Армия мушиного короля

Громче всех и раньше всех клич «Акела промахнулся!» кричал шакал. А кто еще? Пока главный враг точит когти, шакал кричит и изображает веселье. Он кричит по прямому приказу, а иногда – по личной шакальей инициативе. Так в мультфильме. Пересмотрите. А мультфильм – про жизнь.

Нам всем, христианам, тоже повезло. Своеобразно, но повезло. Мы раньше только в книжках читали про всякие кампании и акции безбожников да в черно-белом рваном изображении видели, как служит «безбожный молебен» тюлень в камилавке в Московском цирке, как ездит по улицам столицы разрисованный Маяковским «безбожный трамвай». Мы, было, думали, что это – «преданья старины глубокой». Ан нет. Жив курилка. И мало того, что жив. Руки у него чешутся, зане он «давненько не брал в руки шашек». Ну что ж. Тютчев называл блаженными тех, кто посетил сей мир в его минуты роковые. Видно, блаженны и мы, вновь понимая, что борьба не то что не окончена, а и не думала прекращаться.

Есть люди-львы. С ними воевать не зазорно, и им проигрывать не стыдно. Но есть мелочь, подобная сибирской мошке. С ней невозможно воевать, и перед ней позорно капитулировать. Мошка, комары – главный враг Церкви в будущем. Это то самое «восстание масс», о котором писал Ортега-и-Гассет. Обмельчавший человек, сплотившийся в миллионную жужжащую массу – идеальное войско для кукловодов будущего и настоящего. Знаний нет, ум – в седалище, претензий – масса, и таких, как ты, – прорва. Это ли не повод для того, чтобы поднять «волну» не только на трибуне стадиона, но и в жизни?

Дьявол – король ничтожеств. Он – король мух, Вельзевул. Мухи – его рядовые. Не пчелы, собирающие в шестигранные соты сладкий плод, и не трудолюбивые муравьи, кропотливо несущие груз, превосходящий их собственный вес. Мухи. Любительницы дерьма, знатоки вкусовых особенностей одних и других его видов – вот армия мушиного короля. Что ж, спасибо Господу, показывающему нам правду Свою не только на страницах книг, но и на экранах телевизоров.

Православные христиане действительно самые уязвимые. Правильно говорил В. Соловьев (современный, а не хрестоматийный). Смеяться над мусульманами – опасно для жизни. Смеяться над евреями – опасно для той же жизни, только с другой ее стороны. А вот над нами – пожалуйста. Как над Безгрешным во время оно. И плюнуть можно, и ударить в лицо, потребовав пророчеств. Так, может, это и есть признак принадлежности к Истине? Конечно. И поносят уже, и рекут всяк зол глагол. Значит, где-то рядом и радость, и мзда, которая на небеси.

Вода увлажняет, солнце светит, огонь греет, и бес куражится. Больно смотреть на пляску бесовскую. Ведь это пляска, в которую вовлечены, на правах насилуемых, мелкие, но крещеные души. Нужно умножить молитву. Бог все расставит на свои места. Кому нужно – на ухо шепнет, кому нужно – лобик поцелует, кому нужно – голову отвертит. Ждать слишком долго не придется. Скоро об очередных похоронах по телевизору услышим. Мало ли их, дерзких пересмешников, во сне нечаянно усопло, даже и в недавние времена? Нужно просто скрепить сердце и умножить молитву.

Бес – часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо. Знали бы классику сами любители зла – были бы сдержаннее в деятельности. Мы извлечем пользу из их лая. Святейший передарит или продаст часы. Закажет иным красоваться второстепенными предметами. Особенно строго глянет на тех, кто сан на плечи берет не ради смерти за овец, а ради шерсти и брынзы. Мы сами, христиане, должны поганой метлой гнать от стада тех проныр, которые ищут не людей, а «людского», не креста Христова, а преждевременной славы.

Раздраженный враг говорит нам правду. Правду мы уразумеем, но и врага узнаем в лицо. Извлечем из услышанных слов максимальную пользу и вспомним, что мы – на войне, а не на курорте.

Когда я был маленький, то Новый Завет было не достать, зато Лео Таксиль был в каждом втором доме. Любя читать, читал я всякое, в том числе и антирелигиозную литературу. И вот тогда-то маленький мой ум заметил, что главным врагом в подобной литературе должен быть Сам Бог. Но вместо этого высмеиваются (за редким и гадким исключением) не Сам Всевышний, а Его земные слуги. Они, мол, и такие, и такие. А раз так, то «назло врагам козу продам, чтоб дети молоко не пили». То есть раз попы плохие, то буду я атеистом и скажу, что Бога вовсе нет. Эта полудебильная логика тогда меня сильно поразила. Но годы были детские, и не время было мысли развивать. Теперь я вижу, что суть та же и по прошествии столетий.

Поп, мол, плох, значит, вера не нужна. Ну а если бы поп был очевидно свят?! А ну, мелочь пузатая, к ответу в одну шеренгу становись!

Если бы все священники были святы до ломоты в глазах, вы что, все верующими были бы? Нет! Вы тогда свое бесовское нутро проявили бы полностью и в секунду. Во свете святых вся гниль вылазит, как под рентгеном. Взбунтовались бы. Что, мол, от меня святости требуют? Они святые. А я святым быть не могу и не желаю! И не хочу я такой насильственной святости! Ну и прочее, и прочее.

Это было бы нечто подобное восстанию дьявола на небе прежде человеческой истории.

Священник немощен, как ты, для твоей же пользы. Будь он недосягаемо свят, ты бы от веры отпал. Пойми, глупый. И если восстает некто на немощь священника, то не сомневайтесь: это он не на священника, а на Самого Иисуса Воскресшего восстает. Отсюда и злоба инфернальная, и насмешки с адской подсветкой.

Бог для священства не дал ни ангелов с неба, ни небесных людей, спущенных на парашютах. Дал простых людей, одетых в немощь. Бог хочет, чтобы мы немощи немощных носили и не себе угождали. Не ругай священство, но пользуйся священством во спасение, если веришь. Если не веришь – молчи, ибо не твое это дело. Если же и не веришь, и не молчишь, то, брат, погоди. Мы твой вопль еще услышим. Не мы тебя в оборот возьмем. Нам Бог запретил. Но Он Сам имеет свойство вмешиваться в историю человеческую. Причем некоторых из людей Он называет «зеницей ока Своего» и велит сей зеницы ока не касаться. То есть прикасающийся грубо к этому оку делает Богу больно.

Горе тому, кто Богу больно делает.

А нам, грешным, уже больно вместе с Богом, потому что на наших глазах антропоморфные носители бесовских идей нашего отца обсмеивают.

Мы не будем им в лицо руками лезть. Мы плакать пойдем. А Господь наши слезы взыщет во время оно. Тогда наше время смеяться придет. Но мы и тогда смеяться не будем. Потому что мы вас, бесноватых, даже таких жалеем.