«Наш батюшка там молится за нас»

Недавно в нашей газете вышла статья «Как живется матушке без батюшки». Она вызвала волну читательских откликов. Многие звонили в редакцию, чтобы узнать, как помочь ее главной героине — Ольге Нестеровой из Вольска, вдове священника, воспитывающей пятерых детей. Тогда же прозвучал и другой вопрос: а как живется другим вдовствующим матушкам? Он был задан не из праздного любопытства, поэтому мы попросили дать свой ответ на него вдову священника Алексия Бутенко — матушку Анну. Отец Алексий служил в саратовском храме во имя святого Пророка Божия Илии. Он умер 1 января прошлого года.

Матушка Анна с Сашенькой

Я никогда не считала, что мне Церковь что-то должна. Или вообще кто-то что-то должен. Не было такой мысли. Конечно, я и не думала никогда, что одна останусь. И сейчас неудобно, стыдно, что мне помогают. С голода не умираем — уже хорошо! А все лишнее — неполезно…

Мы познакомились с батюшкой в 2000 году. Я оканчивала университет, Алексей преподавал в семинарии и был регентом в храме «Утоли моя печали». Нас познакомили друзья, и он сразу удивил меня — такая творческая, тонко чувствующая натура! Играл на пианино, на флейте. Любил духовную музыку. Сам сочинял песнопения — переложения древних напевов. Делал аранжировки. А еще писал стихи — очень неплохие, в форме сонетов. Жаль, что не записывал — читал по памяти. Прекрасно рисовал, расписывал шкатулки сказочными сюжетами, которые сам выдумывал. Любил что-нибудь мастерить. Всегда мечтал заняться обустройством собственного дома. Считал, что священник должен жить «на земле». Поэтому, когда представилась возможность, мы, не раздумывая, продали комнату в коммуналке в центре города и купили участок на окраине. Затеяли строительство, но завершить его не довелось…

Батюшка с 12 лет был в храме. Хотел быть священником, чтобы помогать людям. Он был очень добрым, мягким, отзывчивым человеком. Никогда не слышала, чтобы он осуждал кого-то. Если и бывал недоволен (например, когда кто-то громко разговаривал в храме), то мог сделать замечание, но тут же первым просил прощения… Он всегда говорил то, что думал. В его словах не было никакой двусмысленности, никакой фальши. Это притягивало к нему людей, и он всегда старался всем помочь: советом, делом, утешал словом. И мне говорил: «Ставь своим студентам зачеты! Помилосердствуй. Не мучай их, не отправляй на пересдачу».

За год до смерти ему поставили диагноз «истончение миокарда». Он прошел курс лечения, наверное, надо было снова идти к врачу, но он так этого не любил! А тут под Новый год как раз тяжело переболел, была высокая температура. Но все-таки решил поставить для дочки елку, пришлось двигать мебель. Вот сердце и не выдержало. Он прилег отдохнуть, а мы с Сашей поехали навестить моего отца… Меня не было дома всего около часа!

Никаких предчувствий не было. Прихожане вспоминают только, что незадолго до смерти спросили его: «Батюшка, будете исповедовать завтра?», а он в шутку ответил: «Если жив буду». У нас было столько планов!

После ухода батюшки прихожане стали для меня моей второй семьей. Мы с дочкой переехали поближе к храму. И я очень благодарна всем за поддержку и заботу, которой меня окружили. Это настоящая милость Божия, что рядом со мной столько хороших людей. Я и не знала, что так много людей помнят батюшку, любят его. И говорят о нем всегда с улыбкой, со светлым чувством. Я всю жизнь должна молиться за них, а особенно за Владыку Лонгина и отца Владимира Каширина — настоятеля нашего храма. Владыка благословил отца Владимира выдавать мне пособие от храма — батюшкину зарплату. Иначе было бы совсем трудно. Сашина пенсия от государства по потере кормильца — 1000 рублей. И еще 200 — детские. Хватает только садик оплатить.

Но мне тяжело не столько в материальном, сколько в духовном плане. Я привыкла, что мы всегда всё решали вместе с батюшкой, сообща. И я теперь часто думаю: а как батюшка поступил бы в этой ситуации? У него был очень правильный взгляд на воспитание Сашеньки. Я, наверное, очень строга с дочкой.

Мне не хватает батюшки. Не хватает его доброты, мудрости. Он был моей опорой, и когда его не стало, всё рухнуло в один момент. Не знаю, как бы я пережила его уход, если бы не вера… Как другие переживают без веры? Я бы не смогла. Сначала была в ужасном смятении. Потом пришло смирение: такова Божия воля. И дочке сказала: «Господь забрал папу к Себе». Но она до сих пор рисует нас всех вместе. И я думаю, наш батюшка там молится за нас.