Книга французского искусствоведа, археолога, византиниста впервые вышла в Париже в 1906 году и вскоре была переведена на многие языки народов мира. Приветствуя ее появление, немецкий рецензент К. Крумбахер отмечал удачную попытку «охвата византийской культурной жизни через призму вечной женственности». И действительно, перед читателями проходит череда ярчайших представительниц Византийской империи: императрицы Евдокия и Афинаида, Феодора и Ирина; благочестивые иконопочитательницы Феоктиста и Феодора. Здесь же — жестокосердая красавица Феофано, порфирородная Зоя, властолюбивая Анна Далассина. Запоминаются и образы западных принцесс при византийском дворе: Берты Зульцбахской, Агнессы Французской, Иоланты Монферратской, Анны Савойской.
Русский перевод был выполнен в 1911 году, а уже в 1914-м книга вышла в Москве.
Приводим отрывок из книги.
Предисловие
Шарль Диль. Византийские портреты / Пер. с фр. М. В. Безобразовой. - М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2011. - 744 с. |
Тем ценнее те не частые в современной литературе примеры, когда художественное изложение исторических сюжетов соединяет тонкое литературное мастерство с доскональным знанием источников и профессиональным видением описываемой эпохи. Таким редким талантом обладал французский византинист, археолог и искусствовед Шарль Диль (Charles Diel, 1859–1944). В очерке истории развития византийских исследований, предваряющем «Историю византийского государства» Г.А. Острогорского, о Диле сказано: «Чрезвычайно многосторонний ученый, мастерски владевший всеми областями византийской истории, в том числе и истории искусств, наилучшим доказательством чему являются его большие работы по Равеннскому экзархату (1888), византийской Африке (1896), его труд о Юстиниане (1901), а также некоторые из собранных в «Византийских портретах» (1906) статей. Не многие так сильно продвинули византиноведение своими работами и стимулировали работу других, как Ш. Диль, который как у себя на родине, так и за пределами ее границ обрел большое число учеников». Научные заслуги Диля были признаны во всем мире; в СССР, где византиноведение переживало тяжелые времена, Академия наук избрала его своим иностранным членом-корреспондентом (1925).
В 1899 году по решению французского правительства в Парижском университете был впервые введен университетский курс византийской истории, читать который предложили Ш. Дилю. Вскоре в парижском журнале «Ревю де Пари» стали появляться увлекательно написанные биографии византийских императриц, выходившие из-под пера профессора Сорбонны, уже известного в то время широкой публике своими популярными работами по греческой археологии. В 1906–1908 годах эти очерки, объединенные в две части, вышли под общим названием «Византийские портеты» (Figures Byzantines). Книги сразу же снискали успех у французской публики, выдержав за первые двадцать лет лет десять изданий; издавались они и впоследствии. Популярность работе обеспечил наряду с ее несомненными художественными достоинствами и тот специфический ракурс обращения к византийской истории, который был задан Дилем. Пожалуй, впервые на солидном научном уровне перед широкой публикой был представлен столь мало известный аспект византийской культуры, как положение женщины и семейная жизнь. Напомним читателям, что рубеж XIX–XX веков был временем стремительных изменений в традиционном укладе европейской жизни, зарождения феминизма (термин этот известен с 1895 года) и движений за эмансипацию женщины, временем бурных споров о правовом равенстве и социальных отношениях полов. Одним из основных направлений общественного мнения стало обвинение традиционного европейского общества в патриархальных устоях, коренящихся в «темном» христианском Средневековье, которые принижали женщин и лишали их права на активное участие в общественно-политической жизни. И здесь книга Диля пришлась как нельзя кстати. На примере Византии автор показывал западноевропейской публике «другой» мир христианской средневековой культуры, мир, в котором женщина хотя и занимала вполне подчиненное положение, но вовсе не воспринималась как существо второго сорта, а в политической жизни играла подчас роль, возвышавшую ее над мужчинами. «Не многие государства отводили женщине столько места, предоставляли ей более значительную роль и большее влияние на политику и правительство, чем Византийская империя», — констатирует автор, подкрепляя свою точку зрения историческими фактами. Вообще Дилю принадлежит одно из ведущих мест в череде специалистов, которые неустанно боролись с нелепыми предрассудками в отношении Византии, глубоко укоренившимися в «образованной среде» со времен Просвещения.
В этой связи достойна отдельного рассмотрения судьба русского перевода «Византийских портретов». Впервые он появился в Харькове в 1911 году — был выполнен Марией Владимировной Безобразовой (1856–1914), одной из немногих в дореволюционной России женщин с докторской степенью по философии. Предисловие к книге написал ее брат, Павел Владимирович Безобразов (1859–1918), русский византинист, зять знаменитого историка С.М. Соловьева и двоюродный племянник не менее знаменитого М.А. Бакунина (революционера, одного из идеологов анархизма и народничества). Научные занятия по византийской истории и литературе П.В. Безобразов совмещал с общественной деятельностью; в частности, он является автором брошюры «Об улучшении участи женщин» (М., 1902). Нетрудно заметить, что русское предисловие контрастирует и по духу, и по содержанию с книгой французского автора. Мы читаем здесь о «духе рабства», господствовавшем в Византии и перешедшем оттуда в Московскую Русь; о том, что «в Византийской империи женщина не пользовалась уважением» и считалась «порождением дьявола, виновницей грехопадения рода человеческого, существом слабым и нечистым». Далее Безобразов, правда, признает, что некоторые женщины распоряжались судьбой империи, но в этом он видит очередное «противоречие византийской жизни». Сегодня, на современном уровне исследований, подобный гротескный взгляд на византийское общество выглядит наивным и нелепым. Но даже и в те времена это было анахронической данью расхожим штампам о средневековом «домострое», что разительно контрастирует с деликатным, исторически корректным повествованием Диля.
Героини первой части книги — величайшие в истории Византии императрицы Евдокия-Афинаида, Феодора и Ирина; благочестивые иконопочитательницы Феоктиста и Феодора. Здесь и романтическая фигура Василия Македонянина, не без женского покровительства вышедшего из крестьян в цари, и его горемычный сын Лев VI, четыре брака которого, попиравшие всякие каноны, не помешали ему остаться в истории с прозвищем Мудрого; и злая красавица Феофано, убившая Никифора Фоку; и порфирородная Зоя, впервые вышедшая замуж в пятьдесят лет и при этом успевшая сменить трех мужей-императоров. Замыкают ряд красноречивый рассказ Михаила Пселла о своей матери Феодоте и биография властной Анны Далассины, матери императора Алексея Комнина.
Вторая часть, хронологически продолжающая первую, начинается мастерским очерком о переменах в византийской культуре, вызванных крестоносным движением. Массовый приток западных элементов, проникновение феодальных идей и порядков, наконец, взятие Константинополя франками — все это резко изменило судьбу Византии, но, как подчеркивает Диль, не затронуло глубины души греко-восточных христиан. Галерею портретов открывают Анна Комнина, амбициозная дочь императора Алексея и высокообразованная писательница, а также ее мать, императрица Ирина Дукена. Далее следуют романтические похождения Андроника Комнина, ставшего последним императором из славной династии. Образ придворного поэта автор рисует на примере Феодора Продрома, чье многообразное творчество, к сожалению, практически неизвестно за отсутствием удачных переводов. Шестая-восьмая главы, продолжая тему Введения, в общих чертах описывают византийско-франкский культурный синтез и жизнь западных принцесс при византийском дворе: Берты Зульцбахской, юной Агнессы Французской, Констанции Гогенштауфен, Иоланты Монферратской и Анны Савойской. Трагические годы заката империи описаны в очерке о браках последних Палеологов. Завершают книгу очерки о византийском эпосе «Дигенис Акрит» и рыцарских романах, навеянных западной модой, но проникнутых греческим народным духом.
В свое время немецкий рецензент книги Диля К. Крумбахер приветствовал его удачную «попытку охвата византийской культурной жизни через призму вечной женственности» и выражал надежду на то, что живо написанные и при этом глубоко историчные очерки «привлекут новых друзей в нашу область науки». К сожалению, русская широкая публика получила возможность читать книгу Диля на родном языке накануне лихолетья: второе, московское издание появилось в роковом для России 1914 году. Но эта талантливая книга актуальна и спустя многие годы, о чем свидетельствуют появление американского перевода очерка о Феодоре (New York, 1963), полного греческого перевода (Афины, 1969), а также успех русского переиздания (1994, тираж — девять тысяч экземпляров). Конечно, отдельные идеи Диля нуждаются в пересмотре, а беллетристичность избранного жанра позволяет автору вести повествование подчас весьма вольно, почти в романическом ключе. Но это искупается добросовестностью основной концепции исследователя, его почти дословной верностью источникам и конечно же, незаурядным литературным мастерством, делающим книгу поистине приятной для чтения.