«Во дворах дома Господня, посреди тебя, Иерусалим» (Пс. 115: 10)

– В первый раз я приехал на Святую Землю паломником вместе с приснопамятным Владыкой Лавром в 2000 году. Мы ехали через Иорданию, побывали в монастыре великомученицы Екатерины, глубокой ночью поднимались на Синай, там встретили рассвет и причастились. Две недели пробыли на Святой Земле. Тогда я и подумать не мог, что я вернусь на Святую Землю уже священником, да еще и начальником миссии.

– У вашей семьи есть русские корни?

– Нет, я американец. Наш отец после долгих поисков истины принял Православие. Мне было 12 лет, когда я крестился, а до этого мы с братом и сестрой были католиками. И с того времени я всегда хотел служить Церкви, если можно, то в священническом сане.

До поступления в семинарию в Джорданвилле я приезжал туда «летним мальчиком». В обители мы были заняты на послушаниях, общались с монахами из разных стран, знакомились с тракторами, коровником, пели на клиросе, прислуживали в алтаре. Поэтому монастырь уже в детстве стал для меня родным местом.

– Так хорошо говорить по-русски вы научились в семинарии?

– Еще в школе у меня была неплохая языковая подготовка: я изучал латынь и французский. Это стало основой для освоения русского языка. В семинарии на первом курсе все мы изучали русский, а со второго курса все занятия и экзамены были только на русском языке. С благодарностью вспоминаю Евгения Иосифовича Клара, прилагавшего много сил и энергии для обучения нас русскому языку. К тому же, в то время большинство насельников и студентов были русскоязычными, и я имел возможность чему-то научиться на уроке и тут же закрепить знания на практике. Со спокойным отцом Прокопием, монастырским поваром, можно было всегда поговорить о погоде. Он говорил медленно, просто и ясно. Другие монахи также не стеснялись говорить по-русски, даже если говорили на нем не так свободно. Так что мне помогала и обстановка, и подготовка.

Я окончил семинарию в 1985 году. Тогда ректором семинарии был архиепископ Лавр, впоследствии Митрополит и Первоиерарх РПЦЗ. После семинарии я поступил в светский университет и защитил докторскую диссертацию. Преподавал в трех университетах США, последние годы – русский язык в Принстоне.

И вот Владыка Лавр попросил меня оставить преподавательскую деятельность и послужить Церкви. А просил Владыка нечасто… Я более двадцати лет занимался преподаванием, и поэтому долго думал.

– Разве все эти годы вы не возвращались к мысли о служении Церкви?

– Конечно, возвращался. Я был регентом в Бостоне, в своем родном Богоявленском приходе при приснопамятном протоиерее Романе Лукьянове, трудился регентом-псаломщиком на приходах в городах Сент-Луис (штат Миссури) и Трентон (штат Нью-Джерси). Несколько лет был членом епархиального совета Чикагской и Средне-Американской епархии.

И вот, когда я уволился из университета, не стало Митрополита Лавра. Моей первой реакцией был шок. Но избранный первоиерархом Владыка Иларион благословил меня поступить послушником в Свято-Троицкий монастырь и накануне праздника Собора Киево-Печерских святых в Ближних пещерах постриг меня в монашество, а на следующий день рукоположил во иеродиакона. Сорокоуст я служил в родной обители. В декабре новохиротонисанный епископ Мэйфильдский Георгий в день своей хиротонии рукоположил меня во иеромонаха.

– Что в ваше первое паломничество на Святую Землю произвело самое большое впечатление?

– Прежде всего, возможность побывать и помолиться у Живоносного Гроба Господня, источника нашего воскресения, возможность постоять у Распятия Господа нашего Иисуса Христа на Голгофе. Я заметил, что в нашей группе были паломники, которые не могли сдержать слез.

Во-вторых, жизнь монахинь. До той поездки в женских монастырях я бывал очень редко, и на меня потрясающее впечатление произвела та благоговейность, с которой монахини все делают: исполняют послушания, молятся. Как естественно они ведут себя! Умиляла вся их жизнь по монастырскому уставу. Они были очень внимательны к нам, как внимательны вообще ко всем паломникам: помогали, чем могли.

Сильное впечатление на меня произвело отцовское отношение Владыки Лавра к монашествующим. В Гефсимании мы принимали участие в престольном празднике святой Марии Магдалины: Владыка Лавр служил, а я ему иподиаконствовал. В конце службы Владыка давал крест. Я думал, что пойду в алтарь с другими иподиаконами, но одна из монахинь дала мне держать поднос с антидором.

Монахини подходили ко кресту, и я с удивлением заметил, что Владыка Лавр всех знает по имени, для каждой насельницы обители у него было доброе слово. Кого-то он поздравлял с престольным праздником, некоторых спрашивал о здоровье, о личных делах. Он не говорил много, но каждой дал знать, что он им отец и архипастырь, что любит их и заботится о них.

– С какими проблемами вам пришлось столкнуться в первые месяцы служения начальником миссии?

– Как бы нам ни хотелось совершенствовать духовную жизнь в монастырях, приходится думать о вещах и более приземленных, в частности об имуществе. В свое время стараниями начальника Русской духовной миссии архимандрита Антонина (Капустина; † 1891) было приобретено большое количество святых мест, так что русское присутствие на Святой земле было когда-то весьма значительным. Сейчас все, что было на территории Израиля в 1948 году, находится в ведении Московского Патриархата, другие участки – в собственности РПЦЗ. И были попытки отнять у нас эти участки, попытки как со стороны представителей израильского государства, так и… наших сторожей, которые отказывались покидать ряд помещений. Так что мне приходится общаться с адвокатами и заниматься судебными делами, о чем меня в свое время предупреждал Митрополит Лавр. Это неприятная, но неотъемлемая сторона моего служения на Святой Земле.

Волнует меня и вопрос о наших кадрах. У нас в каждом монастыре служат по два священника, так что всего священников четыре, я – пятый. Хотелось бы восстановить иноческую жизнь в арабском монастыре преподобного Харитона Исповедника в Эйн- Фаре, где до недавнего времени подвизался всего один монах – отец Харитон.

Некоторые считают проблемой многонациональность наших монашествующих. Лично я так не считаю. Есть в обителях арабки, румынки, представители других национальностей, но языком общения везде является русский. И все, кто там живет, в той или иной степени им владеют.

В ведении нашей духовной миссии на Святой Земле сейчас находятся два полноценных монастыря, и оба женские: Спасо-Вознесенский на Елеоне и Свято-Мариинский в Гефсимании.

На Елеоне подвизаются более сорока сестер, в Гефсимании – более тридцати. В обеих обителях сестры занимаются шитьем, иконописью, несут различные монастырские послушания. Сестры в Гефсимании много заботятся о паломниках. С отменой визового режима между Израилем и Россией паломников и туристов, которых и всегда было очень много, стало еще больше. Очень многие стремятся побывать в известной по всем путеводителям Гефсимании. Воцерковленных паломников привлекает желание приложиться к мощам преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары. Многие хотят остановиться в монастыре, потрудиться.

– Паломники имеют право останавливаться в обителях?

– Закон этого не запрещает, но все зависит от наличия свободных мест. Монастырские гостиницы не так велики, чтобы принимать всех желающих. Поэтому большинству паломников приходится останавливаться в гостиницах на территории города и на автобусах приезжать на службы. Для них по предварительной договоренности сестры организовывают трапезу.

Если оказываются свободные места в школе-интернате в Вифании, так как не все девочки живут при школе, то паломниц благословляют остановиться там.

– Так что, если у кого-то есть желание потрудиться в монастырях, им следует заранее попросить на это благословения игумений?

– Конечно. Приезжать без предупреждения рискованно. Обязательно нужно созвониться с игуменией Елисаветой в Гефсимании или игуменией Моисеей на Елеоне или написать им по электронной почте. И они сообщат вам, будут ли в монастырских гостиницах свободные места, когда и сколько.

– Отец Иоасаф, какие духовные радости вам уже довелось испытать на Святой Земле?

– Одно из радостных событий произошло в день моего приезда на Елеон, когда архиепископ Марк благословил поднять на высокую монастырскую колокольню, которую называют «Русская свеча», новый крест. Владыка осветил крест, мы все поднялись по лесам и молились прямо на крыше. Вид на Иерусалим, скажу вам, оттуда просто потрясающий.

На Страстной седмице я служил в храме в Гефсимании. После службы в Великую пятницу духовенство, сестры, паломники вышли из храма и под пение тропаря «Егда славнии ученицы…» пошли крестным ходом по тому самому пути, которым шел Спаситель. Сначала мы остановились в пещере на территории Гефсиманского монастыря, где останавливался Спаситель с апостолами, потом остановились в Претории: прочитали Евангелие и приложились к тюрьме Спасителя, далее проследовали в Александровское подворье, приложились к Судным вратам и вернулись в обитель.

– А доводилось ли уже служить в храме Гроба Господня?

– Сам я пока не служил, но в пасхальные дни там служил викарий архиепископа Марка епископ Штутгартский Агапит. Он сослужил секретарю Священного Синода Иерусалимского Патриархата митрополиту Аристарху.

– А как складываются отношения с Русской духовной миссией Московского Патриархата и сестрами Горненского монастыря?

– Весной этого года начальником миссии Московского Патриархата был назначен архимандрит Исидор. С ним мы и познакомились в алтаре храма Воскресения Христова в день Святой Пасхи. Он служил и пригласил нас вместе с игумениями на ужин в миссию, а на следующий день – служить в Горненскую обитель. Получилось, что я стал первым начальником духовной миссии Русской Зарубежной Церкви, который служил в новом соборе Всех святых, в земле Российской просиявших, с 1948 года.

– Появились уже места в Иерусалиме, куда вы любите приходить молиться, где сердце отдыхает?

– Знаю, что не все Елеонские сестры довольны тем, что мы в связи с ремонтом собора служим сейчас в храме праведного Филарета Милостивого, но я очень полюбил алтарь этой церкви. Он достаточно большой, и там действительно чувствуется царская Россия: старинные иконы, запрестольный крест… Само здание тоже напоминает о том времени, когда государи российские заботились о Святой Земле, посылали туда лучших своих архитекторов, когда и обычные русские люди своими пожертвованиями поддерживали обители. И это чувствуется именно в алтаре храма.

– Отец Иоасаф, что для своей души вы хотели бы обрести на Святой Земле? И чем хотели бы поделиться с сестрами?

– Святая Земля – это земля, по которой ходил Господь наш Иисус Христос. Он освятил ее Своим пребыванием, исцелениями, проповедью. И нам, христианам вообще и православным в особенности, надо всегда иметь в виду, что всей своей жизнью мы должны служить Господу Иисусу Христу, что без Него мы ничто. И я желаю себе и всем, посещающим Святую Землю, постоянно иметь в сердце, душе и уме эту память о Спасителе, жить с Ним и для Него.

А что я могу дать сестрам? Владыка Лавр и по годам служения, и возрасту был им отцом, а я только могу мечтать им стать. Мне повезло, что я увидел, как делал это Митрополит Лавр. В полной мере я подражать ему не могу, но образ его отцовской любви останется в моей душе и, надеюсь, скажется на моем пастырском служении.

Может быть, с годами мне удастся стать сестрам если не полноправным отцом, то хотя бы любящим старшим братом. И будем верить, что с Божией помощью все мы сподобимся благодати и милости Господней и спасения души.