«Любовь никогда не перестает…» Памяти протоиерея Александра Егорова / Православие.Ru

В православных книжных магазинах мы видим очень много биографической литературы о людях Русской Православной Церкви 20го века – епископах, священниках, монахах, мирянах. Действительно, времена гонений на веру настолько сильно испытывали людей, создавали столь много преград для жизни с Богом, что лишь немногие избранные могли преодолеть их. И опыт этого преодоления творил из, казалось бы, некнижных и простых людей настоящих гигантов духа, исповедников и тружеников нивы Христовой.

Легко рассказывать о людях, в жизни которых было много событий и перипетий. Об о.Александре Егорове рассказать не так просто – ведь внешних событий в его жизни было довольно мало. Родился 23 августа 1927 года. В 1941-1947 годах работал на заводе «Красный богатырь». В 1947-51 годах учился в Московской духовной семинарии. 21 сентября 1951 года рукоположен в священники. 22 сентября 1951 года назначен штатным священником храма Илии Пророка Обыденного в Москве, где без перерывов прослужил до конца жизни – больше 48 лет. Единственный раз – в 1998 году – был на Святой земле. Последний год жизни тяжело болел. Умер 5 марта 2000 года. Вот такая жизнь…

Мальчик Саша Егоров родился в верующей рабочей семье. Тогда такое сочетание казалось невозможным. Ведь верующие – как официально считалось в советское время – это или темные крестьяне, или древние старухи, или подозрительные интеллигенты. А вот Николай Никифорович и Ольга Ивановна были самыми настоящими верующими рабочими, трудились они на заводе «Красный богатырь» и жили поблизости, в Богородском. Причем были активными прихожанами приходского Преображенского храма. Николай Никифорович нес послушание чтеца и даже, что бывает редко, был посвящен в чтеца.

О.Александр рассказывал и еще об одной, смертельно опасной стороне церковного служения отца – вместе с настоятелем и духовником семьи о.Алексием Добросердовым он спрятал от изъятия некую часть церковных ценностей. Понятно, что бы было, если бы это было раскрыто. Но Бог миловал.

Благодаря пролетарскому происхождению, хоть и не без препятствий, Александр поступил в семинарию. Он оказался в числе самых первых семинаристов, начавших учиться еще в стенах Новодевичьего монастыря – Троице-Сергиева Лавра еще была закрыта…

Александр рано женился. С матушкой Ниной они со временем стали похожи даже внешне – такое бывает у давно и счастливо живущих супругов. Четверо детей, из них трое сыновей. Любовь к храму им была привита, но вот ни один из них не стал священником, о чем батюшка по-моему серьезно переживал… Когда о.Александр ушел в путь всея земли, матушке недолго оставалась быть одной и… очень скоро она упокоилась рядом со своим супругом…

Трудно писать о духовнике. Потому что приходится или отговариваться банальностями и общими местами, стараясь передать эмоции, или рассказывать вслух то, что знают только два человека – духовный отец и духовный сын. Да, конечно и Тот, кто между ними – Бог.

Нелегко писать о любви. Как изобразить любовь? К любви можно прикоснуться, ее можно испытать, почувствовать. У о.Александра был дар сердечности, дар близкого духовного общения – когда ты вдруг понимал, что стоящий рядом с тобой пожилой священник неравнодушен лично к тебе, что он воспринимает твои проблемы, твою боль как свои и готов просить за тебя Бога, плакать и радоваться вместе с тобой.

Каким он был? Почему, хотя прошло уже 10 лет, о.Александр и сейчас представляется очень ясно и зримо? Думаю, что в жизни он не был такой сильной личностью, которая влияет на многих людей, зажигает словом и ведет за собой. Он был тихим, очень скромным, правильнее сказать – кротким и казалось бы внешне незаметным. И только в редкие моменты – а Господь сподобил меня несколько раз прислуживать ему в алтаре – становилось понятно, какой силы душа и какое дерзновение перед Богом таились за его улыбчивой и немного застенчивой внешностью.

Однако, было бы неверным представлять о.Александра таким «добрым дедушкой». Он мог говорить и с обличением, взывать к совести человека. Но всегда – с любовью. Не возвышался, не распоряжался, не судил, а сопереживал, помогал, подводил ко Христу и конечно же молился.

В отношении к своей пастве о.Александр конечно же был ближе всего к ныне прославленному о.Алексию Мечеву. Более того, оставшиеся в живых после арестов и ссылок духовные чада Маросейской общины в 1950х годах пришли к нему для духовного руководства.

У него был дар не столько произнесения проповедей, сколько дар сопереживания человеку и нахождения очень точных, убедительных для него слов.

Помню, однажды рассказал на исповеди об увлечении компьютерными играми. Батюшка не ругал, не распекал, но мягко так сказал: «- Не надо. Они опустошают душу». И этого оказалось достаточно.

Любимых нами людей мы запоминаем не только по сказанным словам, но и по жестам, по звуку голоса. О.Александр был наделен музыкальными способностями и служил, можно сказать, очень красиво. Некоторые песнопения на службе (например, тропари и трисвятое на Литургии) он любил петь сам…

В 1970-80е гг молодые духовные чада о.Александра занимались и еще один важным, хотя и не афишируемым делом – организовывали размножение духовной литературы – перепечатывали на машинках, на тонкой бумаге, которая под копирку позволяла выполнять сразу несколько копий.

Известно, что его вызывали в отдел, журили за то, что к нему ходит много молодежи. Но перепечатку литературы не раскрыли.

Ильинский Обыденный храм был для о.Александра настоящим домом. Домом, над которым он трудился всю жизнь. Как только ослабилось давление, при храме открылась общедступная библиотека. Тогда в конце 1980х годов духовных книг еще не выпускалось, в библиотеке были собраны православные издания, нелегально попадавшие в СССР («YMCA-PRESS», «Жизнь с Богом», Джорданвилль), а также ЖМП и самиздатовские перепечатки… И конечно возникла Воскресная школа – к детишкам из которой о.Александр был особенно внимателен… На фотографиях – фрагменты паломничества к преп.Сергию в 1990м году.

Наверное, для каждого любящего Бога священника, Литургия – это центр жизни. Было так конечно и для о.Александра. Он просто говорил с Богом – ясно и благоговейно. И плакал перед Ним. На ранней Литургии все в храме замолкали, когда из алтаря была слышны слова молитвы: «И хвалим, и молим, и мили ся деем…»

Говорил он всегда просто и кратко, без цитат и богословских рассуждений. Говорил о любви и о грехе, о покаянии и о радости. Конечно, самыми запоминающимися были его беседы перед исповедью, в которых в отсутствии еще общедоступной литературы о.Александр рассказывал о покаянии и о борьбе с грехом…

Иногда о.Александра можно было увидеть очень расстроенным… Например Великим Постом, когда начинался наплыв людей, исповедующихся раз в год. Он не мог принять такого отношения людей к Богу и к душе… Очень серьезно относясь с исповеди, не мог терпеть ее профанации…

Храм Христа Спасителя Александр видел совсем маленьким ребенком. Но воспоминание это осталось с ним на всю жизнь. И вот, ходя от Ильинского храма к метро (из деревянного дома в Богородском его семью переселили в Гольяново, на дальнюю московскую окраину), он – останавливался перед местом, где стоял Храм и про себя молился…

О.Александр очень глубоко воспринимал церковную традицию, отстаивал верность ей и не желал каких-либо нововведений. Однако, его традиционность не была неким ретроградством, желанием сохранить всё «как было», но была крепкой основательностью, укорененностью в поколениях, в опыте Церкви .

Было трогательно смотреть, как о.Александр общается с семьями. Супругов он благословлял не по-отдельности, а всегда вместе, одним широким благословением…

Общаясь с прихожанами, о.Александр не часто переходил на «ты». Его обращение на «Вы» означало прежде всего уважение к каждому человеку. Известно, что когда его духовная дочь Мария Каледа стала игуменией Иулианией, он стал называть ее на «Вы» и на ее недоумение пояснил – «Сан требует уважения». А ведь если не ошибаюсь, он же ее крестил возрасте нескольких дней…

О.Александру приходилось постоянно принимать множество людей с разными судьбами. Помню, пришел молодой человек, который буквально на следующий день должен был принять «крещение» в некой секте. Но вот, что-то у него в душе позвало его в православный храм. О.Александр оставил другие дела и после внимательной и долгой беседы юноша не только оставил мысль идти в секту, но и стал усердным прихожанином… Помню одного священника, который не выдержал тяжести пастырского креста, ушел за штат, сбрил бороду. И для него нашлось у о.Александра слово – для утешения и осознания…

Очень почитал о.Александр последнего русского государя, еще задолго до прославления неизменно и отчетливо произносил имена царственных страстотерпцев в ектении о упокоении на каждой Литургии.

Любимым же святым о.Александра был прп. Серафим Саровский. Надо сказать, что в начале 20го века именно Ильинский храм стал центром почитания преподобного. Тогда же появилась в храме икона с частицей его мощей и кусочком мантии. Вечер понедельника – когда по традиции служба совершалась к Акафистом прп.Серафиму – был всегдашним служебным днем о.Александра.

Одна из проблем современной Церкви – отчужденность прихожан и от храма, и друг от друга. О.Александр находил решение обеих проблем. Своим неравнодушием и расположенностью к человеку он давал ему понять, что в храме человека ждут, ему рады, что он там нужен. Ну а тех, кто начинал к нему ходить регулярно, он просто знакомил – иногда при организации каких-то дел по помощи храму.

В чем был пастырский метод о.Александра? Сопереживая человеку, молясь о нем и молясь вместе с ним, открываясь ему, он помогал своему духовному чаду открыть душу навстречу Богу, сам оставаясь при этом как бы в стороне. Может быть, точнее будет назвать это духовническим талантом – так как шло это не от рассудка, не от методики, а от веры во Христа и любви.

Тяжелая болезнь в последние полтора года жизни отнимала у о.Александра много сил. Но как только была возможность – он просил привезти его в храм и исповедовал, утешал – уже сидя или даже лежа в кабинете…

Честно сказать, я не был среди ближайших чад о.Александра – тех, кто был с ним рядом в последние месяцы. У меня тогда уже была семья, двое маленьких детей… Последний раз мы говорили с ним по телефону за несколько дней до его кончины. Он сказал, что по поводу самочувствия похвастаться ему нечем, но мы можем молиться друг о друге – просил поминать его и сказал, что помолится за меня. На том мы и расстались. Как оказалось – по земным меркам – навсегда.

Он тихо отошел во время воскресной Литургии. И вот, вечер понедельника… И он опять в храме, в облачении. Но служат над ним уже другие священники… А на отпевании их было и не сосчитать. Говорят, около 80ти. И Патриарх Алексий приехал проститься…

Однажды мне привелось сопровождать о.Александра по Немецкому кладбищу. Там были похоронены его родители, но там же – могилки тех, кого он почитал, а некоторых из них и знал – московское довоенное и послевоенное духовенство (мат. Фамарь Марджанова, старец Захария, митр.Трифон (Туркестанов), прот.Александр Толгский, прот.Александр Воскресенский, прот. Николай Тихомиров и мн.др). Ощущалось, что там он был среди своих родных. И сейчас он там среди них – под простым крестом…

Рассказывают, что вскоре после ухода о.Александра в мир иной небольшая группа прихожан отправилась в Псковскую обл. на о.Залит к старцу Николаю Гурьянову с просьбой молиться и с желанием узнать – как там их любимый пастырь – по ту сторону врат вечной жизни? Какова его посмертная судьба?

Не ручаюсь за точность рассказа, но, говорят, старец даже как-то отмахнулся от них: «Да что вы переживаете? Он уже служит» – был его ответ.

От времени ухода о.Александра нас отделяют уже 10 лет. Многие из нынешних прихожан Ильинского храма, да даже и нынешних священнослужителей – только что-то слышали о нем. Да и сделанное им – увы, не бережется. Организованная им библиотека давно закрыта, хранится где-то в недоступном месте. Уменьшена и воскресная школа – а ведь когда-то в ней училось до 200 человек… Староста из числа его духовных чад отстранен. Изменен порядок богослужений. Даже иконы в храме частично перевешены. Фактически, прихода – того прихода – уже нет…

Говоря о потере близких людей, о разрушении духовно-близких мест, все же стоит помнить, что преград во времени – как и в пространстве – для Бога не существует. Ведь вечность – это не бесконечно длинное время, а это его отсутствие, выход из-под его непостоянной власти… Т.е. то, что для нас «было», по сути своей не исчезло, оно осталось таким же – просто течение времени нас разделило. Но порадуемся, что оно у нас было.

Порадуемся тому, что мы застали, были свидетелями… и даже чему-то научились у этого кроткого и любящего человека, пастыря – прот. Александра Егорова. Вечная ему память.