Архиепископ Берлинский и Германский Марк: «От экуменической деятельности мы должны ждать только одного: крещения всех, кто отступил от православной веры. Рек достаточно, особенно в России»

Архиепископ Марк. Фото: Патриархия.Ru

Здравствуйте, Владыка, рада видеть Вас в нашей студии!

– Доброе утро.

– И просим Вашего благословения всей большой аудиторией православного телеканала «Союз».

– Бог благословит, с праздником!

– Спаси Господи, Владыка!

Начать наш сегодняшний разговор хотелось бы с события 2007 года, значение которого очень трудно переоценить. Это подписание Акта о каноническом общении двух ветвей Церкви – Заграницей и Церкви в Отечестве. Вы говорили, что поворотным в отношении сближения этих ветвей Церкви стал 2000 год, когда иерархами Русской Православной Церкви было принято решение о канонизации новомучеников и исповедников Российских и выработаны «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Почему, на Ваш взгляд, эти события стали столь решающими, подведя нас к подписанию Акта?

– В течение многих десятилетий вопрос признания подвига новомучеников был решающим вопросом в отношениях между двумя частями Русской Церкви. То, что архиереи и часть народа в России не могли преодолеть внешнее давление и внешние условия, конечно, нас печалило – они тогда не могли признать подвиг новомучеников, и мы понимали, что это не по собственной вине, а что это условие внешнее, которое определяло жизнь верующего народа, в частности, всех церковных структур в России. Однако после падения советской власти мы, естественно, надеялись, что наступит момент, когда они будут прославлены и этим разрушится средостение, которое существовало между нами. Мы всегда чувствовали себя частью единой Русской Церкви и от этого не были готовы отступить. Нас многие с разных сторон подталкивали к тому, чтобы включиться в какой-то другой Патриархат, найти убежище у какой-то другой Православной Поместной Церкви. Мы этого сознательно не делали, чтобы не оторваться от Русской Церкви. Но мы не могли отрицать существующего разделения, не могли не жалеть о том, что есть препятствие к нашему общению. Когда в 2000 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял решение о прославлении святых новомучеников, это было для нас толчком, который заставил переосмыслить свои позиции. И хотя были другие, можно сказать, менее значимые препятствия, но мы тогда решили на нашем Архиерейском Соборе Заграницей, что создадим комиссию, которая будет работать с представителями Московского Патриархата, чтобы обсуждать вопросы, которые мы ощущали как разделяющие и где мы считали, что надо договорится о каком-то правильном подходе, под которым мы с обеих сторон можем с чистой совестью подписаться. И, слава Богу, эти комиссии были тогда созданы, они работали, я был председателем комиссии с нашей стороны, и думаю, что мы работали честно, хотя это иногда было очень трудно. Мы иногда даже не ожидали, что на следующий день снова сядем за стол, но в конечном итоге мы все-таки видели, что у нас гораздо больше объединяющего, чем разъединяющего. И таким образом мы через большой труд (после каждого заседания этих комиссий они докладывали своим Синодам о том, какие вопросы и как были решены, а Синоды должны были или принять, или отвергнуть эти решения) нашли общий язык. И в конечном итоге, слава Богу, в 2007 году мы смогли подписать Акт о восстановлении единства внутри Русской Церкви. Это был решающий момент в жизни всей Русской Церкви. Потому что, несмотря на разделение, которое существовало, мы должны были в какой-то момент, рано или поздно, прийти к этому единству. Очень часто нам казалось, что все это длится слишком долго, что надо двигаться быстрее, но на самом деле, как всегда в таких случаях, когда мы по-человечески подходим с нетерпением, потом оказывается, что это было нужно и правильно, что Господь так устраивает. Это не человеческая воля, а воля Божия, которая совершается через человека.

– Действительно, очень большая работа была проведена до подписания Акта, но, слава Богу, это событие состоялось, и более года прошло с момента подписания Акта. Как сегодня строятся отношения Русской Православной Церкви и Русской Церкви Заграницей? Можно ли утверждать, что народ всегда оставался един в своем православном духе? Как прихожане воспринимают сегодня это евхаристическое общение?

– Несомненно, народ оставался единым и Церковь оставалась единой – несмотря на временное, внешнее разделение, на самом деле духовно, внутренне Церковь всегда оставалась единой. Однако это единство должно было быть восстановлено и видимым образом. И наиболее очевидным моментом было участие наших зарубежных архиереев в Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2008 года, который прошел в июне в Москве. Все архиереи Зарубежной Церкви, которые управляют епархиями в настоящий момент, которые могут двигаться, приехали и участвовали полноценно в этом Соборе. Это внешняя сторона, которая демонстрирует наиболее ясно, ярко, что единство достигнуто. На уровне наших приходов и епархий это развитие происходит по-разному:есть места, где существует прямо какое-то переплетение наших епархий, и есть другие – где разные епархии или приходы настолько отдалены друг от друга, что они так сильно, ярко не воспринимают это. Я могу сказать о своей епархии в Германии: уже в декабре прошлого года провели первое совместное пастырское совещание. Мы, два архиерея Русской Церкви, собрались вместе со всеми священнослужителями, диаконами наших епархий и провели трехдневное заседание, на котором обсуждали все вопросы нашей ежедневной пастырской жизни и деятельности. И служили вместе Литургию, а до этого Всенощную – мы и молитвенно общались, евхаристическое общение совершили, и также общались по животрепещущим вопросам. Естественно, когда в каком-то городе параллельно существуют два прихода, возникают непременно какие-то вопросы. И их надо решить так, чтобы это было на пользу единой Церкви, всем верующим.

Есть, может быть, такие места, где не стоит сохранять два параллельных прихода, а можно одного священника освободить и послать в другое место, где нет священника. Но это все вопросы, которые должны постепенно решаться, и должны разрешаться органично – не так, что кто-то решил, что это надо вычеркнуть. В какой-то момент будет видно, что тут параллельная структура не нужна, а там она полезна. Потому что в большом городе, например, могут быть и три, и четыре прихода, где уже не будет какого-то соревнования, а будет общее действо. И это особенно важно в наших условиях, в диаспоре, где люди рассеяны по всей провинции, где приход не живет вокруг своей церкви, а люди многие приезжают за 100, 150 километров, чтобы попасть в храм. Священники, естественно, должны, когда верующие болеют, их навещать, причащать на дому или в больнице и так далее. Это огромная ответственность, которая лежит на священнослужителях, и хорошо, если два или три священника могут договариваться между собой, что один сегодня едет в больницу, другой – в тюрьму, третий будет служить в своем приходе.

– Владыка, Вы приехали в Екатеринбург на Царские дни; мы знаем отношение Русской Православной Церкви Заграницей к Царственным Мученикам, знаем, что у Вас были канонизированы все, кто были вместе с Семьей Романовых в ту трагичную ночь в Ипатьевском доме. Насколько важны для нас и для будущих поколений подобные мероприятия, которые проходят сейчас в рамках Царских дней? Как должны мы воздавать сейчас память Семье Императора Николая II?

– Мне кажется, прежде всего надо переоценивать события, которые тогда произошли здесь, в Екатеринбурге. Многое, конечно, омрачено лжеисторией, которая писалась в советское время – непременно большая часть народа живет в какой-то мере под впечатлением пропаганды, которая велась десятилетиями. Искоренить это, мне представляется, очень трудно; только подрастающее поколение может правильно оценить все – уже с новых позиций. Люди, которые выросли при советской власти и слышали лжеинформацию о том, как правила Царская Семья, как Царь Мученик управлял страной, нуждаются, естественно, в исправлении своих взглядов. Но по собственному опыту я знаю, что когда ты должен корректировать какой-то взгляд, он все-таки где-то будет всегда оставаться под некоторым другим впечатлением, чем у человека, который с самого начала получает правильную информацию. Поэтому мы должны считаться с тем, что мы в нынешнем поколении имеем перед собой множество людей, которые не совсем правильно могут понять даже эти события.

Есть другие, которые с самого начала научились не верить советской пропаганде, но они тоже иногда, я опять говорю по собственному опыту, перегибали палку в другую сторону. Поскольку они верили во что-то, чего совсем не было, мы должны очень осторожно подходить к этому вопросу. Прежде всего, я думаю, легче и труднее всего – молитвенный подход к прославлению Святых Царственных Мучеников как святых нашей Церкви, которые состояли определенно в полном общении со всей полнотой Русской Православной Церкви. Царь Мученик в этом яркий пример, и многое, что мы знали из его жизни до прославления, свидетельствовало, что это человек, который действует исключительно на основе своей Православной веры, что это – образец православного правителя. Я думаю, в этом отношении прежде всего важно и духовное осмысление. Вот, скажем, на богослужениях, посвященных Царственным Мученикам, человек должен вникать сердцем и умом в то, что читается, поется в храме. А дальше уже идет, скажем, интеллектуальная работа, где доклады, другие виды информации могут пополнять недостаточную картину, которой обладают люди. И в этом отношении, я думаю, мероприятия, которые сейчас проходят и будут происходить в ближайшие дни, очень важны для формирования сознания современного общества.

– Действительно, нам, наверное, нелегко бывает, нынешнему поколению, менять свои взгляды и убеждения, но нам важно в будущих поколениях, в наших детях воспитать правильное отношение и понимание подвига Царственных Мучеников. Владыка, а в Вашей личной жизни что значит подвиг Царственных Страстотерпцев, каково Ваше личное отношение к ним?

– Прежде всего это означает для меня четкое развитие личной жизни на основе православных традиций, то есть молитва, таинство, Исповедь, Покаяние, которое было очень ярко выражено у Царственных Мучеников. Например, в Германии все знают, что Царица была немецкой принцессой; когда Царь собирался на ней жениться, он построил в ее городе Дармштадте храм, посвященный святой Марии Магдалине. Причем Царь построил не просто церковь – он привез из каждой губернии по вагону земли, чтобы эта церквушка стояла на русской земле. Такая любовь, скажем, каким-то западным европейцам совершенно непонятна. Он почувствовал, что там нужна церковь, хотя царица уехала оттуда, но тем не менее он хотел, чтобы в те редкие моменты, когда она могла приезжать на свою родину, она имела там православный храм. Этот храм – просто жемчужина нашей епархии, мы там всегда служим в Царские дни, в день убиения Царской Семьи – это один из центров духовной жизни нашей епархии. И я это всегда так воспринимал, когда уже первый раз после прославления приехал туда с частицей мощей святой преподобномученицы Елисаветы.

– Владыка, а каковы Ваши впечатления о почитании Царской Семьи в России и, в частности, на Урале?

– У меня глубокое впечатление от того, что здесь построены храмы. При первом моем визите сюда в 2004 году, когда мы приехали в делегации с ныне покойным митрополитом Лавром, он был поражен Храмом-на-Крови, храмами монастыря на Ганиной яме, в Алапаевске; все это оставило большое впечатление. И я думаю, что для наших верующих за пределами России – это тоже в центре внимания. Многие приезжают сюда просто в одиночку. Я на сей раз привез маленькую группу паломников и думаю, что паломничество к уральским святыням будет возрастать. Это показывает, что здесь не только есть осознание, что нужны особая молитва, особое очищение через покаяние, но прикосновение к святому дает надежду на будущее. Потому что молодые люди, дети каждый день имеют возможность смотреть на этот храм и знают, что недалеко существует храм и монастырь, посвященный этим мученикам – такие дети уже растут в новой обстановке, в новом сознании, и для них это будет просто естественная часть жизни и восприятия мира.

– У нас звонок в эфире. Здравствуйте, мы слушаем вас!

– Здравствуйте, меня зовут Ольга, я из Екатеринбурга. Владыка, благословите!

– Бог благословит.

– У меня вопрос. Очень интересует, есть ли в Германии монастыри, кому они посвящены? И второй вопрос: как устроена православная приходская жизнь в Германии?

– Есть два монастыря. Мужской, в котором я живу, существует с 1945 года, когда наши монахи переселились с Карпат, куда они ушли после революции из Почаева. Это монастырь Святого Иова Почаевского, в нем в настоящий момент живет десять монахов. Почти все монастыри, которые основаны во имя святого Иова Почаевского, кроме молитвенного делания занимаются печатанием книг, и наша маленькая братия в этом также участвует. Есть женский монастырь, который создан всего лишь два года назад, посвященный святой преподобномученице Елисавете. Он тоже имеет в настоящий момент десять монашествующих. Он недалеко от Мюнхена.

В мужском монастыре ежедневно совершается полный круг богослужений, включая Литургию. А в женском монастыре еще нет постоянного священника, поэтому пока только совершается полный круг богослужений кроме Литургии ежедневно, и один или два раза в неделю служим и Литургию.

– Раз мы заговорили про Вашу епархию – количество прихожан в православных храмах увеличивается в последнее время?

– Да, из-за притока переселенцев, в основном немецкого происхождения из России, у нас приходы росли. И у нас не только число приходов увеличилось, но и численность каждого прихода. Под конец 1980-х годов наши приходы стали фактически исчезать, предвиделось уже закрытие некоторых приходов. Когда открылись границы в 1990 году, у нас наблюдается увеличение приходов и укрепление их. Конечно, приход в диаспоре имеет другие нужды, чем приходы, которые живут в своем народе и действуют в православном окружении. Поэтому у нас помимо богослужебной жизни и таинств, совершаемых в наших храмах, большую роль играет социальная деятельность. Во многих приходах люди приглашаются на трапезу после богослужения, все вместе там общаются. Потому что многие не имеют возможности в течение недели общаться со своими единоверцами. Думаю, что такая общинная жизнь и в России тоже требует укрепления.

– Владыка, давайте поговорим о проблемах или реалиях нашей современной жизни. Сегодня Церковь достаточно активно включается во все сферы общественной и даже политической жизни страны. Но по-прежнему существует опасность секуляризации, или обмирщения нашего общества. На Ваш взгляд, как должна выстраивать свои отношения Церковь с народом, с властью, с государством, чтобы, с одной стороны, усиливать проповедь христианства, а с другой – не стать своего рода диктатором: сейчас некоторые обвиняют Церковь, что она нам указывает, как нужно жить? Как соблюсти какую-то грань?

– Я думаю, миссионерство всегда составляет органическую часть церковной жизни. Господь послал своих апостолов, чтобы они проповедовали, и апостолы имели дело, думаю, с более благоприятной почвой, чем мы в наше время. Потому что ко времени проповеди апостолов многие народы осознали тщетность своих языческих верований и охотно приняли христианство. В наше время многое в этом изменилось, и многие отрицают даже необходимость какой-то веры. А в обществе мне представляется необходимым, чтобы церковь действовала своим естественным почином – давайте вспомним, как ранние святые отцы проповедовали, как они распространяли веру. Возьмем святых Киево-Печерских… Святой Антоний пришел, выкопал себе пещеру и молился, и народ стекался к нему. Мы не всегда вырываем пещеры, иногда строим храмы, более или менее великолепные, большие, меньшие, но это центр нашей жизни, там кипит жизнь. И жизнь сама по себе привлекает тех, кто еще, может, не осознают, что они мертвы без веры, но могут это осознать. И даже проходя мимо, человек может полюбопытствовать, войти в храм, постоять, что-то услышать, что его заинтригует – и таким образом воспринять веру. Я думаю, что, естественно, мы тоже должны использовать все возможности, которые нам даются, чтобы принести народу веру христову. У нас в Германии это делается через Закон Божий в школах – я, может быть в силу моего воспитания, воспринимаю это как естественную часть нашей жизни. Я думаю, что лишить детей этого источника знаний – означает лишить их больше чем половины их культурного наследия. Они не поймут никогда ни Достоевского, ни даже Маяковского, никакого писателя русского. Они не смогут правильно читать, не зная, что такое православные традиции, вера. Поэтому они будут просто безграмотными и полубезграмотными, даже если будут профессорами университетов. Мы должны использовать все возможности. Если государство не созрело к тому, чтобы дать эти возможности в полной мере, я думаю, что постепенно государство поймет, что надо так действовать. Я уже несколько лет в Москве на Всемирном Русском Народном Соборе слышу разговоры о Законе Божием в школах и удивляюсь, сколько это длится. Я думаю, что процесс, хоть и медленно, но идет – несколько десятилетий назад вы вообще не могли об этом говорить, поэтому мы радуемся, что это есть, и должны только использовать эти возможности. Естественно, это тоже означает, что мы должны подготовить священников и верующих, потому что священники не могут все охватить. У них своей работы достаточно – они заняты богослужением, своей непосредственной пастырской работой. Мы нуждаемся и в мирянах, которые способны будут преподавать Закон Божий, заниматься с детьми самого маленького возраста.

– Дай Бог, может быть, и мы когда-нибудь будем воспринимать в нашем государстве как естественные реалии нашей жизни преподавание Закона Божия. Но пока, к сожалению, споров и вопросов вокруг этого очень много.

Владыка, у нас буквально пять минут до конца эфира, но все-таки хочется затронуть проблему, которой, я знаю, вы достаточно много внимания уделяете – это экуменизм. Мы знаем, что наша Церковь – Единая, Соборная, Апостольская, знаем, что наша вера истинная, называем нашу Церковь ортодоксальной и неизменной. Но тем не менее все настойчивее сегодня звучат призывы к экуменизму, который возник в начале XX века. У этого понятия выделяется два значения: одно – движение за создание единой всемирной религии, и другое – может быть, узкое движение за лучшее взаимопонимание сотрудничества между представителями разных христианских конфессий. На Ваш взгляд, может быть, экуменизм во втором его значении сегодня все-таки применим – или в принципе это нечто чуждое для нас?

– Я и все мои верующие живем в странах, где православные представляют меньшинство, мы окружены инославными, то есть римо-католиками, протестантами в основном. Мы поэтому ежедневно живем в атмосфере, где вынужденным образом должны общаться со всеми окружающими, и делаем это на культурном, цивилизованном уровне.

У нас совершенно определенное представление, о том, что такое Церковь: Единая, Апостольская, Соборная, и значит, Православная. Она единственная не отступила от основ, которые Господь дал своей Церкви. Все остальные общества отступили от этого и нуждаются в исцелении. Мы готовы принять их, готовы их крестить, рек достаточно, особенно в России, так что нам не будет трудно это совершить. Только этого мы можем ожидать от экуменической деятельности. Есть другая, внешняя, или, можно сказать, социальная сторона, где мы можем общаться с римо-католиками, протестантами, даже, может быть, с мусульманами – в области каких-то общих стандартов, прав или требований. Например, когда идет речь о цивилизованном подходе к человеческой жизни, эвтаназии, абортам и так далее. Там мы можем объединяться со всеми другими, которые имеют такие же взгляды, как мы, но это не значит, что мы с ними перемешиваемся в отношении нашей веры. В отношении веры мы должны четко стоять на позиции, что есть Единая Церковь и мы призываем всех прийти в эту Единую Церковь и радуемся только когда человек придет. Я сам принял Крещение только когда мне было около 20 лет, именно православное Крещение, до этого был протестантом. И поэтому я совершенно четко вижу этот путь, по которому приглашаю всех следовать. А в отношении общечеловеческих ценностей – естественно, мы можем общаться не только с христианами, но и со всеми, кто поддерживает наши позиции. И особенно в обществе, которое обмирщается все больше и больше, это очень важно.

– Спасибо Вам большое, Владыка! Время в эфире подошло к концу, просим Вашего благословения всем нам.

– Бог благословит всех вас на добрые дела, которые совершаете.

Беседовала Полина Митрофанова,
Расшифровка аудиозаписи – Елена Шонова