Последний архиерей старой антониевской школы. Часть 2

Часть 1

В церковную историю архиепископ Антоний также войдет как главный вдохновитель прославления великого святителя ХХ века – Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца. Владыка Антоний возглавил открытие останков святителя Иоанна в 1993 году, а также провел все подготовительные работы к прославлению, в том числе и составление большей части самой службы святителю Иоанну. Архиепископ Антоний входил во все подробности самой службы прославления святителя Иоанна. К примеру, на прославлении в Сан-Франциско, на малом входе за Божественной литургией, мощи святителя Иоанна были внесены в алтарь и поставлены на горнем месте. Эту часть службы владыка Антоний заимствовал из описания прославления святителя Тихона Задонского, состоявшегося 13 августа 1861 года: мощи святителя Тихона тогда были внесены в алтарь и поставлены на горнем месте; четыре архиерея, в том числе и святитель Феофан (будущий Затворник), стали по обеим сторонам святых мощей как сослужащие.

В конце 1999 года здоровье архиепископа Антония начало ухудшаться. Не щадивший себя ради Церкви и паствы, владыка обратил внимание на свои недуги только тогда, когда стал передвигаться и читать с большим трудом. Архиерейский Синод с 1 января 2000 года дал отпуск архиепископу Антонию для лечения, а временное управление Западно-Американской епархией было возложено на викарного архиерея, епископа Сеаттлийского Кирилла (Дмитриева). Почему владыка Антоний не попросил Синод освободить его от управления епархией, а просил лишь дать отпуск до Собора? Думается, что, поскольку владыка Антоний был истинный монах, он воспринимал свое служение на Западно-Американской кафедре как монашеское послушание. Это послушание дал ему Архиерейский Собор, и только Архиерейский Собор (а не Синод) мог его от этого послушания освободить. Вот почему, в частности, архиепископ Антоний так дожидался Архиерейского Собора, который должен был состояться в октябре 2000 года.

Следует сказать несколько слов о том, насколько глубоко церковным был архиепископ Антоний. Все его восприятие было церковным, и он не мог мыслить иначе, чем церковно. Когда возникали проблемы и трудные вопросы как пастырского, так и общецерковного характера, он опирался не на свой ум, не на свои личные мысли, а на опыт Церкви, Глава которой – Сам Христос. Он перелистывал старые протоколы Архиерейских соборов, просматривал книгу Правил с толкованием, читал жития святых и усиленно молился. Он также размышлял, как бы поступили в данном случае его духовные наставники, те иерархи, которых он чтил. Он реально чувствовал, что за его плечами благодатное и славное наследие Русской Православной Церкви за границей с ее вождями: митрополитами Антонием (Храповицким) – горой архипастырской любви и богословия и Анастасием (Грибановским) – терпеливо-мудрым архипастырем; и он чувствовал, что их взоры устремлены на нас, а это обязывает. И поскольку владыка Антоний был одного духа с ними, нет сомнения, что принимаемые им решения были такие, которые бы приняли сами его наставники. Архиепископ Антоний считал, что главные вопросы должны решаться архиереями, которым дана благодать «право правити». Его старец схиархимандрит Амвросий Мильковский учил его, что надо почитать сан епископа, что «епископ – носитель полноты благодати». Владыка считал, что содержание заседаний Синода и соборов должны хранится в тайне, как это делается в Сербской Православной Церкви. Архиепископ Антоний говорил, что очень много вреда Русской Православной Церкви за границей принесли так называемые «бостонцы» – культ под водительством лишенного сана «архимандрита» Пантелеимона (Метропулоса). Они постоянно противоречили архиереям и ставили свои требования и условия, особенно в вопросах экклезиологии, вместо того чтобы по-православному идти за архиереями. Владыка Антоний сразу «раскусил» их «ревность не по разуму». Ему был близок «царский путь» и умеренность, о которых так много писал его постриженик иеромонах Серафим (Роуз).

Стояние владыки Антония в церковной правде всегда «растворялось» его пастырской любовью и заботой о душах человеческих. За 20 лет служения при владыке Антонии я ни разу не слышал из его уст слово «безблагодатный». С другой стороны, архиепископ Антоний не одобрял и «левое» крыло, с его диссидентствующим душком, пытающееся дерзко и самонадеянно «поучать» архиереев. И хотя архиереи имеют от Бога власть решать важные церковные вопросы, владыка Антоний нередко обращался к своему духовенству, делился с ним и выслушивал его мнение по многим вопросам. Таким образом происходило подлинное церковное созидание в духе соборности. В своем Рождественском послании 1969 года владыка Антоний подчеркнул, что «епископ, клир и миряне – вместе, а не порознь, это – жизнь епархии, не отделенной от жизни всего тела церковного, Глава которого – Христос Спаситель».

Архиепископ Антоний любил свое духовенство. Он не искал формального подчинения, а желал сердца своих сослужителей. В день своей хиротонии владыка Антоний молился о даровании ему дара сострадательной любви к своему будущему клиру и пастве и чтобы «сердца клира и паствы были дарованы, но дарованы для того, чтобы приводить их ко Христу Пастыреначальнику». В отношении управления епархией он следовал «программе» святителя Феофана Затворника: «Растворяй строгость кротостью, старайся любовью заслужить любовь и бойся быть страшилищем для других. Истинная доброта не чуждается, где должно, строгого слова, но оно в устах его никогда не имеет горечи обличения и укора».

Владыка Антоний обладал неимоверным смирением. В любых трудностях он в первую очередь винил самого себя. Были случаи, когда он в русской гимназии в Сан-Франциско делал земные поклоны детям и просил у них прощение за то, что был к ним слишком требователен или несправедлив. Владыка Антоний имел дар – именно дар – и прощать и каяться, и это всегда исходило из глубины его сердца. Его общее правило во взаимоотношениях как с отдельными лицами, так и с другими Православными Церквями было таково: быть строгим к себе и снисходительным к другим. Он также считал, что, когда возникают трудности и затруднения, старшие несут за это ответственность. Этим правилам он следовал всю свою жизнь. Он, подобно Амвросию Оптинскому и Амвросию Мильковскому, считал, что «строгость начальствующего есть признак все-таки его несовершенства», и имел умение, «шутя и любя, укорить, обличить, в чуткости, мягкости…»

Лица, соприкасавшиеся с архиепископом Антонием, неоднократно отмечали силу его молитвы. К молитве он прибегал постоянно и часто. Эта молитва особо ощущалась во время богослужения, когда владыка Антоний как бы отрешался от земли и «горе имел сердце». Но не только во время службы он молился. Имеются многочисленные свидетельства о том, что люди обращались к архиепископу Антонию со своими личными, семейными, да и церковными трудностями и просили его помолиться о них – их просьбы не были посрамлены, и нередко вскоре, но как-то тихо, трудности разрешались, и становилось ясно, как дальше жить, как дальше поступать. О непрестанности молитвы владыки Антония свидетельствовал протодиакон Алексий Котар. Он вспоминал, как он несколько раз, и до болезни и во время болезни владыки, заходя к нему в архиерейские покои для того, чтобы помочь приготовиться к поездке в больницу на очередные уколы, заставал владыку еще спящим, но во сне уста владыки повторяли Иисусову молитву.

В ноябре 1999 года, в американский праздник День благодарения, архиепископ Антоний был у одного соборного священника на ужине. Он был в очень добром расположении духа и много рассказывал о своих встречах с разными людьми. Один из присутствующих спросил его о том, какие духовные советы ему давали его духовные наставники. Владыка Антоний помолчал, потом тихо сказал, что это уже область для исповеди. Вообще он не любил говорить о себе. Иногда делился своими радостями и горестями, своими встречами, но целомудренно молчал о том, что совершал Господь в глубине его сердца.

Наиболее близкими и прочувствованными владыкой Антонием темами были тема сыновства и тема обновления. Его излюбленный текст был: «Сыне, дай мне твое сердце» (Притч. 23: 26). И во все великие праздники он призывал свою паству к обновлению, к новой жизни: «Пусть молитва, как острый нож хирурга, сделает нас хоть теперь новыми… Если же с жаждой стремиться к обновлению в ожидании праздника или даже теперь, когда он наступил… тогда этот праздник явит себя могущественно, как таинство странное и преславное» (из Рождественского послания 1968 г.). Как он радовался и умилялся, что мы – усыновленные Богом, что мы уже – дети Божии. И особенно в праздники он чувствовал, что помощь для обновления души так близка в эти святые дни.

Помню свое первое Рождество в Сан-Франциско. После праздничной литургии духовенство и прихожане поздравляли своего архипастыря в приходском зале, архиерейский хор пел владыке колядки, а владыка детям раздавал сладости. После службы у нас дома собралась семья, прихожане, а владыка Антоний домой ушел один. Мне тогда было его жалко: нет семьи, праздник проводит в одиночестве. Только потом я понял, что владыка Антоний после совершения литургии, после участия в таинстве праздника настолько одухотворялся, настолько наполнялся благодатью Божией, что ему ничего другого не нужно было – только тишина для созерцания этой благодати и усвоения милости Божией. К вечерне владыка уже спешил на клирос для пения Великого прокимна.

Во время своего лечения владыка Антоний старался посещать все главные богослужения. Он совершил все службы Страстной седмицы и Пасхи 2000 года. Несмотря на слабое зрение, он на богослужениях все положенное читал, нередко наизусть. В своем Пасхальном послании владыка, предчувствуя, что это может быть его последнее пасхальное обращение к пастве, написал:

«Я закончу свое Пасхальное (а, возможно, что и прощальное) послание призывом ко всем вам молиться о спасении и благодатном обновлении верою и благочестием братских народов русского и сербского».

Следует отметить, что владыка Антоний особенно переживал бомбардировку разрозненной Сербии НАТО. Он это воспринимал так близко к сердцу, что, без сомнения, это отразилось и на его здоровье. Его последнее литургическое творение является опытом молитвы о спасении многострадального народа сербского (читавшейся на особом молебне по окончании литургии в дни бомбардировки). Приведем ее полностью:

«Владыко Вседержителю, приими смиренное моление наше о крестоносном роде сербском.

Вемы, Господи, яко царь наш мученик, благоверный страстотерпец святый Николай, еще на земли живый, обеща николиже оставити Сербию, в бедствии сущу, без помощи! Новым же бедствиям ея начало бысть убиение краля Югославии благоверного Александра, и на стогне Марсельском, кровию сего последняго, удерживавшего зло, орошенном, архипастырь праведный, позде во святых прославленный, Иоанн о крале и о чадех сербских пророчески, яко о сирых, о плачущих и болезнующих, чающих Христова утешения, моляшеся.

Вспоминая деяния сиих триех: царя, краля и святителя, – сердца свои людем российским и сербским отверзавшим, молим и мы Тя, о Многомилостиве, о толико страждущих ныне братиях наших рода сербскаго, ихже, яко алтарь заповедный, священное поле Косово насильнически жаждут отъяти изгнавшии потомственных сербских насельников края сего, обидчики жен их и дев, убийцы, не щадящии и младенцев.

Вспоминая же и вся благая, яже дана быша нам и отцем нашим, избегшим некогда мук и смерти от безбожных, братиями же нашими сербами приятым во отечество их, молим Тя, Всеблагий, воздаждь им в жизни сей временней защиту Твою от напавших на них, в вечной же жизни – спасение и радость вечную, молитвами Пречистой Владычицы Богородицы, первопрестольника же Сербскаго святителя Саввы и всех святых славянских и вселенских.

Спаси Господи, люди Твоя, вся бо возможно Тебе, и Тебе, яко всесильну, благодарение и славу мы вси возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, во святей Троице Единому Богу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь».

После Пасхи владыка Антоний попал в больницу на длительное лечение и с тех пор неоднократно то лежал в больнице, то лечился дома. Во время его болезни ему постоянно и преданно помогал соборный иеродиакон Андроник (Таратухин). В конце июня зашла к владыке одна семья, чтобы с ним на лето попрощаться. Перед уходом она пожелала владыке здоровья и сил. Владыка Антоний ответил: «Не силы мне надо пожелать, а христианской кончины».

По милости Божией в день праздника святителя Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца, владыка Антоний был дома. Он еще мог ходить и принял участие как во всенощной, за которой он выходил на полиелей и читал составленный им канон святителю Иоанну на клиросе, так и в литургии.

Как-то в середине лета владыка Антоний попросил иеродиакона Андроника принести ему заупокойный список тех, кто ежедневно поминается в кафедральном соборе. Список начинается именами покойных первоиерархов Русской Православной Церкви за границей, затем следует небольшой перечень архиереев. К этому списку несколько лет не добавлялись имена архиереев. И вот почему-то архиепископ Антоний решил список пересмотреть и добавить три имени: архиепископа Чилийского Леонтия (Филипповича) и братьев епископов Женевских – архиепископа Антония и епископа Леонтия (Бартошевичей). Видимо, он почувствовал, что эти иерархи имели особое значение для Зарубежной Церкви, и, следовательно, надо хранить о них молитвенную память.

Последнее свое богослужение владыка Антоний совершил в день Преображения Господня – врачи разрешили ему приехать в храм из больницы в этот день. Он всю неделю готовился к этой службе, обдумывая, как он будет совершать литургию в инвалидном кресле (к тому времени он уже не мог больше ходить) и в какие моменты он будет вставать. Он прочитал в «Жизнеописании блаженнейшего митрополита Антония» о том, как великий авва на склоне своей жизни служил, сидя в кресле. В какой-то мере архиепископ Антоний радовался, что он в этом отношении будет уподобляться возлюбленному им митрополиту Антонию (Храповицкому).

Владыка Антоний продолжал живо интересоваться церковной жизнью: у него в больничной палате лежали как богослужебные книги, так и церковные. Кроме прочих, у него были деяния августовского, 2000 года, Архиерейского Собора Московской Патриархии и новая книга-альбом «Распятое Косово». В воскресенье, 20 августа, в Сан-Франциско находилась мироточивая икона святителя Николая Чудотворца, и священник Илия со старостой собора Никитой Евгеньевичем Бьюиком привезли икону к архиепископу Антонию в больницу. Оказалось, что священник не имел с собой чинопоследования молебна. Владыка спокойно одел на себя епитрахиль и поручи и наизусть совершил молебен, в том числе наизусть прочитал и святительское Евангелие. Под праздник Успения всенощную владыке спели и вычитали иеродиакон Андроник и инокиня Марина (Черткова). У владыки в больнице были кассеты с начитанными молитвами, которые он регулярно слушал.

В начале сентября архиепископа Антония отпустили домой. 10 сентября, в день памяти преподобного Иова Почаевского, архиепископ Антоний в последний раз был в кафедральном соборе. Он за ранней литургией молился и приобщился святых Христовых таин. После малого входа, когда пелись тропари и кондаки, владыка Антоний предложил духовенству на «и ныне» спеть тропарь Почаевской иконе Божией Матери по напеву Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле. Владыка сам воодушевленно запел «Пред святою Твоею иконою, Владычице…» Это был последний раз, когда соборяне услышали, как поет их архипастырь, так любивший клиросное пение.

После литургии врач, осмотрев ноги владыки Антония, сказал ему, что надо немедленно ехать в больницу, иначе владыка может умереть от гангрены. Но владыка Антоний решил на день задержаться, чтобы через проведенный в его келью громкоговоритель прослушать всенощную под праздник Усекновения главы святого Иоанна Предтечи. 11 сентября, после литургии, которую владыка также прослушал в келье, его отвезли в больницу. Больше он в свои покои не возвращался.

В больнице с каждым днем владыка Антоний становился слабее. Он старался скрывать сильные боли, но посетителям это было очевидно. Духовник архиепископа Антония протоиерей Стефан Павленко причастил его во вторник. С четверга владыке Антонию стало плохо: он уже мало реагировал на приходящих, а больше был сосредоточен на своем состоянии. В пятницу, 22 сентября, ему стало трудно дышать. Около 11 часов вечера в больницу приехал протоиерей Петр Перекрестов и владыку Антония приобщил святой кровью Господней. Владыка с большим трудом дышал; казалось, что он в полусознании. Протоиерей Петр вместе с прибывшим к тому времени священником Александром Красовским из Санта-Розы прочитали Канон на исход души от тела при пении собравшихся к тому времени прихожан собора. После канона присутствующие спели любимые владыкой стихиры Кресту «Иже Крестом ограждаеми», и из правого глаза владыки потекли слезы – он все слышал и понимал!

Отец Александр Красовский провел ночь с архиепископом Антонием, а утром его сменил протоиерей Марк Гомец из Богородице-Владимирской женской обители – на руках отца Марка около полудня 23 сентября 2000 года мирно скончался правящий архипастырь Западно-Американской епархии.

Кончина владыки Антония была большой потерей для Зарубежной Церкви, для России, для Вселенского Православия. Архиепископ Антоний не смотрел на Церковь узко, его сердце было открыто для всего Православия, особенно там, где страдание, – в России и в Сербии. Он не мог думать и о Русской Зарубежной Церкви вне Вселенского Православия. Архиепископ Антоний считал, что у Русской Зарубежной Церкви свой особый путь, свое стояние за церковную правду, но был против ее «замыкания в секту». Когда в последние дни своей жизни владыка Антоний лежал в больнице, кроме богослужебных книг – Евангелия, молитвослова, минеи, он попросил принести ему «Жизнеописание блаженнейшего митрополита Антония», 6-й и 7-й тома. Именно в этих томах написано об истоках церковного разделения в Русской Церкви. Владыка Антоний искал пути к преодолению этого разделения, которое он воспринимал с глубокой скорбью.

Владыку Антония уважали все иерархи, которые имели возможность с ним встретиться. И благодаря архиепископу Антонию это уважение распространялось на всю Русскую Зарубежную Церковь. Сохранилось письмо от одного профессора из Югославии, личного друга патриарха Сербского Павла. Профессор писал: «Патриарх Павел говорил мне, что был у вас (в Сан-Франциско) в гостях и что архиепископ Антоний великий молитвенник!»

После кончины архиепископа Антония митрополит Виталий (Устинов) отправил духовенству и пастве Западно-Американской епархии свое сердечное сочувствие. Закончил он свое послание словами: «Кафедра Западно-Американская овдовела. Ее авва приложился к великому сонму праведных отцов Церкви Христовой, и мы просим его святых молитв за нас всех…»

В понедельник, 25 сентября, в 9 часов утра была отслужена заупокойная литургия при участии большого числа епархиального духовенства, а вечером – парастас с чином прощания. Парастас возглавил епископ Кирилл в сослужении епископа Сербской Православной Церкви Иоанна Западно-Американского, епархиального духовенства и семи священников-сербов. Слово перед прощанием произнес протоиерей Стефан Павленко. Он говорил о том, что перед молящимися лежит схимник. Владыка Антоний был облачен в монашескую мантию, куколь с аналавом и малое архиерейское облачение. Владыка никому не говорил о том, что он до архиерейства принял великую схиму, но свою жизнь он проводил как строжайший монах. Во время прощания епископ Иоанн подчеркнул, что, хотя мы потеряли архипастыря, мы обрели нового молитвенника у престола Господня и что мы должны не столько печалиться, что владыку Антония потеряли, сколько благодарить Бога, что он был. Многочисленные молящиеся тихо, не спеша, с чувством благодарности и одновременно ощущая себя осиротевшими, подходили к гробу своего архипастыря и лобызали его руки. В это время певчие пели разные песнопения, а закончили пением пасхальных стихир. Все в храме присоединились к пению этих стихир и заключительных слов: «Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».

Около 10 часов вечера гроб с останками владыки обнесли вокруг храма, который он так любил, и положили на катафалк. Катафалк объехал один раз вокруг квартала и затем отвез гроб с телом на аэродром. Духовенство и молящиеся долго с грустью смотрели на отъезжающий катафалк: владыка оставлял наш собор навсегда.

Отпевание и погребение, по желанию архиепископа Антония, проходили в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле. В четверг, 28 сентября, занятия в Свято-Троицкой семинарии были отменены, и была отслужена заупокойная литургия. К концу литургии прибыло многочисленное духовенство и верующие из многих городов и штатов Америки, были даже клирики из Австралии. К 1 часу дня началось монашеское отпевание. Возглавил отпевание настоятель обители владыка Лавр (Шкурла), тогда архиепископ Троицкий и Сиракузский (впоследствии – митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский, первоиерарх РПЦЗ). Владыка Лавр занимал особое место в сердце архиепископа Антония. Это было так благодаря большому влиянию архиепископа Виталия (Максименко) как на будущего владыку Антония, так и на будущего владыку Лавра, а также любви владык Антония и Лавра к многострадальному русскому народу. На отпевании царило невероятное единство душ и сердец, объединенных силой любви. Услышав о кончине владыки Антония, кто только мог, оставил школу, работу, чтобы принять участие в проводах скромного и любвеобильного архипастыря. После отпевания духовенство под колокольный перезвон и с пением ирмосов «Помощник и покровитель» трижды обнесло гроб с останками архиепископа Антония вокруг монастырского собора. Владыка Антоний был похоронен в усыпальнице за монастырским храмом, рядом с приснопамятным митрополитом Филаретом (Вознесенским), которого он хиротонисал во епископа в 1963 году. Духовенство и верующие долго не расходились, а у гроба владыки Антония пели церковные песнопения и, как и в Сан-Франциско, в Джорданвилле закончили пение стихирами Пасхи и пением «Христос воскресе!». Все разошлись с тихой радостью и миром на душе.

***

Обычно, когда кто-либо умирает, память о нем с годами угасает. Однако с праведниками, с великими людьми бывает наоборот. Со временем все более и более открывается их значение, их духовная сила; становятся явными дотоле незамеченные подробности их жизни, их подвигов, их мировоззрения. Вспомнились и забытые подробности и случаи из жизни архиепископа Антония (Медведева).

*

В течение года на воскресных и праздничных литургиях в сан-францисском кафедральном соборе апостольское и евангельское чтение бывает на церковно-славянском и английском языках. При архиепископе Антонии в день Святой Троицы апостольское чтение совершалось дополнительно и на русском языке. Мне было непонятно, почему владыка Антоний установил такой порядок, хотя я знал, что он все, особенно если это касалось богослужения, делал продуманно, осмысленно, живо. Однажды я, слушая это апостольское чтение, вдруг обратил внимание на слова о том, как в народе, находящимся в Иерусалиме в день Пятидесятницы, «каждый слышал их (апостолов, получивших дар Святого Духа) говорящих его наречием». Тогда мне стало ясно, что владыка Антоний хотел, чтобы в день Святой Троицы каждый русский православный человек слышал о событии сошествия Святого Духа на собственном наречии, в котором родился, то есть на русском языке.

*

Архиепископ Антоний, как правило, не венчал, считая, что монаху, тем более архиерею, неуместно совершать это таинство. Будучи архиереем в Сан-Франциско, он не крестил детей, предоставляя это белому соборному духовенству. Но владыка не мог оставаться в стороне, когда создавалась новая домашняя Церковь, когда у молодых мужа и жены, особенно из духовенства или воспитанников приходской школы, рождались дети. При рождении детей владыка спешил в больницу, чтобы прочитать молитву в первый день рождения ребенка, и таким образом становился неотъемлемой частью новой семьи.

*

Архиепископ Антоний имел несколько комплектов панагий и крестов, митр, облачений, но он ни разу в жизни сам не покупал ни кресты, ни панагии, ни облачения, ни митры – все было ему подарено. Особенно он ценил панагию, которая принадлежала митрополиту Антонию (Храповицкому), а также простую медную панагию, у которой была длинная «родословная»: сначала она принадлежала архиепископу Симону Пекинскому, затем митрополиту Нестору Камчатскому, архиепископу Виталию (Максименко) и архиепископу Никону (Рклицкому).

*

Владыка Антоний всегда или сам проповедовал (большей частью) или же поручал кому-либо из духовенства проповедовать. Он никогда не оставлял воскресные или праздничные дни без проповеди. Бывало довольно часто, что он проповедовал и во время всенощной – этой практики я лично до приезда в Сан-Франциско не встречал. Проповеди владыки Антония во время вечерней службы обычно произносились или же перед выходом на полиелей, или перед прикладыванием к праздничной иконе, но бывало, что он обращался к молящимся и после 6-й песни канона, перед пением кондака. Во время этих проповедей на всенощных владыка обычно или же объяснял что-то касающееся самого богослужения, или же то, что было у него на душе в это время.

*

Бывало, что на приходском совете, особенно когда строился новый приходской зал, с волнением обсуждались денежные вопросы: средств не хватало, а надо было делать очередные платежи за проделанные подрядчиками работы. Меня всегда поражало, насколько спокойно архиепископ Антоний относился к этим вопросам. Он не расстраивался, не отчаивался, не переживал, а полностью доверялся Господу: если дело Богу угодно, все устроится. И действительно, вскоре поступало пожертвование или завещание как раз в том размере, в каком нужно было. Я верю, что владыка Антоний после заседаний вымаливал у Господа помощь в соборных делах.

*

У архиепископа Антония была потребность всех благодарить. После трапезы в день престольных праздников приходов епархии он не только сердечно благодарил сестер-кормилиц, но разыскивал регента (в особенности, если он был молодым), чтобы поблагодарить за пение за богослужением.

*

В годы перестройки в Сан-Франциско появилось немалое число «авантюристов», преследующих свои корыстные цели. Иногда это было так очевидно для окружения архиепископа Антония, но последний не мог допустить, что кто-либо может в лицо говорить неправду, обманывать. И даже когда становилось ясным, что произошел обман, владыка Антоний только головой качал, приговаривая: «Несчастный человек, несчастный…»

*

Как и его предшественники на кафедре, архиепископ Тихон и святитель Иоанн, Шанхайский и Сан-Францисский чудотворец, так и архиепископ Антоний в отношении официальной Церкви в России не пользовался словами «советская Церковь», «безблагодатные» и «сергианство». Даже когда он не соглашался с действиями плененных иерархов в России, он не позволял себе грубых выпадов, а с сожалением говорил о них.

*

Я спросил архиепископа Антония о том, почему дореволюционная Церковь в России с такой легкостью признала Временное правительство. Владыка Антоний ответил, что это стало возможным из-за трагических реформ императора Петра Великого – синодального строя и полной зависимости Русской Церкви от гражданской власти. Иерархи были воспитаны в этой системе и другой системы не знали. Они были жертвой этой системы и в большой мере лишены независимости. Владыка Антоний очень любил церковный период Киевской Руси. К концу своей жизни он особо оценил патриарха Никона, говорил, что главная заслуга патриарха Никона заключалась в его отстаивании независимости и свободы Русской Церкви.

*

Когда какие-либо клирики епархии говорили с некоторым укором об отношении сербов к Уставу, к богослужению, владыка Антоний сербов защищал и подчеркивал, что когда у сербов полиелей, они всегда полностью поют 134-й и 135-й псалмы, а также читают тропари канона на блаженных. Владыка считал очень важным, подобно своему духовнику и сотаиннику в Австралии протоиерею Ростиславу Гану, чтобы на литургии непременно читались тропари на блаженных.

*

Архиепископ Антоний любил повторять слова архимандрита Киприана (Керна) о том, что греки дали Вселенскому Православию богословие, русские – благочестие, а сербы – защитники Православия.

*

Владыка Антоний скорбел, что русские так мало и плохо почитают своего просветителя святого равноапостольного князя Владимира. Он говорил, что в этом отношении сербы нам пример: они с такой любовью и ревностью почитают святителя Савву. В Сан-Франциско архиепископ Антоний особенно торжественно обставлял праздник святого Владимира. По сей день в кафедральном соборе в день святого Владимира поет архиерейский хор и после литургии совершается крестный ход с молебным пением просветителю Руси.

*

Архиепископ Антоний старался всегда быть на вечерних богослужениях, когда совершалась память русских святых. Если по какой-либо причине он не мог прийти, он молился за литургией, а затем оставался на клиросе после службы и вычитывал службу из минеи. Когда он совершал литургию, он у жертвенника и у престола после пресуществления святых даров из кармана вынимал многочисленные записки и клочки бумаги с записанными именами и эти имена поминал.

*

Владыка Антоний не любил и не одобрял, когда протоиереи, имеющие право носить митры, подписывали письма словами «митрофорный протоиерей». Он говорил, что митра – это не сан. Иереи не подписываются же «камилавочный иерей», протоиереи – «протоиерей с палицей», а архиереи – «архиепископ с бриллиантовым крестом».

*

Когда архиепископ Антоний прибыл на Западно-Американскую кафедру, в первую его Пасху в Сан-Франциско очень мало богомольцев осталось на пасхальную литургию. Это его очень огорчило. В одном из своих пасхальных посланий он писал о том, что всем православным христианам подобает причаститься в пасхальную ночь: «От забвения наслаждения о таинстве (причащения), увы, многие перешли к тому, что стали пренебрегать пасхальной литургией… В день Воскресения не подобает оставлять Христа одиноким. Все странноприимем Его, Единого, не имевшего, где преклонить голову, в сердца наши. Все примем в себе тело и кровь Его».

Впоследствии владыка Антоний поступил следующим образом. Сразу после пения пасхальных стихир на хвалитех («Да воскреснет Бог») диакон произносил одну сугубую ектенью и затем хор сразу начинал петь один пасхальный час, во время которого духовенство выходило на середину собора. Потом сразу (без второго пасхального часа, отпуста, тройного целования и раздачи пасхальных яиц) начиналась пасхальная литургия. Прихожане, привыкшие покидать храм после раздачи яиц на заутрени, даже не заметили переход от заутрени к литургии и продолжали ждать раздачи яиц. Только к чтению Евангелия многие сообразили, что заутреня закончилась и яйца будут раздаваться в конце литургии. Так они остались до конца службы. В последующие годы владыка Антоний благословил прихожан кафедрального собора исповедоваться в начале Страстной седмицы, а причащаться и в Великий четверг, и в Великую субботу, и в пасхальную ночь без повторной исповеди. Благодаря этому с каждым годом все больше и больше молящихся стало оставаться на пасхальную литургию, и теперь весь храм приобщается воскресшего Господа в пасхальную ночь.