«Ты слишком русский, Ваня!» Так сказали новгородскому лицеисту, выдворяя его из США

Через год такая же судьба постигла Свету Ломакину. Ее выдворили из США в 24 часа, как какого-нибудь опасного преступника, даже не позволив собрать свои вещи – их вышлют потом с гуманитарным грузом. Забрали девочку с уроков, привезли в аэропорт Нью-Йорка, купили билет в Россию и оставили в аэропорту одну дожидаться своего рейса. Следом в Новгород пришла телеграмма о высылке другого ученика и предупреждение, что на грани отправки домой находятся еще двое.

Ситуация повторилась и на третий год. На этот раз досрочно депортировали на родину Сергея Тяна и Сашу Дрофа. С тем же диагнозом – «слишком русские».

Из 68 новгородских учащихся, коим был обещан год учебы в побратимном с Новгородом американском городе Рочестере, восемь были досрочно отправлены на Родину, так как, по словам руководителей проекта по причине своей «слишкомрусскости» не способны достичь «глубокого погружения» в американскую культуру.

А на деле было вот что.

У Вани Харламова не сложились отношения с американской семьей, в которой ему, по договору об обмене, предстояло жить год.

Семью смущало то, что он закрывает двери в свою комнату, сидит там один и слушает кассеты с русской музыкой.

Словом, странный мальчик, о чем и было сказано руководителям. А Ваня – стеснительная душа – просто не хотел лишний раз навязываться, мешать. Он даже поесть-то попросить боялся, хотя, по его словам, откровенно там голодал. За это и поплатился.

Света Ломакина, наоборот, настолько подружилась с семьей, в которой жила, что американцы захотели пригласить ее маму на встречу Рождества. Но как это сделать? Девочка спросила об этом учительницу, та позвонила руководству, дальше – аэропорт и дорога назад: руководство давно было сердито на Свету за то, что та с первых дней проявила нежелательную самостоятельность и вместо химии и баскетбола, как того им хотелось, выбрала для углубленного изучения экономику, как науку, и гимнастику, как вид спорта.

Сергей Тян и Саша Дроф, которым не сумели найти семью проживания и которые вместе с шестью другими девочками и мальчиками жили в доме супругов руководителей проекта, начали спорить с хозяевами. Дело даже не в том, что на троих им досталась одна кровать, и они вынуждены были бросать жребий – кому спать на ней, кому на полу в комнате, а кому в гараже; девочкам «повезло» больше: они делили одну постель на двоих. Дело не в том, что супруги за ними откровенно следили, читали их письма, за малейшую провинность лишали ужина и запирали в комнате.

А в том, что кормили их настолько просроченными продуктами, что однажды даже подали на ужин макароны с жучками.

Началось все когда-то, как рассказывали мне в Великом Новгороде, с того, что некий Джон, преподававший в то время английский язык в Новгородском областном педагогическом лицее-интернате, симпатичный, общительный американец, предложил наладить обмен между выпускниками новгородских и рочестерских школ. Дети должны были жить в семьях, где есть их сверстники, избрав для углубленного изучения один из предметов и какой-нибудь вид спорта. К слову сказать, из Америки по программе обмена за все время приехал в Новгород лишь один человек. Принимающая сторона брала все расходы по проживанию на себя, новгородцам оставалось лишь оплатить дорогу. Ну, разве не соблазнительно отправить своего ребенка на год учиться в США?

Однако досрочная высылка Вани Харламова с более чем странным «диагнозом» насторожила. А когда следом в лицей пришло письмо из Америки, в котором говорилось, что ребята закрыты для общения, им не разрешено общаться даже между собой, они шагу не могут ступить без разрешения руководителей проекта, директор лицея заняла денег и вылетела в Рочестер.

«Каков был мой ужас,– рассказывала она позже, – когда я увидела наших детей! Их привели только на официальную встречу в общество российско-американской дружбы. Дети были непривычно сдержанные, замкнутые, даже не рискнули ко мне подойти, стояли около Джона и твердили, как заведенные, что у них все хорошо и им ничего не надо. Тогда я твердо решила, что в такой программе участвовать лицей не будет».

После лицея проект (ох, как хочется отправлять детей на учебу за границу!) попыталось спасти Новгородское общество дружбы Рочестер – Новгород. Но после новых досрочных высылок и жалоб родителей комитет вынужден был командировать в Америку своего психолога.

Тот констатировал: студенты в семье имеют зависимое и подчиненное положение.

В любой ситуации виноватыми бывают именно они, а не американская сторона, ребятам никто не помогает приспособиться к новым условиям, они стараются выживать в одиночку, потому что им запрещено общение друг с другом, а на первых порах и с родителями. Все функции – и управленческие, и финансовые, и даже роль советников взяли на себя Джон и его жена Джоди, нет независимых помощников и консультантов, поэтому все вопросы ребята вынуждены решать только с этой парой. Джоди психологически невыдержанна, кричит на детей, требует безоговорочного подчинения.

После такого заключения общество дружбы умыло руки, но идею подхватил городской комитет народного образования. Попробовали подстраховаться юридическими принципами взаимодействия, – плевать хотели американцы на эти бумаги. Потому как каждый ребенок – это деньги, выбиваемые под программу из богатых рочестерских граждан. Сбитые с толку родители, подмахивали написанные по-английски документы, не читая. А в них были прописаны только обязанности детей и согласие родителей, смириться с возможными неудобствами, которые могут возникнуть в процессе стажировки.

Когда ни одна из новгородских организаций не рискнула связываться с оскандалившимися американцами, те стали приезжать в Россию по туристической визе и вербовать наших детей в страну свободы и благоденствия. Правда, уже напрямую через родителей и педагогов английского языка, задабривая кого подарками, кого посулами свозить задарма в Америку. Попытки воздействовать на навязчивых супругов через общественные организации Рочестера, городскую мэрию успеха не имели. Пришла официальная отписка, что, мол, у супругов это «частный бизнес, и вмешиваться в их дела никто не имеет права».

Впрочем, худа без добра не бывает. «Именно там, в Америке, – сказал Марат Алтынбаев, который чудом не вылетел из программы досрочно, – я научился любить свою Родину».

Правда, этот урок не входил в планы американских «благодетелей».