Беседа с Архипастырем

1 сентября вышла в эфир новая телепрограмма из цикла «Беседы с Архипастырем», подготовленная телестудией Саратовской митрополии.

Ольга задает такой вопрос: «Нужно ли отстаивать службу,― именно отстаивать, если все равно практически ничего не понимаешь, что поет хор? Не лучше ли провести это время, прочитав эту службу в русском переводе, чем бездумно стоять в храме и ждать, когда же это все закончится, ведь все равно ничего не понятно?».

Митрополит Лонгин: Вы знаете,― нет, не лучше. Если вспомнить слова Спасителя: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18, 20), ― это как раз относится к храмовой молитве. Поэтому, конечно, надо стоять в храме ― и когда совершается Божественная Литургия, и на других службах. Другое дело, что надо прилагать усилия к тому, чтобы научиться понимать службу, узнать, из чего она состоит, из каких частей, готовиться к службе дома. Если дома есть тексты на церковнославянском языке или их переводы, хорошо бы прочитать их перед службой. Можно взять их с собой и следить за этими текстами во время богослужения. И совсем уж радикальный метод ― если человек живет в городе, где несколько храмов, и он пришел в храм, в котором уж больно быстро и скомканно все служится, читается и поется (это наша беда, к сожалению, это есть сегодня), в том же городе постараться найти храм, в котором служба совершается более спокойно, что называется, с чувством, с толком, с расстановкой. Тогда легче будет понимать то, что читается и поется, что совершается в храме.

Домашняя молитва может быть дополнением к молитве церковной. Например, я знаю, людей, которые в первую неделю Великого поста, не имея возможности приходить в храм, где читается покаянный канон Андрея Критского (потому что это происходит в будние дни — с понедельника по четверг), дома читают этот канон. Это нормально, когда мы прочитываем дома то или иное последование, если не имеем возможности присутствовать в храме. Но когда у нас есть выбор, нужно, конечно же, обязательно пойти в храм.

Вед.: То есть одного молитвенного состояния недостаточно, нужно все-таки вслушиваться и пытаться понять…

Митрополит Лонгин: Да, конечно. Богослужение должно вызывать в душе человека молитвенное состояние, но это должно быть состояние не просто эмоциональное. Знаете, бывает, говорят: «Там так хорошо, темно, прохладно, свечечки мерцают, поют что-то непонятное, я думаю о чем-то своем, успокаиваюсь…». Это совершенно неправильно, не в этом дело. Именно осознанное восприятие богослужения помогает правильному духовному настрою.

Вед.: Вообще это труд, потому что все сразу понять нельзя.

Митрополит Лонгин: Да, это труд. Но какие-то основные вещи можно понять достаточно быстро. А если приложить, даже очень небольшое, усилие, то можно понять и все остальное.

Вед.: Вопрос от Николая Борисовича: «Владыка, будет ли воссоздан кафедральный собор во имя святого благоверного князя Александра Невского, разрушенный в 1930-40-е годы?». Это тот собор, где сейчас находится стадион «Динамо», правильно?

Митрополит Лонгин: Я убежден, что будет восстановлен, мы постоянно работаем над этим. Вопрос этот непростой, потому что он связан с тем же самым стадионом. Прежде чем его закрыть, необходимо построить или восстановить хотя бы один-два стадиона в Саратове, чтобы можно было полностью заменить ныне действующий. И я думаю, что какая-то надежда на это у нас сегодня появилась.

Вед.: Помнится, этот вопрос много дискуссий вызывал: Церковь обвиняли в том, что она хочет закрыть хороший стадион, лишить город замечательного катка, и так далее...

Митрополит Лонгин: Мы не проявляем какой-то настойчивости, Церковь не идет штурмом на стадион. Я прекрасно понимаю, что и стадион, и каток ― и не один, не два и не три ― городу очень нужны. И, конечно же, пока не будет построено достаточное количество спортивных сооружений, которые заменят нынешние, мы не собираемся ни у кого отнимать эту территорию. Хотя повторю то, что говорил много раз. С одной стороны, иметь в центре города стадион, так же, как и аэропорт, ― несколько неестественно, а в Саратове, к сожалению, это имеет место. И второе: этот стадион, на котором сегодня катаются на катке или проводят соревнования — это ведь все-таки еще и кладбище. Под дорожками стадиона похоронены два моих предшественника, два саратовских архиерея, они до сих пор там находятся. Этот храм ― комплекс-мемориал в честь победы в Отечественной войне 1812 года, которой в этом году исполняется 200 лет. И конечно же, только народ, не имеющий памяти, потерявший эту память, может спокойно, равнодушно к этому относиться. Это очень плохо.

Вед.: Тут даже не вопрос веры. С чисто человеческой точки зрения кататься по костям как-то не очень хорошо, мягко говоря.

Митрополит Лонгин: Это очень плохо, так же, как жилые дома на месте кладбища. Не уважая свою собственную историю, причем героическую, великую историю,― какого уважения мы хотим от других людей, от приезжих? Мы часто возмущаемся, что нас не уважают, с нами не считаются,― но мы же сами даем повод к этому, к сожалению.

Вед.: Вот вы сейчас говорите, а я вспомнила случай… Когда я была на отдыхе в мусульманской стране, я столкнулась с тем, что человек за рулем, проезжая мимо кладбища, выключает музыку, то есть он проявляет уважение. Я никогда не видела такого, к сожалению, у нас в России.

Митрополит Лонгин: А кому у нас может это прийти в голову, если мы спокойно устраиваем дискотеку на кладбище и ходим на эту дискотеку? В этом и заключается разница, именно поэтому те люди, которые к нам приезжают, так спокойно, смело отодвигают нас в сторону и начинают жить на нашей земле, как на своей собственной. Мы сами в этом виноваты.

Вед.: Еще один вопрос, от Елены: «Здравствуйте, Владыка! Мои друзья хотят крестить сынишку, 6 месяцев. Мать крещенная, отец — нет. Будущие крестные оба крещеные. Священник в церкви отказал, сказав, что все они не православные. Мы не поняли причину отказа».

Митрополит Лонгин: Дело в том, что в последние годы у нас в Церкви перестали крестить «просто так». Для того, чтобы крестить младенца, нужно удостовериться в вере его родителей и восприемников. Не просто в факте их крещения, а в том, что они действительно христиане. Церковь крестит младенцев с самых древних, с апостольских времен, но только по вере их родителей. Когда мы крестим ребенка, мы доверяем родителям в том, что они воспитают из этого маленького человека христианина. Если же родители сами не являются христианами, относятся к Крещению как к какому-то обычаю, обряду, хотят крестить ребенка «на всякий случай», «потому, что так положено, мы все-таки русские», «чтобы лучше спал», «чтобы не плакал», много таких причин,― то сейчас в таких случаях в храме отказываются крестить младенца. И это очень правильно, я считаю, потому что мы не можем превращать Таинство в формальность.

К сожалению, так было достаточно долгое время, десятилетия. При советской власти никакие беседы, никакое общение просто были невозможны. А с другой стороны, тогда были еще верующие бабушки, дедушки, представители старой России, которые могли все-таки передать веру. Сколько верующих мы сегодня видим наших в храмах, и спроси их, каждый второй скажет, что от бабушки, тети, каких-то еще своих близких старших родственников, верующих людей он воспринял азы христианской жизни. Однако сейчас то поколение уже ушло, а у нас есть теперь возможность заниматься нормальной миссионерской, катехизаторской деятельностью. Поэтому сейчас мы крестим только тех взрослых, которые прошли катехизацию, а младенцев ― тех, у кого родители действительно верующие, православные, воцерковленные люди, христиане.

Вед.: Катехизацию — это значит, цикл каких-то предварительных бесед?

Митрополит Лонгин: Бесед о вере, в которых человеку раскрывается смысл и содержание христианства.

Вед.: Еще один вопрос. «Здравствуйте, я с детства очень люблю читать, и круг моего чтения включает в себя различные жанры. Я люблю разбираться в книгах, находить хорошие, спорить с плохими. Но я часто слышу, что православному человеку нельзя читать художественную литературу. И тот же вопрос о музыке. Так ли это?»

Митрополит Лонгин: Нет, не так. Те, кто это говорит, в лучшем случае, проявляют «ревность не по разуму», а в худшем сами являются людьми не очень культурными. Классическая литература, музыка — это то, что не запрещено, а наоборот, что рекомендовано каждому человеку. Многие святые отцы были образованнейшими людьми своего времени, мы бы сегодня сказали, энциклопедистами. Поэтому те, кто борется с искусством, просто не понимают сути христианства. Христианство использует средства искусства и в своей проповеди, и в своей повседневной литургической жизни. И человеку, который не получил этот добрый навык, в чью жизнь искусство не вошло, чаще всего неинтересна и Церковь.

Другое дело, что и литература, и музыка могут быть разными ― как в античные времена, так и сегодня. Мы знаем, что есть литература, читать которую не только христианину, но и просто порядочному человеку как-то не с руки. Я не буду сейчас называть какие-то книги, потому что у каждого свой список такой литературы. Это касается и музыки, особенно современной. Есть откровенно антихристианская музыка и антихристианская литература. Вот здесь можно и нужно разбираться, но не составлять каких-то списков запрещенных книг или музыкальных произведений, скажем, от Скрябина до каких-то рок-исполнителей. А для того, чтобы научиться разбираться, и нужно знать лучшие классические образцы искусства. Тогда у человека будет добрый, настоящий критерий различения того, что хорошо, а что плохо в огромном, необъятном море культуры.

Вед.: Еще один вопрос от Ольги. «Здравствуйте, Владыка. Замужем более 10 лет. Когда выходила замуж, детей сразу не хотела, была неверующая, некрещеная. Важнее были карьера, образование. Сейчас понимаю, что была неправа. Но теперь муж говорит, что детей вообще не хочет, раньше надо было. Теперь не знаю, что делать. Заранее спасибо за ответ».

Митрополит Лонгин: Трудно советовать что-то в таких случаях. Это действительно проблема каждого священника, потому что значительная, если не большая часть людей, которые идут за советом к нему, приходят после того, как они сломали в своей жизни все, что можно было сломать, причем так, что уже очень трудно что-то поправить.

Я думаю, что у Ольги один путь — каким-то образом убедить своего супруга в том, что еще не поздно, в том, что это нужно сделать. Я могу только пожелать ей помощи Божией в этом нелегком деле.

Вед.: Вопрос от Виталия: «Здравствуйте, Владыка! Скажите, пожалуйста, можно ли подавать обедню на литургии об упокоении своего родственника? Просто я не знаю, крещеный он был или нет, а узнать наверное не смогу. Как быть?».

Митрополит Лонгин: Очень распространенная ошибка: «обедню на литургии» подавать нельзя. «Обедня» — это и есть просторечное название литургии, потому что литургия совершается где-то до обеда. Имеется в виду, можно ли подавать записку с поминовением имен на литургию. Я думаю, что если нет уверенности в том, что человек был крещен, лучше не надо. Есть иные, не литургические формы поминовения близких, которые не крещены или в факте крещения которых мы сомневаемся. Это, прежде всего, подача милостыни. Это, наверное, самый правильный путь в данном случае — подать милостыню, помочь неимущим какими-то вещами. Ведь если посмотреть, вокруг нас до сегодняшнего дня много людей нуждающихся. И помочь им, сделать это ради поминовения своего покойного родственника очень и очень уместно.

Вед.: А подавая милостыню, скажем, стоящему на паперти нищему, нужно просить его о том, чтобы он помолился за этого конкретного человека?

Митрополит Лонгин: Если вы видите, что этот человек может молиться, то да, можно попросить об этом. А если нет, можно самому помолиться в душе: «Господи, прими эту милостыню в поминовение души такого-то человека».