Современный протестант

Современный протестант «из наших» иногда не так уж и далёк от Православия. В первые два-три года очень далёк. Всё в Православии для него — либо фольклор, либо язычество. Но жизнь берёт своё...

Родная община, научившая верить, уже не кажется такой идеальной, как вначале. Становятся заметными недостатки братьев и сестёр; личные грехи, несмотря на уверенность в спасённости, выйдя в дверь, заходят в окна. Взамен «чистой евангельской веры» и простоты всё чаще о себе заявляют доктринальные разногласия. Человек успокаивается, то есть прощается с прежней горячностью. Становится понятным то, о чём постоянно твердит Церковь. А именно — что спасение требует трудов, что жизнь проходит между страхом и надеждой, что «Царствие Небесное силой берётся». В подсознании крепнет голос генетической памяти.

Большинство протестантов у нас ведь люди крещёные. Можно отрицать пользу крещения в детстве, можно считать себя гражданином вселенной и стопроцентным сыном грядущего Царства. Но крещение действует, благодать живёт и требует воцерковления. Некоторые из наших протестантов кажутся полумонахами или старообрядцами для своих иностранных братьев. И женщины у них на служении в платках, и под гитару молиться не любят, и молятся долго, к тому же, стоя. Думайте что хотите, но часто это — истинно крещённые в детстве люди, и вести себя они стремятся в соответствии с просвещённой совестью.

Их сердце разгоняет по венам вместе с кровью генетическую память. Это память о Православии.

«Как вы молитесь? — спросил я у одного протестантского проповедника. — У вас есть оформленный чин, или вы всякий раз руководствуетесь эмоциями?» — «Конечно, есть чин, — умно и грустно ответил собеседник. — На эмоциях и духовном подъёме долгую работу не построишь». Затем он рассказал, что начинают они с пения псалмов, потом просят о различных нуждах, проповедуют. Заканчивают молитву общим чтением «Отче наш». Я заметил, что если не брать во внимание анафору, епиклезу, то есть сердцевину Евхаристии, то по структуре очень похоже на литургию Златоуста. Он согласился. «Генетическая память?» — спросил я. — «Возможно», — прозвучал ответ.

***

Через какое-то время, может, через считанные годы, наши приходы пополнятся вернувшимися в Православие братьями и сёстрами, прошедшими в протестантстве школу катехизации. Это будет истинное торжество Православия, но нам нужно к этому подготовиться. Во-первых, они — люди Книги. Им нужно читать и объяснять Писание не пять минут в неделю, а гораздо больше. Большинство из них только потому и наполняют арендованные концертные залы, что в родных церквах, под куполом, на котором возвышается крест, они проповедей не слышали. Честно скажем, не очень-то и искали. Но если бы поискали, то, снова честно скажем, вернулись бы в арендованные залы. Нам нужно проповедовать, причём качественно и постоянно. Вера отцов, вера, «однажды переданная святым», в нашем случае часто похожа на сундук с сокровищами. Сокровища реальны, но мы сами не часто в сундук заглядываем.

***

От привычной брезгливости к протестантам следует перейти к радостному и дерзновенному благовестию. Вы чтите субботу? А знаете ли вы, что и мы субботу чтим? Не по-еврейски, бездействием, но непременной молитвой в храме. Мы помним, что это — седьмой и благословенный день. Только чтим его менее воскресенья, поскольку суббота — день благодарной памяти о творении мира и благословении, а воскресенье — благодарность Богу за искупление. Искупление требует большей любви, чем творение.

Вы чтите имя Господа, открытое Моисею при купине? А вы знаете, что мы на каждой службе со страхом его произносим? Мы благословляем Сущего, то есть Яхве, говоря по-славянски «Сый благословен Христос Бог наш». Ведь Сын во всём равен Отцу. Он тоже — Яхве, как Отец и Дух. По-гречески это имя мы пишем на иконах Спасителя. Это имя произносится в таинстве Крещения.

Если угодно, то мы — пятидесятники в правильном смысле этого слова. В Пятидесятницу родилась наша Церковь, и всё, что совершается в ней, совершается действием Господа Святого Духа. Если хотите знать, то мы не меньше квакеров учимся трепетать перед Богом в молчании. Многие из нас не менее некоторых самых активных методистов всю жизнь изучают Писание. Всё, на чём отдельные группы и секты пытаются построить своё общинное или индивидуальное бытие, у нас есть. Причём оно не вчера появилось. Всё это у нас есть от начала и существует в истинном смысле, стоит только поискать. Ну а что до грехов и слабостей — то у кого их нет? Разница лишь в том, что наши грехи на виду, и мы, вслед за апостолом Павлом, не боимся хвалиться немощами, «да вселится в нас сила Христова».

Это дерзновенная цель, но она реальна. Следует вернуться к серьёзному погружению в догматику. Всем известно, что протестантов, словно красные флажки, раздражают иконы. Мы пытаемся объяснять им догмат Седьмого Собора, но, кажется, говорим на разных языках. Дело в том, что начинать надо с Собора Первого. Сначала стоит говорить о Божестве Иисуса, о Его природном равенстве Отцу. Потом, если понимание достигнуто, следует говорить о Соборе Втором, затем Третьем. Божество Святого Духа, равенство Ипостасей, различие между Личностью и природой будут нашими темами. Сложности, возможно, начнутся с Собора Четвёртого, иногда раньше. Соотношение природы и воли, вопрос о Деве Марии — Кого Она родила и как Её правильно называть? Тут расхождения станут очевидными. Это значит, что вопрос иконопочитания, вопрос, поднятый и решённый на Соборе Седьмом, невозможно решить, перескакивая через несколько столетий напряжённой догматической мысли.

Христос — Бог воплотившийся, Бог, ставший видимым. В силу Воплощения к Нему не относятся слова Ветхого Завета, подчёркивающего запрет на изображения тем, что «только голос вы слышали, а образа никакого не видели». Христос — не «бог чужой», чьи образы соблазняли Израиль. Он — Бог Истинный, Чья Личность при земной жизни была доступна зрению и осязанию, а ныне доступна иконному письму. Но чтобы к этому прийти, нужно многое пройденное оставить за собой. Нужен упорный труд, вначале по образованию собственному, затем — по непростому общению с братьями, лишёнными общения с Церковью. Это труд титанический, силам людей не подвластный, труд, требующий благодати. Бог благодать даст, даст много, «с избытком» и независтно. Нужен лишь наш труд. В этом всё дело.

***

Нужно видеть глаза людей, не расстающихся с Библией, когда они впервые слышат об отцах Египта! Кто любил Писание больше отцов? Многие из них носили в памяти всю (!) Псалтирь, помнили дословно огромные куски Евангелий, целые послания Павла. «Вы думаете, что любите и знаете святые книги? Я расскажу вам об Арсении Великом и об Антонии». Нужно видеть глаза людей, привыкших получать духовную пищу в виде тоненьких брошюр с глянцевой обложкой, когда авва Аммон и авва Макарий впервые встают перед их мысленным взором.

«Но где эти люди сегодня? — спросят у нас рано или поздно. — Не является ли большинство православных прихожан людьми простыми и от глубин далёкими?» — «Не смущайтесь», — будет ответ. В те времена, когда пустыни заселились людьми, знавшими каждую букву в Моисеевых книгах, рядом с ними жили люди, не знавшие ничего, кроме имени Спасителя. «Я ничего не запоминаю и ничего не понимаю», — жаловался молодой монах наставнику. — «А как зовут Спасителя?» — спрашивал старец. — «Иисус Христос», — отвечал молодой монах. — «Возрадуйся, чадо. Ты знаешь самое главное». Так и в нашей жизни. Есть немногие, знающие много, но рядом с ними в той же благодати, а часто и в большей, пребывают многие, знающие чуть-чуть, но самое главное.

Я совершенно серьёзно утверждаю и не на шутку уверен в том, что очень скоро наши храмы наполнятся теми, кто сегодня относит себя к протестантам. Их не отпугнут ни ворчливые бабушки, ни дисциплинарная строгость, ни непривычный язык.

Они, напитавшись текстами, возжаждут благодати, которая породила тексты. Любители Писания узнают в Церкви смиренную Мать Писания и придут покаяться в том, что долго этого не замечали. Из людей слова они станут людьми Чаши. Вернее, они станут людьми слова, которое поётся, читается и благовествуется над Чашей.

Лишь бы только мы были к этому готовы.