Спасение на байдарках,
или Приходская жизнь вне стен храма

Храм святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке — небольшая церковь в самом центре мегаполиса. В воскресный день сюда съезжаются люди со всех концов города. Подавляющее большинство из них — маленькие дети и подростки и люди средних лет. Сейчас все чаще приходится слышать, что молодежь уходит из храма, где ей скучно. Здесь все не так: приход напоминает большую многодетную семью.

В 2000 году протоиерей Федор Бородин, который к тому времени прослужил в храме Космы и Дамиана почти 7 лет, предложил прихожанам организовать совместный байдарочный поход. Потом были второй, третий, восьмой, появились летние выездные приходские лагеря и ролевые игры. Казалось бы, зачем все это и какой смысл в совместном отдыхе целого прихода? Рассказ отца Федора — ответ на этот вопрос.

Почему уходят подростки

Детство мое прошло в семье нецерковной. И впервые я столкнулся с людьми, которые от чрева матери живут полноценной церковной жизнью, только поступив в семинарию. Двое из моих однокурсников (сегодня оба замечательные священники) дружили с детства, и даже в самое застойное советское время тайнообразующе было у них в приходе некое подобие лагеря для детей. Человек 20–30 детей и пять мамаш летом выезжали в полузаброшенный деревенский дом на Оке. Я очень хорошо запомнил фразу, которую частенько произносил один из моих товарищей: «Лагерь — самое прекрасное воспоминание моего детства». Когда я учился в семинарии (в 1988–1992 годах), ни о каких лагерях и походах речи быть не могло. Тогда только стали открываться воскресные школы, и уже это казалось чудом. Однако рассказы о лагере меня тогда очень впечатлили.

Многим наверняка известна печальная статистика. Не менее 60–70 % детей уходят из Церкви, даже прослушав полный многолетний курс воскресной школы, регулярно причащаясь и исповедуясь. Если 30 % детей, посещавших все классы воскресной школы, остаются в приходе, то это считается потрясающим результатом для современной церковной жизни.

Увы, это наша беда, но это так. Жизнь засасывает детей. И засасывает во многом потому, что, закончив слушать то, что им говорили в воскресной школе, среди своих сверстников они не находят единомышленников. За стенами храма они не имеют ни верующих друзей, ни места, где можно было бы их приобрести, ни площадки, на которой они могли бы встречаться. Все это становится серьезным испытанием для молодежи.

Я понял: чтобы дети остались в Церкви в трудный юношеский, девичий возраст, когда мир со всеми его соблазнами вихрем уносит человека, мы должны дать им обе эти возможности. Дать возможность подружиться с другими молодыми прихожанами, своими ровесниками, и создать условия для общения. И только тогда, выходя в мир, встречаясь с неверующими людьми в институте, на работе, они всегда будут иметь возможность вернуться к своим единомышленникам, куда-то вместе сходить, съездить, поделиться переживаниями. И это будет для них счастьем.

Что сделать, чтобы связи между детьми были достаточно крепки? Общаться. Но чтобы человек стал человеку другом — нужно много общаться. Потому я и предложил программу похода на байдарках.

Сначала у нас была группа из 15 человек, сегодня в поход идут больше 70. Конечно, это огромная ответственность, поход технически сложно организовать, он требует много сил и вложений. Но каждый из походов невероятно важен для нас. Ведь для многих детей (в семьях которых верующим может быть только мама или только папа) поход превращается в возможность утвердиться в своей церковности.

Главное, что сейчас есть у нас, — группа молодежи (9–11 класс, 1–2 курс вуза), которые крепко сдружились, живут своей жизнью, но объединены Чашей Христовой. Ребята исповедаются, причащаются, держатся друг за друга, любят и ценят это общение.

Пост, молитва и Евангелие

До того как я стал ходить в походы с прихожанами, я всего дважды ходил на байдарках. И уже тогда понял, насколько это непривычный вид отдыха, непривычный взгляд на природу со стороны воды. Сама интенсивность тех впечатлений, которые человек получает, так велика, что день идет за два. Полторы недели путешествовал, а как будто месяц прошел. Тело устало, а голова и сердце обновились. Когда мы начали свои походы, то заявили еще одну важную для всех нас цель — попытаться прожить это время по-христиански.

Мы вместе творим утреннюю и вечернюю молитву, молимся перед и после трапезы. Если отмечается память какого-то святого, а храма поблизости нет, то вместе читаем акафист. Утром мы прочитываем определенный отрывок из Евангелия, который обсуждаем вечером у костра. Все это создает единство, которое и называется общиной.

Причем сплочение это обретается через сложности. Хотя мы стараемся не брать детей младше 10 лет, но бывает и так, что идет с нами многодетная мамочка, да еще беременная. Однажды взяли семилетнего ребенка с мамой, потому что она была брошена подлецом-мужем. И это значит, что на тех, кто может работать (в том числе подростков, ведь здоровых работоспособных мужиков всегда не хватает), ложится нагрузка во много раз больше, чем могла бы быть. Вы только представьте: 70 человек, ночь, дождь, места под стоянку нет, а всех нужно напоить и накормить…

Но ведь, чтобы приблизиться ко Христу, требуется какое-то дело. И если один немощен, а другой берет нагрузку за первого, делает это искренне и с радостью, то не только научается сожитию с другими людьми, но приближается ко Христу. За один такой поход ребенок очень вырастает в духовном смысле, да и вообще в любом другом, потому что ответственность, которая возлагается на каждого, — велика. Когда я как настоятель, как священник вижу, насколько люди стали близки друг другу, я чувствую глубокое удовлетворение и для меня этот труд получает полное оправдание.

Без порицаний, или братолюбие с нежностью

Увы, сейчас большинство людей живут по принципу победившего индивидуализма и эгоизма. Воспитание детей настолько изменилось, что человек, попадая в условия, где нужно соблюдать дисциплину, уметь уступать и смиряться, оказывается не подготовленным к этому. Главное, что не подготовлены дети. И тогда, с одной стороны, нужно суметь понудить ребенка вести себя адекватно в достаточно экстремальных условиях, а с другой — сделать это с любовью и не жестко, чтобы человек остался с пониманием, что он был среди братьев и сестер христиан, а не просто пережил неприятности во время приключения.

Однажды мы ходили в поход по реке Лух. Нас было 60 человек. И был мальчик, крайне изломанный, из проблемной семьи, где между родителями случались открытые конфликты. В походе он ни с кем не мог найти общий язык, все время задирался, не выполнял требований, ругался, ссорился. А между тем мы на реке, и это огромная опасность. Когда на третий день он почувствовал, что никто его не поддерживает и не собирается ему потакать, а за очередную выходку от него отвернулись, то он пришел к маме в палатку, сел, заревел и сказал фразу, которая стала в нашем приходе крылатой: «Мама, здесь все неправы, я никогда не женюсь и не приду в храм». Такая вот забавная реакция, прямо как из анекдота, что в армии один солдат идет в ногу, а вся рота идет не в ногу.

Пример этот не единичен. С такими детьми нужно работать. И, слава Богу, среди наших прихожан есть взрослые, умудренные опытом люди, которые могут взять такого ребенка, сесть с ним в лодку и уехать порыбачить, что-то объяснить, снивелировать ситуацию.

Подростки не терпят длинных нравоучений и пропускают мимо прямые укоры. Поэтому, если ребенок оставляет мусор у палатки, я сначала делаю ему короткое замечание. А потом, невзначай, встречаясь с этим подростком, я его глажу по голове и говорю: как приятно, что человеку не нужно напоминать убрать за собой. Конечно, в этот момент он прекрасно понимает, что я шучу, но он также чувствует, что делаю я это ласково (а не понукаю и не тыкаю вновь носом в его ошибку). И вместе с замечанием, вместе с этим ласковым, и обязательно искренним отношением для него, становится очевидна его собственная неправота, и в следующий раз он уже наводит порядок без подсказок.

Вообще, если человек чувствует, что замечание или обличение сказано с любовью, а не с отторжением, то это работает намного лучше. Поэтому все наши походы — это идеальное место, где мы создаем обстановку дружбы, снисхождения, помощи, которая становится для наших детей, да и взрослых прихожан, ценной сама по себе. Это то, о чем говорил апостол Павел: Любовь (да будет) непритворна; отвращайтесь зла, прилепляйтесь к добру; будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте (Рим 12:9–10). Мы совершенно не воспринимаем это как заповедь. Грубость и резкость куда более свойственны нам, в то время, как «братолюбие с нежностью» способно горы перевернуть!

А потом все эти изломанные мальчики возвращаются в семьи, где папа, например, обижает маму, и многое из того, что они поняли, почувствовали, впитали, сходит на нет. Но я не расстраиваюсь, ведь главная наша задача — дать человеку возможность соприкоснуться с настоящей, сердечной, теплой, христианской жизнью. Научить иному опыту общения, когда не нужно стоять съежившись, не нужно ждать, что унизят, наорут или жестоко обойдутся. Этот опыт по сравнению с тем, который получает человек во время студенческого общения, будет куда как ценен. Именно к такому теплому общению, христианскому сожитию будет впредь стремиться его душа.

Не тусовка

Конечно, есть опасность, что поход может однажды превратиться просто в большую веселую тусовку. Впрочем, согласитесь, тусовка единомышленников — это тоже ценно.

Вечерами мы встречаемся у костра и обсуждаем Евангелие, отрывок, который читали утром. Я стараюсь выбрать из Писания места, которые дети не услышат в воскресный день, может быть, не прочтут дома, или наоборот, обращаюсь к тому, что привычно и замылено, но чтобы оно прозвучало по-новому звонко, чисто. Вбрасываю вопросы, не простые и не прямолинейные. И мы пытаемся понять, как это связывается, проецируется непосредственно на нашу личную жизнь. Участвуют в обсуждении и взрослые, и дети. Последние иногда уводят беседу к каким-то новым и неожиданным темам.

Вообще в церкви не принято, чтобы люди сами отвечали на свои вопросы. Нам привычнее, когда говорит священник. Но я убежден, что очень важно понудить человека к труду над собой. Когда мы только начинали эти беседы, подростки, да и взрослые тоже, очень стеснялись. Срабатывал стереотип: вера — это то, что нужно прятать от своих сверстников. И вот теперь говорит один, второй, третий, а потом присоединяется «молчун» и вдруг произносит невероятные по своей остроте вещи. Может быть, не всегда они правы, не всегда точно понимают тему, но всегда это исходит от самого сердца, всегда о том, что болит, что важно и интересно.

Любой поход — это труд. Вообще, детям, конечно, не свойственно искать лишнюю работу, взрослому часто тоже. Взрослый человек более ответственен. Проходя мимо кухни, видя, что дежурный не успевает приготовить на 100 человек, садится и помогает. Это навык, который проявляется, когда ты умеешь, а главное, желаешь подать руку помощи. Ребенка этому надо научить. Конечно, мы можем это сделать, распределив обязанности: ты рубишь дрова, ты ставишь палатки, ты помогаешь на кухне, а ты садишься в байдарку к женщине с маленькой дочкой и гребешь за троих. Но наша задача как общины — пробудить в детях умение самостоятельно видеть, кому и когда необходимо помочь.

В походы с нами ходит немало многодетных. У них часто этого эгоизма уже нет: они всю жизнь привыкли делиться с другими, понимают, что нужно уступать и учитывать присутствие другого человека. От них и остальные учатся такому поведению.

Два года назад мы были в походе — погода стояла ужасная, шел холодный фронт, было трудно найти место под стоянку для большого количества людей. А когда мы все же его нашли, я увидел, как два подростка быстро ставят палатку. И, хотя они не были дежурными, идут за дровами, а на следующий день встают раньше других и разводят костер. Тогда я понял, что в этих двух людях проснулось взрослое умение взять на себя некое служение и найти в этом радость. И когда они в жизни с чем-то подобным столкнутся, им будет проще: нужный механизм уже завелся, он уже работает. Значит, для них этот поход, эти наши посиделки у костра был таким открытием и научением и больше, чем просто тусовка.

В прошлом году мы пошли еще дальше и организовали на Селигере стационарный лагерь, куда сумели приехать все от мала до велика. Там мы впервые провели ролевую игру, которую подготовила одна из наших прихожанок, игротехник по призванию. К ролевой игре этого года подростки готовились всю зиму, читали книги, изучали историю , делали себе кольчуги, железные шлемы, деревянные щиты, мечи. Девочки шили платья. Мы построили из фанеры крепость. Одна прихожанка учила девочек ирландским танцам… Мы играли в саксов и норманнов. Два дня дети жили игрой, это было огромным переживанием, открытием. И хотя это мероприятие изначально само по себе светское, но в сочетании с общей молитвой, с соблюдением поста, обсуждением Евангелия, Литургией в воскресный день, многосерийными сказками на ночь, — работает очень хорошо.

Без любви не воспитать

Слава Богу, теперь мы можем собираться вместе не только в походах — у нас появилось помещение, наш культурно-просветительский центр. Это плод почти семилетней борьбы и очень долгих общих приходских молитв. Теперь мы в полной мере можем реализовывать свои планы и создать площадку для общения единомышленников.

Мы глубоко уважаем людей, которые занимаются серьезной социальной деятельностью (например, такова община отца Пантелеимона (Шатова)), но вместе с тем смиренно понимаем, что лучше у нас получается другое.

Приход наш наполовину состоит из подростков. Поэтому мы и сконцентрировались на работе с молодежью и считаем ее чрезвычайно важной и насущной. У нас есть те, кому нужно помочь, и это не только наши собственные дети. Это, в том числе, оставленные мужьями многодетные матери, вдовы, наши же прихожане. Мы постоянно организовываем им помощь — кого-то отправляем повесить полки, кого-то привезти продукты или отвезти детей в школу, да и просто отпустить маму в магазин одну, чтобы она отвлеклась от своих проблем, «проветрила голову».

Работа с молодежью требует очень больших сил и сердечных затрат. Общаясь с детьми, я отчетливо осознаю, что невозможно ничего сделать с подростком, если вы его не полюбите. Потому что недостаточно выпустить ребенка на поляну, дать побегать, пострелять, попрыгать, погрести на байдарке, и сказать «до свидания». Вы должны открыть ему что-то большее — только тогда есть надежда, что он останется в Церкви.

Многие взрослые (в том числе верующие) недоумевают, почему, собственно, их сыновья и дочери не хотят с ними общаться? Но посудите сами: если маленький ребенок со всеми его переживаниями никогда не был вам интересен, если вы забывали с ним говорить и рассказывать на ночь сказки, если не давали ему высказаться, то чего вы ждете от него сегодня? Вы пожинаете то, что посеяли, и сами ему так же неинтересны, как он вам когда-то. Детьми нужно заниматься.

Когда меня спрашивают, возможна ли приходская жизнь вне стен храма, я отвечаю: возможна, и пока Господь дает нам эту возможность, преступно ею не пользоваться. От вас требуется всего лишь желание. Ибо говорит Господь: Давайте и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше… (Лк 6:37–45).