Патриарх Павел: «Мы не исчезнем, но предадим себя в руки Бога Живого»

«Когда человек рождается – он плачет, а остальные радуются. В конце пути должен радоваться уже он, а остальные – плакать. Вот такой и должна быть жизнь», – гласит сербская мудрость.

Прощаясь с патриархом Павлом, ощутили и печаль, и радость. Печаль от расставания с живым святым, и радость от обретения небесного заступника.

Именно так, «живым святым» называли почившего святителя не только православные сербы, но даже вменяемая часть проевропейских либералов.

В связи с блаженной кончиной Святейшего, президент Сербии объявил трехдневный траур. Была приостановлена трансляция развлекательных телепередач, ведущие центрального канала были в черном. Все крупнейшие печатные органы отдали дань уважения духовному вождю своего народа. Старейшая сербская газета «Политика» подарила своим читателям полноцветный буклет «Жизнь, искушения, поучения», посвященный святителю. Школьники, желающие попрощаться с почившим, имели право пропустить занятия...

***

Европейская пресса, традиционно недоброжелательно относящаяся к сербскому патриарху, проявила определенный такт. (Выпады швейцарского информагентства РНА, а также франкфуртского «Общества угнетенных народов», обвинявших «националиста в облачении патриарха» в тесных отношениях с военными преступниками, являются, скорее, исключением).

На этом достаточно спокойном фоне особенно безобразной и показательной выглядит истерика, закатанная рупорами «Другой Серби

Патриарх Павер (журнал Печат)

«Для «Другой Сербии» авторитет патриарха и скорбь сербов стали еще одним показателем коллективной болезни сербского народа».

Не обладая способностью сочувствовать искренней печали простых сербов, «другосербиянцы» попытались проанализировать этот «феномен».

Согласно одному из толкований, «Сербия является забитой клерикальной джамахирией». Состоящей из «подданных, половина которых безграмотна, а также элиты из числа академиков, церковников, писателей, спортсменов и политиков. Именно у них, по мнению идеологов «Другой Сербии», «кровавый прагматик Милошевич, лишенный каких бы то ни было идей, и украл идеологию великосербского нацизма. И лишь отсутствие комплексных мер по люстрации, позволяет огромным массам сербского народа пребывать в плену тех же самых идей».

«Однако, – по мнению обозревателя ТК Б-92, – весь этот языческий размах похорон был бы немыслим, если бы не существовало систематического «индуцирования печали» со стороны Бориса Тадича и его СМИ».

Активисты «Другой Сербии» обозвали общегосударственный трехдневный траур «Принудительной скорбью», которая была затеяна пиарщиками Тадича с целью «создания имиджа президента-патриота». «Максимальное за последние несколько лет сближение Церкви с государством» напугало «другосербиянцев» тем, что оно сигнализировало «об опасности сворачивания с пути дальнейшей евроатлантической интеграции».

***

Впервые с открытыми выпадами югославской прессы против церкви я столкнулся зимой 2000 года. В руки попалась черногорская газета, напечатанная – как вся прозападная сербскоязычная пресса – хорватской графикой (латинницей). Газета принадлежала политическим силам, взращивавшим в среде черногорских сербов духа инаковости от остальных сербов.

Один из центральных материалов утверждал, что «именно Сербская Церковь отбросила нас в прошлое». Статья была выдержана в обычном для сербофобских изданий ключе, которые при всяком случае не устают напоминать о том, что «сколько бы Сербский Патриарх не пускал пыли в глаза, пытаясь оправдать свою вину, именно он сам, как и вся Сербская Церковь виновны за все войны. Ибо это они призывали сербский народ на войну за осуществление Великой Сербии».

В связи с этим хотелось бы привести несколько слов Его Святейшества, высказанные им по этому поводу.

Но прежде цитирования, напомню, что «Великая Сербия», которой пугали демократическую общественность весь ХХ век – это, всего-навсего проект удержания всех сербских земель в рамках одного государства. Внутри югославские административные границы, превратившись в межгосударственные, в очередной раз на протяжении истории разделили сербский народ. В 1990-х годах между тремя, а теперь уже между пятью государствами. При этом сербы, помнившие геноцид 1941-1944 годов, не пожелали вновь становиться гражданами второго сорта в Хорватии, Боснии и Косово, но выдвинули свой лозунг: «У них есть право отделяться от Югославии, а у нас есть право отделяться от них».

Борьба за сохранение автономных Сербских Краин, отстаивание прав на человеческое достоинство, а зачастую и на саму жизнь – преподнесено и преподносится до сих пор либерально-демократическими СМИ «великосербским империализмом».

***

Осенью 1992, не вытерпев лицемерия «международного сообщества», чьи гуманитарные организации оказывали помощь мусульманам и хорватам, не замечая при этом страданий сербского народа, сербы восточной Боснии задержали конвой с гуманитарной помощью, шедший мусульманам печально известной Сребреницы. Его святейшество лично отпечатал на своей печатной машинке и сам же разослал письма следующего содержания:

«Отечески умоляю сербский народ Скелан на Дрине освободить конвой международной гуманитарной помощи, направляемый в Сребреницу. Даже если и думаете, что такая помощь нужнее вам и вашим пострадавшим семьям, лучше будет сейчас претерпеть неправду, нежели учинить неправедное другим, вашим братьям другой веры, но одинаково несчастным, как и вы. Будем же людьми, детьми Божьими, будем же уповать на Его правду, а не на свой гнев – каким бы оправданным он ни казался. Во имя Евангельской любви Божией и нашей святой Церкви, которая проповедует ее, шлю вам свое благословение с верой в то, что будет облегчение и вашим страданиям, если на зло не ответим злом, но в тяжелейших искушениях останемся христианским святосавским народом.

В ежедневных молитвах о вас, Патриарх Сербский Павел».

(Из книги Йована Янича «Будимо људи. Реч Патријарха Павла»).

***

«Если нужно добиться Великой Сербии неправедным путем, нельзя соглашаться на это. Пускай не будет никакой Великой Сербии, если за это нужно платить злом.

Если бы и Малую Сербию можно было бы удержать только злом, нельзя соглашаться на это. Пусть не станет и Малой Сербии, если за это нужно платить злом.

Если нужно было бы сохранить последнего серба ценой зла, и этим последним сербом оказался бы я, нельзя на это соглашаться.

Пусть нас не станет, но мы исчезнем как люди.

Да и не исчезнем вовсе, но предадим себя в руки Бога Живого».