Прозреть душой

Кадр из фильма "Орда"

Внимание к «Орде» вполне объяснимо. Предыдущий проект «Православной энциклопедии» – фильм «Поп» – стал знаковым событием в истории российского кинематографа XXI века и заставил говорить о себе даже тех, кому была принципиально чужда религиозно-нравственная тематика. Фильм критиковали, им восхищались, но равнодушных зрителей у него не было.

Новый фильм кинокомпании «Православная энциклопедия» вызвал интерес к себе задолго до того, как была завершена работа над ним. Он привлек внимание блистательным актерским составом, авторитетными именами сценариста, режиссера и оператора, а главное – выбором темы. Здесь необычно все: эпоха – русское Средневековье времен монголо-татарского ига; главный герой – православный иерарх, Московский первосвятитель; наконец, сюжетная интрига, завязанная на житийном повествовании.

Конечно, встреча великого князя и Московского митрополита в фильме показана чрезвычайно просто. Наверное, исторические реалии все же были несколько иными – это касается и внешней обстановки встречи, и разговора, состоявшегося между князем и святителем. Но язык исторического кино допускает некоторую схематичность, позволяющую сделать события минувшего более доступными восприятию современного зрителя.

Житие повествует, как, взяв с собой немного воска от чудом загоревшейся свечи, святитель с клиром направился в Орду, где был очень торжественно встречен Джанибеком и Тайдулой. Совершив водосвятный молебен, при котором была возжена свеча от мощей святителя Петра, митрополит окропил слепую ханшу освященной водой – и она прозрела. Хан Джанибек с великой честью и щедрыми дарами проводил святителя Алексия и его спутников на родину.

Создатели фильма отошли от житийного повествования, сохранив лишь «опорные точки»: призыв Джанибека, прибытие митрополита в монгольскую столицу, исцеление Тайдулы. Все остальное является авторской интерпретацией, узор которой прихотливо разбросан по исторической канве. В фильме святитель Алексий, провожаемый князем, духовенством и народом, направляется в Орду лишь с молодым келейником Федькой да двумя монгольскими воинами. Сопровождающие уверены в том, что чудо непременно произойдет: авторитет митрополита для них непререкаем. Келейник заранее вслух обдумывает, что именно можно попросить у всесильного хана за исцеление его матери.

В дороге владыка постоянно молится, прося у Бога помощи в предстоящем деле, однако, по замыслу сценариста, постепенно внутренне уверяется в своей способности сотворить чудо. Предпосылки к этому прослеживаются еще во время его разговора с великим князем, который вспоминает о том, как некогда по молитве святителя прекратилась моровая язва. «Совпадение», – отвечает тот, но интонация, с которой произносится фраза, свидетельствует о том, что сам главный герой не считает происшедшее случайностью. Еще одно уверение в собственных возможностях он получает, остановив кровотечение у лошади монгольского воина, который, по обычаю своего народа, пьет свежую конскую кровь, чтобы почерпнуть из этого источника новые силы.

«Московский колдун» в интерпретации создателей «Орды» воспринимается обитателями Сарая как очередной кандидат в творцы чуда, только более авторитетный, известный и уважаемый, чем прочие. Однако, вопреки ожиданиям монголов и чаяниям самого главного героя, зримого и безусловного чуда не происходит. Тайдула, блистательно сыгранная актрисой Р. Хайруллиной, получившей на 34-м ММКФ «Серебряного Георгия» за лучшее исполнение женской роли, не прозревает. Точнее, этого не происходит сразу. Разочарованный в очередной раз Джанибек не решается расправиться с московским гостем так же, как с остальными несостоятельными знахарями. Он просто изгоняет его прочь, повелев одному из воинов проследить, чтобы русский добрался до Москвы и смог увидеть своими глазами, как город будет уничтожен ханскими войсками.

Однако путь домой для главного героя закрыт. Чуда не произошло, и это воспринимается им как собственное духовное поражение. Горечь поражения усилена тем, что отныне он становится в собственных глазах виновником будущих страданий своего народа. Вернувшись в Сарай, пристав к очередному пригнанному сюда русскому полону, бывший почетный московский гость добровольно принимает на себя рабское ярмо, разделяя горечь и унижение плена с теми, кто еще вчера был его паствой. Но всем этим людям, изнуренным непосильным трудом, голодом и побоями, лишенным надежд на будущее, все же гораздо легче, чем ему, остро переживающему ощущение богооставленности. Недаром на вопрос практичного монгольского конвоира: «Что умеешь делать?» – пленник с заминкой шепчет: «Ничего», – понимая это буквально: раз его молитва не была услышана, значит, он не умеет, не способен делать как должно главного дела своей жизни.

Основная часть картины посвящена времени, прошедшему со встречи слепой ханши и Московского митрополита и до ее исцеления. Перед зрителем развертывается полная глубокого драматизма история крестного пути человека, переживающего острый духовный кризис, доходящего в этом испытании веры до самой последней грани.

На фоне этих внутренних переживаний целостной и духовно сильной личности пунктиром проходит сюжетная линия, связанная с келейником Федькой, также ставшим монгольским рабом. Жажда жизни перевешивает укоры христианской совести, и озлобившийся Федька ради своего спасения готов молиться чужому богу, готов собственными руками задушить митрополита как виновника своих бед.

Но всякое испытание имеет предел. В момент, когда, кажется, у главного героя не остается ни физических, ни нравственных сил, когда с помертвевших губ срывается лишь молчаливый молитвенный крик – и это молитва не о себе, а о пропащем Федьке, – наступает перелом в его судьбе. Ханша Тайдула выздоравливает.

Само прозрение в фильме не показано, очевидным становятся лишь его последствия. Для Джанибека это свидетельство подлинной силы московского чудотворца, и он всячески стремится загладить свою перед ним вину. Примечательна и глубоко символична сцена в бане, куда по приказу хана ведут ослабевшего, израненного старца. Его погружение здесь в воду с головой – явная аллюзия «бани пакибытия» – таинства крещения, в котором христианин, умирая для тленного мира, рождается в вечную жизнь. Блюдо с рыбой и виноградом, поднесенное затем бывшему пленнику, напоминает о таинстве Евхаристии, о жертвенном искупительном подвиге Христа, символом Которого с раннехристианских времен является рыба.

Для бывшего келейника Федьки, спасенного молитвой старца, свершившееся чудо означает прощение, свободу и возвращение домой.

Исцеление от физической слепоты влечет за собой и нравственное прозрение самой Тайдулы. Вместо прежней властолюбивой, жестокой и жесткой восточной властительницы мы видим на экране совсем другую женщину. Привыкшая к череде убийств, посредством которых правители Орды с фантастической скоростью сменяют друг друга, она в финале отказывается одобрить вступление во власть юного хана Бердибека – сына Джанибека, погибшего в расцвете сил при странных обстоятельствах. На отчаянный и гневный вопрос внука: «Почему?» – Тайдула отвечает так, как никто от нее этого не ожидает: «Бог этого не хочет», – а затем, легко вскочив на коня, уносится во тьму ночи. Ее сердце и душа уже иные, она мыслит и воспринимает мир в других нравственных категориях. Ответ на вопрошание Бердибека зрители находят в авторских комментариях, данных в самом конце картины: царствование этого 17-летнего хана продлилось всего два года, а затем он разделил судьбу своих предшественников.

Очевидно, далеко не каждый сможет внутренне для себя поставить знак равенства между житийным образом святителя Алексия и героем «Орды». Думается, фильм следует скорее воспринимать как притчу, как попытку донести до широкой и не всегда воцерковленной зрительской аудитории образ духовного лица – не только пастыря-аскета, церковного дипломата, богослова, мыслителя, но и молитвенника, способного к самопожертвованию и самоуничижению ради пасомых.

***

По итогам 34-го Московского международного кинофестиваля А. Прошкин, режиссер фильма «Орда», получил приз за лучшую режиссерскую работу. Высокую оценку фильму дали кинокритики и журналисты. Учитывая тот факт, что далеко не все из них разделяют принципы создателей фильма и приветствуют появление очередного кино «про попов», эта реакция дает повод к оптимизму. Приведем некоторые из отзывов о картине.

«За увлекательной историей, наряженной в архаичные и экзотические одежды, таятся метафизические и метафорические смыслы. Тайдула исцеляется, поняв, что слепота была ей карой за кровожадное властолюбие. Но прозревает не она одна. Пройдя через страшные испытания и страдания, Митрополит сознает, что его жизнь стоит не больше жизни любого раба и что он готов жертвовать собой ради рабов. Прозрение Митрополита – сродни прозрению Лира в шекспировской трагедии. В исполнении Максима Суханова он и похож на Лира, тем более что в пару ему придан Шут – Федька (Александр Яценко). Отвечая на вопрос о своем герое, Максим Суханов избегает “житийной” лексики:

– В моем персонаже для меня особенно ценно то, что речь идет о гражданском поступке. Важно и то, что “орда” существует в каждом человеке» (интернет-версия Радио «Свобода»)[1].

«Фильм Андрея Прошкина впечатляет тщательностью проработки деталей… Плохо, очень плохо в этом азиатском Содоме русскому человеку, о котором неустанно размышляет в последнее время сценарист Юрий Арабов, один из самых уважаемых современных отечественных кинописателей. Но, по арабовской логике, чем хуже, тем лучше, правильней: сюжет “Орды” – русский крестный путь» (газета «Ведомости»)[2].

«С первых же кадров происходит погружение в преданья старины настолько глубокой, что вопрос об исторической достоверности отпадает как бы сам собой – и “дела давно минувших дней” проявляются на экране в том отталкивающем, но при этом завораживающем до оторопи великолепии, которое чаешь увидеть скорее в лучших образцах эпического фэнтези в духе Роберта Говарда или Джорджа Мартина…

На фоне во всех смыслах фантастического ордынского житья-бытья рисковало, причем весьма серьезно, потеряться то, ради чего этот фильм со всей очевидностью и был снят – собственно история митрополита Алексия и его миссии, в результате которой Церковь освободилась от всех даней, поборов и насилий со стороны Орды. Представить себе фильм, в котором этот сюжет был бы вставлен исключительно по благочестивой разнарядке, так сказать, для отвода глаз, труда не составит. По счастью, в данном случае ничего подобного не случилось. Это не просто историческая фантазия самой высокой пробы, но и действительно умный и сложный фильм о невозможности достижения чуда по заказу, какой бы высокой ни была назначенная за него цена. …истинные масштабы фильма (кроме, конечно, постановочных) становятся понятны не в тот самый миг, когда по экрану пойдут заключительные титры, а несколько позже, когда схлынет невесть откуда взявшаяся неудовлетворенность и когда за виртуозным антуражем проступят не самые тривиальные вопросы о самом главном…» (газета «Московские новости»)[3].

«Внутреннюю силу и насквозь пробирающий взгляд великого старца один из монголов довольно точно охарактеризует так: “Бровью поведет – и всем твоим конец наступит!”, оттого от Алексия и ждут чуда. В то время как настойчивое ожидание чуда от Бога – не то, чем должен заниматься человек (о чем говорил после просмотра автор сценария Юрий Арабов); оттого Алексию предстоят тяжелые, почти невыносимые испытания, для которых понадобится не только крепость тела, но и крепость духа, без которой невозможно находиться в чужом пространстве. Густую, яркую, страстную “Орду” на данный момент можно назвать лучшим фильмом конкурсной программы» (газета «Труд»)[4].

«Авторам “Орды” надо было создать целый человеческий мир с нуля…. Прошкин и его команда это сделали так убедительно, словно только что вернулись из турпоездки в Сарай-Бату. Они сложили этот мир из немногих литературных источников, многочисленных позднейших наслоений в литературе, живописи и кино, а также из собственной интуиции. Сцены живописных утех хана кажутся столь же достоверными и зловещими, как цветовые эпизоды с пляской опричников у Эйзенштейна. Вообще именно Эйзенштейна я бы назвал одним из первых и главных источников “Орды” – она наследует его пониманию прошлого как повода исследовать загадки настоящего» (газета «Российская газета»)[5].

«Андрей Прошкин снял по-голливудски крепкое и по-русски духовное кино… Такого сложнопостановочного и детально достоверного фильма о временах далеких в новейшей истории нашего кинематографа не было… Это, несомненно, картина о современности» (газета «Московский комсомолец»)[6].

«Море экшна, мистика, завораживающая музыка Алексея Айги, противостояние двух культур как двигатель сюжета и отличные актерские работы – мы ждем фильм с нетерпением»[7].

Уже в сентябре «Орда» выходит на киноэкраны России. Теперь слово за зрителем.