Матушка Христина: «В окружении 30 детей чувствую себя счастливой!»

Инокиня Христина – руководитель детского центра имени «Флоры и Лавра», который находится в Калужской области рядом с одним из самых известных православных мест – Оптиной пустынью. Центр был создан по благословению схиигумена Илия, ныне духовника Святейшего Патриарха Кирилла. Несколько лет матушка Христина одна, по своей инициативе занимается брошенными детьми – лечит, кормит, одевает и воспитывает. Сейчас они живут все вместе. И их количество только возрастает.

– Я наслышана о вашем замечательном центре. В наше время это такая редкость, то, чем вы занимаетесь. Бесконечно можно вами восхищаться. Как вам одной удается справляться с таким количеством детей? Сколько их у вас сейчас?

– Постоянно живущих – шестнадцать и еще почти столько же, иногда и больше, приезжают на каникулы – зимние, осенние, весенние, летние. И мы еще делаем приемы по различным мероприятиям. Приезжают по 35-40 человек.

– Из интерната, которых забывают взять родители, из малообеспеченных семей. Например, мама более-менее нормальная, а отец алкоголик. У мамы нет возможности содержать ребенка, а тем более отправить куда-то на каникулы. Вот к нам и приезжают. В общем, трудные семьи.

– В принципе дети сложные, прямо скажем, тяжелые. Матушка, скажите, что вы такое делаете, что эти «трудные» дети уже через несколько месяцев меняются: в театре играют, песни поют, призы получают?

– Вовлекаем мы их в нашу жизнь с первого же дня. У нас есть свои уже отработанные методы воспитания. Первые месяцы я детей не трогаю, пока не поступают сигналы о нарушении каких-то наших устоев. Это время адаптации и вживания в наш детский коллектив, который сам на них воздействует, они становятся частью этого коллектива. Смотрят, что делают другие дети, вместе с нами молятся. Я им ничего не навязываю, только останавливаю, когда вижу какие-то вопиющие вещи. А так они участвуют в нашей жизни. Вообще, новичку очень нравится у нас, он впитывает то хорошее, что у нас есть. А это атмосфера любви. Ребенок настрадался, наслушался брани, он битый, голодный, холодный, и вдруг он почувствовал любовь!

Девочка приходит, она вообще не знает, что такое хороший шампунь. А здесь ее окружают заботой, лаской. А если еще приходится на это время и его день рождения – тут тебе и торт, и песни с танцами, дети просто ошарашены любовью, теплотой. У нас дети не ссорятся, не ругаются, не дерутся.

Приучаются тихо говорить, если кто-то спит, или болен, или учит уроки. Если я говорю, то все остальные вообще должны молчать, потому что нужно слушать. Вот такие у нас устои в семье. Бывали случаи, когда ребенок входит и сразу адаптируется, и я уже только понаслышке знаю, что он раньше вытворял что-то. Он просто хорошо воспринимает наши устои, но это бывает редко. А чаще все-таки через какое-то время ребенок начинает показывать негатив: кто-то врет, кто-то что-то украл, кто-то покуривает.

– И как вы в этих ситуациях действуете?

Также я поступаю с собой. Если я не права перед ребенком, то прошу у него публично прощения. Надо свой пример показывать. Иногда бывает, откуда-то приехала и наехала на ребенка сгоряча, а потом выясняется, он не виноват. Я смиряюсь. И тогда прошу прощения. Они тоже публично извиняются.

– У вас есть свои дети?

– Моему родному сыну 40 лет, у него трое детей. Старшие все время у нас бывают.

– Когда умер мой муж, Олег Викторович, то его место занял мой приемный сын Миша, которому скоро будет 22 года. Он учится в университете в Калуге. Все каникулы он проводит с нами, а также приезжает каждую пятницу и уезжает в понедельник. Он мой помощник, разбирает все мужские вопросы. Миша – старший мужчина в семье. Он, конечно, мне подчиняется, но во многом я с ним советуюсь.

Есть еще одна девушка, ей 19 лет, она тоже наша выпускница. Учится в том же университете, что и Миша. Она у нас старшая вожатая у девочек и работает у нас на каникулах.

Есть повар и кастелянша, а уборщицы и воспитателей нет. Дети сами убирают в комнатах и на кухне. Мы приучаем их к порядку. Они научились вязать, вышивать. А какие они пекут куличи, пасхи делают, они все умеют!

– У вас дети разного возраста. Сколько лет самому младшему и самому старшему? Кого из них больше?

– Младшему шесть, а старшей – шестнадцать. Мальчиков и девочек тоже поровну. Мы, конечно, следим за нравственностью. У нас запрещено выходить в коридор полуголыми и заходить в спальни. Правила, которые формируют нравственность, существуют, но у нас они как устои. Мы все время подчеркиваем, что вы все братья и сестры.

– А в какую они школу ходят?

– В обычную деревенскую местную школу ходят, где мы пользуемся «большим весом». Благодаря нашей организации эту школу не закрывают и мы со школьным коллективом в очень хороших, теплых отношениях. Так уже три года работаем и у нас полное взаимопонимание.

– А местная общественность, люди, которые рядом с вами живут, как они на вас реагируют?

– Мы находимся рядом с храмом и с нами всегда батюшка. Свой маленький храм «Флора и Лавра» по проекту Олега Викторовича построили, но еще не освятили. Крохотный такой, деревянный. Рядом с нами находится большой «Белый Лебедь» – Введение Святой Богородицы. Там отец Ярослав Мудрый служит, чудесный молодой батюшка, он нам очень помогает, хотя нас официально ведет игумен Потапий из Оптиной пустыни. Он мой личный духовник и духовник нашего центра. Но оперативные вопросы, например, исповедь детей, делает отец Ярослав, потому что он здесь рядом. Это огромная для меня поддержка. Остальные жители деревни к нам очень хорошо относятся. На все наши праздники приходят. Мы живем со всеми в мире и в ладу.

– Приносят иногда овощи с огорода, но мы в этом не нуждаемся, мы сами все выращиваем. Главное, отношения дружелюбные. Я приехала сюда в возрасте 54 лет, за год до пенсии и никогда ни на одной своей работе ни с кем не ссорилась. Как я могу нести мир в семье, если ссорюсь с соседями?! Мирность, прежде всего. Все, кто к нам приезжают, всегда поражаются нашей атмосфере.

Государство не оказывает никакой помощи. Можем рассчитывать только на себя и на неравнодушных людей. Активно поддерживает фонд «Вознесение». Но проблем за шесть лет накопилось много, в основном бытовые: канализация, негде хранить запасы на зиму, нет сарая, морозильника. Благодаря фонду начали строить баню для детей. Хорошо бы, чтобы государство оплачивало хотя бы еду детям – это половина нашего бюджета. Большего мы и не просим.

– Сколько лет вы уже занимаетесь центром?

– Ваш опыт в принципе возможен для применения другими?

– Сейчас уже возможен, потому что выработались устои. И я как раз надеюсь, что дети, которые у нас вырастут, создадут свои подобные семьи. Прежде всего, мы рассматриваем свой дом как матрицу многодетной патриархальной семьи. Это нужно им для их собственных семей. Когда у тебя один ребенок, ты лезешь к нему в душу, когда у тебя шестнадцать, в душу лезть не надо, потому что возникает чувство соборности. А в душу надо лезть, когда ребенок отклоняется от этой соборности. Это очень важно – соборное сознание. Они привыкают жить соборной жизнью и стремятся к этому.

– Многие бояться заводить большие семьи, считают, что это тяжело.

– Почему ее боятся? Потому что считают: один ребенок – эгоист, а будет 16 эгоистов. Три ребенка это еще не большая семья. С четырех, пяти, шести детей только начинается семья.

– Когда умер мой муж, у меня было страшное состояние. И ко мне пришла девочка, которая не лезла ко мне в душу, а была просто рядом, и нам было с ней хорошо. А потом начался лагерь, и после него человек шесть я взяла к себе. Фактически мы сразу начали с большой семьи.

– Это достаточно отчаянный и серьезный шаг был для вас?

– За меня Господь все решил. У меня не было ни страха, ничего. Я всю жизнь боялась трех вещей – детей, быть начальницей и доставать деньги. Эти три позиции никогда не умела делать. На старости лет я в них живу – достаю деньги, воспитываю кучу детей и работаю начальницей. Когда однажды мы с мужем в Рождество вышли из храма в сопровождении 30 детей, мы поняли, что такое счастье.