«Киев – южная столица русского православия»

С 27 июля по 5 августа состоится беспрецедентный визит Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Украину. В программе – посещение Крыма, Донбасса и западных районов. А начнется поездка с Киева. Предстоятель уже не раз называл его «южной столицей русского православия». Но что это значит? Каковы заслуги Киева? Эти и другие вопросы обсудили в рамках «круглого стола», состоявшегося в «Известиях», академик РАН Юрий Пивоваров, профессор Алексей Светозарский, главы синодальных отделов Московского Патриархата Владимир Легойда и протоиерей Всеволод Чаплин.

«Сходить в Киев – как сходить на Афон»

Профессор Светозарский: Киев – это всегда некая объединяющая доминанта, связанная с общими святыми: мощи Бориса и Глеба, Феодосия Печерского и Леонтия Ростовского. Сходить в Киев – это было равносильно тому, как сходить, скажем, на Афон.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Мы молимся очень часто святым, жившим в Киеве. И перед Почаевской иконой Божией Матери… Паломничество в Киев и Почаев никогда не прекращалось, даже в советское время. И это более крепкая связь, чем те, что есть в политической или культурной сфере. Вот разве мы слышим сегодня об украинских артистах, писателях, поэтах, футболистах, о спорах в украинском обществе? Кое-что слышим об украинских политиках, да и то по определенным поводам… А вот о святых слышим каждый день в храмах. И то же самое происходит на Украине. Там тоже молятся святым, жившим в Москве, Петербурге, Казани…

Академик Юрий Пивоваров: Я, безусловно, согласен с формулой Святейшего Патриарха. Южная столица – это означает, что русское православие не замыкается в сегодняшних государственных границах. Есть пространство русского православия, оно существует более тысячи лет. И никуда не уходит, и не разрушается. Когда я впервые услышал или где-то прочел эту формулу, я подумал: удивительно, это похоже на Европу. Некое общехристианское европейское пространство позволяет европейцам ощущать себя столетиями братьями и интегрироваться, в том числе и социально, и экономически. И в этом смысле вполне возможен, хотя сегодня мы этого еще не видим, союз русских православных народов.

«Для Киевской Руси – мы «украинцы»

Владимир Легойда: В качестве второго вопроса я хотел бы предложить следующее: со школьной скамьи все знают – Киевская Русь. Но последнее время мы все чаще говорим о попытках переписать историю. Когда мы говорим Киевская Русь, что мы имеем в виду?

Юрий Пивоваров: Когда мы говорим о наследии Киевской Руси, я хочу отметить, что мы сейчас находимся на территории Киевской Руси, потому что та земля, где мы сейчас, была ее окраина. То есть мы сейчас «украинцы»…

Киевская Русь не только область вокруг Киева. Новгород, Ладога, Псков. Но это еще на запад от Киева и глубоко на северо-восток… Это огромная земля…

Это была городская цивилизация, а не деревенская, как позднее Московская Русь. Причем во многом торговая. Мы, конечно, тогда были частью Европы. В Киеве и рыцарские турниры проходили. И были в Киеве прекрасные библиотеки, тротуар.

И что еще очень важно для меня, как для историка, Киевская Русь дает нам пример интересного общественного развития. Московская Русь – это безусловная доминанта светской сверхвласти. Киевская Русь в основе своей демонстрирует нам некую симфонию между церковной властью и властью светской, более, что ли, нормальные социальные отношения. Они, разумеется, никогда не бывают идеальными. Но более подходящие человеку – «киевские».

Алексей Светозарский: Ярослав Мудрый считал себя европейским государем. Известно, что Ключевский называл его «тестем Европы». Он старался всех дочек пристроить за европейских королей. Ярослав – культурнейший человек, ценитель архитектуры и искусства, строитель. И надо говорить о преемственности. Цивилизация Киевской Руси погибла в результате Батыева нашествия. Но она в своих лучших чертах сохранилась.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Очевидно, что в истории было несколько государствообразующих центров. И при всем понимании роли Москвы особое значение каждый из этих центров имел: Новгород, Владимир, Киев. На территории исторической Руси жили разные народы, одни присоединялись, другие отпадали. Но даже на территориях, отошедших к Австро-Венгрии, сохранялся общий для этих народов духовный уклад.

Наша Церковь многонациональна. Не случайно на Поместном Соборе людей, представлявших церковные общины, находящиеся за пределами Российской Федерации, было больше, чем тех, кто представлял общины внутри ее. Поэтому Патриарх едет на Украину не как представитель России в чужую страну, а он едет к своей пастве, очень многоликой. Он близок к ней, готов выслушивать ее чаяния и озабоченности не в меньшей степени, чем в своей собственной епархии, то есть в Москве.

Владимир Легойда: Я бы еще добавил: Киевская Русь – это и Владимир Красное Солнышко, и Илья Муромец, который для многих ассоциируется прежде всего с детством и былинами. Но когда попадаешь в пещеры Киево-Печерской лавры и видишь мощи Ильи Муромца – реального монаха, который жил в то время, это такой пронзительный момент! В тех же пещерах Киево-Печерской лавры находятся мощи отрока Иоанна, убитого по приказу князя Владимира, тогда еще язычника, пожелавшего принести в жертву этого отрока из христианской семьи, жившей в Киеве. Современное сознание цепенеет перед фактом: в одном ряду человек, канонизированный как равноапостольный князь, и тут же, в Лавре, находятся мощи ребенка, убитого по его приказу. Но сознание наше потому сегодня и цепенеет, что произошел переворот в душе сначала самого Владимира, а потом благодаря во многом его усилиям и в душах людей. Если бы этого не случилось, то мы бы сегодня не задавались этой проб-лемой.

«Европейцы строят государство права, а русские – правды»

Алексей Светозарский: Киевская кафедра всегда была отмечена особым почетом.

Родом из южной Руси, непосредственно из Галиции, святитель Петр, которого мы считаем, условно говоря, основателем Московской церкви. Про него сказано: «Гроб святителя Петра стал краеугольным камнем московской государственности».

Настоящей эпохой в жизни Киевской митрополии стал преосвященнейший Петр Могила. Правильно произносится его фамилия Мовилы. С ним связано насаждение просвещения в западном духе по форме, иногда, увы, и по содержанию. Но тем не менее Московская Русь не знала правильного образования. И черпали мы ученость оттуда. Это была болезненная, но необходимая прививка учености. И в этом смысле малороссийское духовенство, епископат – особенно начиная с Петра Первого до Екатерины Второй – играл огромную роль в организации семинарий, которые были, пожалуй, наиболее распространенными регулярными учебными заведениями. Параллельно возникали светские учебные заведения: навигацкие, цифирные школы и так далее, но в каждой епархии, наверное, уже к Елизавете было около 30 семинарий всего. Это центры, где получали правильное и регулярное образование. И это, несомненно, во многом заслуга духовенства из числа малороссов. Непростые были отношения… Ученые-малороссы заносились, а москвичи говорили, что веровали и спасались предки без всяких «еллинских и латинских учений».

Святитель Димитрий Ростовский – он не киевский митрополит, но выходец оттуда. Он человек той эпохи, даже разделял некие антимосковские настроения. Но составил книгу, являющуюся любимым чтением православного народа до сих пор. Это – его знаменитые Жития Святых.

Юрий Пивоваров: Я бы хотел сказать о митрополите Иларионе, авторе слова «О законе и благодати». Вся русская религиозная философия, и это утверждаю не я, а сами представители русской религиозной философии, известнейшие мыслители ХХ столетия, в частности Семен Людвигович Франк, построена на концепции правды митрополита Илариона. «Правда» – это в высшей степени сложное понятие, у него нет аналогов в европейских языках. «Правда» включает в себя и духовное, и социальное, и правовое измерения. Впоследствии в русской науке возникла концепция – если на Западе строят государство права (правовое государство), то у нас государство правды. И оно качественно выше правового. Т.е. русским – со времен Илариона – было свойственно искать совершенную социальную жизнь. Пусть это далеко не всегда было удачно, но это наше наследие.

вопрос: Киевская образованность, ученость – это влияние Запада?

Алексей Светозарский: Оно рождается из столкновения с интервенцией протестантской, очень мощной в начале первой половины ХVI столетия, а затем с интервенцией иезуитской. Надо было дискутировать, выходить на публичные диспуты с иезуитами, а для этого надо было учиться. Они ездили в европейские университеты. Увы, платя изменой православию. Потом каялись, принимали монашество, это обычный путь. Но момент такой конкурентоспособности сыграл определенную роль. По образу и подобию европейских университетов создавались коллегии, а потом академии в Киеве.

Владимир Легойда: Давайте подводить итоги. Кто-то хочет высказаться?

Юрий Пивоваров: Думаю, наследие Киевской Руси навсегда останется в русской истории и биографии каждого русского человека. Общее для всех – всегда есть, всегда будет. Единственное мое пожелание, не ученого, а чисто человеческое: поменьше раздражения, поменьше того, чтобы мы говорили: а вот вы нам устроили это, а вы то… Если мы действительно братья, если мы в рамках одного духовного исторического и, кстати говоря, экономического пространства, мы должны с большей любовью и пониманием относиться друг к другу и к нашим слабостям.

Владимир Легойда: Спасибо огромное, Юрий Сергеевич. Я, как стопроцентный по крови украинец, выросший в Казахстане и живущий в Москве, могу только горячо поддержать последний тезис. Если мы будем искренне пытаться строить наши отношения исходя из понимания того, что нас объединяет, из таких категорий, как любовь и братство, то многое, что сегодня кажется излишним оптимизмом, станет реальностью. И я абсолютно убежден в том, что предстоящий визит Святейшего Патриарха Кирилла на Украину в полной мере способен это продемонстрировать.