Церковь – не партия

Фото: Сергей Веретенников

У нас, к сожалению, Церковь остается чем-то совершенно непонятным, остается явлением, в котором глаз стороннего наблюдателя выхватывает какие-то случайные детали и пытается встроить их в свою систему представлений о мире.

При этом многие из нас родились и выросли в мире, где руководящая и направляющая сила нашего общества, КПСС, осуществляла еще и политическое руководство. Похоже, что люди ждут (кто-то с надеждой, кто-то – наоборот, со страхом) такого руководства от Церкви, и недоумевают, почему священноначалие молчит, или высказывается очень сдержанно, а священники на местах высказываются очень по-разному, так что какова “политика партии” остается совершенно неясным. Но есть сильные подозрения, что она точно не такова, как хотелось бы внешним критикам.

Все это – одно большое недоразумение. Церковь – не партия. Новый Завет – не партийная программа. И даже не конституция. “Четкий религиозный взгляд на светскую проблему”, высказываемый от имени Церкви, возможен далеко не всегда. Божественное откровение, которое хранит и возвещает Церковь, обращено ко всем народам во все времена, и уже поэтому не может содержать инструкций о том, идти ли на митинг и за кого голосовать.

Эти вопросы отдельные члены Церкви решают исходя из собственного своего разумения, из доступных им сведений, из своих частных представлений о том, что послужит общественному благу — и вполне могут иметь разные мнения по текущим общественным проблемам. В Церкви люди собираются не вокруг политической программы, а вокруг Христа; при этом их политические взгляды могут быть очень разными.

Спокойно отнестись к этому мешает, на мой взгляд, другая проблема, унаследованная от тоталитарной эпохи – это смешение нравственной и политической позиции. Впрочем, если вспомнить свидетельство Бердяева, это проблема была уже у предреволюционной интеллигенции. Многие из нас склонны считать, что люди, не разделяющие нашей политической позиции – обязательно люди нравственно дурные, и что нравственный долг всякого честного человека — принимать в любом политическом конфликте ту же сторону, что и мы.

Характерен вопрос, которым Дмитрий Губин завершает свою статью «Христос, он бы, что — молчал?!». Относительно политики Христос именно что молчал, и в кипящем и бурлящем политическом мире Иудеи I-го века Он не захотел поддержать ни одну из партий — и в итоге все они, Фарисеи, Саддукеи, Иродиане и Зилоты, Его отвергли. Уверовали те, для кого Он оказался безусловно важнее политики, да и всего на свете вообще. Те, кто увидели в нем Господа и Спасителя, а не возможного союзника во внутригражданских разборках.

Церковь свидетельствует о том, что человек — вечен; что каждый из нас несется навстречу вечному спасению или вечному осуждению со скоростью шестьдесят секунд в минуту, и итог нашей жизни определятся тем выбором, который мы совершаем здесь, на земле. И это не выбор между той или иной политической партией.

Я попробую привести аналогию — с учетом того, что всякая аналогия хромает, но все же. Представьте себе скандал в коммуналке — люди яростно бранятся, вот-вот начнется драка. Тут в помещении появляется пожарный и говорит: «Ваш дом охвачен огнем, вам надо срочно эвакуироваться». Люди обращаются к нему — но не затем, чтобы понять, правду ли он говорит, а чтобы привлечь его в качестве союзника. Поддерживает ли он меня против этой мерзавки, моей соседки, которая испортила мою прекрасную шубу? Вот я ей, заразе-то, глаз шилом выколю! Не поддерживает? Вот ведь гад! Пусть тогда убирается, пока цел! Но миссия пожарного не в том, чтобы поддержать правую сторону в деле о порче шубы (даже если ее претензии полностью основаны); его миссия в том, чтобы спасти обе стороны от огня.

Христос не приходит как Ваш, или мой, или чей бы то ни было еще политический союзник — Он приходит как Господь и Спаситель. Наша вечная участь определяется тем, отзываемся ли мы на его приход покаянием и верой. Имеет ли это значение для политической жизни? Да, и огромное. Прежде всего, мы начинаем видеть в ближнем, согражданине, не мерзавца, с которым мы, хорошие люди, боремся, а подобного нам грешного человека, который может грешить и ошибаться, как и мы. Что ненавидеть ближнего своего — гораздо хуже, чем занимать неправильную политическую позицию. Что есть непреложная, неколебимая Истина — Христос, а есть мир меняющихся и часто ошибочных человеческих мнений, в частности, политических.

Что мой политический противник может быть честным человеком и благонамеренным гражданином, который просто ошибается не так, как ошибаюсь я, а по-другому. Что священноначалие не обязано становиться на мою сторону против него — а скорее обязано увещевать нас не размахивать шилами, а то долго ли и окриветь.

Да, на взгляд Дмитрия Губина, надежда на вечную жизнь — фикция. Но Церковь стоит на том, что это — реальность. И это меняет все – в частности, наше отношение к политическим конфликтам.