но плохо оперирующий - мало кого привлечет. Разве не так?
Православие это Церковь, созданная Христом через Апостолов и управляемая Им через священнослужителей.
Стержень Церкви это Святое Причастие, и именно через священников Господь нам Его дает.
Если Вы в храм ходите только к Богу, то Вам, очевидно не важно само вероисповедание, т.е. Вам и в мечети, и в синагоге комфортно.
Отец Андрей болеет душой на нашу Церковь, т.е за нас.
Храни Вас Господь, Батюшка!
"Причем Церковь без моей любви проживет, и это ясно, как дважды два. Вот я без нее не проживу. И именно по причине ... выкрикивать неприятные слова о том, что мы более играем в христианство, нежели живем во Христе." Отец Андрей, спасибо! Просто " Симулякры и симуляция" Из матрицы есть выход и этот ВЫХОД - ХРИСТОС!!! ДВЕРЬ входящему. Иоана10:7-9
"[Зач. 36.] Азъ йсмь двйрь: мную бще кту внидетъ, спасйтся: и внидетъ и изыдетъ, и пбжить обрящетъ."Хорошая статья, спасибо.
Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас, грешных!
«Пришел к своим, и свои Его не приняли».
Братия и сестры! Да дарует нам Господь умение слышать друг друга. И помогать.
Р.б. Ольга.
Ну, учить же надо в семинарии, наверное, чтобы батюшка подсказывал, что надо молиться друг за друга, и как, помогать друг другу делами( отец Андрей же об этом писал где-то недавно). Надо выращивать эту приходскую жизнь, эти культурные растения, плоды заглушат пустоцветы фарисейства, сорняки. Выращивание живой жизни, живой веры - необыкновенно увлекательно, по опыту нашего римского прихода знаю. Спасибо Вам, отец Андрей, за все, что пишете и трезво, и адекватно, и с болью любви. Вы, да отец Уминский, да отец Павел Великанов - мои любимые авторы.
Главное кто о нас точно помнит ,и кому мы нужны это БОГ.
Кто нам что сделает ,если мы сами не сдвигаемся с места,не горим,не бежим на помощь другому в нашем приходе и вне его.Церковь -это мы все и должны сами что-то делать.Начать нужно с себя,и "тысячи вокруг спасутся" -как говорил Серафим Саровский.
искренне благодарю за добрые пожелания! Вы знаете, я по специальности социолог- это одна из издержек профессии, считать, что "очевидное" очень субъективно. Мои вопросы были заданы не риторики ради, а из настоящего любопытства. Дискуссии "на тему" не получилось - жаль! Любви и мира душевного Вам так же!
Заранее прошу у Вас великодушного прощения за краткость моего пояснения:
Прочитав Ваш комментарий моего комментария, стою перед выбором: либо Вы не желаете (как фарисей) видеть очевидного, либо "невнимательно" читали...
Еще раз простите за краткость. Молитвами святых отцов наших да пошлет Вам Господь наш, Иисус Христос, терпения и духовного зрения в поисках Истины. Мир Вам и Любовь в трудах на пути к Спасению Души. Аминь.
простите, но не могли бы Вы пояснить Ваши мысли о том, как и где автор жонглирует христианскими ценностями и тем более догматами церкви (последнее, согласитесь, очень серьёзный упрёк клирику православной церкви)?
Так же не понятно, что именно наводит Вас на мысль о том, что автор "заигрался в христианство", и причём тут миссионерство? А к каким компромиссам в вопросах веры Вы чувствуете себя призванным о. Андреем в данной статье?
Прочитав Ваш комментарий, стою перед выбором: либо мы с Вами читали разные статьи, либо критика Ваша не по существу, а лишь неприятие автора как такового.
С уважением
Мария.
"Как только понимеашь, что это правда, становится невыносимо больно..."
- Все дело в том, что это НЕПРАВДА! Человек приходит в Храм не к священнику, а к Богу. Благоразумный разбойник спасся на кресте! Вы там, где сердце Ваше. Помните об этом всегда, а особенно, когда страстное бичевание внешнего искажает содержание.
Прочитала вчера, думала, прочитала сегодня, все правда и очень горькая правда. Хожу в храм 5 лет,когда пришла - душа трепетала и радовалась, все здесь было для меня святым, и батюшка, только недавно рукоположенный, - летал, а сегодня - вижу: общины нет, никто никому не нужен, проповеди нет, всю службу дьякон бубнит-ни одного слова не понимаешь, наш батюшка стал отцом, а вроде-бы видимость святости соблюдена. Церковь очень полюбила и богослужение, а как быть, что же делать- не видеть,не думать? Печалюсь.
Спасибо вам, о.Андрей.
Как только понимеашь, что это правда, становится невыносимо больно. Но почему так? Ведь должно быть по другому и кто в этом виноват, сам человек или Церковь? Думаю и те и другие. Священники просто обязаны находить время, чтобы поговорить с людьми, если есть какие то проблемы у человека, а человек должен откликнуться на призывы священника о помощи Храму либо конкретному человеку. Без этой связи - просто конец. Ведь, когда человек приходит к врачу, тот первым делом спрашивает, что случилось и говорит с ним. Так и священник должен найти время и поговорить с человеком и дать нужный совет. А человек должен помочь Храму либо материально, либо своим делом, если денег нет. А у многих бытует мнение, что если собирают деньги в Храме, значит батюшке на мерседес или на дачу. А возможностей помочь Храму тысяча! Так и закрутится машина добрых дел. Тогда человек почувствует, что он здесь нужен, а батюшка ему будет, как отец родной. Хорошее слово - взаимовыручка. Думаю всем об этом нужно задуматься и прихожанам и священникам. Не пройти мимо чьей то беды и проблем Даже одно теплое слово может обернуться тысячей добрых дел. А другие увидев это тоже возгорятся этой любовью и будут делать дорые дела!
Вам не кажется показательным тот факт, что его статья "Любить по-человечески" почти не вызвала комментариев, а статья "Совершенно достоверная история", где автор откровенно провокативен, как по содержанию так и по форме,повлекла за собой активное читательское обсуждение? Думается, в "нормальном" православном обществе должно бы было быть наоборот.
Наша единственная надежда - наша Любовь ко Христу, как главная основа жизни и Его к нам.
Совершенно безспрорно что "Дух творит форму", но так же совершенно очевидно мастерство автора в жонглировании догматами Церкви и христианскими ценностями... Среди первоверховных апостолов было два Иуды: Иуда Искариот и Иуда, брат Иакова. Имя первого Иуды стало нарицательным, им именуют предателей Веры. Если автор "заигрался в христианство", то самое время ему спросить себя: какого он Духа?! "Миссионерство" - форма распространения западного христианства - католицизма, Духа раздирателей ризы Христовой!
Автор уверяет читателя в своей любви к Церкви, но за рамками статьи остается его любовь к Богу! Даже многогрешный мирянин, вроде меня знает, что в вопросах Веры компромиссы недопустимы. А к чему призывает автор, призванный быть пастырем?! Остается только догадываться...
"Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?" (Лк.,109зач.,XXII,48)
Но что делать, если мы приходим в Церковь тяжело больными?
Легко заболеть, но очень трудно вылечиться, особенно, если болезнь запущена.
Спасибо, отец Андрей за преподанное нам лекарство. Одновременно с некоторой горечью ощущается и благотворное его действие.
Да нет, он просто копает все глубже и глубже. Куда мы сами боимся заглянуть, чтоб не увидеть там вдруг себя настоящего...
А прозрение - первый шаг к исцелению.
Правильно: Хорошо тем, кто от таких церковных деятелях, о которых пишет автор, может убежать в другой храм, а кому бежать некуда, разве что к католикам, горе горькое!