Архиепископ Берлинский и Германский Феофан: «Бог дает человеку свободу»

В эфире телеканала «Союз» с владыкой Феофаном, архиепископом Берлинским и Германским беседовал Александр Сергиенко, ведущий программы «Архипастырь».

Владыка, я знаю, что цель Вашего визита в Россию – посещение конференции «Христианское понимание прав человека». Скажите, возможно ли соблюдение прав человека в безнравственном обществе?

Всему свое место

Архиепископ Берлинский и Германский Феофан и Архиепископ Берлинский и Германский Марк (РПЦЗ МП), Дрезден, 20.05.2010

– У многих людей искажено понимание свободы...

– Безусловно, полной свободы быть не может. Апостол Павел подчеркивает очень много раз, что мы свободны во Христе, Бог дает человеку свободу. Тем не менее мы жертвуем частью нашей свободы для общественных интересов. Замыслом Творца человек создан абсолютно свободным: Господь никогда не требует, чтобы человек автоматически повиновался и исполнял свои религиозные обязанности и исповедовал Бога по принуждению. Господь ждет нас не по принуждению, а только по нашему свободному выбору – это любовь к Богу свободных людей, которые свою свободу используют, чтобы быть чадами Божиими.

В западном мире религиозная свобода становится частью понятия «права человека», которые зафиксированы в разных документах, но даже в Германии свобода есть некая иллюзия. Германия – часть христианского мира, цивилизация, которая создана в Германии, это результат христианизации. Это не только вопрос образования, культуры, это смысл жизни.

Мы видим, что сейчас либеральный мир изгоняет религию из общественной жизни, – но все же этот мир самый симпатичный: миллионы людей устремляются в страны, которые в основе своей были когда-то христианскими.

В Германии есть две Церкви – Евангелическая и Католическая. Количество их членов приблизительно одинаково (католиков чуть больше сейчас), и обе они определяют религиозный контекст жизни страны. Хотя, безусловно, это не государственные Церкви – они народные, как и Русская Православная Церковь. Поэтому никого не смущает, что в Берлине землю под будущей резиденцией канцлера освящали и католические, и евангелические епископы.

Когда у нас говорят, что Церковь уж слишком активна в общественной жизни, то посмотрите, как в совершенно нейтральной в религиозном отношении Германии Церковь имеет свое место, не говорю уже о религиозном образовании, возможности преподавания религии в школах и социальных программах – в Германии в этих сферах Церковь присутствует всегда, и это само собой разумеется.

– Может ли христианство отступать от своих принципов ради мнения и желаний общественности, особенно если они, в христианском понимании, безнравственны?

– Нет, конечно; я думаю, что свобода, как мы подчеркиваем во всех наших православных документах, – это свобода человека с очень твердыми нравственными убеждениями, основанными на религиозных началах. Безусловно, человек, который реализует скорее свои инстинкты, может просто прийти к тому, что Владимир Соловьев называет адом на земле. Он говорит, что цель государства не постройка Царства Небесного на Земле, главное – не допустить на ней ада. Если свобода не будет ограничена нравственными законами, она может привести к очень отрицательным последствиям, к распаду общества.

Задача Церкви – возрождение падшего человека

– Церковь не только старается не допустить этого, она занимается уже и воспитанием, помогает становлению нравственного человека...

– Задача Церкви – возрождение падшего человека. Церковь – совокупность людей, которые имеют моральные ценности. Когда мы говорим о единой Святой Православной Церкви, мы имеем в виду, что она святая потому, что ее Глава Христос. А мы все – Тело Христово. Церковь как богочеловеческий организм призвана освящать это общество и давать возможность всем, кто хочет прибегнуть к ее силе обновления, сделать это. Церковь должна обновлять, исцелять человека.

– Насколько верующий должен быть заинтересован в политической жизни государства, проявлять свою позицию, свое мнение?

– В Православной Церкви есть очень большей спектр возможностей реализовать себя как православного человека. А если мы будем игнорировать общественную жизнь, то можем нашу страну вовлечь в очень сложные проблемы, поэтому христиане должны быть очень активными. Не наша задача – влиять на политические партии, но мы должны поддерживать силы, которые заинтересованы в развитии нашего общества. Мы должны создавать нормальные условия для жизни человека. Поэтому мы должны оценивать те или иные программы, бороться с теми или иными явлениями, которые мешают нормальной жизни человека..

– Возможен ли диалог Церкви с людьми, мыслящими иллюзорно?

– Церковь всегда открыта для диалога. Господь не отвергал ни одного человека из тех, кто к Нему приходил – есть прекрасные слова Христа: «Приходящего ко Мне не изгоню вон». Если мы видим, что диалог может привести к изменению атмосферы в обществе, мы должны поддерживать его. Но это не значит, что мы должны говорить с людьми, которые вступают в диалог, чтобы проповедовать безнравственные вещи.

– Церковь готова к диалогу, но человек пока еще не имеет четких религиозных убеждений, а настаивает на своей позиции; должна ли Церковь пытаться переубедить его?

– Насчет «пытаться переубедить» – вопрос сложный. Я вырос в советское время и пришел в семинарию в 72-м году. Мне всегда претила агитационность советских времен, навязывание каких-то доктрин партийных. Поэтому «навязывание» религии для меня не лучшая форма пастырства, это всегда должен быть диалог с человеком, который желает услышать или быть услышанным, который хочет иметь какой-то контакт с Церковью.

Когда мы говорим о людях церковных, то прямая обязанность священника проповедовать, совершать таинства и руководить жизнью верующего человека, но когда мы говорим о людях вне Церкви, следует найти правильные слова, правильную форму общения с ними. Мы можем пробудить такого человека, всегда можно показать, даже на самых простых примерах, что есть материальный мир и есть духовный, что в жизни человека есть выбор, в том числе и в сфере нравственности. Шкала ценностей – прекрасная тема, чтобы начать говорить и о религии как таковой, поскольку религия – это одна из абсолютных ценностей.

Лучше всего – личный пример

– Можно ли собственным примером показать, что такое жизнь христианина?

– Это лучшее, что может сделать верующий человек, – без примеров все наши слова, какими бы они ни были хорошими, останутся словами. Сейчас множество книг захлестнуло умы людей, и мы видим, что многие из нас книжными, чужими словами, которые не проистекают из личного опыта, говорят, как следует жить. И когда люди ссылаются на православные традиции, то прежде всего хочется сказать: «Вы сначала попробуйте на своем личном опыте пройти этот путь: одно дело идеал, а другое дело жизнь человека».

Церковь никогда не навязывает человеку один и тот же образ жизни. У нас есть пустынники, подвижники, жизнь которых определяется только лишь прекрасными православными традициями. Но у каждого человека свой образ жизни. Многие называют себя православными, даже говорят: «Я русский – значит, православный». Прекрасно, если бы это было так, но это зачастую не так; только создание общин, где люди реализуют свою веру, – это будет самый лучший пример. Живая община – лучшее, что есть в Православной Церкви.

– Нам приходится общаться с людьми разных религиозных убеждений, с атеистами. Их выбор – право человека, проявление свободы?

– Мы не можем навязать наше мнение другим людям, а государство должно быть в этом отношении нейтральным – оно должно поддерживать добрые начинания, оно не может одновременно поддерживать Православие и сатанизм. Государство должно предоставлять религиозную свободу, но должно и четко определять, что хорошо, а что плохо.

– Государство может существовать только в диалоге с Церковью?

– Безусловно, государство должно быть заинтересовано в поддержке тех Церквей или религий, которые несут начала добра, мира. Вопрос для нас очень серьезный. Но открытое предпочтение может вызывать негативные реакции. Государство должно поддерживать мир. Это сложно. Но жизнь вообще сложна. В Российской империи Православная Церковь была господствующей, тем не менее была свобода для всех остальных религий: и для страроверов, и для мусульман. С самого начала – и в Киевской Руси, и в Московском государстве, и в Российской империи все религии имели свое право. Средняя Азия как была мусульманским регионом, так и осталась на протяжении всей истории нашего государства. И хотя были какие-то миссии, но они были очень скромными, направлены были на свидетельство. Россия являет пример религиозной свободы. Если пройти по Невскому проспекту Петербурга, то мы видим, что стоят армянский собор, католический, лютеранский, реформатский – храмы эти построены еще в XVIII веке. Я не знаю больше ни одной столицы, где бы позволили на главной улице строить не главенствующим религиям свои храмы. Даже в Карловых Варах нам отказали в месте для храма – мы построили храм тогда на окраине города, а сейчас это самое прекрасное место. А в России это было возможно. Дореволюционная Россия была примером религиозной свободы, хотя была православным государством. Православие было всегда терпимо, нетерпимость была не от религиозных убеждений, а скорее, от внутренней ограниченности, потому что если у человека есть глубокая вера, он не боится соприкасаться с другим миром. Господь ведь соприкасался с грешниками, Его даже обвиняли в этом: Он беседовал с самарянами, с женщинами – это было недопустимой религиозной вольностью...